Обратная сторона Луны

Утро не бывает добрым. Особенно, когда прошлым вечером проходила вечеринка, на которой был алкоголь. Разбросанные стаканчики из-под напитков, чья-то потерянная одежда не первой свежести, использованные презервативы в углу комнат, окурки сигарет в бассейне и в фикусах – этого у Гэннелов никогда не оставалось после грандиозного вечера. Феликс и Фелиция не терпели в своем доме беспорядка, портящего всю атмосферу ухоженности и свежести в каждой точке пространства небольшого особняка. Пока Фой дремал в теплой постели, укутавшись пушистым облачным одеялом и отдыхая от полного неожиданных поворотов событий прошлого дня (о чем он либо не думал, либо не хотел думать), Феликс готовил простой завтрак из продуктов, которые остались в холодильнике, а Фелиция небольшими, но уверенными и сильными шагами приближалась к гостевой комнате, которую уже вся семья Гэннелов стала называть комнатой Фоя, ведь он ночевал в ней чаще, чем любые гости. Парень лежал в кровати в непонятной непросвещенному человеку позе, непонятно как укутав его вокруг всего себя. «Даже опытному моряку не удалось бы развязать этот пьяный узел», – подумала Фелиция и начала осторожно гладить друга по плечу, чтобы тот обратил на нее внимание. Так как у Фоя был сон более чувствителен, чем обычно, мягкие и нежные поглаживания художественной руки постепенно выводили его из последней стадии ленивого дрема. — Доброе утро, – поприветствовала его подруга, освобождая комнату от сонной темноты закрытых штор. Фой хоть и лежал спиной к источнику солнечного света, но кожей почувствовал прикосновение теплых лучей, что еще больше его расслабило. — Доброе, – пробормотал он в прижатую к груди подушку так, что только человек с идеальным слухом мог услышать и понять, что тот имел в виду. — Завтрак скоро будет готов, так что поспеши, иначе тебе ничего не достанется, – она улыбнулась уголками аккуратных красных губ и также изящно вышла из комнаты, как и вошла, прикрыв за собой дверь. Фой медленным и неуклюжим шагом направился в ванную комнату, не обращая внимания на открытые двери. Единственное, что сейчас ему было нужно – это свежесть теплого душа, мятной зубной пасты и чистой сменной одежды, которая, чуть помятая, лежала в сумке. Любитель долгих водных процедур был голоден, поэтому не больше, чем за пять минут справился с привычными утренними делами, а, будучи благодарным за ночлег и компанию, навел легкую уборку в комнате, которая не нуждалась в усиленной внимательности. Собрав несколько тетрадей и пенал, он положил все принадлежности в любимую, купленную года четыре назад, простую сумку на одно плечо, позволяющей добраться до содержимого на уровне таза в одно мгновение. Солнце вновь скрылось за темными облаками, поэтому простой толстовкой все не могло обойтись, и из шкафа (так как Фой был здесь частенько, некоторая часть его скудного гардероба переместилась сюда) пришлось доставать старую джинсовую ветровку, так часто спасающую от циклонов. В то время, пока Фой одевался, Фелиция уже была на кухне вместе с Феликсом. Сегодняшний их облик, как и все остальные, не могли быть доступными для понимания многим людям, а, кто знает, может, и им самим. Привычные для игры в гольф костюмы в стиле поло, сочетающие в себе белый цвет и насыщенного фиолетового вставки, смотрелись на брате и сестре так, как будто они были созданы для них, что было почти правдой. Находясь на кухне и готовя завтрак, те особо не переговаривались. Это для них или же для таких, как они, было необязательным и даже иногда лишним в компании друг друга. Но случайные, или же нет, прикосновения плеч и переглядывания черных глаз утоляли их порой неутомимое желание друг в друге. Как разнояйцовые близнецы Феликс и Фелиция были похожи, но никто и не мог догадаться, что настолько. Одинаковые аристократичные черты, казалось, характерные только для них, изящные тела, небольшая разница в росте как будто специально, чтобы, надев каблук, Фелиция могла прямо смотреть на брата. А глаза их были непроглядно черны для остальных, но поблескивали золотыми прожилками друг для друга, что не могло быть вечно тайной для друга. Фелиция была красива, поэтому и все в ней было таковым: особенно длинные волнистые волосы, рассыпающиеся в ловкой руке как нити шелка. Фой же был полной противоположностью своих друзей: холодный блонд недавно отросших коротких волос и тонких бровей и очень светлые голубые глаза делали его образ почти прозрачным как весенний