***
Кларк не видела Лексу на протяжении многих жизненных циклов, и она начала верить в то, что возможно она выдумала всё это. Может, она сумасшедшая. Жизни протекали медленно и болезненно, и, несмотря на то, что она находила любовь, это не было тем же самым. Может быть, это — её вознаграждение за то, что она не видела свою родственную душу так долго, но в этой жизни она встречается с Лексой, будучи ребёнком. Группа большая, особенно таковой она кажется маленькому четырёхлетнему ребёнку. Сначала Кларк даже не замечает красивую девочку с вьющимися волосами и очками с толстой оправой в углу комнаты. Она сосредоточена на рисовании дракона пальцами. Но потом начинается прогулка, а песочница всего одна. Кларк, ступив на песок, случайно рушит часть замка другой девочки. Именно так она и встречается со своей родственной душой впервые в этой жизни (она осознает это позже, когда станет старше и начнёт лучше вспоминать свои прошлые жизни). Лекса плачет, ведь её тяжкий труд разрушен, и Кларк тут же пытается успокоить её, говоря, что она поможет ей построить новый замок, и они могут даже поставить дракончика на краю песочницы, чтобы он защищал замок. Брюнетка вытирает глаза под очками слегка грязными ручками и всхлипывает: — Правда? — спрашивает она, надув губки. Кларк тут же кивает: — Правда-правда. Мой папочка говорит, что драконы сильные. И миссис Скэли сильная, — уверяет она. Лекса неуверенно кивает: — …Хорошо. — Я Кларк, — представляется блондинка, подавая руку. — Что ты делаешь? — спрашивает Лекса. — Ты должна потрясти её, так взрослые делают. Ты не видела, как это делают твои родители? Лекса задумывается на секунду, а потом кивает: — Мой дядя так иногда делает, да, — говорит она, а после — подаёт Кларк руку и трясёт. — А что с родителями? — У меня есть дядя, — просто говорит Лекса. — Хорошо. И после этого они становятся не разлей вода. Лучшие подруги. Они вместе пекут свой первый торт (Лекса — отвратительный пекарь). Они помогают друг другу, когда падают с велосипедов. Строят крепости из одеял. Смотрят фильмы вместе. В средней школе Кларк поддерживала Лексу, когда её впервые начали дразнить за ношение очков и за до сих пор не сошедший детский жирок. А Лекса поддерживала Кларк, когда она узнала о том, что болеет дислексией, и когда внезапно умирает дедушка, когда Кларк было всего восемь. Они дарят друг другу первый поцелуй. Это случается на их первой вечеринке перед окончанием средней школы. Они сидят в кругу школьных друзей, а бутылочка лежит посередине этого круга. Кларк с Лексой сидят друг напротив друга, Лекса нервничает сильнее, чем это кажется с виду, но, к счастью, бутылочка пока не указывала на неё. Но потом мальчик, Дэнни, прокрутил бутылку, и она указала прямо на неё. — Иу-у, — смеётся другой мальчик. — Тебе нужно поцеловать Лексу, — насмехается он. И Лекса чувствует, как слёзы скапливаются в глазах, но она не позволит им скатиться. Лекса знает, что она на вечеринке только из-за Кларк, ей не нужно напоминать о том, что девочку не совсем любят в классе. — Толстуха, — говорит Дэнни. Кларк смотрит на него, ведь она думала, что он — хороший, но, видимо, это не так. — Заткнись, Дэнни, и ты тоже, Маркус, — кричит Кларк на мальчика, который первый начал задирать её лучшую подругу. — Я пойду, — говорит Лекса, вставая. Она выходит из комнаты прежде, чем Кларк успевает остановить её. Кларк выбегает за ней практически сразу, успев дать Маркусу в нос (позже мама Маркуса позвонит её родителям и пожалуется на неё, но Кларк не жалеет об этом. Ни капельки. Тем более не тогда, когда в следующий понедельник в школе глаза Лексы загорятся, когда она увидит повязку на носу мальчика). Кларк успевает нагнать Лексу тогда, когда она уже на полпути к дому. — Лекса! Лекса, чёрт, ты быстрая, — фыркает Кларк. Тогда она замечает опухшие глаза Лексы и слёзы на щеках. — О, Лекс. Эти мальчики — идиоты. — Они ненавидят меня. — Они — глупые мальчишки, — повторяет Кларк. — Не важно, что они думают. Ты нравишься мне. Лекса всхлипывает и кивает: — Я знаю. Спасибо тебе. — Не благодари меня за то, что я — твоя подруга. — Я даже не хотела целовать