Понедельник, квартира Росси, 17:00
Улицы Рима, что в первой половине дня были освещены солнечным светом, начали темнеть из-за надвигающихся облаков и туч. Поднимается ветер. Кажется, будет дождь. Люди одеваются теплее или терпят неожиданное похолодание. А, ведь, ещё два часа назад была замечательная погода… По стеклу большого окна текут капли мелкого дождя, который уже начал поливать север «Вечного города», а шальной ветер пробирается в комнату через открытую форточку. Прохлада заполняет помещение свежестью и заставляет мурашки пробежаться по всему телу. Слушая стук дождя об окно спальни, Раф пустым взглядом смотрела на пелену серых облаков, скрывшую тепло солнечных лучей и голубое небо. Изредка беря в руки чашку с персиковым чаем, чтобы сделать глоток полюбившегося напитка, она не думала ни о чём другом, кроме того, что увидела у входа в школу. Острые иголки ревности и некой обиды больно кололи сердце, а от одной мысли об измене, с голубых глаз текли слёзы, и в сердце становилось всё больнее. Белокурая почувствовала себя ненужной, брошенной и нелюбимой. Она изо всех сил гнала на мотоцикле в сторону школы, чтобы встретить Сульфуса и провести вместе вторую половину дня, а он куда-то ушёл с Ури, которая нагло поцеловала его в щеку. Что у них произошло и как, она не знала. В памяти промелькнули слёзы безысходности и боль, которую она испытывала каждый раз, когда отец откровенно делал вид, что её не существует в его жизни. Она — просто чей-то ребёнок. Сейчас — просто девушка. «Нет! Я просто себя накручиваю!» — сказала сама себе Бьянки, вытерев слёзы и стараясь успокоиться. За два месяца отношений, Раф научилась делать то, чего она никогда не могла себе позволить, общаясь с другими людьми. Доверять. Малаки всегда был закрытым и недоверчивым человеком, и, в какой-то степени, она унаследовала эту черту, но голубоглазая не могла не доверять любимому человеку. Она доверила ему все тайны и была готова доверить даже жизнь. Она просто накручивает себя, невольно придумывая какие-то драмы и истерики. Ничего не было. Только поцелуй в щеку от одноклассницы. Судя по выражению лица Сульфуса, было видно, что он не особо-то и хотел этого. Может, Ури просто влюблена в него?.. «Надо просто поговорить с ним или притвориться, что я ничего не видела. Ничего не было. Всё хорошо…» — успокаивала себя белокурая, пытаясь избавиться от противного чувства ревности, которое продолжало буквально пожирать её изнутри. — «Я всё придумала…» Девушка глубоко вздохнула и допила чай, который успел остыть, пока она мучила себя догадками и вопросами. — «Ты веришь мне?»— в голове всплыл тот вопрос, который он всегда задавал ей, когда она боялась его или волновалась. — «Верю,» — робко отвечала Раф, хоть и капля неуверенности всё же звучала в её голосе. Такой же ответ она должна дать и сейчас, но, на этот раз, он должен быть твёрдым, и она должна сказать это самой себе. — Я верю… — шепотом произнесла белокурая и, встав с кровати, направилась к шкафу переодеваться в мотоциклетный костюм. Собрав волосы в хвост, на комоде прихожей Бьянки оставила записку, куда Сульфус всегда клал ключи от квартиры или машины, таким образом, найти её у парня не составит никакого труда. Девушка взяла шлем и вышла из квартиры.***
Тот же день, квартира Дель Фиоре, 17:30
