На моей луне

— Ты, верно, шутишь? — раздаётся голос сразу же за скрипом двери в мою комнату. И уже через секунду в отражении зеркала подле меня появляется Кэролайн. Боги, че она вечно цепляется ко мне? — Это немыслимо! Ты же не собираешься идти в этом?! — В каком смысле?! — оскорблено прикрываюсь руками. — Это! — восклицает она, указывая на меня пальцем, и ловит ртом воздух, не зная, что ещё такого бы сказать. Появляется ощущение, что у неё сейчас пар из ушей повалит. — Это… Он тебя не уважает! — ничего интереснее не придумала, но довольная-то какая стала от того, что хоть что-то сказала! Слов нет. Я точно не приемная? — Вот увидишь, он специально хочет выставить тебя в дурном свете, чтобы… — Ой, прекрати, — морщусь и махаю на неё рукой. Ненавижу, когда Кэр повышает децибелы, так как голос у неё становится пискляво-противный. Возле дома послышался гудок машины, который означал, что Кол уже на месте и ждёт меня. А так же значил, что если я не выйду сию секунду, он ураганом ворвётся в наш дом, закинет меня на плечо и вынесет самостоятельно. Подкрасив губы блеском, я нацелила лёгкие босоножки и пошла вниз. Кэролайн естественно поплелась за мной, отчитывать меня дальше. — Это платье только доказывает, что он использует тебя! — Ты говоришь, как феминистка! — заявляю я, ускоряя шаг. — Ч-что?.. Нет! Лу! — Или сексистка? — спрашиваю вслух саму себя, а затем пожимаю плечами на это — я в этом мало что понимаю. Но точно знаю — она говорила, как «колоненавистница». — Что здесь происходит? — доносится до нас усталый голос маман. Я останавливаюсь посередине лестницы и перевожу на неё взгляд. Она выглядела сонной и уставшей, но все равно вышла на наши крики. Я стала осторожно спускаться вниз, как всегда это делала, когда хотела уйти из дома незамеченной. Это уже как привычка. Но сейчас включать стелс-режим бесполезно. — Кэролайн говорит, я выгляжу как шлюха, — утрирую я, и мама вся всполошилась: слегка даже покраснела от моей прямоты. Кэр любила раньше так поступать, так пусть теперь на себе это испытает. — Кэролайн! — поучительно одергивает ее мами, а сестрица возмущённо выдохнула. — Я такого ей не говорила! — оправдывается в миг. Я издаю полу-фырк, полу-смешок. — Ну скажи ей, мам! Порядочные девушки на бал в таком не ходят! — восклицает Кэролайн в поисках поддержки, на что я закатываю глаза, остановившись внизу. — Твоя сестра вправе идти, в чем она захочет, — наоборот поддерживает она меня (?), и Кэр со психом вскидывает руки, издаёт что-то типа рыка и, громко топая, бежит в свою комнату. Маман тяжело вздохнула, оглядывая мой наряд, и я по лицу её вижу, что он ей не понравился, но через силу выдавливает из себя: «ты хорошо выглядишь». Мама давно перестала пытаться поговорить со мной. Я была трудным ребенком в плане общения и она, кажется, просто забила на это дело. Ну вот есть я и я её дитя, и ничего, к сожалению, с этим не поделаешь. Давно в детстве, когда мы с Кэролайн ещё были похожи, как две капли воды, она души в нас не чаяла. Была в меру строгой, иногда баловала и любила обнимать нас двоих сразу и целовать в щеки. Она долго не могла выбить из себя эту привычку, а мы, став взрослее, терпеть это уже не могли. Нам казалось это глупым сюсюканьем, и мы громко возмущались и нередко грубо отталкивали её от себя. Став ещё старше, сейчас я понимаю, что это было, как минимум, некрасиво с нашей стороны, ведь она наша мама, а родители всегда видят в своих детях маленьких крошек, которых хочется затискать чуть ли не до смерти. Я потеряла с мамой связь тогда, когда