Суббота, отель «Golden Sea», 19:50
Без десяти восемь. Это время установят при вскрытии тела белокурой девушки с красной прядью в чёлке, которая будет лежать в морге, а потом, в холодном гробу. Вряд ли кто-нибудь придёт на её похороны… Отец об этом узнает последним, так как постоянно в отъезде; Гейбу, по правде говоря, будет похер на мёртвое тело его личной шлюшки, коей она всегда являлась для него; родственников у неё мало, и то она их не знает; друзья вряд ли захотят её видеть после того, как она жестоко отвергнула Сульфуса, а сам он точно не захочет попрощаться с ней… В день похорон, кроме священника и могильщиков никого не будет… Вот так она и уйдёт из жизни немногих людей… Ей всё равно… Сознание отказывается что-либо делать, дабы спасти её от смерти, а разум затуманен. Она уже убрала левую ногу с перекладины и опустила её, словно шагнула. Надо только отпустить вентиляционную трубу, и она полетит вниз… К маме… — Я иду… — шёпотом повторила она и убрала руку с трубы. Когда она раздвинула руки, тело наклонилось, и её глаза увидели холодное, каменное покрытие на первом этаже. Там её и найдут. А она совершит этот полёт мертвой птицы и окажется уже не на Земле… Вот… Сейчас… Она уже чувствует, как вокруг её талии обвиты руки дьявола, забирающего её в преисподнюю. Она мертва. Рафаэллы (для бывших друзей — Раф) Бьянки больше нет в живых… Однако, открыв глаза, она увидела тот же самый вид на Рим, как с террасы. Кто-то сжимал её талию и ворчал, утаскивая её с перегородки. Тело сильно сжали. — НЕТ! ОТПУСТИ МЕНЯ! УЙДИ! — крикнула девушка и начала брыкаться, когда опять почувствовала дискомфорт и страх. Ну почему она даже умереть не может спокойно?! Опять мужики с оружием, и снова её ударяют и кусают в шею… Опять… — ТЫ СОВСЕМ ОХРЕНЕЛА?! — орал знакомый голос, обладатель которого продолжал тащить её через ограждение. Ей плевать, она продолжает брыкаться и пытается выбраться из его хватки и спрыгнуть. Безуспешно… Крепкие руки прижали её к себе и, стащив на террасу, положили около трубы. — Бл**ь, Раф, такого я от тебя не ожидал! — УЙДИ! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! НЕТ! — продолжала кричать Бьянки, мотая головой и прижимая колени к груди. — Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ТАК! — Раф, это я, успокойся, — тихо сказал хозяин голоса и взял её за руку. Белокурая тут же оттдёрнула её. — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — ещё один сумасшедший, отчаянный крик раздался на террасе. — НЕ ТРОГАЙ! — Раф, всё хорошо! Это я! Сульфус! — чуть громче сказал парень и положил ладони на её щеки, аккуратно вытирая слёзы кончиками пальцев. — Всё хорошо. Узкие, испуганные, голубые зрачки посмотрели в те самые, добрые, любимые, золотистые глаза, которые уже не были наполнены гневом или ненавистью. Они горели нежностью и любовью, как горели до того, как она отвергла его. Он мягко улыбался её любимой улыбкой и продолжал большими пальцами гладить мокрые от слёз щеки. Девушка дрожала, но дыхание стало более спокойным, а зрачки стали медленно расширяться. — Всё хорошо, — повторил черноволосый. — Его больше нет. Я здесь. Я рядом. Сульфус прекрасно видел, что случилось на десятом этаже. Он еле сдерживался, чтобы не оттёрнуть этого еб*****го от замученной голубоглазой и не избить урода до смерти. Не смог. Слабак… Ему было стыдно за то, что не заступился и догнал девушку, только когда она чуть ли не покончила с собой. За мягкой улыбкой, он скрывал этот стыд. Раф долгое время смотрела на него страшными глазами, наполненными слезами, не понимая, кто именно сидит перед ней на корточках и гладит её лицо. Он знал, что