У каждого свои шрамы

Оби очнулся под утро. В небольшое деревянное окошко заглядывали лучики солнца, хотя на небе было облачно. Парень глядел в потолок около десяти минут. Долгих десять минут он вспоминал ужас, произошедший после праздника. И его пугало не то, что он чуть не умер от ужасной раны, которая, к слову, сейчас даже не болела. Лишь тихонько ныла под тугой перевязкой. Но посыльный боялся, что Морико его возненавидит, узнав правду. Сейчас ее не было рядом. Сердце сжалось в причиняющем жуткую боль спазме. Оби не знал, сколько времени он пролежал в отключке: день, два, неделю. Но за это время девушка могла уйти куда-нибудь, сбежать одна, бросить его здесь. «Стоп! А „здесь“, это где?» — вдруг подумал посыльный, чуть приподнимаясь с постели. Он лежал на небольшой кровати, стоящей в углу маленькой комнаты, обитой деревом. Тут же стоял небольшой столик, к которому было приставлено два мягких кресла. На полу лежал бежевый ковер, со средним ворсом. Это была обычная спальня, которая есть у каждого горожанина. Чтобы узнать больше, Оби нужно было встать, но это ему не дала сделать вошедшая в комнату рыжая девушка. Она была очень красива: юное нежное лицо обрамляли ярко-рыжие вьющиеся волосы; точенную фигуру подчеркивает изящное зеленое платье в пол с открытой зоной декольте. Но, переметнув взгляд на глаза особы, он не увидел в них ничего. Тоненькая белая пелена закрыла все ее истинные эмоции от него. Оби от досады чуть не цыкнул вслух, но сдержался. Она не видела посыльного, но смотрела прямо на него, прожигая невидящим взглядом. — Вам пока нельзя вставать, — ее голос был очень красив, но в тоже время неповиноваться ему было нельзя. Поэтому Оби тут же лег обратно в кровать, накрывшись одеялом. Рыжая улыбнулась, закрыв глаза, и вышла. Дверь с тихим стуком закрылась. Взгляд посыльного вновь уперся в потолок. Сон не шел, потому что в его голове вновь роялись мысли о том, куда могла уйти Морико, и где он сейчас находится. Он вспомнил про одну слепую женщину, что помогала танцовщице, когда та попала на улицу. Но назвать ее женщиной у него язык не поворачивался. Не могла эта юная особа быть той госпожой, которую описывала Морико. Оби поменял положение, перевернувшись на бок, и теперь смотрел на закрытую дверь. Он ждал ее прихода. Он хотел увидеть ее серые глаза, что лучились от радости, как небо, озаренное бледными лучами солнца после дождя. Хотелось бросить неряшливую шутку в разговор, из-за которой она покраснеет и легонько посмеются. Сердце желало услышать ее смех, будто, если этого не случится, оно остановится и перестанет биться навсегда, а потом живи как знаешь. Рука, лежащая перед его лицом, сжалась в кулак от жуткого негодования. Живот скрутило в болезненном спазме. Хотелось есть, но, кажется, еды ему никто приносить не собирался. Поэтому Оби осмелился встать. Свесив ноги с кровати, он осторожно поднялся, прижимая руку к ране на животе. Особой боли он не чувствовал, но неприятные ощущения того, что клетки тела все еще не соединены, все еще оставалось. Это было странно, ведь проткнули посыльного насквозь, выжить после такой раны, да еще и от потери крови было невозможно, а он еще и встать умудрился, и сделать пару шагов. Сколько же он здесь провалялся? Открыв дверь, Оби вышел в узкий коридор, где было еще несколько дверей с одной и с другой стороны. В левом конца он увидел деревянное окно, как и в комнате, где он очнулся, а в правом — лестницу, ведущую вниз. Спустившись по витой лестнице на первый этаж, он увидел прилавок с кассой, а на стенах полки с баночками, в которых были, как понял посыльный, лекарства. За прилавком было несколько дверей, за одной из которых доносились шаги и странные звуки. Оби подошел ближе и легонько приоткрыл дверь. За ней была кухня. У одной из столешниц, спиной к нему стояла низенькая девушка, черные волосы которой были собраны в пучок. На лице парня заиграла настолько дурацкая и радостная улыбка, что он перестал отдавать отчет своим действиям. Оби сделал несколько шагов, от чего половицы