Обратная сторона Луны

В понедельник во время ланча Мэтт Воттер остался в компьютерном классе с разрешения учителя Лойса, который никогда не задерживался в кабинете, считая, что итак достаточно проводит времени в четырех стенах. Казалось, это место было крепостью Мэтта от окружающего и пугающего его мира. Да, он мог общаться, и даже вполне увлеченно, но собственная компания – лучшая компания. Чем же тот был занят? Сам того и не понимая, парень просто сидел, не издавая ни звука, будто не дышал вовсе. Мэтт немного выпал из реальности, как это обычно бывало, и решил, посмотрев на локскрин, что лучше сразу отправиться в класс проектирования, пока не прозвенел звонок. Будто собираясь переходить дорогу, Воттер пробежался глазами по коридору, окинув его уставшим взглядом, по привычке. Незаинтересованно он шаркал ногами по полу, что не смогли исправить родители в детстве. Спускаясь с третьего этажа, рассекая волны подростков, Мэтт осматривал стенные доски с достижениями классов по интересам, которые каждый месяц составляли новую тему для коридорной выставки. Темой выставки этого месяца были портреты. Боковым зрением Мэтт заметил в хаотичном порядке расставленных работ заинтересовавшее его изображение. Можно было бы сказать, что оно совершенно не отличалось от других и одновременно не согласиться с этим. Перед его карими глазами предстали такие же карие, но больше походившие на бездонно темные, цвет которых нельзя было бы определить без яркого освещения. Портретное лицо смотрело не вперед, на наблюдателя, а вбок и немного вниз, будто встречаясь с кем-то взглядом. Словно завороженный, Мэтт несколько секунд не сводил взгляда с таинственного человека, но его будто окатило водой, и студент продолжил свой путь, оставив позади темноглазое существо, взгляд которого был направлен на свое темноглазое отражение. В столовой было людно и, следовательно, шумно, немногие радостно приветствовали ранние прибрежные холода Тихого океана. Разбившись по группкам, студенты разговаривали о своем, спорили, возмущались, просто жили этим моментом, которого, возможно и не существовало вовсе. Презрительно окинув просторное помещение, освещенное холодным солнцем в обрамлении светло-графитных облаков, и отметив что-то у себя в голове о несущественности прозябания жизни, молодой человек заметил знакомую белесую макушку, чуть заострив на ней внимание, за что покорил себя. Оставшиеся незначительные минут пятнадцать до начала занятия Мэтт Воттер решил провести за своим неторопливым ленивым ходом к корпусу, окруженному густым сосняком. А возле самого учебного здания располагался спортивный стадион легкой атлетики. Проходя мимо раздевалки, Мэтт ненарочно стал свидетелем разговора, нарушавшего, по мнению студента, всю идиллию спокойствия и тишины. — Какого хуя?! Кто тебе разрешал отдавать МОЙ новый замок этому чмошнику? – рявкнул грубый, неосторожный голос. Казалось, от силы его недовольства сильнее начали качаться изумрудные верхушки величавых сосен, возмущенных поведением низшего существа. — То есть, отдай я его кому-то другому, ты был бы не против? – поинтересовался второй, будто бросая вызов спокойствия и некой усмешки в сторону оппонента. Вплетенный в конфликт озорной голос ставил своего хозяина выше разъяренного зверя подле. — Захлопнись! – вырвалось на выдохе у первого. – Теперь иди к этому белобрысому и возвращай его! — Зачем? Он пылился без дела, а теперь хоть кому-то стал полезен. Или ты уже третий месяц держишь при себе замок от велосипеда, которого у тебя нет? – с чистосердечным желанием показать глупость этого разговора, сказал второй, устремив взгляд в глубину темного соснового бора. Мэтт встретился взглядом с недавно говорившим и стремительно направился в инженерный корпус, оставив двоих наедине. Разъяренный собеседник смерил пыл и, обиженно подняв подбородок, не замечая явной привычки, с грозным видом произнес, толкая первого в бок в сторону стадиона: — Тогда купишь мне фиксирующий набор с круглым блокиратором. — Да хоть с девочками-волшебницами, – усмехнулся тот. — Заткнись, блять!! С легкой отдышкой Мэтт подходил к учебному корпусу, спешно поздоровавшись с преподавателем легкой атлетики, отстраняясь от