она не боится его прикосновений, но после ударов и укуса Гейба, с ней случилось то, чего опасался психиатр. Она сошла с ума и чуть ли не спрыгнула с крыши отеля. А сейчас, сидит с прижатыми коленками и испуганно смотрит на него. Тяжело дышит, прикрывает и морщит глаза, каждый раз, когда большие пальцы прикасаются к её щеке, будто ожидает, что её опять ударят. Не узнаёт… Она видит в нём насильника, плачет и еле сдерживается, чтобы не закричать и окончательно не свихнуться. — С-с-сульфус? — дрожащим голосом тихо спросила она, постепенно приходя в себя. — Это… Т-ты? — Это я, всё хорошо… Я здесь… Девушка расплакалась, уткнувшись лицом в его плечо, и крепко обняла его. Ей тоже было стыдно. Несколько минут назад, она жёстко его отвергла, разбила сердце и дала пощёчину, а он всё равно сидит рядом, улыбается и успокаивает её, к тому же, спас жизнь, хоть она и не хотела этого. В глубине души, она облегченно вздыхала: «Его» тут нет, а она сидит в тёплых объятиях янтароглазого. Она в безопасности… — Прости меня.! У меня не было выбора.! — между всхлипами говорила она. — Ш-ш-ш… Я знаю… Я всё видел, — прошептал Росси ей на ухо. — Это ты меня прости. Мне надо было сначала разобраться… — Нет! Он убил бы тебя! Ты не знаешь на что он способен! — девушка подняла голову и умоляющим взглядом посмотрела на Сульфуса. — Теперь знаю… Не плачь. Я не отдам тебя ему ни за что, слышишь?! — она лишь кивнула в ответ и немного успокоилась. По крайней мере, всхлипы превратились в тяжелые и глубокие вздохи. — Всё будет хорошо, обещаю. Так они сидели в обнимку на террасе ещё несколько минут. Сульфус прижимал к себе всё ещё дрожащую Раф и думал, как сбежать из этого проклятого отеля. Заметив «шарф» на её шее, он аккуратно снял его, порвал пополам и обвязал вокруг кровоточащих запястий. К тому времени, на шее он уже был не нужен: укус перестал кровоточить, а с перевязанным горлом было трудно дышать. «Как ты вообще дошла до такого состояния, что тебе не стало жалко твоего тела?» — задал он себе вопрос, не озвучивая его. Раф сидела на его коленях и пустым взглядом смотрела на то, как он перевязывает ей царапины на руках. Она не хотела, чтобы кто-нибудь спасал её. Она хотела полететь вниз и навсегда забыть об этом. Но, сейчас, белокурую радовал тот факт, что Сульфус не держал на неё обиды и был рядом с ней. — Сульфус, я… — парень не дал ей договорить. — Скажешь потом, хорошо? Нам надо сматываться отсюда. — Но как?! Если я поеду домой, он… — Нет. Пока у него есть ключ от твоего дома, я ни за что не отвезу тебя туда. Поедем ко мне, — оборвал Росси серьёзным тоном. — Он найдёт нас там! Я не хочу подвергать опасности твою семью! — Не на виллу, в мою квартиру. Сульфус положил голубоглазую на пол и оторвал ещё один кусок от подола платья, затем, пошёл к перегородке. — Что ты делаешь? — удивилась она, вставая на ватные ноги и придерживаясь за вентиляционную трубу. — Оставляю следы того, что ты хотела с собой сделать пять минут назад, — усмехнулся черноволосый и, взяв белые туфли Раф носовым платком, бросил их у перегородки. Кусок ткани, оторванный от василькового платья, он зацепил на водосточной крыше. Закончив работу, он вернулся к девушке. — Что ты задумал? — спросила Раф и медленно стала подходить нему, придерживаясь за перекладину. — Пять минут назад, отсюда спрыгнула Рафаэлла Бьянки. Все найденные улики указывают на самоубийство, — серьёзно произнёс Росси. — Осталось только кровь добыть. Раф заметила заинтересованный взгляд янтароглазого на своих руках. — Ты, что, хочешь.? — Я шучу, — улыбнулся Сульфус и подошёл к ней ближе. — Идти сможешь? — Да, я… Эй! — возмутилась голубоглазая, когда оказалась на руках парня. Руки у него быстрые. Не успеешь оглянуться, и одна вокруг твоей талии, а вторая вокруг ног. Молниеносно подхватив её легкое тело, черноволосый провёл ладонью от бёдер до колен и прижал к себе. Принцесса снова у него на руках, как и тогда, на прошлой неделе. — А врать ты так и не научилась, — хитро улыбнулся он. Закатив глаза, Раф улыбнулась ему в ответ и обвила руки вокруг шеи. — А ты — всё тот же ребёнок и пошляк, — тихо, но с усмешкой произнесла девушка и поцеловала его в щеку.***