я сбежала из города и просто пропала для всех. Она никогда не простит меня за это. Она… может и не любит меня вовсе. Я неловко переминаюсь с ноги на ноги. С улицы послышался ещё один, более протяжный, сигнал. Она неожиданно берет мои щёки в свои руки и легко улыбается. — Ты такая красивая у меня, — говорит она и в этот раз я чувствую — она очень искренна. Её глаза светятся тёплым, чуть горделивым, огнём, но смотрит она довольно печально. Я впадаю в ступор. И точно знаю, что если я уйду в этот момент, она никогда больше не сделает шаг мне навстречу. Но что мне делать? Стоит ли мне её обнять или сказать что-то хорошее в ответ? Она медленно опускает руки. И моё бездействие и молчание бьет её куда больнее. Или… может, она понимает меня? — Я не должна позволять тебе общаться с ним, — подходит к двери, поворачивает замок, и оборачивается ко мне с грустным смешком. — Но ты же меня не послушаешь, верно? Она… принимает меня? Медленно тянет дверь на себя. За ней уже стоял недовольный Кол и заносил руку, видимо, чтобы постучаться (выломать дверь к чертям). Мы встречаемся глазами. Я убираю прядь волос за ухо и чуть улыбаюсь уголками губ, а он, казалось, смягчился. — Карета подана, Синдерелла, — приветствует меня таким образом, походу, — но если будешь копошиться, она уедет без тебя! — говорит, а сам уже вышагивает к машине, не намереваясь меня ждать. Я бросаю отчаянный взгляд на маман. — Будь осторожна, ладно? — просит меня, обращая ко мне умоляющий взгляд. — Да, — заторможено киваю. Не понимаю, почему она так спокойно реагирует на все это? — Да, конечно… — ещё раз киваю и сбегаю, потому что мой принц нетерпеливо ждал меня возле машины, сложив руки на груди. — Ты долго, — сдержано говорит он, а затем открывает мне пассажирскую дверь. Я пулей запрыгиваю вперёд и поправляю платье, чтобы перестать светить своими труселями. Он в одно мгновенье оказался за рулем. Во всех его движениях чувствовалась скрытая агрессия. Но я же не умею поддерживать, да? А вот усугублять — всегда пожалуйста. — Смешно выглядишь, — и вслух это и вправду звучит немного обидно, и отнюдь ни как комплемент. Он медленно поворачивает ко мне голову. — То есть, забавно, — поправляю я, но и этот эпитет не лучше первого. — В смысле, непривычно видеть тебя в смокинге. — Просто заткнись, детка, пока я тебе кадык через нос не вытащил, — совсем холодно выдаёт он, и начинает заводить машину. — А у девушек есть кадык? — ляпнула я, не подумав, и он обращает ко мне натянутую угрожающую улыбку. — У тебя появится, — сквозь зубы шипит он, и резко трогается с места. — Надо же какие мы злые, — отвернувшись к окну, пробурчала себе под нос, а дальше стала нервно игнорировать его взгляд и жажду моей крови, будто реально не видела его косых взглядов. Кто-то сегодня не в настроении, хех. Таким образом начали мы свой путь с высоких скоростей, а все это время он сжимал руль так, что тот казалось сейчас по щепкам разлетится. Я большую часть времени смотрела в окно, старалась больше не тревожить его и вообще не действовать на нервы. Возможно, он и реально был способен вырвать мой кадык каким-то там особым методом. Спустя время, он, наконец, сбавил обороты и даже расслабился: перестал сжимать руль и откинулся на кресло. Он скинул скорость, снял правую руку с руля и положил ее на мое бедро. Я вздрогнула от неожиданности, но развернула коленки к нему для его же удобства, чтобы ему не пришлось далеко тянутся. Его рука плавно поднялась чуть выше, задирая мое платье, а после перекочевала на внутреннюю сторону бёдер. Он не