Обратная сторона Луны

Здание школы состояло из трех этажей, отведенных для различных нужд. Первый и последний отдавались во власть учеников и учителей, которые заполняли пустые клетки в своем расписании на неделю занятиями в кабинетах, порой наполненных людьми, не задумывающихся о том, для чего же все это нужно. Второй этаж отводился для спортивного зала с прилагающимися к нему раздевалками со шкафчиками, так печально источающими то запахи дезодоранта, то обуви, срочно нуждающейся в чистке, и душевыми помещениями. По количеству квадратных метров этим всем спортивным комнатам также не уступала библиотека. Медицинский кабинет, находившийся в конце коридора третьего этажа, наоборот, не отличался большими размерами: только пара кроватей в болезненном больничном стиле, шкафы с медикаментами, препаратами и нужными вещицами и стол для медсестры могли туда поместиться, но из-за всей грузности предметов комната казалась еще меньше, чем была на самом деле. Фой мерно прогуливался по школьному коридору, не спеша быстрее распрощаться с доктором Эйзилом. Но и встречи с ним он не жаждал, поэтому подошел к своему шкафчику на первом этаже, когда там оказался, и начал перебирать учебники, которые задыхались в тесной коробке металла. Парень не пользовался предоставляющейся каждому ученику услугой так часто, как мог бы, потому что не всегда было можно успеть в кабинет, задержавшись у шкафчика, чтобы забрать нужные материалы для урока. Такие расчетливые ученики обычно оставляют учебники в кабинете учителя, предупреждая его об этом, что тот и делал, ведь вряд ли найдутся люди, которых не будут обременять лишние килограммы за спиной. Его окончательно покинули мысли о бывшем преследовании со стороны Грира Мортана, что вызывало как некоторое подозрение, так и облегчение, усиливающееся тишиной и прохладой светлого коридора. Отголоски лекций и обсуждений школьного материала сопровождали неспешащую походку Фоя, который разглядывай шнурки своих кед. В одно мгновение стало легче и все вернулось в норму обыденности, что несомненно радовало. Уверенно остановившись перед дверью знакомого кабинета, он осторожно постучал и уж было решил зайти, но вторая фигура в помещении его озадачила, и, извинившись перед кем-то, он сел на стул в коридоре, наблюдая за работой секретаря, который особо ничем и не был занят. Из-за двери показалась аккуратная каштановая макушка и снова скрылась в кабинете на несколько секунд. Фой с некоторым удивлением посмотрел на вышедшую Пенелопу Гардис. Они поздоровались друг с другом коротким кивком головы, и что-то смущенное и стыдливое пробежало в глазах розовощекой девушки. Стыдилась ли она похода к психологу из-за того, что ее вера не позволяла этого, или просто по поводу возможных будущих издевок, Фой не знал, и, если говорить честно, не задумывался. Наверное, было трудно вообразить, что у кого-то вокруг есть существенные проблемы, кроме как у себя. Райг зашел размеренным шагом в уже надоевший и скучный в интерьере кабинет. Он даже не стал садиться, а просто уведомил Эйзила в том, что «теперь все в порядке». — Ты в этом уверен? – спросил тот, в глубине своего сознания усмехаясь над всей ситуацией, немного приподняв бровь. — Да, – голос Фоя источал прежнее спокойствие, и некоторую ленивость, и сонность, что вполне могло бы успокоить человека, переживающего за него. Но эти люди либо пока не слышали, либо не знали обо всем. Либо отмалчивались. — Ясно, – дверь уже было приоткрыли, но все-таки рановато. – Но приди ко мне через неделю. На всякий случай, – мистер Эйзил будто не хотел его отпускать, строя мосты своего изящного плана, которого, скорее всего, и не было. Парень вышел из кабинета и направился к парковке, где который день стоял его велосипед, благо, не было дождя и не требовалась проверка механизма. Недалеко от автомобилей школьников несуразно смотрелась дюжина велосипедов различных марок, цветов и стилей. У Фоя он был самый обычный, потертый годами и выцветший на солнце синий, который ему достался от соседей за двадцать долларов. В тот день, как и обычно, замок не поддавался неуклюжим по отношении к технике рукам. Фой поглядывал на стоянку, где был припаркован автомобиль друзей, – значит, они еще в школе. Обременять их своим присутствием в доме больше нескольких дней для Райга было неудобно, да и своя личная жизнь имеет место быть. — Помочь? – из ниоткуда прозвучал голос. Фой не заметил, как к нему подобрались. Перед ним стоял старшеклассник в уверенной скучающей позе, показывая всем видом, что ему жалко человека, который даже не может нормально справиться с велосипедным замком. — Нет, спасибо, – парень опустил взгляд к предмету своих стараний и продолжил нелегкий труд. — Мне еще никогда не отказывали, – с отдыхом ответили ему, и незнакомец присел на корточки, одним