туман. Ростом он был не выше подруги, одежду выбирал максимально удобную и неброскую. Все эти факторы внешности делали его частью незаметной толпы и невидимкой в обществе. Но о чем бы был этот рассказ, если все было именно так? Надев старую толстовку с изображением каких-то незамысловатых символов и удобные джинсы, уже давно потрепанные жизнью, Фой быстро спустился по лестнице на кухню, где его уже ждали готовая яичница и кофе. Во время завтрака друзья очередной раз обсуждали свое расписание на этот год, которое у брата и сестры было одинаковым, а у их друга в корне отличалось, за исключением наискучнейшего урока истории, который стал таковым из-за учителя, мистера Лоера. Но, к сожалению, изменить что-либо было проблематично, все-таки прошло полтора месяца с начала учебного года, и каждый ориентировался на предметы, которые нужны были для поступления в университет. Город был небольшим, поэтому неспешно добраться на машине до школы за минут десять не составляло труда. Фой забрал свои вещи из дома Гэннелов, так как собирался вернуться домой, чтобы плотно готовиться к предстоящему экзамену в конце года. Чтобы поступить в хороший университет по стипендии ему требовался соответствующий балл, что, в целом, не было для Фоя большой проблемой: он готовился к тесту уже третий по счету год. Феликс и Фелиция не отставали от парня и хорошо учились, хотя бы потому, что посещали все занятия. Они уже стояли у входа в школу, когда ощущение незащищенности и страха окутало Фоя с головы до ног. Вроде бы, оно должно совсем исчезнуть, ведь Мортан успел объясниться, хоть и довольно кратко и легко, в своем стиле, но единственным облегчением в данной ситуации для подростка с уже успевшей расшататься психикой были лишь собственная уверенность в нелепости и простоте произошедшего и совместный урок с друзьями, на котором они сидели недалеко друг от друга. — Можешь поспать, пока Лоер будет вести урок, а потом возьмешь конспект, – Феликс значительно облегчил страдания Фоя, обременявшиеся жаждой сна и некоторого покоя, который мог образоваться в личном пространстве старшеклассника в кабинете истории. Фой сидел на задней парте ряда у окна, чтобы наслаждаться солнечными днями, которые можно было пересчитать по пальцам. Обычно он занимал места именно у окна и в конце класса, чтобы отдохнуть и заняться своими важными делами, такими как чтение, домашнее задание и отдых, несмотря на статус хорошего ученика. Ему легко давалась учеба, тем более, когда тридцать процентов среднего балла по предмету оставались за посещением занятий. Единственными уроками, на которых Фой уделял внимание учителю были биология, математика и домоводство. Если же первые два определялись как личностный интерес, то последний – как способ самостоятельного существования. В доме старшеклассника редко появлялась тетя, так как в больнице у нее было много ночных смен, а готовить было некому. В общем, он с детства был предоставлен сам себе и уже тогда справлялся с некоторыми условиями самостоятельной жизни. Полтора часа нудного чтения лекции прошли для Фоя неожиданно спокойно: он, незамеченный учителем, который в большинстве случаев обращал внимание только на свой стиль речи, спал весь урок без снов и, тем более, кошмаров, уже так сильно привычных. Ему стало заметно легче от этого, но неопределенность в ощущении собственной безопасности сбивали его с толку. Обычно парень отличался постоянностью своего настроения и саморегулирования чувств, в крайнем случае, переменчивость ощущалась не так сильно, так как Фой был спокойным, почти бесчувственным человеком. Но сейчас все идет не так, как обычно. Феликс отдал законспектированную лекцию по истории другу, и, попрощавшись, вместе с Фелицией они отправились на урок искусства, который был для обоих профилирующим в старшей школе. Любой человек, увидевший эту пару сразу сказал бы, что сами они являются частью искусства даже не из-за красоты и аристократичности, а по причине возникающих чувств в их компании, которые либо настораживали, либо приводили в легкую эйфорию восхищения. Оно было таковым. Пока брат и сестра шли в кабинет мисс Коллард, женщины весьма своеобразной, поступки которой уж точно нельзя было предсказать, они разговаривали с Магнусом Фернидом по поводу новых фотографий Грира Мортана. Тот же объяснился, пытаясь пригладить непослушную русую шевелюру, что рядом с Фоем капитана футбольной команды не было видно со вчерашнего дня. Как единый организм, Феликс и