Спустившись по аварийной лестнице, Сульфус тут же направился к парковке, где стоял его чёрный «Mercedes». Слава Богу, никто не заметил парочку: ни персонал отеля, ни гости, ни приезжавшие на выпускной ребята. Парковка находилась на заднем дворе «Golden Sea» и была похожа на сад для машин. Придерживая ноги Раф, Росси полез в карман штанов и нажал на кнопку на ключе. Нужный автомобиль замигал фарами, приветствуя своего хозяина. Парень посадил девушку на переднее сидение и накинул ей на плечи куртку, чтобы раны на спине не соприкасались с кожаным салоном. — Посиди здесь, я скоро вернусь, — попросил он и закрыл дверь, получив в ответ кивок. Черноволосый полез в багажник автомобиля. На самом деле, тачка принадлежала не ему, а отцу. Аргон часто ездил на своей «малышке», когда надо было покупать разное оборудование и мелкую утварь для съёмок. У машины был большой, удобный багажник. Хоть три трупа туды засовывай — всё равно поместятся. Даже место останется. Среди коробок с гримом, микрофонами, двумя камерами и штативами, он нашел ящик с частями тела манекена и с пакетиками, наполненными красной жидкостью, похожей на кровь. Схватив ноги и два средних пакета, янтароглазый закрыл багажник и побежал к западной части здания, где находилась терраса. Его «прогулка» с ногами и бутафорской кровью окончилась там, где он заметил кусок васильковой ткани, свисающий с водосточной трубы. Именно здесь надо разлить кровь. Чтобы было реалистичнее, он разлил немного жидкости на плитку, затем, обмакнул в неё ноги и сымитировал шаги, ведущие в кусты и к спуску с холма, который вел к домам на набережной. Довольный парень усмехнулся и пошёл обратно к машине, стараясь быть незамеченным. Пакеты от крови Росси бросил в карман передней двери, а ноги были благополучно возвращены на место, в коробку. Идеальная имитация побега, который чуть ли не закончился самоубийством. — Я… Немного переживаю… Думаешь, Гейб не начал искать меня? — спросила Раф, когда Сульфус завёл машину. — Поверь мне, до конца сегодняшнего дня, он точно не станет тебя искать, — ухмыльнулся он. — Что ты имеешь ввиду? — недоумевая, спросила голубоглазая. — Ну-у-у… — протянул парень и тут же с улыбкой вспомнил переписку с друганом.***
Несколькими минутами ранее… — «Запомни, Рафаэлла. Если я ещё раз узнаю, что ты с кем-то общаешься без моего ведома, или, тем более, встречаешься, я убью любого. Любого! И ты это знаешь,»— сурово произнёс Гейб, даже не оборачиваясь. — «В твоём случае, исхода три: или ты всю жизнь будешь жить, как моя личная рабыня, или я и тебя убью, или до старости проживёшь в психбольнице. Другого выхода нет! Даже если ты сбежишь, я тебя из-под земли достану! Приводи себя в порядок и поднимайся на веранду! Мы ещё не танцевали…» Когда Гейб начал подниматься по лестнице, Сульфус тут же схватил в руки смартфон и начал набирать СМС Гасу: «Гасян, этот пи***ла топает на веранду. Он не должен свалить отсюда в «приличном виде». Действуй!» Получив подтверждение от рыжего, Сульфус со всех ног помчался за Раф, которая уже была на террасе.***