— Давай повторим: в Германии лидером был Адольф Гитлер, а в Италии — Бенито Муссолини. Он и положил начало фашизму… — писал на листке бумаги Сульфус, произнося написанные слова и выделяя их маркером. — После Первой Мировой, Муссолини, ведомый идеей восстановления Римской империи, избрал фасции символом своей партии, откуда и появилось её название — фашистская… Это понятно? — спросил он, оторвавшись от листа и посмотрев на одноклассницу. Ури лишь кивнула в ответ и улыбнулась. Росси вздохнул, сделал глоток воды и продолжил «лекцию». За всё это время, что черноволосый писал конспект и объяснял шатенке тему, та ни разу не перебила его, чтобы что-нибудь переспросить или задать вопрос. Девушка тупо пялилась в лист, куда он указывал ручкой, или на самого «репетитора», демонстрируя свой интерес к занятию. Сульфусу казалось, что она вот-вот просверлит в нём дыру своим взглядом, который он постоянно чувствовал на себе. Работать с «недоотличницей» становилось всё сложнее. Дописав конспект, парень передвинул учебник и блокнот на сторону Ури. — Попробуй выполнить это задание, — сказал он, указывая на упражнение учебника. Как-то печально глядя на листы блокнота и конспект, девушка начала выполнять заданное, быстро записывая ответ в оранжевом блокнотике. Росси слегка удивился, наблюдая за тем, как быстро одноклассница выполняет упражнение. Неужели, ей действительно хватило всего пару часов, чтобы понять тему? Или это Бруно настолько деградировал, что не в состоянии нормально объяснять материал ученикам? Почему-то это начинало настораживать… Дель Фиоре, пристально глядя в учебник и вспоминая объяснения парня, моментально отвечала на каждый вопрос, будто торопилась куда-то, и что-то бормотала себе под нос. В итоге, она предъявила «репетитору» полностью сделанное задание. — Закончила? — девушка кивнула в ответ и протянула блокнот. — Офигеть, какая ты быстрая… Услышав что-то наподобие комплимента, Дель Фиоре заулыбалась и слегка покраснела. Пока янтароглазый проверял задание, она всё так же не сводила с него глаз и о чём-то грезила. Ей жутко нравились его непослушные, иссиня-чёрные волосы; она тонула в золотистых глазах и постоянно краснела от одной его улыбки или одного взгляда. Эх… Бедная-бедная Ури… Девчонка влюбилась в одноклассника, рассчитывая на взаимную любовь, но она никак не могла принять тот факт, что он вряд ли когда-нибудь посмотрит на неё так же, как она на него. Она не подозревает о том, что попытка сблизиться с ним будет провальной, и ей ничего не светит. Почувствовав на себе пристальный взгляд одноклассницы, парень поднял глаза и удивлённо посмотрел на неё. От того, как фиалковые глаза глядели в его янтарные, становилось не по себе. Казалось, что она вот-вот на него набросится и съест, но она продолжала пожирать его взглядом. — Ури? Ты себя хорошо чувствуешь? — осторожно спросил Росси, незаметно отодвигаясь от девушки. — Очень хорошо… — тихо сказала она, пододвигаясь к нему всё ближе и ближе. — Когда ты рядом… Сказать — что Сульфус был в шоке — всё равно, что не сказать ничего. Соблазняющий голос одноклассницы начал сопровождаться плавными движениями в его сторону и глубокими и громкими вздохами. Словно тигрица, что охотится за своей жертвой, Дель Фиоре медленно потянулась к его футболке и уселась на его колени, закусывая губу. — Бл**ь, Ури, ты что?.. — не успел он договорить, как девушка впилась в его губы своими, заткнув его страстным поцелуем. Шатенка целовала его, вкладывая все чувства, которые испытывала к нему. Долгое время она мечтала повторить тот случай на вечеринке, и сейчас никто им не помешает. А ему точно не устоять. Сопротивляясь несколько секунд, черноволосый всё-таки ответил на поцелуй, отдаваясь инстинктам. Он ничего не соображал и просто продолжал быть пешкой в игре ферзя-одноклассницы, уловив ритм её движений. С каждым разом поцелуй становился всё настойчивее, а девушке было мало этого. Оторвавшись