Фелиция сразу насторожились: только почему? Ведь именно в тот день он и пришел на вечеринку, чтобы своеобразно объясниться. Все выглядело вполне логично и естественно, кроме того факта, что Мортана явно заставили прекратить слежку. Но Гэннелы не имели к этому отношения. Пробираясь сквозь толпу учеников, яро обсуждающих нечто столь интересное, Фой добрался до класса математики без особых потерь. Теперь ничего не могло ему помешать расслабиться и поработать на уроке. Правда, Райг забыл, что сегодня должна была состояться проверочная работа, но это его не расстроило – все равно на уроке математики нужно заниматься математикой. Полтора часа, как казалось Фою, – слишком много для такой работы. Он просто не учитывал тот факт, что в класс высокого уровня могут попасть случайно. Парень сдал работу учителю, после второй проверки, и отправился обратно на свою парту, чтобы вздремнуть. В последнее время сон казался ему слишком соблазнительным, чтобы от него отказываться. В ближайший час старшеклассник и решил заняться именно этим. И, как бы то ни было, все опять прошло мирно и спокойно, без особых переживаний и тревог. Чувство страха как будто улетучилось в открытую форточку кабинета истории и больше не собиралось возвращаться. Но тем было лучше, и парень, положив голову на сложенные на парте руки, устремил взгляд сонных голубых глаз в сторону окна. В последние дни ему не мешали спать даже очки, что не было привычно. Фой менялся, менялся в мелочах, настолько несущественных, что мало кто мог это заметить. Но стоял вопрос: менялся он или только раскрывался? Феликс и Фелиция, которые ждали друга уже у кабинета математики, намеревались отправиться в пекарню недалеко от школы, чтобы пообедать во время сорокаминутного перерыва. Фой же туда не собирался: — Я на домоводстве поем, – произнес парень, закрывая рукой рот и зевая от недавнего пробуждения, что сопровождало немного слезящиеся глаза. — Эмм, ладно, – удивилась Фелиция. Обычно он не отказывался от кратковременной поездки в булочную, где продавали его любимые сладости. — Может, тебе привезти кофе или горячий шоколад? – поинтересовался Феликс, также не ожидавший отказа. Они оба понимали, что их друг постепенно отходит от случившегося ранее, от разговоров с психологом и встречи с Гриром, но чтобы настолько быстро? — Нет, спасибо, – слабо и сонно улыбнулся Райг, несмотря на бушующий в коридоре хаос голодных студентов. – Я пойду в библиотеку. — Мы придем к тебе, когда вернемся, – сказала Фелиция уже вслед. В тот день Фой был будто уставший. Конечно, можно было догадаться почему, но даже такие перемены если не пугали, то точно настораживали. Брат и сестра переглянулись и снова посмотрели на друга, который всегда легко отыскивался из толпы их глазами. — Все-таки возьмем кофе, – подумал вслух Феликс, когда они с сестрой уже направлялись к парковке через многочисленные школьные коридоры. — И кекс, – вторила сестра, ища в сумке ключи от черного «Ford Mondeo». В библиотеке почти никого не было, кроме самого библиотекаря и пары учеников, не считая Фоя. Он собирался переписать конспект по истории, великодушно отданный Феликсом, а потом почитать книгу Стефана Цвейга «Мария Стюарт», которую нужно было прочесть к уроку английского, что для парня было с одной стороны безразлично – его спокойствие иногда выражалось в некой неспособности к философии литературы, а с другой – заинтересованно, ведь история Великобритании довольно увлекательна, да и, по словам Фелиции, Цвейг хорошо пишет. У брата и сестры был понятный и изысканный почерк, поэтому никогда не возникало вопросов в переписывании конспектов. Не спеша Фой еле понятными для остальных, но только не для себя, буквами выводил лекцию урока, отдавая предпочтение не компьютерному столу, а удобному креслу в углу библиотеки на стыке огромных окон во весь этаж и стены кремового персикового цвета. Он сел у стола с двумя такими же мягкими креслами, предполагая прибытие друзей. Записав необходимые страницы истории в свою тетрадь, Фой положил ее в рюкзак и, затянув шнурки толстовки, чтобы было теплее, прошелся глазами по библиотеке. Людей стало значительно больше, то есть прибавилась пара человек, но даже это казалось значительной разницей. Через просветы в высоких книжных полках у окон виднелись нечеткие силуэты, пока парень не надел свои прямоугольные очки в черной оправе. Теперь же были четко видны кисти рук, перелистывающие страницы. У стойки библиотекаря возвращали книги по