Дэнни, мальчишки отвратительны. Кларк смеётся и кивает в знак согласия: — Ага, но у тебя есть я, и я не отвратительна, ведь так? Она не ожидает этого, но вдруг губы Лексы оказываются на её губах. Это тот поцелуй, когда они по-настоящему не целовались, лишь касались губами. Но в последствии они будут считать, что это и был их первый поцелуй. Лекса отстраняется первой через несколько секунд, она выглядит смущённой и растерянной, смотрит куда угодно, только не на Кларк. — Я… извини, Кларк, я не знаю, о чём я думала. Я не должна была этого делать. Я пойду домой. — Лекса. Лекс, остановись, — мягко произносит Кларк. Она берёт её руку, чтобы остановить побег. Девочка пристально смотрит на свою лучшую подругу. — Не извиняйся, хорошо? Мы — лучшие подруги, — говорит она, словно это — ответ для всей вселенной. — Я поцеловала тебя. — Я знаю, я была тут, — шутит Кларк. — Боже, Кларк, — смеётся Лекса. И после этого всё вернулось в нормальное русло. Разумеется, поцелуй хранится на задворках разума каждой. У Лексы не проходит ни один день без мысли о нём. И у Кларк, Кларк тоже пытается понять то, как его можно повторить. Через год Лекса признаётся Кларк, что она — лесбиянка. А ещё через два об этом узнают и все остальные. В старшей школе для них всё меняется. Кларк слегка увеличивается в росте, её тело начинает округляться, бёдра становятся больше, да и вообще она становится взрослее. А вот Лекса проходит полный метаморфоз в течение лета перед их первым годом. Она вытягивается и становится выше Кларк на несколько дюймов, тело стало тоньше благодаря утренним пробежкам, скулы стали острыми, а очки заменены на контактные линзы (она носит очки только при Кларк, ведь блондинка уверяет её, что они ей нравятся). Не говоря уже о том, что из-за её быстрого увеличения в росте, дяде пришлось изрядно потратиться на новый гардероб. Кларк практически не замечает изменений, по крайней мере, не сразу, ведь она видела девушку каждый день на протяжении летних каникул. Но, когда они переступили порог школы в первый же день, она сразу заметила то, как все на них пялятся и перешёптываются, многим было интересно, с кем она идёт, и не новенькая ли это. Кларк всегда знала, что её лучшая подруга красавица внутри и снаружи. Но теперь она красива и для всех остальных. Парни стекаются к ней, они окружают её со всех сторон, а Лекса, ну, а Лекса не знает, как с этим справляться. Одной пьяной ночью в комнате Кларк, Лекса начала разглагольствовать о том, как несправедлива жизнь по отношению к женщинам (ругаясь как сапожник, ведь она пьяна). — Они, блять, ненавидели меня в средней школе, эти блядские пацаны, — шипит Лекса, — когда у меня были кудрявые волосы, очки и небольшой избыток в весе. Они дразнили меня, чморили, и из-за них я чувствовала себя полнейшим дерьмом. Но теперь, когда я выше и стройнее, они не могут оторвать от меня глаз. Это охереть, как отвратительно. — Мальчишки — идиоты, — соглашается Кларк. — Не волнуйся, Лекс, я всегда считала тебя красивой. Лекса слегка улыбается ей, и сердце Кларк начинает ускоряться в груди. Теперь это происходило постоянно: когда Лекса смотрела на неё с другого конца коридора или по-особому улыбалась ей. — Я знаю. И, возможно, это и был алкоголь, но Кларк тут же наклонилась вперёд и поцеловала свою лучшую подругу. И это просто казалось правильным. Словно это — что-то, чего она ждала всю жизнь. Вдруг в груди Кларк вспыхивает пламя, и к ней возвращаются воспоминания с их первой встречи много жизненных циклов назад. Александрия Вудсон. Лекса Вудс. Она отстранилась и встретилась с Лексой взглядами, в них есть боль, Кларк знает, что брюнетка наверняка подумала, что она сожалеет об этом. Кларк быстро берёт Лексу за руку, чтобы она никуда не ушла (она так делала ещё с самого детства), ведь она только что поцеловала свою родственную душу, и теперь она никуда не собирается её отпускать. — Кларк. Извини, — говорит Лекса. — Не извиняйся, это я поцеловала тебя, помнишь? — Не думаю, что ты… — Наверное, я всегда хотела сделать это, — признаётся Кларк, прерывисто дыша. Они снова поцеловались, и Кларк почувствовала себя так, словно вернулась домой. На следующий день они пошли в школу, держась за руки. В этом цикле они состарились вместе. И это идеально.***