от губ парня, она потянулась к его шее. Когда он перестал чувствовать её губы на своих, Росси открыл глаза, будто пытался понять, куда делись уста Ури, но вместо них… «Чёрт!» — прошипел Сульфус, уставившись в окно и даже забыв о том, как одноклассница начала оставлять на его шее засосы. Оно… То самое существо, которое постоянно преследовало его во снах, стояло за спиной Дель Фиоре и хищно улыбалось, обнажая острые клыки и сверкая глазами. Тёмный силуэт человеческой формы опять пришёл к нему наяву, а укус на плече снова начал сильно болеть. Янтароглазый ухватился рукой за больное место и прошипел, пока монстр хихикал страшным голосом и исчезал, оставляя после себя тот же дым, как той ночью, когда оно мешало спать ему и Раф. Раф… — Ури, подожди, — произнёс Росси, отстранившись от шатенки. Перестав хозяйничать на его шее, одноклассница взволнованно посмотрела на него, ожидая его следующих действий и слов. Черноволосый ничего не говорил и, опустив голову и смотря на пол, буквально сгорал от угрызений совести. Найдя в себе силы посмотреть девушке в глаза, он решился поговорить. — Прости, но я не могу так. — Что ты имеешь ввиду, Сульфус? — Ури, мне жаль это говорить и разбивать тебе сердце, но я к тебе ничего не чувствую. Я люблю другую девушку, — заглядывая в фиалковые глаза, наполняющиеся болью и обидой, прямо сказал он. — Поверь, ты ещё найдёшь парня, который будет любить тебя и которого полюбишь ты, но это не я… Тот поцелуй на вечеринке — случайность. Мы оба были в нетрезвом состоянии, и то, что произошло уже не имеет значения… Прости… Услышав эти слова, девушка жутко расстроилась. По щекам потекли слёзы, а на душе стало просто отвратительно, будто в сердце и во всё тело вонзились кинжалы. Она всего лишь хотела, чтобы он ответил взаимностью на её чувства. Ей хотелось знать, что поцелуй на вечеринке у Мефа — знак, говорящий о том, что есть смысл бороться за любовь возлюбленного... а получилось наоборот… Это всё — фантазии и её глупая наивность, но реальность, как всегда, плюёт в лицо, разрушая все надежды и грёзы, греющие твою душу. Ей хотелось ущипнуть себя и проснуться, но в глубине души, Ури понимала, что это слишком больно, чтобы быть обычным сном. — Ладно… Извини, что полезла на тебя… — вытерев слёзы, произнесла шатенка и шмыгнула носом. — Ты можешь идти… Ничего не ответив, парень кивнул и молча начал собирать свои школьные принадлежности в рюкзак. — Пока, Ури, — холодно произнёс юноша и вышел из квартиры, закрыв дверь. Когда входная дверь захлопнулась, а шаги возлюбленного стихли, Дель Фиоре дала волю слезам, не переставая задаваться вопросом, почему так получилось. Она закрыла входную дверь и скатилась по ней, тихо плача и проклиная свою глупость. На что она, вообще, рассчитывала?! На то, что он моментально влюбится, стоит ей накинуться на него с поцелуями? Нет… Ей ещё повезло, что он сам остановился. Другой бы легко воспользовался ею, окончательно разбив сердце и уничтожив все догадки и фантазии. Хоть на этом спасибо… Но рана отвергнутых чувств продолжала болеть, как бы она не пыталась успокоиться…***
