Пособие по выживанию в магическом мире (рабочее)

Если я и надеялась летом отдохнуть, учитель явно не собирался терять времени на такую ерунду. Правда, в день приезда мне было позволено читать в своё удовольствие (и временно забыть про другие тренировки). А вот со следующего утра учитель принялся наверстывать всё упущенное. Я пыталась делать вид, что ничего не понимаю, но видела, что учителю всё труднее управляться со своим Даром, помнила чужие слова о том, что ему следовало уйти ещё до моего рождения, и пыталась облегчить груз своего наставника. И он был благодарен за отсутствие капризов. И я старалась сделать так, чтобы мной гордились. И учитель гордился, я видела это в его глазах, в том, как менялись его интонации, когда он обращался ко мне, а не просто объяснял что-то. Я торопилась узнать больше, боялась не успеть до того, как учитель устанет сдерживать себя от окончательной гибели. Но все равно чувствовала, что постоянно опаздываю, не успеваю. Делаю не то и не так. Конечно, учитель говорил, что это не так, но даже не пытался меня переубедить, сказав, что свои ошибки я должна осознать самостоятельно. И я постепенно действительно начала понимать, в чем ошибалась и почему. Вот только изменяться было гораздо сложнее, чем я думала, так что всё равно приходилось обращаться за помощью к книгам и учителю. Я думала, что лето так и пройдет, но у учителя были другие планы. Мы начали выполнять его заказы. Конечно, моя помощь была неофициальной, никто из заказчиков меня не видел, не знал, что я вообще существую, но вот учитель позволял мне перенимать его опыт, попутно объясняя, что к чему и почему. Иногда я выполняла ритуалы самостоятельно, но чаще просто работала на подхвате и поддержке (у учителя не хватало сил, поскольку большая часть шла на поддержание жизни). И я привыкла не просто учить текст, но и разбирать его потом с учителем. Старалась отвлечь себя, не думать о том, что ему с каждым прожитым днем требовалось всё больше и больше сил просто для того, чтобы тело нормально функционировало. Жестокая плата за Дар, за отсутствие вовремя обученного ученика. И даже Госпожа ничего не могла сделать, лишь забрать к себе своего адепта, но было ещё рано. Я была не готова принять полноценный Дар, не обучена должным образом и чувствовала себя из-за этого виноватой. И это было самое страшное, по ночам, более не сдерживаемые, меня посещали кошмары, где я оставалась в одиночестве против всего мира. И эта отвратительна пустота, пучина безнадежности затягивала меня всё глубже и глубже, пока однажды, после очередного ритуала с учителем, я не ощутила привычные уже касания Тьмы. «Глупый маленький адепт, ты никогда не будешь одинок. Я с тобой», – сказала она мне, и я почувствовала, как пустота заполняется холодом. Смертельным, неживым, но таким родным, безопасным. Я успокоилась и приняла приближающееся одиночество как неизбежность. Но всё равно я не ожидала, что этот момент был так близок. Незаметно для меня каждый день учитель передавал свой Дар мне буквально по каплям, чтобы он стал для меня более привычен, не убил после того, как изначальный его носитель покинет этот мир. Учитель заботился обо мне, несмотря на то, что это лишь приближало день его ухода в чертоги Госпожи. Но я всё равно надеялась, что тот день настанет нескоро, но все мои надежды раскололись в середине лета. – Мне жаль, принцесса, что я не увижу твоего рассвета, – сказал он после одной тренировки. – У меня всё меньше и меньше сил, мой Дар сжигает меня изнутри, поэтому прости мою жестокость и жесткость в твоем обучении. – Я понимаю, Вы делаете многое для меня, и боюсь представить тот момент, когда Вы уйдете, но я не могу удерживать Вас, причиняя лишние страдания. Всему своё время, – я с трудом удерживала слёзы. – Ты ведь всё поняла, принцесса? – и тогда учитель впервые меня обнял. Я плакала, чувствуя лишь приближающийся холод одиночества. Учитель привязался ко мне, но и я привязалась к нему, и его смерть не только облегчение для него, но и страдание для меня. И мы оба это понимали, но ничего поделать не могли. – Все мы эгоисты, не стыдись своей сути. Я оставил тебе всё своё наследие, мои заметки ещё долго будут учить тебя, но я… скоро уйду. Госпожа терпелива, но бежать от неё бесполезно. – Учитель, теперь… Теперь я должна признать Вас, я не хочу терять с Вами ту единственную связь, что мне доступна, – а дальше была моя истерика, за которую потом мне стало жутко стыдно, но учитель лишь улыбался и никак не напоминал мне о моей слабости. А потом