Во всём виноват Компот!

Девчонка смеялась, указывая рукой куда-то в сторону, в правой руке меж пальцев зажав сигарету, совсем не дамскую, от запаха которой у меня нещадно слезились глаза. Она вспоминала вечеринку, состоявшуюся месяц назад у меня в квартире. Говорила, что она была лучшей в её жизни. Обмолвилась об Антоне, прикрыла глаза и сладко-сладко растянулась в улыбке: он ей нравился так сильно, как мне — гляссе по утрам или ночевка на крыше тихого дома. Только вот Антоша с раннего детства (а ныне ему было чуть за двадцать) любил меня. Целовал в щёки, крепко прижимал к груди, готовил бутерброды и таскал портфель. Каждый раз при удобном случае напоминал мне о том, что мы обязаны быть вместе, что это наша судьба. В которую, к слову, не верила я, но зато искренне уверовал Антон. Но Эрике было это неизвестно. Она со страстью и стеснением, уместным для шестнадцатилетней девочки, рассказывала о том, как первой написала ему в Сети, а также о том, как они несколько свободных ночей напролет (Антон работал по ночам и часто оттого скучал именно в тёмное время суток) обсуждали выставки известных поп-художников, организованные в то или иное время в столице. Признавалась, что глубоко прониклась его мыслями, отношением к различным сферам деятельности и — здесь наступало время истины — теряла голову от его ямочек на щеках и стройных длинных фаланг пальцев. Я молчала, лишь только слушая. Эрика казалась сегодня особенно взволнованной, ибо завтра её возлюбленному исполнялось двадцать два и она уже определилась с подарком, оттого была счастлива неимоверно. — Я говорила с папой, — она смотрела прямо, на высотки Сити. — Спрашивала совета? — поинтересовалась я ради поддержания разговора. — Что оказалось бессмысленным. Неужели сорокалетний семейный мужчина может знать, что нужно молодому и свободному? — Эрика пронзительно-устало вздохнула, воткнув сигарету в пепельницу. — Твой отец отсталый? — ухмыльнулась я, мысленно заставляя себя не терять сути бессмысленной беседы. — Да не сказать чтобы, он просто… слишком правильный, что ли. Да и к тому же вовсе не романтик. — Что он тебе посоветовал? — концы шарфа разметались в разные стороны от ветра, и я неприятно съёжилась, стараясь запахнуть куртку на груди. — Музыка, фотография, литература. — Одно и то же, — проникнувшись настроением собеседницы, вторила я. — Вот именно. Ты же понимаешь. И я действительно понимала — хотя бы то, что, если я пробуду на открытом ветре ещё полчаса, завтра я проснусь простуженной и неспособной к какой-либо деятельности, не сумею поднять своё бренное тело и буду непременно уволенной, так как получу третий выговор, что значит лишь одно — «прощай!» Смириться с таким положением вещей я не могла. — Малыш, мне… — начала было я. — Замёрзла? — Эрика прошлась по моему телу внимательным взглядом. — Пойдём выпьем чего-нибудь горячего. — Приглашаешь? — я подняла голову вверх, осматривая внушительность сего здания. Изучив меня немного, девчонка тут же предупредила: — Дома никого нет. И в ближайшем времени не будет. Я не была уверенной, что готова встретиться нос к носу с кем-либо из домочадцев Эрики, но и терпеть шквальный ветер более не была в силах. — Пойдём, — бросила я и, поймав секундную полуулыбку девушки, последовала за ней к двери. Надев тёплые пушистые тапочки и сняв куртку, я устремилась в ванную, дабы хоть немного согреть замёршие руки. — Что будешь пить? Можно латте сделать или капучино. Или чай? Ты же предпочитаешь кофе, верно? — Американо готовит? — спросила я, усаживаясь на мягкое кресло и глядя в сторону кофемашины. — Обижаешь. Три вида обжарки и более десятка вариаций. — Тогда я была бы благодарна. — Отлично, — ответила Эрика, корректируя