Начался ливень, а, вместе с ним, начали сверкать тучи и греметь гром. Улицы столицы постепенно опустели или наполнились красками разноцветных зонтиков редких прохожих, что бежали куда-то мимо черноволосого парня с тёмно-серым рюкзаком. Ступая по лужам и неровной дороге в сторону автобусной остановки, Сульфус думал над сложившейся ситуацией и буквально мучился от неприятных угрызений совести. — Твою ма-а-ать… — протянул парень, прикрывая глаза одной рукой. — Нахрена я, вообще, согласился?.. Каждый шаг по серой улице заставлял всё скручиваться внутри и не давал забыть о том, что произошло в квартире Ури. Его даже волновал не тот факт, что он, как наивный осёл, пошёл заниматься «историей» с одноклассницей и чуть ли не занялся с ней сексом, а его состояние. Почему он не отказал ей сразу, когда она полезла к нему на колени и начала целовать? Почему её ласки доставляли некое удовольствие, а страстных поцелуев хотелось ещё и ещё? И почему он снова увидел ту тварь за спиной Ури?! Что с ним, чёрт возьми, происходит?! А главное… Как после этого смотреть в глаза Раф, когда она заметит засосы? Сложно даже представить… Сидя на скамье остановки автобуса, он перебирал пальцами пряди своих мокрых волос, пытаясь придумать, как выкрутиться из положения. В квартиру он точно сейчас не поедет с клеймами на шее, которые даже его длинные волосы не могут прикрыть. Домой к родителям не хочется… Но и мокнуть под дождём он тоже не собирался. Оставалось только надеяться на помощь друзей. Пошарив в кармане серой ветровки, он достал смартфон и набрал номер Гаса. — «Здарова, братан, чего звонишь?» — в трубке послышался голос рыжего. — Гас, у меня проблема… Можете приютить меня ненадолго? — спросил Росси, надеясь на положительный ответ и на понимание друга. — «Дай угадаю, урок истории превратился в практику?» — с иронией произнёс Грасси. — Не смешно! Так ты меня пустишь или нет? — «Ладно, приезжай,» — вздохнул рыжий. — «Помогу, чем смогу…» Поблагодарив друга, Сульфус бросил трубку и убрал телефон обратно в карман. Тем временем, к остановке подъехал автобус.***
Тот же день, квартира Грасси, 18:00
— Проходи, — произнёс Гас открыв другу дверь и пропуская его в квартиру. Улыбнувшись хозяину, черноволосый снял обувь и куртку и, убрав их в шкаф, прошёл на кухню, где гостя уже поджидали тёплый чай и пара бутербродов с колбасой и листьями салата - типичный перекус Гаса. На кухне был выключен свет, впрочем, как и во всей квартире. Небольшой полумрак создавал тихую и немного грустную атмосферу, а ливень за окном только и портил настроение, смывая с лиц людей довольные улыбки. Парни сели за стол и молча начали трапезу, но бутерброд почему-то в рот не лез: аппетита не было вообще, даже у главного любителя поесть. Они просто сидели и пили чай, глядя на плач неба, становившийся всё сильнее и сильнее с каждой секундой. — Говорят, что такая погода на всю неделю… — произнёс Грасси, не отрывая взгляда от окна и пригубив чашку. Сульфус ничего не ответил, продолжая глядеть в пустоту и пить напиток. — А где Мики? — поинтересовался он и перевёл тему. — Вчера спалила меня за просмотром «Пятидесяти оттенков серого» и забрала комп, — усмехнулся Гас и, наконец, откусил бутерброд. — Сто по сто закрылась в комнате и смотрит в тихушку, чтобы я не видел. Извращенка… — Как вы можете это дерьмо смотреть? — скривился Росси. — Эта «Санта-Барбара» для одиноких кошатниц, которым за сорок, а не для восемнадцатилетних подростков. — Ну, да… — виновато почесал затылок друг, невольно согласившись с гостем. — Ладно, проехали. Рассказывай, что случилось? Янтароглазый допил чай и, вздохнув, ответил другу. — Ты был прав, Гас… — Ты, что, перес?.. — Я, что, по-твоему, м**ак, чтобы спать с Дель Фиоре?! — возмутился Росси. — У нас была «прелюдия»… — ** твою мать, Сульфус, ты охренел?! У тебя на шее аж четыре засоса! Ты как, вообще, собираешься домой возвращаться, когда ты спишь с Раф?! — повысил голос рыжий, поперхнувшись чаем. — Я не… — Грасси перебил его. — Не спал с Раф, но захотел с Ури?! — Бл**ь, Гас, ты, вообще, на чьей стороне?! На моей или Раф?! — выпалил Росси и резко встал с