скрипнули, привлекая внимание девушки. Ставшее таким родным лицо, обезображенное шрамом, сейчас было повернуто к нему. Морико широко раскрыла глаза, убирая нож в сторону. Озадаченное выражение не сходило с ее лица, а счастливая улыбка Оби тут же пропала. Он хотел подойти к ней, обнять, так крепко, и не отпускать больше никогда, но мешало чувство страха. Будто, вот коснешься ее сейчас, а она тут же исчезнет, растворится, превратится в пар и улетит куда-то в неизвестность. Морико смотрела на Оби, не отводя взгляд. В голове крутилась одна мысль: «Ему нельзя вставать, нужно лечь.» Но эту мысль прерывала иная, безрассудная: «Я его поцеловала вчера!». Девушке было стыдно. Ей совсем не хотелось сейчас отворачиваться от него, но жутко покрасневшие щеки заставили пресечь на корню все ее желания. Морико отвернулась, вновь взяв нож в руки. — Тебе нельзя вставать, — она пыталась говорить по-обычному, чтобы не выдать своего волнения, Оби же считал, что она его боится. — Сядь за стол, я… я сейчас подам завтрак. Ты потерял много крови, поэтому нужно восстанавливать потери. Я налью тебе отвар из крапивы. Пока Морико тараторила себе это под нос, овощи ловко отлетали в разные стороны от ножа. Оби сел на стул с мягкой сидушкой, и откинулся на спинку, все так же смотря на девушку. В какой-то момент раздалось протяжное «Ай», и девушка засунула один из пальцев в рот. Оби подлетел к ней, поняв, что случилось, и взял ее руку в свою. — Порезалась? — уточнил он, и увидел, как из пореза на указательном пальце сочилась кровь. — Нужно чем-нибудь заклеить. Морико еще обильнее покрылась краской, а по телу пробежал приятный холодок, когда Оби подул на порез, успокаивая режущую боль в пальце. Девушка кивнула, и выдернула руку, выходя из комнаты. Оби горько усмехнулся: «Неужели даже мои прикосновения так противны?». Развернувшись к столу, он взял в руки нож и продолжил работу Морико. Когда помидоры и кабачки были дорезаны, танцовщица вернулась на кухню. Увидев посыльного за готовкой, она удивленно ойкнула и поспешила его заверить: — Я сама могу продолжить готовить, а тебе нужно отдыхать. — Хватит уже твоей заботы, — от чего-то он был раздражен. — Были и похуже ситуации в моей жизни, я все-таки как, никак наемник. — Я… — хотела что-то сказать Морико, но была ошеломлена тем, что Оби так резко сменил тему на это. — Я не хотел тебе это говорить, — посыльный отложил нож и, развернувшись, опустил голову. — Хотел оставить в тайне, чтобы ты никогда не окунулась в темную пучину моего прошлого. Я не мог позволить тебе испачкаться еще и в этом. Но… Я убивал людей ради денег по заказу каких-то уродов, похищал детей, запугивал юных особ. Я был тем еще отморозком. Но я встретил принца Зена и мисс Шираюки, они подарили мне надежду на светлое будущее, помогли перейти мне на светлую сторону. Поэтому, встретив тебя, я совсем не хотел возвращаться туда, откуда пришел, да еще и тащить тебя за собой. Пожалуйста, Морико, прости меня, — Оби сел на колени, не поднимая голову на девушку. — Я не хотел, чтобы ты страдала из-за меня. Но, кажется, я не смог уберечь тебя от этого. Морико стояла в ступоре. Он говорил это так искренне, что сердце сжалось, принося острую боль, что затмевала жжение в пальце. На глазах девушки навернулись слезы. Ей было все равно на то — кем он был, но сказать это сейчас не удавалось, язык совсем не поворачивался. Зато тело действовало быстрее, чем мозг. Морико присела рядом с поникшим парнем и обхватила его за шею дрожащими руками. Положив голову на его плечо, она прижала его к себе еще крепче. Когда-то он также жалел ее, а она даже не отплатила ему за ту ночь, поэтому сейчас танцовщица позволит ему погрустить и даже поплакать, если тот того захочет. Но Оби не проронил ни одну слезу. Он оцепенел, почувствовав, как ее руки, острые и холодные, обхватывают его. Посыльный не ожидал от нее такого, поэтому находился в легкой прострации несколько минут. Потом, осознав, что она его жалеет, а не прогоняет с криками «Убийца!», Оби обнял ее в ответ. Крепче, еще