***
Чтобы попрощаться, прежде чем уехать на Восток, Юри в последний раз пришёл на бал. Зажмурился — ему снова показалось, что Виктор видел, что просил не уходить, не оставлять его здесь. Одними взглядами просил, беззвучно шевеля губами. Поэтому на Восток Юри не ушёл, а убежал. От себя, от Виктора, от собственного безумия. На Востоке ждал Пхичит, и если рядом с другом не станет лучше, то не станет нигде. Да, в хорошей компании удалось на время отвлечься от предстоящих испытаний, но полностью Юри никогда не забывал (для этого нужно было не думать о Викторе, а Виктор был тем якорем, который не давал лишиться последних крупиц рассудка). — Прикажи своим солдатам убить меня, если я когда-нибудь стану тем, кем меня считают все вокруг, — сказал Юри Пхичиту, когда они вдвоём лежали на лугу и смотрели в чистое голубое небо. Солнце жгло глаза. Юри уже не помнил, какое оно, ведь выходил на улицу только по ночам. Но Пхичит уговорил — сказал, что на занятиях по военной стратегии его учили узнавать врага как можно лучше. А Солнце было именно что врагом, который невзлюбил Виктора и должен был за это поплатиться. — Неа. Никогда. Я тебя знаю. Что бы ни случилось, ты не станешь. Никакая чёрная магия не тронет твоё сердце, потому что сердца чище я не видел в своей жизни. Юри не был в этом так уверен. По всему королевству разнеслась весть, что каждый желающий может попробовать расколдовать принца Виктора поцелуем. Любой приличный колдун знает, что сказочки о «поцелуе истинной любви» придумали мерзкие сластолюбцы, желающие пощупать беспомощных девушек и юношей. Когда Юри представлял толпы людей, которые будут прикасаться к Виктору, целовать его губы, вокруг неизменно поднималось чёрное облако смертоносной пыли. Он бы убил каждого, одной мыслью бы прикончил. Всему хорошему рано или поздно приходит конец. Пришло время отправляться в путь. Пхичит сформировал целое войско, чтобы помочь Юри в выполнении его задания, но это было неправильно. — Ты чего? — спросил Пхичит, когда заметил перемену настроения друга. — Дальше я один. Слишком опасно. — И думать не смей! Я тебя одного не отпущу! Юри грустно улыбнулся, кивая головой. Тяжело обманывать тех, кого любишь, но эта ложь — во благо. Мягкое заклинание сна опустилось на замок. Люди медленно, осторожно оседали на землю, чтобы не убиться ненароком, и забывались приятными сновидениями. Взгляд у слабеющего Пхичита был донельзя обиженный. Юри шёл до рассвета, не взяв с собой ничего, даже книгу оставив в замке. До рассвета, пока не встало Солнце, а потом ещё семь долгих дней и ночей. Усталости он не чувствовал, разве что душевную маету и тревогу. На горизонте высились скалистые горы. Юри вспоминал свой вулкан, свой дом. Горы были мрачные, тёмные, огромные. Там наверняка затерялся какой-нибудь шальной, заблудившийся лучик. Он-то и требовался для заклинания. Дышалось совсем по-иному. Юри разнообразия ради даже вспомнил каково это — вдыхать воздух полной грудью и выдыхать через нос. Ему давно уже это не требовалось, чтобы жить, и он забыл. Ввысь уходили вершины, припорошенные снегом, вдоль лежали широкие разломы, похожие на открытые раны. Горное озеро блестело кристально чистой гладью. Первозданная, магическая красота. Существовала ещё под Солнцем благодать. На уступе крутого склона сидел мальчик со смешной, будто разноцветной, причёской и доброй клыкастой улыбкой и собирал цветы. Неожиданно было встретить в такой дали человека, поэтому Юри растерялся, не знал, что сказать, и нужно ли говорить вообще. Пока он решал, хитрой