места. — У меня ни с Раф, ни с Ури такого не было! Эта чернокожая, наивная дура сама на меня полезла! — Ага, а где ты был, пока она сосалась с тобой и оставляла клейма на шее? — прищурившись, спросил рыжий и покосился на друга. Сульфус успокоился и снова сел за стол, не поднимая глаз на Гаса. В чём-то он прав: он вообще перестал что-либо соображать, когда Ури начала его целовать, а очнулся, только когда заметил тварь из своих снов. — Друг, послушай, — Гас глубоко вздохнул и положил руку на плечо черноволосого. — Ты меня знаешь, я ничего не скажу и Мики — тоже, но выкручиваться всё равно тебе… — Знаю… — усмирив пыл, ответил Сульфус. — Прости, что наехал на тебя… — Ладно, проехали… — мягко улыбнулся Гас. — Пошли избавляться от улик. Парни оставили трапезу и удалились в уборную. Пока Росси умывал лицо, рыжий копался в косметичке Мики в поисках тонального крема, которым девушка тщательно замазывала любые погрешности лица. Перебирая кучу блесков, теней, лаков для ногтей, губных помад и тушей разных цветов, он, наконец, нашёл небольшой тюбик с бледной, густой массой (по-другому эту хрень, которой девушки мажут лицо, он назвать не мог). — Держи, замазывай свои «следы сладострастия», — Грасси издал смешок и вышел из туалета. Кивнув, Сульфус снял футболку и начал мыть шею и губы, пытаясь смыть следы от Ури. С каждым прикосновением к засосу ему становилось всё противнее и противнее вспоминать эти проклятые два часа, что он занимался с ней историей. Идиот. Он продолжал мысленно ругаться на себя самого за то, что позволил ей нагло полезть на него, и за то, что, вообще, согласился на это грёбанное занятие. И как он не смог догадаться с самого начала, что занятие историей было обычным предлогом остаться с ним наедине и воплотить свои фантазии в реальность? Гас, ведь, именно об этом и предупреждал его! «Сульфус, ты придурок!..» — поставил себе диагноз Росси и принялся вытирать шею сухим полотенцем, висящим на крючке. Вытерев кожу насухо, он начал наносить тоналку на засосы, стараясь скрыть их, как можно лучше. С этими грёбанными гематомами ему ходить минимум неделю, а замазать их больше нечем. Когда, вместо синяков, на коже красовались еле заметные пятна тонального крема, парень одел футболку и вернулся в прихожую. — Гас, спасибо за всё, я, наверное, пойду… Раф будет волноваться. — Ну, ладно тогда… — грустно ответил Грасси и подал ему ветровку. — Звони, если что… Черноволосый обнял другана и, попрощавшись, вышел из квартиры. Гас остался один. Стоя перед дверью в прихожей, он всё думал о том, как друг моментально изменился. До встречи с Раф, он постоянно вел образ жизни типичного «плохого мальчика»: бухал с компанией; тусовался с разными девками, общение с которыми не ограничивалось одними поцелуями; вел себя, как мажор и часто ставил себя выше других. Стоило ему влюбиться в голубоглазую, всё это исчезло. Он всегда выглядел счастливым и, кроме её компании и друзей, ему больше ничего не было нужно, а сейчас… Он начинает постепенно возвращаться к той жизни, которая была у него до аварии. Видно, он слишком сильно ударился головой, вот и получил сначала амнезию, затем и вовсе на два месяца стал абсолютно другим. — Как думаешь, я правильно сделал, что не сказал ему о том, что Раф всё видела?.. — спросил он у подошедшей сзади Мики. Девушка обняла его. — Правильно, — серьёзно произнесла синеволосая. — Если он любит её, то он постарается сам извиниться и расскажет ей. — Вряд ли… Он не привык оправдываться перед девушками… — вздохнул Гас и вернулся на кухню доедать свой бутерброд, до сих пор лежащий недоеденным на его блюдце. Стоило рыжему преподнести ко рту желанную порцию калорий, из ванной послышался голос Мики. — Га-ас? — Шево? — жуя, спросил парень. — А почему мой тюбик с тональным кремом наполовину пустой? — рыжий чуть не подавился куском бутерброда, который жевал с огромным удовольствием. — Мики, ты его так много используешь, вот он и начал заканчиваться, — глупо улыбнувшись, ляпнул он и начал мысленно молиться, чтобы Д’амико ничего не заподозрила. Влетит то ему…***