крепче прижав ее к себе, чтобы почувствовать боль от ее колких ребер, будто в наказание за молчание, он прошептал тихое «Прости». — Ты дурак, — прохрипела Морико, зажатая в его крепких объятьях, он немного остудил свой пыл. — Мне уже все равно, кем ты был. Я просто знаю, кем ты стал. Ты уважаешь Зена, его советников и Шираюки как друзей. Их ты никогда не предашь, я вижу это в твоих глазах. Именно ты научил меня видеть это в тебе. Ты научил меня любить людей и саму себя. Ты… очень добр ко мне, мил и ласков, мне иногда кажется, что ты даже мне излишнее внимание уделяешь. Но мне приятно быть с тобой. Более того, я… я могу быть счастлива только с тобой, — выпалила Морико, закрывая глаза и краснея, в который раз за сегодняшний день. Смешок, раздавшийся со стороны Оби, заставил ее открыть глаза. Парень сидел перед ней и прикрывал рот рукой, боясь засмеяться в голос, но на глазах уже блестели бусинки слез. Морико непонимающе уставилась на него, губы были приоткрыты в немом вопросе, из-за чего посыльный уже не смог остановить свой смех. — Мы с тобой… мы с тобой оба дураки, — отдышавшись сказал Оби, но, увидев все тоже непонимание, добавил, — я счастлив, когда ты улыбаешься, счастлив, когда слышу твой смех, счастлив, когда тайком смотрю на твои танцы, счастлив, когда… когда ты просто рядом. Когда я могу протянуть руку, и коснуться твоего лица, твоих рук, спины, — посыльный взял ладонь девушки и поднес ее к своему лицу, осматривая пораненный палец. — Я хочу избавить тебя от всех этих шрамов, даже такого мельчайшего, даже если он сойдет и без меня. Я просто хочу быть рядом и видеть это. Ты позволишь мне? Ей было уже наплевать на горящие огнем щеки, на стучащее в бешеном ритме сердце, на дрожащие руки. Если бы она стояла, то давно бы провалилась куда-то ниже пола. Жутко приятное чувство разлилось в ее груди. В нем было все: любовь, нежность, сострадание, признательность и даже страх. Морико боялась сказать что-то не так. Но преодолев себя, произнесла: — Как же ты надоел уже вводить меня в краску, — Оби сглотнул. — Прости. Я… я хочу быть с тобой, и я буду с тобой, кто бы что ни сказал. Понял меня? — Предельно ясно, — парень широко улыбнулся и притянул девушку к себе, обхватив ее лицо руками. Прильнув к его губам, Морико ощутила знакомое чувство, но теперь поцелуй был «живым». Оби целовал ее нежно, а она неумело отвечала, легонько сминая его губы. Было приятно ощущать вкус его поцелуя. Она не удивилась тому, что это был вкус крови и железа. В любой другой ситуации она бы уже давно отплевывалась, но не сейчас, ведь этот поцелуй настолько желанный, что все ощущения в разы принимали положительный характер. Морико обвила его шею руками, путая тоненькие пальчики в его коротких волосах, парень улыбнулся, почувствовав это. Переложив одну ладонь с ее щеки на ее талию, Оби притянул ее еще ближе, так, что она чувствовала его горячее тело, не прикрытое сейчас ничем, сквозь ткань блузки, а он вновь ощутил остроту ее костей, продолжающих выпирать даже спустя столько времени. Они не хотели отрываться друг от друга, но в животе Оби раздалось гулкое урчание. Он разомкнул поцелуй и посмотрел в ее затуманенные глаза, на раскрасневшиеся от жара щеки, малиновые от поцелуев губы. Усмехнувшись, он провел дорожку из невесомых поцелуев по всей длине шрама Морико. Она еще больше зарделась, скукожившись. — Давно хотел это сделать, — сказал Оби, проводя по рубцу большим пальцем правой руки, которую он держал на ее горячей щеке. — Прости, но, кажется, завтрак все-таки придется приготовить. Морико прыснула от смеха, обхватив его руку своей тоненькой кистью. Она улыбнулась ему, кивнув, и поднялась на ноги. Посыльный встал следом. Несколько минут они постояли напротив друг друга, не отрываясь смотря в глаза. Девушка вновь сократила расстояние между ними, положив свои кисти на его грудь. «Я люблю тебя, » — прошептали они в унисон и засмеялись. Вот оно какое — счастье. Пока Морико готовила рагу, Оби задавал ей разные вопросы, а она отвечала на них, не скрывая