ярко-синего спортивного костюма, который шел в направлении раздевалок, чтобы приободрить самых медлительных. Именуемый как Фостер учитель слегка кивнул головой студенту, лицо которого часто мелькало перед его глазами. Утро преподавателя не задалось с самого начала: пес загнал ключи от машины в свой «тайник», крайне недоступное место для крупного мужчины, – компьютерный стол; кофейный автомат яростно сопротивлялся чуть помятой купюре, а после приказал горячему напитку непременно оставить о себе воспоминание на футболке. Привычно отдав команду пробежать пару кругов (именно «пару кругов», уточнений со стороны преподавателя не было), Фостер пошел в свой кабинет недалеко от раздевалок студентов, чтобы заново попробовать отыскать чистую футболку. Его взору открылся привычная темная комната, больше похожая на коморку, освещаемая холодными лучами. Низкий потолок делал помещение еще меньше, чем оно могло быть, а мрачные цвета делали воздух в комнате душнее. Стоявшее на небольшой полке растение встречало хозяина привычным колыханием крупных темно-зеленых листьев, покрытых пылью. Мистер Фостер точно не знал, а точнее не помнил, где в его кабинете можно отыскать чистую футболку, ведь положил ее туда, когда только устроился на место учителя легкой атлетики, года два тому назад вернувшись в родной город, изменившийся со дней детства так, что знакомых можно было по пальцам посчитать. Истошно, несколько раз подряд переворачивая уже нарушенный первичный порядок в кабинете, мужчина сел на пол, будто увядающий стебель двигая рукой. Фостер понимал уже давно, что ему не нужна никакая футболка. Последние годы он нуждался в настоящем доме, которого в городе у него уже никогда не могло быть. Мужчине не нужна была работа учителя, как и положение жизни в то время. Единственное, что ему тогда нужно было – это отдушина. Фостер шумно вздохнул и посмотрел на часы, поняв, что до первого звонка осталось целых десять минут. В столовой ряды студентов начали редеть, усиливался шум колыхающейся ткани одежды, звон приборов, бутылок, бумаги, начинали надоедать звуки стирающейся резиновой подошвы обуви. Феликс и Фелиция сидели спиной к окнам, будто заряжая тело пустой световой энергией. Феликс читал статью в интернете об эффекте Розенталя, Фелиция, слишком медленно перемешивая содержимое кружки, наблюдала за тем, как Фой перечитывал конспект по английскому. — Что делаешь? – спросила та, перекладывая ногу на ногу. Мимо проходящая девушка в очередной раз ужаснулась: «Господи, она опять солит кофе…». — Ты знаешь, что я делаю, – ответил Фой, закрывая тетрадь с конспектом и кладя его в сумку, – зачем спрашиваешь? — Это был, скорее, риторический вопрос, – пояснил Феликс, проведя пальцем по экрану телефона. Зная особенность друзей, Фой ничего не мог сделать. В этот момент они должны были сами пояснить такие всплески выражения мыслей. Что и произошло. — Тот парень, что дал тебе замок от велосипеда… Тан Вормбранд, – пояснила Фелиция, поправляя бордовую ткань брюк. — А... И что? – не понял парень и посмотрел на сидящих напротив друзей, откусывая яблоко, любезно переданное Феликсом. — О нем говорят, – ответил брюнет. — ..и? – с сомнением больше произнес, чем спросил Фой. — В этом и проблема, – подвела итог Фелиция, заправляя выбившуюся волнистую прядь за ухо. Девушка обвела взглядом полупустую столовую. – Что-то точно будет. — Урок, через семь минут, – ушел от темы Фой. Толика сомнений проникла и в его голову, но чем больше секунд проходило, тем сильнее эта мысль превращалась в темно-графитовую дымку. Друзья попрощались, договорившись встретиться после следующего урока и поехать к брату и сестре домой, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм. Всем нужно было отдохнуть. Кабинет английского был на втором этаже и был почти не освещен: учителю казалось, что именно так и нужно, чтобы дети могли погрузиться в обстановку и проникнуться обсуждаемой темой. Конечно, сентиментализм брал свое, но более черствым, было невдомек, почему же все должно быть именно так. Фой сел на привычное место – в углу кабинета, около стыка книжных полок, куда меньше всего попадало света и где можно было заняться своими делами под скучную лекцию