слабо сжал мою ногу, затем расслабил ладонь и просто стал поглаживать большим пальцем. Я откинулась головой на кресло. — Че злой такой, — после молчания, голос становится хриплым и я спрашиваю совсем уж тихо, но с его слухом, он должен был меня услышать. — Есть причины, — отвечает односложно, не намеренный со мной делиться. Я пожимаю плечами и решаю его не докапывать. Возле дома Майклсонов было не протолкнуться: всюду стояли модные, дорогие тачки, везде ходили люди при параде, и подъехать к месту торжества оказалось весьма непреодолимой задачей, а все парковочные места были забиты. И Кол, как самый умный вампир, заглушил двигатель по середине дороги, создавая аварийную ситуацию, бросил мне короткое «погнали» и выпрыгнул наружу. Машины позади сигналили нам, кто-то что-то кричал, чтобы он убрал свою тачку, на что Кол притворно улыбнулся, помахал рукой, словно он королева Англии, и, подав мне руку, повёл нас внутрь. — Ты просто нечто, — прыснула я, и он гордо выпрямился. В нашу сторону быстрым шагом приближался парковщик. — Мистер Майклсон, — задыхаясь, попытался он что-то сказать, но Кол быстро кинул ключи ему в руки и мы, крутые, прошли мимо. — Сейчас бы взрыв на заднем фоне, — воодушевлено озвучиваю мысли вслух, но вампир, видимо, не оценил моей шутки и возможно воспринял ее всерьёз, посчитав меня ещё более странной. Как жаль, что я уже была здесь и не способна оценить этот дом, как следует. Мы быстро подошли ко входу. Кол мне приятно улыбнулся и раскрыл передо мной двери. Весь шум и гам помещения тут же вылился на меня одним резким звуком, заставляя на секунду потеряться в пространстве. Благо Кол подхватил меня за руку и повёл внутрь. — Я выгляжу нелепо, — констатирую я, стоит разом охватить взглядом всех приглашённых гостей. Прекрасные дамы были в пышных бальных платьях, с перчатками и без, высокими невообразимыми прическами, утончённо накрашены. И я, как гадкий утёнок: в кружевном платье, через которое видно мои трусики. — Среди этой скучной массы, — обнимает меня за талию, притягивая к себе ближе, и ведёт вперёд к одному из столиков, — ты выглядишь потрясающе. — Это способны оценить только мужчины, — скептично говорю я, пристально наблюдая за мужиком, который аж развернулся мне в след, чтобы проводить глазами мой зад. — Я думала, как мой принц, ты должен бороться за мою честь. — А я выставляю ее напоказ, так как гордиться есть чем, — подмигивает, и мы останавливаемся у столика с закусками и начинаем осматривать зал. Как только мы развернулись лицом к толпе, все тут же отвернулись от нас и продолжили заниматься своими делами. — Только посмотри на них, — презрительно кидает он, зазывая к себе официанта. Тот быстро подбегает, и Кол забирает с подноса два бокала с шампанским, одно из которых отдаёт мне. Мы в унисон делаем глоток, и он продолжает: — все такие напыщенные, — я незаметно морщусь от противного вкуса напитка и от того, как резко газы ударили в нос. Глаза почти заслезились и я, стараясь не привлекать внимания, осторожно поставила бокал на стол, — одетые в платья и костюмы, танцуют, обжираются и пьют. Считают себя чуть ли не богами, из-за того, что их пригласили сюда. А на самом деле, — прыскает, замнувшись. И я наклоняю голову в ожидании, и он обращает на меня свои глаза, — они не более чем обед. — Окей? Это… ты к чему? — спрашиваю я, не уловив сути, и он впадает в осадок. Закатывает глаза и взмахивает рукой, как бы говоря «забудь». Я пожимаю плечами, а он залпом выпивает своё шампанское и даже не морщится. — Пойдём потанцуем, — вроде