мгновением справившись с задачей. – Тебе бы новый, этот уже давно сдох, – произнес тот, доставая из кармана своего рюкзака ключи. — Руки не доходят. — Хм… Ясно, – незнакомец уж было хотел вернуться восвояси, но вдруг в его голову пришла одна мысль, так удачно имевшая возможности осуществления. – Я могу тебе дать, если хочешь, как раз завалялся один, – предложил тот, вопросительно посмотрев на Райга. — Ээ… Нет? – видимо, Фой был удивлен неожиданным предложением. Весьма заманчивым, если посмотреть со стороны, но обременительным из-за характера. — Ээ… – повторил незнакомец выражение лица Райга. И также голосом, в котором кроилась тайная смешинка, настойчиво произнес – А может, да? – и достал из рюкзака велосипедный замок, по внешнему виду недавно купленный, протянув Фою. Парень в некотором замешательстве посмотрел на быструю операцию неожиданного собеседника и без особого понимания ситуации принял замок. — Ладно..? – удивление еще оставалось в речи Фоя, что позабавило парня напротив. Его светло-карие глаза на секунду отразили скрывшееся за тучами солнце, а хитрая лисья улыбка расплылась по лицу, исчезнув через мгновение так быстро, что заметь последние признаки интереса в уголках рта было невозможно. — Если захочешь отблагодарить, то можешь спросить Тана. Буду ждать, – и уверенной походкой парень направился на вторую парковку, которая находилась метрах в ста от учебного корпуса. «Это он так ушел в закат?» – подумал Фой и, нацепив на руль велосипеда новый замок, начал крутить педали в сторону дома. Дом Райгов был настолько обычным и пресловутым на взгляд, что запомнить его облицовку, даже приблизительно, было крайне трудно. Светлый из-за того, что выцвел на солнце, серо-голубой небольшой фасад встречал хозяев неизменным приветствием в виде добротно, на года сделанной дверью. Зайдя в дом, можно было сразу заметить недлинный коридор со старенькими обоями, которые с каждым годом приобретали все больше шарма в глазах хозяйки. Небольшая светлая кухня, залитая серым светом улицы, украшалась теневым кружевным узором занавесок. Удобный, недавно приобретенный диван стоял напротив старого камина, который топился только в особые дни. Все это как-то умещалось на небольшой площади, позволявшей себе лестницу в направлении подвала и второго этажа, на котором были две спальни и ванная комната, ничем особо не примечательные сами по себе. Оставив велосипед на заднем дворе и использовав неожиданный подарок неожиданного знакомства, Фой вошел в дом через хлипкую дверь заднего двора, ведущую на кухню. Предварительно, на самом пороге он аккуратно снял кеды, подошвы которых были покрыты свежей от прохладной осени землей, и отнес их в коридор на полку для обуви. Тетя не любила беспорядка в этом аспекте. Райг собрал все необходимые бумаги и купоны, которые ему и тете понадобятся для похода в магазин, и, честно говоря, их собралось немало. В семье было мало человек, но и тратить деньги на то, на чем можно сэкономить ни один не считал нужным. Фой не чувствовал неприязни к этому увлечению тети, которое первоначально ей и принадлежало, наоборот, с детства ему нравились цифры, которые так легко складывались, умножались, делились, вычитались… В отличие от жизни, где все слишком запутанно, странно и непонятно. Можно сказать, что математика была спасением. В противовес ей можно поставить урок английского, на котором нужно активно участвовать в дискуссиях и диспутах, выражать и отстаивать свою точку зрения, если потребуется, выражать красивые мысли на бумаге и рассуждать о произведениях людей, большинство которых уже давно мертвы. Он сидел на уроке и не понимал, как можно говорить что-то о Шекспире и о том, что тот хочет сказать в своих работах. Откуда ему знать? Он же не Шекспир, и не факт, что тот понимал, что писал и вкладывал смысл в каждую строфу. И как можно говорить другим о том, что думал этот Шекспир, если и тот им не является. Как можно знать, что произошло бы, если не решили умереть герои или поступили по-другому. Откуда это знать, если персонализация образов на бумаге настолько играет воображением читателя, что кажется, будто все написано о тех, кто действительно был. А если и был, то таким же? Литература – очень туманная вещь, как и все вокруг, если подумать. Но сам факт существования такого раздражающего предмета без точных ответов выводил Фоя из себя. Как обычно, он решил заниматься в гостиной, на полюбившемся столе, на котором уже больше десяти лет делал домашние задания. Почему не в своей комнате? Так получалось, что Фой там бывал только, чтобы поспать, и то, если захочется, ведь в подвале тоже хороший диван. Парень ее избегает, обходит стороной, старается лишний раз не подходить к месту, знакомому с детства. Почему? Кажется, он сам того не понимает. Или не хочет