преподавателя. Студент взял с полки свой учебник и, положив его на парту, задумался, чем мог бы заняться после обещанного учителем теста по «Марии Стюарт», решив повторить биологию. Класс наполнялся шумом молодости и беспорядка. После тридцати минут штурмующих мозг философских мучений о судьбе неудавшейся королевы Франции Фой увлекся недавней темой цитологии, не отличаясь находчивостью в использовании свободного времени от остальных – почти все были заняты своими делами. А вот мистеру Куперу не повезло – его дела решил прервать стук в дверь. Ученики, не привыкшие, чтобы во время урока английского кто-то решался потревожить «атмосферу Купера» (словосочетание уже гуляло по школе как феномен и местный фразеологизм, означающий детализированную помешанность), ведь тот в начале работы всех, не знакомых с его нравом, удостаивал чести выслушать лекцию о важности преподавания как толчка к развитию личности. Хоть толика правды в этом и была, но от остального было легче кокнуться. Семнадцать пар глаз, вместе с мистером Купером и Фоем, так же, как и все, озадаченные происходящим, были направлены на стремительно открывающуюся дверь, создающую небольшой циклон под предводительством Тана Вормбранда. Нагло ворвавшись в «атмосферу Купера», студент с туманными намерениями быстрыми и широкими шагами подобрался к ничего не подозревающему учителю. Пока кто-то перешептывался, пытаясь либо найти причину такого визита, либо представить его последствия, старшеклассник что-то объяснял преподавателю, начав привычно жестикулировать после слов: — У меня вообще-то урок! – шепотом возмутился мистер Купер. — У меня тоже, но я же здесь! – не отступал Вормбранд, вызывая одобрительные тихие смешки класса. — И зачем же? — Администрация требует ваши присутствие и подпись, чтобы внести в мое расписание еще один предмет, – сказал парень, упершись ладонью об стол учителя. – Вы же возьмете ответственность за свои слова при нашем знакомстве, да, сэр? – вопросительно подняв бровь, прошептал студент. И удачно (или умышленно) попал в цель. Больше, чем атмосферу занятий, мистер Купер ценил только ответственность, особенно за свои слова. Некоторым выпускникам повезло оказаться под временной опекой этого учителя, хотя его лекции по любому поводу могли и перекрыть эту хорошую черту. После секундного негодования преподаватель со студентом вышли, оставив класс, негодующий произошедшим. Фой не ожидал опять увидеть Тана, особенно в этот момент. Но было бы все ведомо, не было бы интересно жить. Поэтому парень вернулся к чтению параграфа, а потом новой темы, нового раздела… После звонка, не дождавшись учителя, кучка учеников вывалилась из кабинета, весело шумев звонкими голосами. Не отставая от одноклассников, Фой направился к парковке, где его уже ждали. Парень как обычно сел на заднее сидение и выдохнул. Только в компании друзей ему удавалось расслабиться вне дома, за что и ценил эту необычную компанию. По дороге в дом Гэннелов друзья не особо разговаривали. Их отношения вообще не особо отличались характерными чертами тесного общения: в основном они проводили друг с другом свободное время. Многие окружающие никак не могли понять, что это за дружба такая: вместе сидеть и почти не разговаривать. Хотя, естественно, это было не так. Конечно, они общались, просто так незаметно для остальных, что внешний контраст еще больше выделялся на фоне обыденной жизни, но и общего было не мало. Просто у них была такая дружба. Просто они были такими. Когда те подъехали к дому, Фой не заметил, как все уже оказались в гостинной, а Феликс разбирался в настройках телевизора. Фелиция, копаясь в телефоне, сидела у микроволновки и ждала, когда приготовится попкорн. Фой же сидел на диване и наблюдал за махинациями друга. — Так что будем смотреть? – спросил парень, расставляя для удобства мягкие подушки по всему дивану. — Может, «Сумерки»? – предложила Фелиция, посмотрев на Фоя, и облокотилась на кухонный стол. Парень кивнул головой, и Феликс привычными движениями пальцев открывал папки флэш-карты. Фелиция устроилась между парнями и дала Фою тарелку с попкорном. И чем дальше заходили кадры, тем больше близнецам беззащитное животное кое-кого напоминало.