змейкой на соседнем уступе крался луч, пытался затаиться за грудой камней. Юри уже потянулся к нему длинной чёрной рукой, сотканной из колдовского тумана, чтобы забрать, но в ту же секунду на мальчишку, собирающего цветы, начал падать валун. Камень вальяжно покачнулся, а потом резко оборвался. Сердце Юри оборвалось тоже. У него было лишь мгновение для принятия решения: спасти ребёнка или схватить луч, который вот-вот исчезнет. Решение должно было быть простым. Всё ради Виктора. Виктор… Только он один имел значение. Столько лет один лишь он. Но Юри не смог. Он шептал себе под нос заклинание, давясь злыми слезами, и чёрный туман быстрой струйкой переместился к мальчику, чтобы защитить его, построить вокруг преграду для камнепада. Луч пропал из поля зрения. Спугнули. Неизвестно, выйдет ли он когда-нибудь ещё из своего убежища. Юри чувствовал, как опускаются руки. Так бездарно потерять всё в самом начале пути. Спасённый мальчик смотрел на него расширившимися глазами и разевал рот. — Вы тот самый колдун?! — Не уверен насчёт «того самого». — Вы точно тот самый колдун! Вот дома будут завидовать, когда я расскажу. Юри совершенно точно не видел причин для зависти. А потом мальчик вдруг заговорил серьёзно-серьёзно другим голосом: — Ты сделал правильный выбор, колдун. Тот самый исчезнувший луч, на миг ослепив, вгрызся Юри в грудь, свернулся там клубком, устроился, чуть ли не замурлыкал. Оставалось ещё три.***
Север встречал морозным утром, кусающим за щёки. Не отвлекаясь на сон и отдых, Юри шёл к самому сердцу холода, в самые мрачные льды, чтобы найти затерянный луч, который Солнце запрятало там, где ни один человек не смог бы достать. Глаза болели от вездесущей белизны, простирающейся далеко за линию горизонта. Юри сделал шаг, такой же, как тысячи до него, но в этот раз от ноги тонким вьюнком пустилась паутина трещин. Он оглянулся, чтобы найти взглядом границу льда. Не увидел — слишком далеко. Всё произошло в одно мгновение. Лёд раскололся с гулким треском, и Юри не успел заметить, как оказался погребён под толстой коркой. Он не умрёт (только люди умирают, а колдуны — нет), точно не сейчас. Скорее он станет вечным пленником озера, как утопленницы, обитавшие в озёрах Южного Королевства, будет являться заплутавшим путникам в виде бесплотного духа и бередить застарелые раны, а потом зазывать к себе на дно. Он не знал, сколько времени провёл подо льдом. Всё замедлилось или, наоборот, ускорилось. Прошли часы? Дни? Недели, быть может? Или парочка лет? Сквозь чёрную толщу замёрзшей воды пробирался настойчивый луч — Юри хотел схватить, но обмороженные руки не слушались, попытался взять с помощью колдовства, но магия туманом набивалась в голове и не покидала тела. Следом за лучом раздался грохот, как будто кто-то рубил лёд топором. Чьи-то руки вытянули, бережно положили на лёд. Выброшенный на берег, как рыбёшка, ослепший, оглохший, трясущийся от холода, Юри пытался разглядеть спасителей. Он почти ничего не видел, но улыбка Жан-Жака сияла ярче самого Солнца, не узнать её было невозможно. За его головой горела круглая корона из света, делая его похожим на какое-то неведомое волшебное существо. Юри позволил себе отключиться. — Мне доложили, что ты приехал погостить в моё королевство, — объяснял Жан-Жак своё появление во льдах, когда Юри отоспался, просох и пришёл в себя, — и я не смог удержаться от того, чтобы не встретить. В конце концов, благодаря тебе я скоро сыграю свадьбу. — Примите поздравления, Ваше Высочество. Но как вы поняли, где я? Жан-Жак