В это время, на веранде… Пока старшеклассники продолжали вальсировать в центре веранды, в помещение принесли шампанское. Танцующие, конечно, внимания на прибывшую выпивку не обратили, а стоящие ребята, не теряя времени, быстро подошли к столику с алкоголем. Наш любимый друг, Гас, просто не мог обделить бокалы с шампанским своим вниманием. Выпить по-настоящему хорошего алкоголя ему удавалось не часто. Родаки не разрешали, а в компании дружков, чаще всего, пили дешёвое пиво, купленное в подпольных магазинчиках. Легонько пихнув Мики, парень показал ей сообщение Сульфуса и головой кивнул на стоящего рядом со столиком Гейба. Выпивка была страстью не только у Гаса. Зеленоглазому шатену тоже было сложно не притронуться к манящему игристому. Парень жадно смотрел на наполненные бокалы и на одноклассников, которые с довольными рожами брали алкоголь, но сдерживался. Он ждал Раф. Подмигнув друг другу, Мики и Гас пошли к столу. — «О, Гейб, здарова!» — поприветствовал его рыжий, натянуто улыбаясь. — «Как делишки, чего не пьёшь?» — «Я за рулём,» — сухо ответил шатен, даже не посмотрев на парочку и продолжая прожигать дыру в дверях веранды. Мики воспользовалась этим моментом и в одном из бокалов, которые Гас взял в руки, растворила какую-то таблетку. — «Чувак, ну, кого ты обманываешь?» — усмехнулся Гас, протягивая ему «правильный» бокал с шампанским. — «По тебе видно, что ты не пил уже месяц, если не больше!» — от этих слов, Гейб невольно облизнул и закусил губу. Всё-таки его язык не ощущал алкоголя уже около трёх месяцев. Гасу только это и было нужно. Он нашёл слабое место соперника Сульфуса — зависимость от алкашки. — «На, братан, выпей — станет лучше!» — «Ну, ладно…» — вздохнул парень и пригубил шампанское. — «От одного бокала ничего не будет… А теперь, представьте себе такую картину: Мики с Гасом стоят перед дверью туалета и снимают видео, тихо хихикая и еле сдерживая смех. За дверью раздаются стоны шатена и постоянные скрипы двери от кабинки. Похоже, кто-то постоянно заходит в неё и, через пару минут, уходит. И это повторяется до бесконечности. Каждый раз, когда пьяный в дрова Гейб, выпивший пять бокалов с игристым, выходит из туалета, парочка начинает делать вид, будто делает селфи, кривляясь и делая губы бантиком. Но долго он это не наблюдает, так как диарея продолжает давать о себе знать и буквально затаскивает парня обратно в кабинку. Сняв причину их смеха на камеру, рыжий и синеволосая скинули видео Сульфусу и побежали вниз к приехавшему водителю Гаса.***
От Гасян: «Миссия выполнена, шеф! Мы с Мики надеемся, что вы с Раф посмотрите на наш «шедевр» и поржёте ;)» Написав ответ, черноволосый довольно улыбнулся и убрал телефон в карман. Видео он посмотрит потом — он доверял другану и знал, что метод устранения неугодных Гасу людей всегда работал. Хоть рыжий иногда и тупил, недооценивать его изобретательность нельзя. — О, Боже, они серьёзно дали ему шампанское со слабительным?! — смеялась во весь голос Раф. В глубине души, она злорадствовала: этот урод стал слишком многое себе позволять и заслужил хорошей издёвки. Сначала от его зависимости страдала она, каждый раз, когда он срывал свой гнев на ней, теперь, пусть сам пожимает плоды своей страсти к спиртному. Терпеть это она больше не намерена, или окончательно сойдёт с ума, как было сегодня в коридоре. — Это всё Гасян, — гордо произнёс парень. — Он у нас мастер в таких делах. Пара ехала в сторону парка Вилла Глори, в северной части Рима. Недалёко от парка и находилась квартира Сульфуса, которая досталась ему по наследству, после смерти бабушки. Квартирка не очень большая, но парень обустроил старое жилище в свой