как предлагает, но явно не рассчитывал услышать от меня ответа. Я, вздохнув, послушно ступаю за ним. Кол останавливается посредине танцпола и протягивает ко мне свою руку. Приятная музыка — черт побери, это настоящий живой оркестр! — ласкает слух, но я не знаю, как танцевать под такое (как и большинство людей здесь, что двигаются невпопад и каждый по-своему), но Кол знал наверняка и готов был научить меня этому. Но не тут-то было, и, к моему удивлению, когда я подхожу к нему, он просто берет меня в кольцо, скрепив свои руки у меня на пояснице, а мне ничего не остаётся, кроме как положить ладони ему на плечи. Мы начинаем медленно кружить вокруг своей оси, будто тогда в моей комнате, и когда он начинает говорить — так спокойно и размеренно, появляется ощущение, что кроме нас здесь больше никого нет, и даже музыка уходит на второй план. — Раньше мне нравились такие вечера, — мечтательно говорит он, подняв голову к потолку, где над нами нависла огромная красивая люстра. — Но все изменилось, когда народ огня развязал войну, — как всегда я мастерски порчу моменты, и мне становится так смешно со своей шутки, что я непроизвольно начинаю широко улыбаться, еле сдерживая смех. — Что? — не понял он, вскинув брови, а затем тяжело вздохнул. Ему бы уже следовало привыкнуть ко мне. — «Аватар» же ну, — подсказываю я, и он все ещё недоумённо смотрит на меня, как на идиотку номер один во всей вселенной. — Ты не смотрел?! — восклицаю я. — Ты многое упустил, чувак, — я, как бы осуждающе, качаю головой. — Не называй меня так, — раздраженно фыркает. — Тебе не нравится, детка? — наигранно расстроено спрашиваю я, и удостаиваюсь чести посмотреть на его улыбку. Он щурится и взглядом говорит довольно: «1:1». — Ты обязан его посмотреть, — ставлю себе цель на будущее и довольно киваю, на что он лишь фыркает. — Устроим как-нибудь марафон. — Если будет виски и ты без одежды, я только за, — подмигивает. — Я люблю больше пиво. — Да? А я тебя спрашивал об этом? — разыгрывает удивление, и я, нахмурившись, качаю головой. Он нежно целует меня в лоб, легко усмехаясь. — С чего взяла тогда, что мне не плевать на это? И это был словно удар под дых, и меня серьёзно задело это. Если бы мне такое сказала Бекка, я бы наоборот этому обрадовалась. Я вот серьёзно, возможно, мазохистка, но от неё это бы прозвучало куда более холоднее, но при этом выглядело бы понтовее что ли и круче. Разница в том, что Ребекка не пытается на самом деле побольнее задеть меня: в этом её характер и это всегда выглядит так, будто она… защищается. А Кол сознательно идёт на это. — Ты меня не уважаешь, — говорю словами Кэролайн, а он только смеется на это. — Я тебя обидел, детка? — щурится и целует в лоб. — Извини, — без сожаления говорит он, — такова жизнь. — А где Бекка? — задаюсь вопросом и виляю головой по сторонам в поисках. Мне стало так тягостно находиться в его компании, словно я оказалась в душном лифте, где кислорода становилось все меньше и меньше. Ноги чуть подкосились, когда я пыталась сойти с танцпола (как настоящая Золушка сбежать от принца), но Кол мгновенно поддержал меня, не позволив упасть. — Вот так просто сбежишь от меня? — усмехается, явно чувствуя своё превосходство. Я перед ним была не более чем загнанной овечкой перед волком. И я ни что иное, как и есть его обед. Он усиливает хватку, не позволяя вырваться мне, и прижимает ближе. Легко касается губами моего уха, тем самым неожиданно для меня вызвав мурашки на пояснице. — Ты уйдёшь тогда, когда я позволю тебе, — шепчет, и легко целует в висок. Я