Лучшее за последние десять лет

Дайки смотрит в зеркало и пытается зафиксировать изменения. Если одним словом, то можно сказать, что он заматерел. Плечи стали шире, шея и торс – мощнее. У него спортивная, не обрюзгшая фигура, но на юношескую тонкость уже нет даже намёков. Впрочем, он никогда не был худым, скорее, подтянутым и мускулистым. Волосы у Дайки теперь не такие короткие и всё ещё иссиня-чёрные, седых волосков он не находит и немного успокаивается. С морщинами всё немного сложнее. Дайки трогает пальцами складки у рта, касается морщинок вокруг глаз. Их немного, но они есть. Хуже всего взгляд. Дайки даже не знает, как его описать. Просто взрослый. Как будто больше знаешь, больше видел, больше прочувствовал, но от этого не поумнел нисколько, только вымотался и запутался. Вообще лицо у него усталое и какое-то несчастливое. Дайки плещет в лицо холодной водой и снова смотрит в зеркало. На щеках проступает румянец, становится немного лучше, но взгляд всё равно всё портит. Дайки вытирается и выходит из ванной. Мидорима оставляет его в больнице ещё на полторы недели. За эти десять дней Дайки узнает о забытых десяти годах своей жизни много неприятного. Что-то всплывает в голове туманными образами после наводящих вопросов Тецу, что-то вспоминается само собой, как правило, на грани между сном и явью. Чему-то он верит сразу и безоговорочно, что-то отрицает даже перед лицом неопровержимых доказательств. Дайки потратил эти десять лет совсем не так, как рассчитывал. Тецу приходит каждый день, с утра и после обеда. Они разговаривают, стараются вспомнить. Идёт туго, Дайки злится, требует, чтобы Тецу рассказал ему всё, что знает. Тот отказывается и смотрит не терпящим возражений взглядом. Говорит, что, если расскажет, может произойти подмена реальных воспоминаний образами, которые Дайки создаст в своей голове под влиянием рассказа. Это будет мешать вспомнить и осложнит лечение. К тому же, любой рассказ – лишь отражение точки зрения рассказчика, а Дайки важно вспомнить самому, чтобы понять и, если будет желание, исправить. Дайки лезет на стенку, мучается неопределённостью и недосказанностью, но слушается. Быстрее всего возвращаются события из недалёкого прошлого. Почти сразу Дайки вспоминает, что попал аварию. Не справился с управлением на скользкой дороге, въехал в столб, подушка не сработала, и он знатно приложился головой, хорошо, что был пристёгнут, а то мог бы вылететь через лобовое. К счастью, других участников аварии не было, никто не пострадал. Тецу говорит, что с родителями Дайки связались. Они теперь живут в Окаяме и сразу же захотели приехать, но Тецу попросил их пока этого не делать, чтобы не поставить под угрозу лечение. Дайки не понимает эту странную логику, но не спорит. Тецу разрешает только по телефону с ними говорить. И то после какой-то непонятной подготовки. Они созваниваются каждый день перед ужином. Даже во время пятого звонка мамин голос в трубке звенит сомнением, она тщательно взвешивает каждое слово, прежде чем озвучить, в её словах только вопросительные, неуверенные интонации. Она не рассказывает ничего важного, молчит в ответ на вопросы о прошлом. Дайки понимает, что в этом и состояла подготовка его родителей, о которой говорил Тецу. Мама рассказывает, как прошёл их с отцом день, куда они ходили и что делали. Отец говорит с ним лишь дважды, отвечает односложно, ни о чём не спрашивает, они говорят от силы минуту. По косвенным признакам Дайки понимает, что у отца был приступ, от которого он не смог оправиться полностью, пришлось уйти с работы, переехать. Сколько Дайки ни старается, он не может вспомнить, когда и как это случилось. Где-то на уровне подсознания приходит понимание, что это случилось уже после того, как они перестали общаться. Догадка давит на затылок тяжестью вины. Дайки закрывает глаза, откидывается на подушку, обратив лицо к потолку, и слушает мамин голос. К концу каждого разговора у Дайки сводит горло, перед глазами стоит полупрозрачная пелена, сквозь которую сложно разглядеть точки на панелях потолка. На седьмой раз Дайки не выдерживает и говорит на прощание тихо и скомканно: "Я люблю тебя, мама". На том конце повисает тишина, Дайки ждёт, во рту становится горько, а глаза щиплет. "И мы тебя, сынок", – выдыхает мама то ли с облегчением, то ли с усталостью. В правое ухо Дайки затекает капля.