подмигнул. — У всех свои секреты. Юри резко почувствовал дикую усталость. Всё было зря. Заполучить луч всё равно не вышло. Наверняка его забрал Жан-Жак со своими гвардейцами. Такой, как принц, ни за что не отдал бы свою добычу какому-то недоделанному колдуну. Только если забрать силой… — Кстати, я понимаю, тебе нужно торопиться по твоим загадочным волшебным делам, но может быть, останешься на свадьбу. Это будет самая грандиозная свадьба за всю историю Королевств! — Извините, Ваше Высочество, но мои дела действительно не терпят промедления. — Эх, вы, колдуны, не умеете веселиться. — Вы правы. — Ах да, у меня, кажется, есть то, что ты искал. — И вы отдадите его мне, ничего не требуя взамен? — Ты указал мне на моё счастье, чего же ещё я могу просить? Да и что мне с ним делать? Достал я его, отлично, подданные в очередной раз поняли, что их принц — герой, но на кой он мне сдался, скажи, пожалуйста? Уже знакомое тепло сковало грудь Юри, принимая яркий луч.***
Солнце преследовало и на Западе, пекло прямо в спину, закутанную в походный плащ, который пережил и восточные горы, и северные льды. В этом краю Юри старался быть ещё более незаметным, чем обычно. Нет, он не держал зла на Кристофа, но не особенно желал этой встречи, как и любой другой, в общем-то. Тем не менее дорога привела к королевскому дворцу, похожему на белоснежное воздушное пирожное, а потом вышла, плутая, к розовому саду, главной гордости принца Кристофа. К себе влекли тысячи роз, бархатные, тёмно-бордовые, пышущие жизнью и одурманивающе пахучие. Колдовство было почти незаметное, лёгкое, призрачное, но Юри его чувствовал. Здесь правила красота. Чтобы найти спрятанный луч, Юри призвал тьму, погружая весь сад в беспросветный мрак. Розы звенели, набухали, источали пряный аромат. Но свет был — тот самый луч обвивался вокруг одного, самого прекрасного цветка. Подозрительно просто. Когда Юри это понял, его шею уже щекотало острие меча. «Какая встреча, милый друг!» Юри почти решился оказать сопротивление с помощью магии, но его быстро увлекли в придворную круговерть: кормили пышными розовыми безе, поили чаем, предлагали отдохнуть в покоях, где стояла кровать с балдахином, и звали на бал. Ото сна он отказался, от танцев тоже, но перед чаем не смог устоять — он больше месяца не видел человеческой еды. Кристоф снисходительно наблюдал за тем, как его гость жадно пил, и ждал, проявляя чудеса терпения. Своим поведением он приводил в замешательство, потому что всегда вёл себя так, будто Юри не урод, не опасный колдун, а самый обычный юноша, который может даже вызывать симпатию. — А теперь рассказывай, прелестный мой, что привело тебя ко мне в обитель праздности и разврата. — Тот луч, Ваше Высочество, который вы не дали мне заполучить. — И для чего тебе нужен именно он? Погода хорошая. Тебе стоит почаще выходить на улицу, ведь Солнце в последнее время светит даже слишком ярко. — Мне нужен именно этот. — Скажи ещё, что опять для твоей истинной любви. — Именно для неё, Ваше Высочество. — Знаешь ты мои слабости, колдун. Подойди-ка. Юри с опаской (достаточно забавно, что он всё ещё боялся, хотя Кристоф никак не мог ему навредить, даже если бы очень постарался) подошёл к креслу, в котором сидел принц, заглянул в выразительные глаза в обрамлении густых чёрных ресниц. Кристоф притянул его за полу плаща ещё ближе. Они почти соприкасались губами, когда Юри почувствовал касание к груди и тепло от луча, который пронзил его тело. — Спасибо. — Обращайся ещё, милый, — сказал Кристоф со смешком. Хороший он всё-таки. Странный, но хороший. Юри бы даже остался погостить в замке, если бы его дела можно было отложить.***