индивидуальным карточкам, а за компьютерами сидели только два человека. Даже при том, что на улице было холодно, никто не спешил находиться во время перерыва между уроками в библиотеке. Фой не заметил, как быстро шло время: две главы книги стали уже прочитанными, когда прозвенел звонок, предупреждающий учеников, что до начала следующего урока осталось всего лишь пять минут. Феликс и Фелиция только подъезжали к школе, услышав режущий слух звон. Они не успели передать купленное своему другу, так как учитель по математике любезно встретил их в коридоре и сразу же проводил к кабинету. Капучино со взбитыми сливками и шоколадный кекс со сливочным кремом достались мимо проходившему пареньку, совершенно не ожидавшему такого поворота судьбы. Пока Райг добирался до кабинета домоводства к миссис Кейси после прозвенел второй звонок, означающий начало урока. Но это не помешало парню проскочить через закрывающуюся дверь. — Сегодня можете приготовить то, что сможете. Покажите свои кулинарные способности. Всем удачи! – торжественно сообщила миссис Кейси ученикам, поднимая вверх правую руку, в которой держала венчик. Фой всегда готовил один, можно сказать, это было его условием перед учителем. Ведь, чтобы привыкнуть к полностью самостоятельной жизни, со всем нужно справляться одному, так ему казалось. Поэтому он выбрал для готовки оладьи. Почему именно они? Во-первых, их просто готовить. Во-вторых, все ингредиенты стоят довольно-таки дешево, чтобы без проблем их приготовить, когда будут проблемы с деньгами. В-третьих, это быстро. Миссис Кейси отпускала Фоя после урока, так как знала, как усердно, в ее глазах, он готовится к экзаменам да и это было у него последним уроком из-за временного освобождения от физкультуры. Оладьи были готовы через минут сорок, так как условием его отпуска с урока являлась двойная порция блюда, которую потом забирала учительница. А также посуда должна быть вымыта после любого с ней взаимодействия, что было проблематично для разрастающейся лени. Пока остальные в парах корпели над заданием, Фой уже мыл посуду, которой являлись лишь миксер, две тарелки, лопатка и две вилки. В общем, работа над всем не превышала и пятнадцати минут, но не всегда все идет так, как мы думаем. Протягивая руку к последней тарелке, парень не заметил, как задел ее и та упала. На треск обернулись ученики, которые мгновением назад были совершенно заняты либо своими делами, либо блюдом. Повисла недолгая тишина, после прерванная спокойным голосом старшеклассника: — Извините, я все уберу, – сказал Фой, протягивая руку к осколкам тарелки. Все вернулось в свое русло: ученики возвратились к работе, а учительница к любимому роману. Только у Фоя немного закружилась голова от неожиданности. Не думая о том, что осколки могут быть острыми, он начал беспечно их собирать, присев на корточки. Кровь тонким ручейком стекала по указательному пальцу правой руки. На секунду тот даже замер от внезапности всего происходящего. Незаметно подошедшая миссис Кейси ужаснулась от вида крови и сразу же отправила ученика в медпункт со всеми вещами. Она не могла вынести даже картину у себя в голове, что может прикоснуться к ране, поэтому, сказав другим студентам осторожно подобрать осколки, села в свое кресло и начала себя успокаивать жидкостью из фляжки, находящейся в сумке. Спокойно дойдя до медсестры, Фой подождал, пока ему сделают перевязку. Рана не была глубокой, но потребовался бинт и помощь со стороны. В принципе, это никак не повлияло на его деятельность, так как он был левшой, поэтому никаких разочарований со стороны не последовало. Медсестра дала Райгу конфету, как это обыкновенно и бывало, и он направился в сторону выхода, чтобы быстро навестить мистера Эйзила и отправиться домой. Буквально в сантиметре от белоснежной двери Фой почувствовал странный запах, витающий в воздухе. Ощущения, возникающие при вздохе, напоминали те, которые испытывает человек, впервые узнавший новый аромат, что показалось ему необычным. Сквозь небольшую щель он ничего не заметил даже в очках. По коридору шел высокий парень с густыми каштановыми волосами, на свету отдающие рыжиной, и светло-карими глазами, обрамленными темными ресницами. Своими длинными пальцами он держал в руках телефон, набирая сообщение, направляясь на первый этаж. Всего лишь мгновение, связанное с чем-то новым, вывело Фоя из колеи, но последующие автоматические движения направили его в кабинет школьного психолога, который его не ждал.