ничего, даже про то, кем являлась по сути. Оби, узнав, что она из какой-то королевской семьи, да еще и потомок Бога, просто застыл в изумлении на несколько минут, выпалив лишь «Изумительно!». После танцовщица рассказала все, что знала о Торио и о его выходках, когда тот еще не уплыл с материка. «Я бы был не прочь убить его собственными руками, жаль только ты это уже сделала, » — сказал Оби, садясь за стол, куда Морико уже поставила всю еду. «Думаешь, мне приятно осознавать, что на моих руках его грязная кровь?» — с издевкой в голосе спросила сероглазая, садясь напротив. Ей совсем не хотелось говорить об этом уроде. По крайней мере сейчас. Так же девушка рассказала ему про госпожу Аки, которая, к слову, пошла узнать, что творится в городе и в замке. Посыльный сглотнул. Он очень хотел вернуться во дворец: пошутить над хозяином и Митсухиде, защитить Шираюки, умереть под взглядом Кики. Он не хотел бросать своих друзей, которые давно стали его семьей. Но если придется, Оби уплывет и убежит куда угодно вместе с Морико. Главное, чтобы она была в безопасности. Дверь со скрипом открылась и на пороге появилась госпожа Аки. В руке у нее была корзинка, накрытая платком, а на плече сидел ворон, иссиня-черные перья которого блестели смолой в свете утреннего солнца. Птица, взлетев, приземлилась на плечо Морико и громко каркнула в сторону Оби. Девушки засмеялись, а посыльный встал в ступор под пронзительным взглядом черных бусинок-глаз. Миура прошла к столу и достала из корзинки банки, в одной из которых копошились разного вида жучки, а в другой маленькие ящерки. Ворон снова каркнул и перелетел на стол, опустив клюв в уже открытую вторую банку, и стал довольно пожирать свой завтрак. — Фобос, ты не исправим, — мягко сказала рыжая, гладя птицу по головке. — Оставь немного для брата. — Как там дела, госпожа Аки? — поинтересовалась Морико, переглянувшись с Оби. — Ну, по словам Фобоса, наследный принц и его люди ищут вас. Стражу больше не отправляют на ваши поиски, так что можете не волноваться, — ответила женщина, накладывая и себе порцию завтрака. Миура сев за стол, стала есть рагу, приготовленное Морико. — Значит, брат Его Высочества передал это дело господину, — задумчиво проговорил Оби, обхватя пальцами подбородок. — Его Величество не такой хрыч, как я думал. — О чем ты? — обратилась к нему его возлюбленная. — Он передал бразды расследования этого дела Зену, значит король действительно хочет найти настоящего преступника. Уж что-что, а своего младшего брата Изана знает хорошо, даже слишком хорошо, чтобы не знать, что хозяин докопается до истины… Его речь прервал влетевший в открытое окно еще один ворон. Он громко каркнул и проговорил что-то на своем языке. По лицу госпожи Аки было видно, что она все прекрасно понимает. Подойдя к столу с едой для воронов, она, со словами «Молодец, Деймос», открыла банку с ящерками, куда тут же опустил свой клюв прилетевший ворон. — Не знаю, хорошо это или плохо, но ваши ребятки уже на полпути сюда, — сказала Миура, поглаживая своих питомцев вдоль спины. Вороны прохрипели что-то в ответ на ласку, на что рыжая загадочно заулыбалась. Молодая парочка переглянулись между собой, нахмурившись. Они хотели вернуться в замок, но теперь их будет преследовать клеймо беглецов. Оби к этому не привыкать, он с самого раннего детства погряз в этом, но ему совсем не хотелось, чтобы в его Морико тыкали пальцем со словами «вор» и «преступник». Парень вымученно улыбнулся, допивая отвар из крапивы одним глотком. — Я встречу их, не хочу больше убегать, — опустив уставший взгляд в пол, сказала Морико. — Оби, если ты хочешь… — Куда ты, туда и я, — перебил ее посыльный, жестко смотря в серость ее глаз, будто мысленно говоря о серьезности своих намерений. Морико покраснела, глупо улыбаясь. Живот скрутило приятным спазмом, а на душе разлилось нежное чувство любви к этому мужчине. Ее мужчине. От этой мысли она зарделась еще больше, жаль лицо не могла спрятать в волосах. — Кстати, Деймос передал послание от сыча, дежурившего