заглядываю в его ехидные наглые глаза, которые ликовали, предвкушавшая мой страх и ужас перед ним. — Лол, — прыскаю. — Ладно, у меня все равно нет личной жизни, — пожимаю плечами, и он опять начинает пассивно-агрировать. Он свёл зубы так, что его желваки заиграли, а глаза стали совсем чёрными, затуманенными. Он отпускает меня и с силой дергает за руку, направляясь в неизвестном мне направлении. Он шёл быстрым шагом, напролом через всю толпу. Сам-то он всех ловко обходил, а вот я ни раз врезалась в людей. На секунду подумалось, что мне стоит сделать какую-нибудь операцию по уменьшению плеч. Неожиданно Кол затормозил, а я не успела и врезалась в его спину, но то ли удар был не такой сильный, то ли он решил просто проигнорировать это, но он так и не обернулся и ничего мне не сказал. Я выглянула из-за его плеча, посмотреть в чем дело и почему мы остановились. — Брат! — с распростертыми объятиями, довольно восклицает Кол. У меня буквально дыхание сперло. Перед нами предстал Элайджа в чёрном смокинге, с уложенными волосами и выглядел он чертовски привлекательно. Я сглотнула. В его сдержанной и в то же время вальяжной походке, чувствовалось превосходство, сила. Его безразличные — не такие пустые, как у меня — глаза выражали холодное отчуждение и лёгкую усталость. Он сканирует меня с головы до ног. Скользит глазами по причёске, плавно переходит на шею к ожерелью, — за которое я тут же хватаюсь и начинаю нервно теребить в руках, — осматривает мои руки, кажется даже замечает мой никакой маникюр, а затем опускает глаза на мою обувь. — Как же в твоём стиле привести на семейный бал даму из эскорта, Кол, — несколько снисходительно говорит мужчина, презрительным взглядом осматривая мой наряд. И я вспыхнула, — потому что ещё никогда мне не было так стыдно. Я растерянно открываю рот, не зная как реагировать на данную ситуацию и просто хватаюсь за руку Кола. Дергаю его к себе, позволяя увидеть мои паникующие глаза. — Как унизительно! — зачем-то шепчу я ему почти в ухо, будто Элайджи тут вовсе не было рядом. Кол прыскает, вскинув одну бровь. — Вроде взрослый мужчина, — джентльмен! — а по развитию как неотесанный грубый мальчишка, — я прокашлялась и отвернула голову в противоположную сторону, будто и не говорила этого всего. Кол с вызовом посмотрел на брата. — Не обращай внимания, детка, — так же шепчет, и начинает гладить меня по руке, как бы успокаивая, — брат любит судить людей сходу и только потом выяснять всю суть. Я искоса посмотрела на Элайджу. Он поправил галстук, манжеты на рукавах и важно выпрямился. Не знаю, чувствовал он себя пристыженным или ущемлённым, но недовольство его я ощущала каждой клеточкой своего тела. — Прошу меня простить за мою грубость, — он протягивает мне ладонь внутренней стороной вверх… Мне ему погадать или что? — Ниче-ниче, — я просто отмахиваюсь от него рукой, прерывая его дальнейшие фальшивые извинения. И до моего тугого мозга доходит, зачем он протянул мне свою ладонь тогда, когда он уже пытался убрать ее, и только я потянулась к нему и схватила его за пальцы. Боги, как тупо и неловко. — Аааа, — тяну я, как ошпаренная отпрыгивая от него. — Самое время найти Бекку, пока, — протараторила я, уже убегая прочь. Чёртовы неловкие рукопожатия не то, что меня в ступор вводят, после такого и жить-то не хочется. — Детка? — окликает меня Кол. — Я тебя наберу! — кричу ему, расталкивая толпу, надеясь раствориться и потеряться в ней. И кажется, я настолько его достала, что он решил позволить себе немного отдохнуть от меня и дать побыть мне одной.