В их следующем жизненном цикле им не повезло. Кларк было шестнадцать, когда новые соседи переехали в ближайший от них дом. Это семья, как сказала ей мама. — Кларк, дорогая, спустись! — позвала её мама с кухни. Кларк проворчала что-то о том, что ей нужно выйти из комнаты, но она всё равно сделала это, тащась на кухню с кислой миной. И тут тарелка с печеньем попала в её руки: — Соседи только что въехали, пожалуйста, отнеси им это в качестве приветственного подарка. — Ну мам, они же прям только что въехали, — простонала Кларк, всего час назад слыша разгрузку грузовика. — Они, наверное, сейчас заняты и не хотят, чтобы им кто-то мешал. — Кларк, — многозначительно произнесла её мама. — Ну ладно, хорошо, — фыркнула она. Кларк вылетела из дома и побежала к дому соседей. Она уверена, что грузовик ещё полностью не опустошён, однако входная дверь закрыта. Она позвонила в звонок. Секунду спустя дверь открыли, и маленькая девочка, которой было не больше пяти, стоит перед ней. В этом ребёнке есть что-то странно знакомое, но Кларк пока не может ничего понять. — Эй, привет, ребёнок, — неловко говорит Кларк. — Чего ты хочешь? Брови Кларк взметнулись: — Моя мама послала… — Флора, что я тебе говорила о том, чтобы открывать дверь? — женский голос разносится через дом, и по какой-то причине от этого сердце Кларк подпрыгивает в груди. — Ничего, — прокричала в ответ девочка, Флора. И тогда обладательница того голоса появляется, и Кларк застывает, ведь она узнает эти глаза где угодно. — Давай, дорогая, помоги своему братику с распаковкой наверху. — Хорошо, мам. Флора побежала вверх по деревянной лестнице справа от двери и исчезла из виду, однако Кларк едва заметила это, она слишком сфокусировалась на женщине, стоящей прямо перед ней. — Извини за Флору, надеюсь, она не была грубой. — Я… Я… Я, эм, нет, она была милой, — заикается Кларк. Если она и думает, что ведёт себя странно, то не показывает этого. — Я, — Лекса, — Лекса, — говорит брюнетка, но Кларк уже знает об этом. — Видимо, мы — ваши новые соседи. — Кларк, — ответила она, и Кларк надеется хоть на какое-то осознание, но она видит лишь улыбку, такую, которой улыбаются незнакомцам на улице, и сердце Кларк опустилось. — Эм, моя мама попросила меня поздравить вас с переездом. — Это очень мило с её стороны, скажи, что я и моя жена в любое время будем готовы принять вас. Моя жена. От этих слов Кларк отшатывается чуть ли не на физическом уровне. Такое чувство, словно её кто-то окунул в ледяную воду головой, а потом ещё и сбил автомобилем. Она хочет раздвоиться и броситься прочь, но вместо этого лишь поднимает голову и натянуто улыбается: — Я передам ей. — Ну, я должна вернуться к распаковке, но была рада познакомиться с тобой, Кларк. Кларк не может говорить, так что она лишь кивает и улыбается, а через какое-то время после того, как дверь закрывается, она бежит домой и поднимается в свою комнату. Она рыдает в подушку, теперь она знает, что в этой жизни она не будет со своей родственной душой. В течение года Кларк не удерживается и не может отойти от своей соседки, она сидит с детьми Лексы и её жены просто чтобы поговорить с женщиной хотя бы несколько минут. Летом она косит её газон, так что Кларк может смотреть на Лексу, пока та сидит на патио, и часто просит своих родителей пригласить семью Вудс на ужин. Прошёл год, и Кларк понимает, что так больше не может всё продолжаться. И весь следующий год она живёт рядом с Лексой и её семьёй, и они счастливы. Всё, что Кларк может делать — это наблюдать, ведь, даже если бы они и были одного возраста, Кларк видит, что в этой жизни Лекса счастлива, и кто она такая, чтобы лишать её любви? День, когда она уезжает в колледж, становится для неё самым горьким. Там она встретила своего будущего мужа. Она влюбилась в него, но какая-то часть её сердца всегда оставалась с Лексой, и это было отличным от того, когда другие жизни она проживала без своей родственной души. В этот раз гораздо больнее, зная, что они просто упустили друг друга.