Обратная сторона Луны

Тихий океан в очередной раз отдавал свой бушующий зов орегонским ветрам, кончики величественных елей, отстраненных сосен и багровых кленов касались друг друга, передавая большой волной шелеста небу свои силы. Облака собирались в густое покрывало ледяных капель, заполоняя собой весь небосвод. Солнечные лучи не могли пробиться через антрацитовый покров уже несколько дней, растекаясь по его поверхности, а птичьи свирели, итак незаметные в буднях городка, поглотились пышными кронами деревьев, влекущими в чащу. Окружающий мир будто замирал на мгновение, останавливал дыхание, понемногу вбирая в себя нечто глубинное. Он решил пройтись до школы своим размеренным шагом, все больше отдаляясь от родного дома, где прошли его первые годы жизни. Шел по проложенной асфальтом дороге, явно не предназначенной для прогулки, наблюдая краем глаза за глубью леса, заключавшего темную полоску в свои объятья. Каждый закоулок древесного лабиринта казался одновременно и безумно близким, хранящем в себе небывалое количество драгоценных воспоминаний, и чем-то незнакомым, тайным, манящим и непонятным, чем-то, что может оттолкнуть его и привлечь своей загадкой. Грубым ботинком парень швырял попавшийся под ноги небольшой графитовый камешек, искрящийся будто бы от морской воды. Краем глаза он постоянно утыкался в стену крепких древесных стволов, сквозь которые порой не мог пробиться рев ветра. Музыка в плеере сменилась на слишком ритмичную для его настроения, но быстро приобрела подходящий ритм. Не наблюдая времени, он направлялся в школу, которую с одной стороны он недолюбливал, объясняя это всепоглощающей скукой как здания, так и всего того, что в нем происходило; но с другой стороны происходящее становилось интригующим, даже рискованным, когда его любопытство заводило слишком далеко. С глухими размышлениями Константин Вормбранд чудовищно быстро добрался до своего пункта назначения. *** Пугающие изображения членистоногих в разрезе, иерархия царств и подцарств на скудном стенде над доской, серый, чуть искрящийся свет, проникающий через высокие окна, несмотря на которые в кабинете было душно. Или во всяком случае только Тану. Сев на привычное место у окна, чуть поодаль от людских глаз, положив голову на левую руку, на которую опиралась каштановая шевелюра, он сверлил взглядом порог учебной комнаты, не найдя ничего и никого более интересного. Как вдруг заметив белые носы кед, Тан увидел объект своего недавнего интереса, настолько внезапно сильного, что в замедленном действии он мог наблюдать движение серебристого света на его волосах. Фой Райг, влетев в кабинет и вежливо поздоровавшись с преподавателем, мистером Кали, быстро направился к своему привычному месту, которое находилось в центре класса. Так же быстро и вежливо он обменялся приветствиями с Пенелопой Гардис, своей соседкой по парте. Они не так хорошо общались, как могли бы, ведь Пенелопа находила тему для разговора, наверное, с любым человеком, и Фой не был исключением. Только вот никто не обещал, что он будет ее поддерживать, если она ему не интересна. Но сейчас Фой держал в голове воспоминание о том, как краснощекая и заплаканная Пенелопа сбегала из кабинета школьного психолога. Естественно, он понимал, что ее дела, видимо, не обстоят должным образом, наравне с тем, что если спросит у нее, что случилось, то только из интереса, а не из доброй воли. Поэтому Фой Райг промолчал. Урок сразу же начался, как только Фой закончил свою мысль. Мистер Кали рассказывал новую тему, которую с интересом, наверное, слушали несколько человек, двое из которых были Фой, которому нравилась биология, и Тан, которого интересовал Фой. Хотя в данный момент Тана инересовало то, что интесовало Фоя. Но он успевал и слушать подаваемый материал, и наблюдать за объектом своего интереса. Почему-то Фой его не заметил, возможно, потому что тот не хотел быть замеченным. Тан медленно провожал взглядом каждое движение Фоя, когда тот писал конспект, рассматривал каждую деталь его школьного быта. Почему-то Фой писал не карандашом, как принято в школе, а черной шариковой ручкой. Хотя у него был карандаш, но за все время занятия тот его ни разу не использовал, как и линейку. Замазка будто была частью интерьера, а не приспособлением, потому что каждый раз, когда Фой хотел что-то исправить, он просто зачеркивал, а не замазывал. Ноги он держал скрещенными, а грудь была прижата к парте, чуть подавшись вперед. Из-за наспех закатанного рукава травяной рубашки на левой кисти выглядывали разбросанные отрезки чернил, а натянувшиеся от позы светло-синие джинсы позволяли небольшим участкам бледной кожи щиколоток впитывать скудный солнечный свет, проходящий через оконные рамы. Но взгляд даже такого заинтересованного в предмете