настройки на машине. — Из еды могу предложить… — девушка распахнула дверцы холодильника и стала внимательно изучать содержимое. Я не была голодна, ибо сегодня успела позавтракать на работе, но отчего-то решила не сообщать об этом ей. — Мама вчера что-то из говядины готовила. Не видела и не пробовала, поэтому даже предлагать не стану. Нинина стряпня. У нынешних детишек развилась странная мода на кулинарные эксперименты. Это я точно советовать не буду, — Эрика усмехнулась и продолжила перечислять далее. Квартира была прямо как с картинок по запросу «элитное жильё, очень-очень дорого». В коричнево-шоколадной цветовой гамме была оформлена кухня квадратов на тридцать, совмещённая со столовой и с удивительно изящной барной стойкой. Пока я, не особо выказывая интереса, всё же временами озиралась кругом, Эрика рассказывала дальше. — … в итоге приходим к тому, с чего начали: даже предложить нечего. Если ты, конечно, не желаешь отведать очень жирный и очень вкусный, по словам мамы, торт, который буквально вчера притащил откуда-то папа. Знаешь, у людей бывают разные заскоки: у меня, к примеру, отец, любящий покупать красивую еду, которую потом сам себе не может позволить. Это наше семейное проклятие: есть всё это. А там ассортимент-то огромный, — Эрика ухмыльнулась и развернулась ко мне лицом с руками, разведёнными в обе стороны в недоумевающем жесте. — Хочешь? Я отрицательно мотнула головой. — Правильное решение. Это очень вредно, — с этими словами девушка захлопнула дверцы огромного новомодного друга. — Может, закажем что-нибудь? — Я сыта. — Точно? — Да, да. — Тогда ладно. Спасибо, кстати, что навестила меня. Болеть и сидеть дома, как оказалось, становится скучным уже через день. Действительно спасибо, учитывая тот факт, что у тебя столь высокая занятость. Как дела на работе? — Сегодня было спокойно. На смене ни одного начальника не было, ибо менеджер в отпуске, а супервайзер слёг с сердечным приступом. — А его сменщик? — Неделю назад легла на сохранение, так что неизвестно даже, выйдет ли в ближайшее время. — Точно! — воскликнула Эрика спустя мгновение. — Я же хотела показать тебе, что я приготовила! Подожди минуточку, — и только ветерок оповестил меня о том, что девчонка убежала. Я медленно задумчиво отхлебнула из чашки уже тёплого напитка, размышляя о том, почему я доныне так мало знала и интересовалась жизнью девушки, которая регулярно была у меня дома, общалась с моей компанией и делилась со мной секретами вот уже практически полгода. Однажды, правда, у меня мелькнула в голове догадка о том, что едва ли моя компания является типичной для неё, что нас волнует одно и то же и что проблемы у нас одинаковые. Странно вообще, что девчонка с высоким достатком закрепилась в нашем обществе. Такое нечасто встретишь. Впрочем, это не могло являться значительной проблемой сейчас, пока наши северный и южный полюса не враждуют, расходясь в интересах. В любом случае, это её осознанный выбор: именно Эрика приложила усилия, чтобы оказаться в нашей компании. Так что пусть сама решает, нужно ли ей это было, тем более что моя жизнь с исчезновением в ней Эрики не изменится. Перед тем как вздрогнуть, я услышала мужской голос из коридора, отчего тут же напряглась. А я ведь так не хотела встречаться с её семьёй! Но бежать некуда, поэтому я морально готовилась к тому, чтобы улыбаться и здороваться. До моего слуха чётко доносилось: — Если бы в этой жизни действительно существовала такая страсть, о которой ты ведёшь речь, друг мой, то я бы, возможно, и поверил тебе. Но, так как опыт нам твердит о другом, я тебе вот что скажу: если я, твой верный приятель, не могу поверить в эту чушь, то, уверяю тебя, и Лариса в неё не