собственный маленький мир, о котором знали только родители и близкие. По дороге, он болтал с Раф, стараясь ненадолго забыть о том ужасе, который произошёл в отеле. Вспоминать избиение, произошедшее прямо на его глазах, и свою слабость не хотелось. Сейчас, надо просто спокойно доехать до своего маленького мира и позаботиться о голубоглазой. За окном уже давно темно, а часы показывают половину десятого, так как кучу времени они потеряли, стоя в пробках (да, в Италии, с этим проблемы тоже имеются). Они приехали к небольшой пятиэтажке, находящейся в тихом квартале, недалёко от двух парков и национального музея искусств XXI века. Здание имело большой двор и несколько гаражей, в одном из которых Росси припарковал «Mercedes». — Пойдём? — улыбнулся черноволосый девушке. Раф тихо сидела в кресле и нервно дышала — волнуется. Он медленно потянул руку к её ладони и легонько сжал. Белокурая неуверенно посмотрела на него и сжала руку в ответ, мягко улыбнувшись. — Всё хорошо. Ты мне веришь? — Верю, — улыбнулась она. Пара поднялась на пятый этаж, где и находилась квартирка. Сама пятиэтажка почти пустовала: из всех десяти квартир, только три имели постоянных жильцов. Остальные или сдавались в аренду, или в них месяцами никто не жил. Достав из куртки, накинутую на плечах белокурой, ключи, он открыл дверь и впустил Бьянки. Когда Сульфус включил пару бра, которые уютно освещали коридор, Раф увидела небольшую трёхкомнатную квартиру. Стены коридора покрашены в приятный кофейный цвет, а вся мебель выполнена в тёмно-коричневых тонах. Просторная гостиная оказалась намного светлее: стены молочного цвета, белая мебель и огромные окна с видом на Тибр и его другой берег. Небольшая кухня такого-же цвета, но с бежевой мебелью. В конце коридора — две спальни и ванная. — Понимаю, это не мой особняк, но… — его перебила Бьянки. — Нет, нет, у тебя замечательная квартира! Тут очень уютно. Каждую комнату она осматривала с улыбкой. После смерти матери, ей пришлось навсегда переехать из их уютного, небольшого, деревенского домика в огромную и мрачную виллу отца, от одного вида которой всегда было не по себе. Темные стены и мебель постоянно давили и создавали ощущение, будто ты находишься в тюрьме, а не в богатом особняке… А тут, тебя окружают светлые и теплые цвета, которые манят в одну из комнат и приглашают посидеть и попить любимый чаёк с персиком. Иногда, ей казалось, что она ходит не по городской квартире, а по тому родному домику из прибрежной деревеньки, где провела детство. — Вон там — ванная. Можешь принять душ, если хочешь, — сказал Росси указывая на белую дверь. — Полотенца в ящике. Тебе сделать чай? — Не откажусь, спасибо! — поблагодарила девушка и скрылась за дверью. Оставив ванную в распоряжении белокурой, Сульфус удалился на кухню. Первым делом, он полез в холодильник проверить, есть ли что приготовить на ужин. Открыв тяжелую железную дверь «ночной любовницы Гаса», парень тут же получил ответ: нет. На полках лежат испорченные йогурты и овощи, а мясо в морозильной камере давно протухло. Н-да-а-а… Вот тебе и ужин. А на что он рассчитывал? Последний раз, он ночевал в этой квартирке около двух месяцев назад. С кислой рожей он выбросил все испорченные продукты, закрыл холодильник и полез в ящик с приправами, кофе и чаем. Перебирая кучу баночек со специями и молотым кофе разных видов, он, наконец, нашел нужную коробку с персиковым чаем, который так полюбился голубоглазой. — «Блин, и что теперь делать?» — ломал голову парень, помешивая сахар в чашке и думая об ужине. — «Может, пиццу заказать? Или суши? Или китайскую лапшу?» Тут из-за двери выглянула Раф. Девушка