ученика иногда утыкался в окно. Что он там видел? И видел ли он там тоже, что и Тан? Резким движением всего тела Фой отворачивался вновь, в то время как его холодные искрящиеся туманной бирюзой глаза упирались в доску. В голове сразу зародился план. Тан не мог больше наблюдать, все его нутро требовало действий. Но уже думать о том, что за ними последует, его центр не соизволил. В голове осталось только яркая туманность (или же туманная яркость? Этот вопрос его интересовал) на фоне черно-белого мира. Минута. Две. Три. Уже который раз взгляд янтарных глаз падал на стрелки наручных часов, так спонтанно появившиеся в его жизни. Все оставшееся время занятия для Тана представляло собой перевод взгяда от Фоя на свое запястье и обратно. И только прозвеневший звонок стал для них спасением. — Приветик, – услышал Фой от левого до правого уха. Такое внезапное столкновение его мира с другими людьми заставило разжать пальцы и выронить ручку, которую он было хотел положить в сумку. Но таким же неожиданно быстрым движением он поднял ее и совершил задуманное. Перед его глазами предстал предмет собственных недавних мыслей и остережений друзей. На лице Фоя застыл немой вопрос о том, что беспокоит его собеседника. — Знаешь, мог бы и поздороваться. Или ты только меня не одариваешь таким жестом? – Тан наигранно заострил на этом внимание. В данный момент его волновало больше то, сможет ли он понять, какая стена выстроена перед ним в лице Фоя Райга. —Зачем? – слепо сказал собеседник. Но быстро посмотрев на себя со стороны и сделав какой-то вывод, добавил. – Привет. — Занятно. В глухом молчании они простояли, пока Фой не убрал все вещи в сумку. И хоть он сделал это довольно быстро, тишина будто длилась целую вечность. — Слушай, я тут подумал, – начал Тан, упершись ладонью в стол, за которым несколькими минутами ранее сидел Фой. – Так как ты, естественно, безмерно мне благодарен, но, как я вижу, очень стеснителен, я могу без каких-либо колебаний принять твое «спасибо» как совместное времяпрепровождение. Скажем… – и задумавшись о чем-то на несколько секунд, добавил. – Сейчас. — Нет. Так-так. Не то, чтобы Тан не принимал отказов, просто он никогда не думал о том, что такое может произойти. Ситуация становилась все занятнее и занятнее. Каждый поворот в этом нескончаемом лабиринте манил все дальше, а любая развилка просто не могла существовать, ведь как можно отказать своей голове в том, чтобы всегда выбирать один поворот? Тан искренне улыбнулся, слегка обнажая выстроенные в ряд ровные зубы. Кажется, весь этот абсурд и был тем, чего он хотел. Сумасбродный вальс разговорных тупиков, которых, на самом деле, было бесчетное количество. Ранее казавшийся также бесчиленным ряд собеседников теперь перестал быть таковым. Выбор сделан. Если же, в свою очередь, это был именно выбор, а не что-то иное. Но пока его это не интересовало. Скука развеяна – жизнь наполняется красками. Спонтанная находка обернулась чем-то иным. — Все еще нет, – повторил Фой, с подозрением озираясь на давно пустой кабинет биологии и подмечая не совсем здоровый вид человека напротив. — Не сейчас или не со мной? – извилисто спросил Тан, присев на краешек стола. Обратив взгляд бирюзовых глаз на парня напротив, который же смотрел в них своими янтарными сквозь опустившиеся на лоб медовые пряди, Фой спросил: — И ты отстанешь от меня? — А ты хочешь, чтобы я от тебя отстал? — Я тебя не знаю, – Фой опустил хмурый сонный взгляд на своего собеседника. — Вот и познакомимся, – пожал плечами Тан. Будто змей он пытался обвить своими словами Фоя. — Ладно. Только после занятий, – сдался парень. Тан ухмыльнулся, еще одно очко в его пользу, хотя с кем он соревновался? Вопрос остался без ответа, хотя в скором будущем он должен его найти. — Тогда я тебя встречу, – уже выходя из кабинета, бросил через плечо Тан. Его чувство победы в игре, в которой он не думал о поражении, так как, скорее всего, не думал вовсе, поглотило его на несколько секунд, после чего отпустило, но обещало вернуться. — А ты знаешь, какой у меня будет урок? – бросил ему вслед вопрос Фой. — Узнаю. Больше Фой не видел Тана. Уместно ли обратное? Ответ за вами. Оставшееся до встречи время шло как в тумане. Люди вспоминались как большие сгустки пыли из воспоминаний или маленькие тучи, гонимые сильным ветром. Осознать свое существование как ученика Фою удалось только в тот момент, когда по пути к мистеру Фостеру, он пытался напечатать что-то вроде части разговора: Феликс: «Кажется, Коллард дала еще время, чтобы остаться в студии, так что можешь нас не ждать.» Фелиция: «да» «проект слишком объемный» «посмотришь потом» Фой: «Если это был вопрос, то да. Если это не было вопросом, то не думаю, что у меня был выбор» Феликс: «Будем считать, что это