поверит. Потому что… сколько ей там лет? О, так она ровесница твоей дочери? — в голосе читалась концентрированная ирония. — О чём мы тогда вообще говорим? Борь, серьёзно, бросай и девчонке этой, и жене голову морочить. Оставь ей ключи от пентхауса в честь большого и светлого чувства и возвращайся домой… Ну всё, молодец. До связи. Я замерла, а спина, словно пружинка, выпрямилась. Шаги приближались, и я яро желала, чтобы это были шаги знакомого для меня человека. Тихое мурлыканье было явственно слышно. Надежды рухнули: ко мне направлялась не Эрика. В комнату вошёл высокий мужчина и подошёл к подоконнику, остановившись у него. До меня доносился шум шелестевшей бумаги и негромкое напевание знакомого музыкального мотива. В нос ударил органичный, естественный аромат, перемешанный с мятным, освежающим, словно прохладный ночной бриз. Обеденный стол располагался в крайней левой части кухни за барной стойкой таким образом, что с другой стороны, у самой стены, увидеть происходящее в левой половине было затруднительным. Поэтому я могла внимательно следить за тем, что происходит, и понимать, что могу быть и не застигнутой на этом. — Утро доброе, Андрюх. Ты уверен, что именно третья глава нам понадобится? На самом деле, здесь и в прочих немало искомого. Не «Лолита», конечно, набоковская, но и до Милявской далековато будет. В самый раз. Просмотри седьмую главу, крайние три абзаца… Да, разумеется, уже отредактировал. Гарику ещё для уверенности покажу. Оценит он, не думаю, что станет журить. Это было бы великолепно. Пожалуйста, будь так добр. Да, пока. Из коридора послышались звонкие шаги вприпрыжку, и совсем скоро в зоне видимости материализовалась Эрика. — О, пап. Я не слышала, как ты вошёл. Что-то случилось? — Забыл отрывки с пометками. Ты как себя чувствуешь, температура не поднялась снова? — мужчина поднёс руку ко лбу девушки и, отпрянув, прикоснулся губами. — Выспалась уже? Эрика кивнула. — И отлично. Сегодня вечерком поболтаем с мамой, а то уже почти неделю в своей Грузии — и ни слуху ни духу от них нет. Говорит, Лера даже не капризничает, благотворно на неё влияет местный климат. Чувствую, вернётся, ту ещё шоу-программу закатит, — рассуждая, мужчина развернулся обратно к окну и продолжил прежнее занятие. Эрика изредка отпускала какие-либо комментарии, глядя прямо на меня. Она показывала на пальцах уходящего человечка, а потом цифру пять и рисовала извиняющееся выражение лица. Я пожимала плечами — мол, всё нормально. — Пап, ты не опоздаешь? — Сегодня в одиннадцать репетиция будет, поэтому можешь не волноваться. — А почему так поздно? — Серёжа в «Фонде Кино» задержится. — Дела идут хорошо? — У Светлакова-то? Более чем. Встреча должна быть формальной, всё уже решено. — Может, наконец-таки масштабный фильм снимет. — Хотелось бы в это верить. — Ты завтракала? У тебя кофемашина работает. Что, нарушаем? — шутливо вопрошал мужчина. — Пап! — в негодовании воскликнула девушка. — Это не… — и умолкла, с искренним сожалением смотря мне в глаза. — А кто? — ухмыльнулся отец. — Компот? — А почему бы и нет? — Куда ты всё время смотришь? — мужчина повернул голову в ту самую левую часть комнаты. Его брови взметнулись вверх, а тело замерло. — Здрассьте, — вкрадчиво отреагировала я, но голос словно не желал вырываться в открытое пространство. — Здравствуйте. — Утро доброе, — лицо мужчины сменилось озадаченностью, с которой он вопросительно взглянул на совершенно безэмоциональную Эрику. Она же, в свою очередь, глядела на меня, поджав губы. — Как вам наш кофе? — сказал он, слегка улыбнувшись и с толикой интереса взглянув в мою сторону. А его лицо… Мне показалось, будто я видела его уже сотни раз. И крайний раз — сегодня во сне.