Не верь, не бойся, не проси

Страшно гибнуть под гулкими небесами, Там лишь звезды точат свои клинки. На суде свидетель — твоя фортуна, Ее спросят: «Есть ли что между вами?» — Отвернется, остро сверкнув глазами, И священные станут бранью руны, Побежденный друг не подаст руки. Дэмиэн Винсачи Любая картина мира состоит из иллюзий. Труп мира плывет сквозь пучину ночи. Капли скользят по стеклу. Знаю, что это не дождь. Это кровь фей, погибающих вместе с чьей-то мечтой. На рассвете я видела мертвую фею. Тонкие изумрудные крылышки миллиардами огней светились в первых лучах солнца. Это я ее убила. Желание, загаданное мною, оказалось ей не посильно. Как будто что-то оборвалось. Она упала и замерла. Словно изломанная неряшливой девчушкой марионетка. Хрупкое тельце мягко покоилось в песке, а над ней кружили ее сестры, они были так похожи на одичавшие томики Пушкина, что я невольно засмеялась. А теперь они мстят мне, напоминая, что моё желание никогда не исполнится. Наконец выхожу из оцепенения, вытираю с лица ненавистные слёзы. Прошло четыре года, а я так и не нашла своё место в новом мире. В Долине я так и осталась чужой, а за ее приделы без сопровождения меня никто не отпускает. Судьба сыграла злую шутку, из ненужной девчонки я превратилась в охраняемую фарфоровую куклу. Я должна попробовать хоть что-то изменить. Нервно брожу по комнате, наконец бросаюсь к дверям. Ненавижу рассветы, они нагоняют тоску, каждый раз кажется, что если я не засну до момента когда ночь отдаст свои права новому дню я растворюсь вместе с ней. Тихо проскальзываю под окнами и бегу к конюшням. Стражи нет, только у дальних денников горит факел, замечаю знакомую фигуру выводящую белого жеребца. -Леголас!-эльф останавливается, изумленно оглядывается назад и бросив поводья идёт мне на встречу. -Рита, мы же простились, почему ты не спишь?-звенит его голос, прохладные руки ложатся мне на плечи. Цепляюсь за него, как за последнюю надежду, я не хочу опять оставаться одна. -Давай убежим, пожалуйста! Леголас, я не могу здесь больше оставаться! -эльф лишь качает головой. -Я должен вернуться к отцу. Провожаю единственного друга до границы долины, долго прощаемся, как обычно он целует меня в лоб, запрыгивает в село и его светлая фигура медленно растворяется в тумане. Не различая дороги от слез и разрывающего грудь одиночества бреду в свои покои, достаю флакон со снотворным настоем и выпиваю зелье, в надежде больше никогда не проснуться. *** Кто-то тихо стучится в дверь. В комнате появляется эльфийка с очередной охапкой шелка в руках. Тонкая лиловая ткань обвивает тело, волосы собираются в косу. Я не нравлюсь себе: слишком худая, слишком бледная, слишком кукольная. Как призрак скольжу по коридору. Я чужая в этих стенах. Эльфы добры ко мне, ведь они привыкли выхаживать раненых животных и выпавших из гнезда птенцов. В Долине гости. Эльфы сойдут с ума от этой оживленности. Залетаю в зал и бросаюсь на встречу Элронду. Эльф целует меня в лоб и нежно заправляет в прическу выбившийся локон. Каким-то невероятным чутьем чувствую, что надо бежать. Пытаюсь слиться со стеной и плавно передвигаюсь к двери, пытаясь скопировать ниндзю. Возле дверей попадаю в цепкие лапы Линдира. Хищно скалясь, эльф впивается мне в рукав и тащит к столу, пытаясь изобразить светскую улыбку и параллельно нашептывая кары, которые настигнут мою несчастную голову. Отыграв раскаяние, усаживаюсь за стол и начинаю добросовестно крошить салат. После трех кубков атмосфера теряет официальность, и я могу осмотреть присутствующих. Кучка высших эльфов, очередная фаворитка светлого лорда, его драгоценнейшая доченька, бойфренд Линдира, старик в сером капюшоне и гном. Мыслительный процесс моментально оборвался и выбросил сигнал SOS. Гном за столом эльфов… Какого черта?! Он красив. Даже слишком… В такого мужчину хочется влюбиться, томно вздыхать, варить ему супы и восторженно наблюдать, как он откусывает головы летучим мышам. Погрузившись в мысли, не замечаю, как рядом со мной материализуется Арвен и шипит, испепеляя меня взглядом прекрасных миндалевидных глаз: — Прекрати с ним заигрывать, мелкая потаскушка, он и так с тебя глаз не сводит! Хочешь нас всех опозорить! Мало того, что то… — эльфийка готова продолжать до бесконечности. Сжимаю кулаки и считаю до десяти. Я сильная. Я смогу проглотить незаслуженную обиду и не вцепиться коронованной курице в волосы. Это мы уже проходили. Выскальзываю из-за стола и бегу в сад. По дороге вырываю из косы зажимы, срываю украшения и к чертовой матери рву шлейф, запутавшись в зарослях ежевики. Можно не стараться быть тихой или незаметной, эльфы не закончат пир, пока кто-нибудь не попытается утонуть в луже рвоты, ну, или большая часть светлых не впадет в коматоз. И как они выживают, крепкие, однако, твари… Вброд перебираюсь через тихую речушку и оказываюсь в молодой дубовой роще. Обессилено падаю на траву и закрываю глаза. Только теперь можно дать волю слезам. Глубоко за полночь добираюсь до покоев, шлепая босыми ногами по холодному полу. С привычным скрипом открывается дверь, и я зажмуриваюсь от яркого света. За спиной закрывается дверь, щелкает замок моей золотой клетки. Ещё один бездумный день коротенькой жизни подошёл к концу.