понимать. Подготовка к экзаменам занимает много времени у усидчивых студентов. Поначалу все действительно кажется интересным, новым, чем-то, что может возвысить ученика. Но чем больше решаешь однотипных тестов, групп заданий, повторяешь одно и то же, чтобы все правильно изложить на бумаге, все равно придя к своему ответу. Это вгоняет в тоску. А не приходя к желаемому правильному ответу, падаешь еще ниже с большим ускорением свободного падения, будто и не на Земле вовсе. Может, Монтенегро был прав? «Безумие – это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение». Изменения ответа, неверного, на правильный. Но как мы знаем, точный ответ может быть только в точных науках. И то не всегда. Наконец он закрыл ноутбук, потратив больше двух часов на занятия, которые продолжились вечером. Совершенно не обращая внимания на зов желудка, Фой, как часто бывает (если не остается в доме Гэннелов), приступил к ужину только в седьмом часу, дожидаясь тетю, которая пообещала прийти пораньше. Но ему было хорошо известно, что она задержится еще минут на сорок семь. Мисс Ричи Тикс, или просто Ричи (как она сама любила себя называть), работала на окраине Портленда медсестрой в больнице, на которой можно за полчаса добраться из городка. Старенький «Dodge Charger», доставшийся от деда, мог полностью отразить свою хозяйку. Темно-зеленый, уже давно выцветший, он сохранял особый игривый шарм. Внутри всегда был магнитофон с любимыми кассетами молодости, которые были уверены в преданности Ричи. Над головой качались миниатюрные ярлыки со всякими фразами из фильмов. А в отделении перед пассажиром на переднем сидении всегда были четыре вещи: зубная щетка и паста, пачка сигарет и леденцы. Автомобиль хоть и был не особо вычурным внутри, но будто в хаосе содержал в себе части стиля хозяйки, без которых старенького «Dodge Charger» не будет, как и самой Ричи. Шумя ключами у входа, она как бы предупреждала Фоя о своем присутствии, давая время на то, чтобы что-нибудь предпринять, если нужно. Что-нибудь в стиле Ричи, наверное. Но хоть они и были родственниками, не были характером похожи друг на друга. Поэтому племянник немного огорчал тетушку своим занудством. — Я дома! – Ричи сняла кроссовки, только войдя, и лишний раз обрадовалась порядку у входной двери. Хотя чистоплотность по отношению к дому у женщины часто на этом и заканчивалась. — Привет, – отозвался Фой с дивана, со скукой наблюдая, как немного трясется холодильник. — Как в школе? – спросила женщина, уже засовывая любопытную голову в морозильный ящик в поисках съестного и остановившись на первом отложенном яблоке. — Как обычно, – бледные руки начали собирать бумаги и учебники, разложенные на столе, в одну стопку, которая направилась в подвал. Можно было сказать, все, что могло быть перенесено в цокольное убежище, уже находилось там. — Господь бог, Фой, у тебя все всегда «как обычно», – пыталась сказать Ричи с набитым ртом. Поняв ситуацию, она быстро проглотила кусок яблока и вновь начала, по ее мнению, разговор. – Сделай что-нибудь! – упомянутый уже оказался около тети и начал мыть посуду, которая осталась незамеченной с утра, продолжая слушать. — Что? – с интересом спросил Фой. Каждый раз женщина находила новые способы разнообразить жизнь подростка, который и с друзьями редко выходил гулять за пределами стен. — Не знаю. Найди себе кого-нибудь, например, – предложила та, облокотившись на кухонный комод. Фой озадаченно обернулся на нее, продолжая мыть любимую кружку тети с эмблемой одного из «самых лучших сериалов за всю историю этого сраного человечества». — Эх, в мои лихие юные года жизнь будто была проще, – придалась воспоминаниям женщина, улыбнувшись уголком губ. Ричи казалось, что в его жизни уже должно что-то измениться. Она понимала, что тот бессознательно загоняется себя в рамки одиночества. Да, Феликс и Фелиция, были хорошими друзьями, но они постепенно вросли в скорлупу комфорта Райга. Нужен был человек, который бы ее сломал и показал, чего лишается Фой, возводя вокруг себя стену. Ричи знала, что в университете не сможет никак на это повлиять, поэтому с каждым годом ее переживания по этому поводу принимали серьезный оборот. И, кажется, достигли пика. Тикс взяла подготовленную папку с купонами для похода в магазин, отвечая издевкой на удивленный взгляд Фоя. Решив поехать в магазин пораньше и выполнить некоторые пункты, буквально пару минут назад пришедшие на ум, из обязательного списка внутри головы, женщина грозно произнесла: — Пока я буду в магазине, тебе лучше найти приключений на свою задницу, – пригрозила она пальцем, но глаза ее смеялись вместе с легкой усмешкой Фоя. Дверь в прихожей захлопнулась. Парень решил найти какой-нибудь из недавно услышанных от Феликса фильмов, чтобы скрасить свое присутствие в тусклом доме. Как обычно.