мы провели ритуал, который признал Антуана де Ла-Фей опекуном Лилиан Эванс и даровал ей (то бишь мне) право взять фамилию учителя. Лилиан де Ла-Фей, о которой никто пока не знает, и есть ученица некроса, а Лили Эванс - обычная недо-полукровка. И пусть так остается и дальше. – Наконец-то ты улыбнулась, – и я поняла, что мне действительно стало легче, я позволила себе расслабиться и перестать постоянно думать о смерти. Раньше времени загнала себя в траур, тратила драгоценное время на страдания. Глупая! – Не расстраивайся, пока ты ребенок, твои эмоции имеют над тобой большую власть. Это пройдет с возрастом, как только переживешь взрыв гормонов, – заметив, как я ужаснулась, учитель рассмеялся. – Не волнуйся, если никого не убьешь, точно будешь подготовлена практически ко всему. – Это сложно? – Жутко. Постоянно чувствуешь, как внутри тебя бурлят эмоции, но при этом их обволакивает могильный холод. И получается внутренняя борьба, ослабляющая тебя, да ещё и постоянно видишь во всём врагов, это очень сложно, моя дорогая принцесса, – я лишь посмеялась, решив, что у меня точно всё будет проще, я же полукровка. Мы оставили ту тему. Жизнь потекла по прежнему расписанию: подъем-зарядка-завтрак-растяжка-интеллектуальные занятия-обед-выполнение заказа-тренировка-чаепитие-свободное время-ужин-отбой. И я с трудом находила время на то, чтобы ответить своим школьным друзьям. Они (все, кроме Эйвери) верили в то, что я находилась у магглов, поэтому не обижались, если ответ задерживался, но я все равно старалась ответить им быстрее, тратя личное время на то, чтобы разобрать письма. Тому я отвечала в последнюю очередь, понимала, что он не обидится, а вот та же Шарлотта (да, она шла в приоритетном порядке) вполне могла. Незаметно для меня заказчики услуг (они были со всей Европы, мой учитель считался одним из самых опытных и лучших некросов) и их посредники начали пользоваться исключительно моими ритуалами под чутким руководством учителя, и я понимала, что это не только для того, чтобы передать мне опыт. Лишь поистине сложные заказы мы выполняли вдвоем (такой был один, после него учитель неделю отлеживался, да и у меня изменился режим и рацион питания, чтобы быстрее восстановиться). Обычно от некроса требовалось не так уж и много (но обилие ритуалов растягивало этот процесс: требовались и специфические вещества, и артефакты, иногда нужно было работать непосредственно с заказчиком или жертвой), но времени это отнимало изрядно. За лето мы с учителем выполнили только три заказа: тот самый сложный (избавить какой-то немецкий род от проклятья другого некроса), простой (его я выполнила самостоятельно. Нужно было проклясть тещу заказчика, но не насмерть) и ещё один (зачаровать артефакт для Отдела Тайн, у них там полно артефактов от некросов, подзаряжать периодически надо). В общем, я убедилась, что без работы не останусь, сходила под оборотным зельем с учителем на экскурсию в Отдел Тайн (да, приходилось рисковать, но платили за риск отдельно) и узнала много нового (учитель объяснил мне, что за артефакты и зачем они нужны, а также рассказал немного об их истории). И всё было бы хорошо, если бы не тревожное чувство надвигающейся беды, которое подпитало заключение контракта с огоньками, теми сущностями, которые обслуживали учителя. «На всякий случай», - сказал учитель, но я не верила в случайности и случаи. Страх вернулся, вернулись и кошмары. Успокаивали лишь те самые огоньки, которые теперь я могла трогать, не боясь, а они, ощущая моё состояние, позволяли себя тискать, отвлекать от работы и даже использовать вместо игрушек. – Не печалься, принцесса, слезы тебе не к лицу, – утешал меня учитель, и я старалась улыбаться. Мне хотелось, чтобы его и так нелегкие дни не омрачнялись моей скорбной особой. И в конце августа, незадолго до того моего отправления в Хогвартс, учитель умер. Ту ночь я провела в агонии. Болела душа, болело тело, болела магия. И я могла лишь плакать, чувствуя, как меня вуалью окутывает могильный холод, пряча от мира. «Ты не одна», – шептала мне Тьма, целуя прямо в свои метки. И я чувствовала, как холод сменяется жаром. Я сгорала, чувствуя, как вместе со мной сгорает то немного светлое, что ещё оставалось. Утром проснулась лишь Лилиан де Ла-Фей, ученица мертвого некроса, занявшая его место. Хозяйка замка и имущества, владелица Дара. И всем было плевать, что это тело ещё не готово к такой ноше. Я не знала, как ехать в Хогвартс, фоня Тьмой. Я не знала, как быть дальше. Я ничего не знала, как оказалось.