На Юге Солнце пекло особенно жгуче. Юри устал ругаться с ним, поэтому просто примирился, прячась от зноя в лесной чаще. Там, среди деревьев, его и нагнал принц Микеле со своей гвардией. Он единственный из четверых принцев, кто не приходил свататься, и потому являлся для Юри загадкой. Королевскую семью Юга настигло несчастье — пропала принцесса. Не до женитьбы было и не до праздных развлечений. В лесу они, по всей видимости, тем и занимались — продолжали свои безуспешные поиски прекрасной принцессы Сары. Встреченному колдуну они были не рады. Оруженосец Эмиль первым делом приставил к груди Юри меч. Юри их не винил. Если бы увидел такого, каков он сейчас, тоже бы испугался. А люди, которые боятся, обычно не мешкают перед тем, как полезть в драку. Хорошо ещё, что сразу не проткнули. — Кто ты, незнакомец? Представься. — Юри, подданный Срединного Королевства, — ответил он, опустив голову, чтобы не так было заметно обезображенное лицо. — Не похож ты на простого подданного. — Простите за дерзость, Ваше Высочество. Смею предположить, что вы ищете кого-то. — Что тебе известно, колдун? — Взгляд принца Микеле горел яростным огнём. — Если издеваешься, не избежать тебе плахи. — Я знаю, где ваша сестра, — грустно сказал Юри. — Сара жива? Здорова? — Боюсь, мой ответ будет неутешителен, Ваше Высочество. Но я могу привести вас к ней. — Веди, колдун. Они ехали больше суток. Через поля и долины, через леса и луга, огибая озёра и переходя вброд реки. Останавливались лишь для жизненно необходимых привалов, чтобы напоить лошадей и перекусить самим. Солнце село за горизонт и снова встало на Востоке. — Долго ещё? — принц пребывал в нетерпении. — Знаете, где находится Озеро? — То самое Озеро? — Да. — Но… там же одни утопленники. — Вы правы, Ваше Высочество. — Это что?.. Моя милая Сара… Дальше ехали в гробовом молчании. Пару раз показалось, что принц всхлипывал, но он скрывал это за кашлем. Когда перед ними простёрлось озеро с зеркальной гладью, в которой отражалось гневливое Солнце, у всех выбило дыхание из груди. Красота в этом зрелище была заключена нечеловеческая, волшебная, дышащая древней, как сама земля, магией. Из воды неровным строем поднимались женщины разных возрастов. Все они были как на подбор: полупрозрачные, с завлекающими тёмными губами, с развевающимися по ветру волосами. Манили, шептали, звали к себе. Гвардейцы, с Эмилем во главе, уже были готовы во всей одежде идти за ними. Юри пришлось колдовать, чтобы на них не действовали чары. Одна, темноволосая, тонкая, красивая, подошла к Микеле, взяла его руку в свою. Юри попытался обойти обольстительниц, проскользнуть незаметно для них, чтобы нырнуть и добраться до дна, где и спрятался четвёртый луч. — Колдунам путь в озеро запрещён, — сказала ему красивая девушка с огненными волосами, внезапно оказавшаяся рядом. — Мне нужен луч Солнца, упавший на самое дно. — Я достану его для тебя, колдун, за то, что ты привёл брата к моей подруге. Она была сама не своя с тех пор, как у нас оказалась. Девушка исчезла в чернильной водной глади и вернулась через некоторое время с горящим пламенем в ладонях. Последний, четвёртый луч врезался в грудь Юри. Микеле и Сара плакали, содрогаясь в объятиях друг друга. Эмиль подошёл к ним и тоже разрыдался. Юри незаметно ушёл. Он озаботился, чтобы озёрный народ не смог навредить принцу и его свите. В нём здесь больше не нуждались, куда нужнее он был в другом месте.