медленно шла к барной стойке, за которой сидел янтароглазый, мучая себя вопросом о еде. — Что случилось? Ты в порядке? — взволнованно спросила она и взяла его за руку. — А? Что? — отвлёкся от мыслей Сульфус, уронив ложку в кружку чая. Девушка хихикнула, прикрыв рот рукой. — Не, всё хорошо, не переживай. А почему ты до сих пор в платье? — Просто… Другой одежды у меня нет, а расхаживать перед тобой в одном полотенце я пока не готова… — опустив глаза, сказала Бьянки и села перед ним. — Об этом я не подумал… — виновато почесал затылок брюнет. — Но, насчёт полотенца, я не против. Поймав на себе похотливый взгляд, Раф покраснела и обречённо вздохнула. — Да ладно тебе, я шучу. Держи, — улыбнулся он и пододвинул ей чашку с чаем. — Твой любимый. — Спасибо, — она протянула руку к чаю и сделала несколько глотков. Мысленно Сульфус давал себе подзатыльники за свои неуместные, пошлые шутки. Перед ним сидит любимая девушка, которая и так натерпелась насилия со стороны жениха, а он продолжает её смущать, если не пугать, своим остроумием. Весеннее обострение, блин, проснулось. На самом деле, кроме ситуации с ужином, его волновало то, что будет дальше. Да, Раф теперь у него, но что будет завтра утром? Как они, вообще, будут жить в этой квартире? Или она, ради его блага, попросит вернуть её домой… А что, если Гейб пойдёт на шантаж? Или выследит их и прибьёт прямо тут?! Чёрт знает… Ладно, завтра будет завтра. Надо подумать, как им устроить ночёвку. — Ты не голодна? — тихо спросил Росси. — Нет, не очень, если чес… АЙ! — крикнула Бьянки, выпрямив спину и не закончив фразу. — Что случилось? — Да так… Ничего, просто мигрень… — ответила она. По ней было видно, что опять обманывает. Натянутая, фальшивая улыбка и боль в глазах говорили о том, что раны на спине от собственных, острых ногтей жутко болят от любого контакта с тканевой или кожаной поверхностью. Именно глубокие, голубые глаза и выдают её ложь. Сульфус мог по одному взгляду прочитать её мысли. Он уже привык к её неумению лгать. С серьёзным видом он встал из-за стойки. — Пойдём, тебе нужно обработать царапины. — НЕТ, СУЛЬФУС! — повысила голос белокурая. Она быстро встала и побежала за парнем, затем, схватила его руку. Недоумевая, черноволосый повернулся к ней. — Раф, ты чего? — Послушай… Я должна кое-что сказать тебе… — она глубоко вздохнула и, взяв его руки в свои, посмотрела ему в глаза. — Я хочу сказать тебе огромное спасибо за всё, что ты для меня сделал. За то, что спас уже во второй раз, за то, что помогаешь мне бороться с моими фобиями, и за то, что я сейчас здесь и ты заботишься обо мне… Но… Я… Мне… Мне не комфортно… Забудь о царапинах, они пройдут сами… — Ты боишься? — спокойно спросил янтароглазый. — Я не боюсь тебя, и ты это знаешь… Парень подошёл к ней ближе и посмотрел в голубые глаза. Страха в них больше не было. Только смесь неуверенности, облегчения и боли. Как остановить боль? Физическую и душевную? У каждого свой метод. У Росси, этот метод назывался нежностью. Ещё недавно, он решал любую проблему грубостью и жестокостью, но это никогда не поможет в отношениях и личной жизни. Нежность помогает. Он помнит, как это слово за один вечер смогло поменять его отношение к голубоглазой однокласснице, которая позаботилась о нём, перевязав раны на животе и предплечье. Сейчас, они всего лишь поменялись местами: он здоров и предлагает помощь, а она ранена, но отказывается. Не проронив ни слова, он обнял девушку и начал нежно поглаживать по спине, стараясь не задеть царапины. Раф глубоко дышала, чувствуя его руки на спине, и морщилась. Гаптофобия продолжала быть причиной дискомфорта. — Я постараюсь аккуратно, хорошо? — прошептал черноволосый. — Хорошо, — ответила она, вздохнув и обняв его в ответ.***