точно не было вопросом.» «Будь осторожен. Это от нас.» Фой: «Вам не кажется, что вы печетесь обо мне больше, чем Ричи?» Фелиция: «нет» Из чата его выдернуло столкновение. — Извини… — Все нормально, – ответил Фой тому, что был перед ним. Мэтт Воттер бегал глазами, выискивая малейшие царапины. — Ладно, – уж было хотел идти дальше в главный корпус парень, но… – Ты на физру? — Нужно отдать копию освобождения. А ты почему уходишь? – в который раз из вежливости и, может, из жалости задал Фой вопрос Мэтту. Обычно они стояли в паре на занятии физкультуры, но в этот раз, видимо, оба остались позади спортивного зала. — Живот болит, – наспех бросил тот, жестами проводя по животу. Так же быстро он пошел дальше, помахав Фою. Обходя знакомыми тропинками островки остроконечных елей, Фой направлялся в кабинет мистера Фостера. Не то, чтобы Фой любил легкую атлетику, просто она казалась для него привычной и простой в те времена, когда у него не было освобождения по физкультуре, которое, кстати говоря, было для него не редкостью не только как для племянника работницы больницы, но и как для человека, который не может похвастаться крепким здоровьем. Фостера предупредили об этой особенности студента, хотя даже и без ее упоминания не возникло бы никаких проблем. Меланхолия тренера часто помогала ученикам тогда, когда они не хотели трать время и силы на физические нагрузки подобного рода. Фой не прогадал, когда решил для начала зайти в кабинет мистера Фостера, ведь именно там он его и нашел. — Здравствуйте, – произнес Фой, когда зашел в небольшое здание у стадиона, предварительно постучав. — Привет, – задумчиво ответил тот, сгребая в небольшую стопку лежавшие на столе документы, больше похожие на старинные записи, – Проходи. Освобождение? — Да, – сказал Фой, положив на стол преподавателя еще одну стопку бумаг. — Хорошо, то есть раньше ноября тебя не ждать на стадионе? – придал своему голосу небольшую игривую веселость мистер Фостер. Одним студентом меньше – одним больше, не велика разница. — Скорее всего тогда я принесу справку на продление. Уже привычная тишина для одного и только недавно познанная для другого возникла между ними. Фой направился к двери, которая находилась буквально в четырех шагах, попрощавшись с преподавателем. Но тот, найдя в Фое что-то не то, чтобы знакомое, но неосязаемо близкое, что в его положении можно было бы обнаружить хоть на другом конце света при желании, решил приободрительно закончить их разговор: — Кто знает, может, из тебя бы вышел неплохой спортсмен. — Не вышел бы, – сказал, будто отрезал, Райг, закрыв дверь и оставив наедине с собой мистера Фостера, очередной раз мельком кинувшего взгляд на незнакомое, наверное, никому, кроме его бабушки, пыльное растение на полке. — И снова здравствуй. Очередной раз Тан Вормбранд продемонстрировал свой навык незаметно появляться в местах, где трудно представить его присутствие. От неожиданности Фой немного подскочил, отчего лямка сумки на его плече немного съехала. Непонимающим взглядом он посмотрел на парня напротив. Что он тут делает? Очевидно, что ждет его, ведь говорил, что узнает его расписание. Фой мог бы сказать что-либо по поводу внезапного появления Тана и о том, что оно за собой повлекло, но очередной раз он поступил так, чтобы не тратить свои силы – проигнорировал происходящее. Тан же снова подметил эту черту Фоя, которая просто не могла остаться для него незамеченной. Для него она так сильно бросалась в глаза, как ему сначала казалось, потому что раздражала, но после он понял, что в большей степени просто пытается понять и объяснить себе поведение человека, на котором в последнее время заострял свое внимание особенно часто. На каждый вопрос Фоя «почему?» и «зачем?» он задавал такие же самому себе, но уже в контексте причины, за которой стоит отрешенность этого человека. Зачем принимать помощь от людей? А почему ты считаешь, что этого делать не нужно? Вереница непонятных вещей кружилась в его голове, скапливаясь в большой ком, который он пытался докатить до своего чудесного свойства отвечать самому себе на множество вопросов. Еще в детстве его всенаправленное любопытство проложило ему множество обходных тропинок сознания, которыми он охотно пользовался и пытался прокладывать новые. Неосознанно запутавшись в другом, он думал, что это поможет ему распутать себя самого. От части, именно это и наступало в тот момент. Все познается в сравнении, и нет лучшего сравнения, чем то, которое отрицает победу и поражение. Эта встреча стала для каждого из них способом наконец посмотреть на себя в зеркало, стоявшее между ними. Оно было покрыто трещинами молнии и отпечатками детских ладоней. Но самое лучшее было в нем то, что сквозь него можно было увидеть того, кто стоял напротив.