в лесу у старого дуба. Тот синеглазый ублюдок все еще жив, — даже в ее незрячих глазах можно было прочесть ярость, которую она испытывает к нему. — Не известно как, но он смог выжить и уйти. — Но я проткнула его насквозь, — изумилась Морико, встав со стула. Мысль о том, что он может быть жив, повергла ее в шок. — Меня тоже проткнули насквозь, но ведь я жив, — Морико хотела возразить ему. — Предугадывая твое возмущение, отвечу: этот Торио не так прост, как кажется. Он не просто элитный наемник и безжалостный убийца. Когда он напал на меня, я не видел его, будто он превратился в тень. Скорее всего, он побывал на том острове и… получил какую-то силу. Такое возможно? — обратился Оби к Миуре. Рыжая призадумалась, уставившись в окно: птицы уже уснули, сидя на жердочке в углу кухни. Аки покручивала в руке кулон из малахита, висящий у нее на шее, и вспоминала все известные ей легенды своей родины. — Говорят, что Бог когда-то был человеком. Эту легенду никто не любит, а некоторые даже презирают. Просто, в ней говорится, что этот человек убил всех своих братьев и сестер, окропив их кровью алтарь жертвоприношения. После этого сила всех Богов того времени собралась в нем и сделала из него Единого Бога. Возможно, что эта легенда самая правдивая. — Вы хотите сказать, что Торио мог собрать себе силы Богов? — спросил Оби. — Не знаю, — просто ответила она, садясь за стол. — Мы не узнаем истины, если не спросим у него, не так ли? Ребята кивнули, погружаясь в свои мысли, из которых их вывел перезвон колокольчиков в помещении лавки. Миура поднялась на ноги и вышла, не до конца прикрыв за собой дверь. В мужском голосе парочка, сидящая на кухне, узнала голос Зена и радостно улыбнулась. Он не говорил что-то плохое, лишь вел тихую обыденную беседу. Принц явно был один. Зачем-то он вдруг стал говорить названия разных лечебных трав и растений. Из-за двери послышался звон разбившейся банки и в каждое помещение заполз приятный аромат гизалии* — травы, мазь из которой снимает боль в мышцах. Морико вздрогнула и уже хотела идти к госпоже Аки, но дорогу ей перегородил Оби, сидящий к выходу ближе. — Не может быть, — послышалось из помещения лавки, — Гаррак? — Да, она рассказала мне о вашей силе и о том, что вы можете скрыть моих людей таким образом. Спешу вас заверить, истинный преступник найден, но все еще гуляет на свободе. Его сообщница, являющаяся ребенком Бога, сейчас все рассказывает королю. Миура смотрела на пришедшего к ней в лавку принца не скрывая своего изумления. Ее дорогая подруга Гаррак, что помогла ей когда-то обустроиться в этом городе, до сих пор помнит набор трав для экстренных случаев. Они не виделись больше восьми лет, так как Газельт была занята своими делами главного фармацевта при дворе. Но такая мелочь их договоренностей, запомнившаяся ей, грела душу и сердце. Аки улыбнулась, показав знаком на дверь, позади нее, где сидела молодая парочка. Зен кивнул и начал говорить громче: — Я никогда не отворачивался от вас и не отвернусь, даю слово. Даже если весь мир будет против вас и ваших взглядов, я объявлю тем людям войну и отстою вашу честь. Потому что вы — мои друзья, а своих друзей я бросать не намерен. Оби и Морико вышли к нему. На глазах девушки навернулись слезы, в горле стоял горький ком, проглотив который, она подбежала к принцу и обхватила его шею руками, прижимая его к себе и плача в голос. Оби посмотрел на ничего непонимающего Зена, который от удивления раскрыл глаза и покраснел, и даже чувство ревности ушло на второй план. Он был рад видеть своего господина. Оби подошел к ним ближе, сказав: «Хозяин, а мне обнимашек?». За это он тут же получил по голове маленьким кулачком своей возлюбленной. Зен, сказав, что им пора возвращаться домой, положил руку на гарду меча. Морико посмотрела на госпожу Аки, затянутые пеленой глаза которой излучали только грусть, хоть губы и были сложены в яркую улыбку. Принц, проследив за ее взглядом, сказал: — Госпожа Аки, главный фармацевт хотела увидеть вас. Не составите нам компанию до замка?