— Та-а-ак… Перекись… Ватки… Салфетки… Йод… — бормотал Сульфус, перебирая лекарства в обувной коробке, хранящейся в шкафу. Раф, в это время, сидела на краю его кровати, сжимая в руках юбку платья. Нервничала. В голове никак не могло уложиться всё то, что случилось этим вечером: танец и признание, угрозы, насилие и сумашествие, сорванное самоубийство и объятия. Как закончится этот день, она не знала. Оставалось только догадываться, что будет дальше. Как и янтароглазый, она понятия не имела, как дальше жить, после побега от Гейба. Наверное, стоит вернуться домой, или всем будет от этого хуже. От мыслей её отвлёк Росси. Парень присел сзади неё и разложил рядом с собой нужный медицинский инвентарь. — Можешь приспустить лямки платья? — попросил «доктор» осматривая царапины, выглядывающие из-за ткани. Не сказав ни слова, белокурая послушно опустила лямки и, тем самым, оголила спину. Глаза Сульфуса полезли на лоб, когда небольшие царапины, которые он видел до этого, оказались намного длиннее и продолжались до середины спины Бьянки. — Господи, как ты так умудрилась? — прошептал парень и намочил ватку перекисью. — Я не знаю… — тихо ответила девушка, опустив глаза. — Так, я обещал, что постараюсь аккуратно? — спросил он, держа ватку в нескольких сантиметрах от царапины. — Да. — Если будет больно, представляй, что это я тебя глажу по спине, или говори мне, ладно? — Да. — Хорошо, — шёпотом произнёс он. Как только вата с перекисью прикоснулась к самой мелкой царапине, Раф почувствовала дрожь по всему телу. Кожа покрылась мурашками. Неприятно. Перекись проникала в рану и больно жгла. Опять надо терпеть… Закрыв глаза, она старалась вспоминать все те минуты, когда она оставалась одна с черноволосым: когда так же сидела с ним на диване и просила чуть-чуть потерпеть неприятную реакцию от перекиси; когда впервые открылась ему, сидя на четвертом этаже в его объятиях; когда говорили в больнице; когда боролись с её страхами в саду… Все воспоминания вихрем крутились в голове, превращаясь в один фильм, заставляющий позабыть боль. Она и не заметила, как три раны на спине, царапины на руках и укус на шее были уже обработаны перекисью и йодом. Осталась самая большая и самая глубокая, которая красовалась по середине спины. Вздохнув, Росси начал проводить ваткой по царапине. Он прекрасно понимал, что белокурой больно, и она еле сдерживается, каждый раз, когда вздрагивает или напрягает кожу. Осталось совсем немного. И этим «немного» оказался самый глубокий участок раны. Парень приблизился к уху девушки, обнимая её свободной рукой. — Не волнуйся, сейчас я опять поглажу тебя по спине, — прошептал он, прижав вату рукой к царапине и проводя ладонью вниз, пока перекись не проникла в рану. Аккуратно покрасив её йодом, он закончил. Раф сжалась пару раз, но, потом, почувствовала, как одна его рука, уже без ватки, нежно гладит спину, а вторая обнимает. Боли больше нет. Только тепло, которое он дарит ей, каждый раз, когда обнимает. — Больше не больно? — спросил Сульфус. — Теперь — нет, — шёпотом ответила девушка, надела лямки платья на плечи и повернулась к нему. — Спасибо большое. — Я же обещал, что не сделаю тебе больно. — Обещал. — И так будет всегда. Я никогда не сделаю тебе больно, слышишь? Никогда. Ты веришь мне? — спросил парень, заглянув ей в глаза. — Верю, — ответила Раф. Она смотрела на золотистые глаза, которые словно горели в темноте огнём чувств. Такая энергия могла исходить только из его глаз, и только, когда перед ним она. Голубоглазая вспоминала его признание на террасе. Его очи так же грели её своим взглядом, как и слова. Он говорил с ней так, будто не признается в любви, а предлагает выйти за него. Если бы не было Гейба в её жизни, она бы сразу сказала Росси о том, что чувствует тоже самое. Шатен заковал её в свои цепи собственника, никогда не одаривая её горячими, влюблёнными взглядами, без которых любая девушка чахнет. Раф почувствовала, как на душе стало хорошо. Любимый взгляд был готов заключить её в свои объятия, греть и никогда не отпускать. А этого, порой, так не хватает… Он увидел, как голубые зрачки заблестели. В них больше нету слёз, нет испуга и боли. Только счастье, любовь и нежность, которые отражали и его «топазы». Внутри бушевало море эмоций, но только положительных. Находясь рядом с любимыми, надо утопить в этом море всё самое негативное: эмоции, воспоминания и чувства. Они не должны мешать и оставлять черное пятно на картине отношений. Так и сейчас, он отложил в долгий ящик все то, что видел в отеле, все ссоры и ругань. Всё хорошо. Может, не так, как он себе представлял, но это уже не важно. Он с ней один, в тишине и спокойствии. Слышит каждый вздох и улавливает каждую искру в глазах, чувствуя, что вот-вот эмоции выберутся наружу и ему уже некуда будет деваться… В его спальне, в полной темноте они сидели друг перед другом и опять разговаривали глазами. Для того, чтобы понять, что они чувствуют друг к другу, не надо ничего говорить. Оба слышат унисон сердец и видят искры в глазах. Это безмолвие говорит о том, что оба еле сдерживаются, чтобы не накинуться и не утонуть в объятиях друг друга. Так и произошло. Сульфус почувствовал, как её пальцы гребнем блуждают по его шевелюре, поглаживая голову, а губы медленно расплылись в мягкой улыбке. Он потянул руки к золотистым волосам девушки и, сняв ободок и несколько невидимок, освободил длинные локоны, завившиеся от укладки, которые упали на плечи и спину Бьянки, скрывая все раны, будто их и не было. Она потянулась к нему, и её руки медленно обвили шею, возвращая тепло, которое он дарил ей объятиями. И это была последняя секунда перед тем, как янтароглазый ощутил резкий скачок сердца в груди, и прикосновение лепестков розы медового цвета, таких же сладких, как и сам мёд, на своих губах. Она сделала этот шаг и уже не просто обнимала его, а нежно целовала, ожидая ответа на свои чувства, который должна была дать ему и получить еще позавчера. Закрыв глаза, он прижал её к себе, продолжая гладить спину, и ответил на поцелуй, понимая, что, сейчас, они оба готовы чувствовать взаимную любовь, которая томилась так долго в их сердцах. Когда кислород почти закончился, он положил её на спину и наклонился, на секунду отстранившись. Не открыв глаз, она снова потянула его к себе, будто просила ещё одного прикосновения губ. Он закрыл глаза и прильнул к ней, поцеловав ещё раз и крепко обняв. Теперь, он никогда её не отпустит. Она только его, а он только её… — Я люблю тебя… — прошептала Раф, когда у обоих не осталось воздуха в легких. Он снова нежно поцеловал её. — А я тебя — ещё больше… — он наклонился к ней и вновь поцеловал, чувствуя, что-то необычное, похожее на адреналин, проникающее в каждую вену и артерию его тела. Раньше он думал, что любовь это просто поцелуйчики, обнимашки и сюсюканья. Но это не так. Любовь стала его главным наркотиком и зависимостью, которого хотелось ещё и ещё. Любовь — прикосновения, объятия, тепло и нежность, цепь которых влюблённые могут до конца замкнуть поцелуем. Их цепь была только что замкнута. Цепь парня с красной звездой на левом глазу и девушки с красной прядью в челке.Цепь Сульфуса и Раф…