Тот же день, квартира Росси, 18:50
Стоя перед дверью своей квартиры, Сульфус долго собирался с мыслями, что сказать в своё оправдание, почему его долго не было. Ладони потели, он закусывал нижнюю губу и подбирал нужные слова. Вроде, так просто — открыть дверь, а его рука то тянется к ручке и замку, то опускается. «Блин, а чего я, вообще, так парюсь?!» — подумал парень и, отбросив все сомнения в сторону, вставил ключ в скважину и вошел в квартиру. — Ра-аф! Я дома! В ответ — тишина. Он зашёл в абсолютно пустую и тёмную квартиру. Девушки нигде не было. Слышны только медленные и тихие шаги хозяина, а в большом зеркале, висящем над с комодом, было видно лишь отражение черноволосого. Сульфус испугался не на шутку, когда не услышал ответа белокурой. На каждый его зов и крик он слышал только эхо. В голове закружились абсолютно безумные мысли того, что случилось с Бьянки: сбежала, похитили, попала в аварию… Почему-то второй вариант пугал больше всего. Вдруг Гейб всё-таки нашёл её? Но почему тогда дверь была закрыта? На комоде, куда он постоянно клал ключи, Сульфус обнаружил записку, которая моментально развеяла все сомнения: «Поехала проветриться на мотоцикле. Ужин в холодильнике. Раф» С одной стороны, парень почувствовал облегчение, понимая, что все те теории, что он строил до прочтения записки, просто оказались его глупыми догадками, но с другой… От тех восьми слов, что были написаны на желтоватом кусочке бумаги, веяло холодом, безэмоциональностью и безразличием. Неужели, узнала?! Или Гас и Мики не сдержали обещания?.. Он сжал бумажку в руках и уже собирался отправиться на поиски девушки, как… — Почему ты оставляешь ключи в замочной скважине? — спросил знакомый, женский голос. Раф стояла на коврике и вытирала ноги об него, держа в руках свой шлем. Светлые волосы были слегка растрепанны, а на лице виднелись капельки пота. Уголки губ подняты, а голубые глаза смотрят прямо на Росси. — Ты опять тренировалась? — поинтересовался он, проигнорировав замечание и забирая у неё ключи. — Да, завтра последний день съёмок — надо хорошенько подготовиться, — улыбнулась девушка и сняла сапожки. — Ты уже поужинал? — Нет… Я тут подумал… — почёсывая затылок начал черноволосый. — Может, куда-нибудь сходим? Не хочу дома сидеть. — Давай, — Раф подошла к парню и положила руки на плечи, заглядывая в золотистые глаза и немного смущаясь от его взгляда. — Мы… С тех пор, как начались съёмки… Мы с тобой стали редко проводить время вместе… Я имею ввиду, наедине… Я... Скучаю по тебе... Мягко улыбнувшись, Сульфус положил руки на её талию и крепко обнял, прижав к себе. Раф немного удивилась неожиданным и резким объятиям, но тоже обняла парня в ответ и уткнулась лицом ему в плечо. Казалось, что этого инцидента с Ури и не произошло. Раф не видела их у входа в школу, а Сульфус не целовался с одноклассницей, но, в глубине души, оба чувствовали какую-то противную тревогу. Они обнимались, просто потому что они — пара и чтобы она не заподозрила «измены», а он не посчитал её ревнивой истеричкой и не испортил отношения. Нежные и крепкие объятия уже не были такими тёплыми, как раньше. От одной этой мысли, обоим хотелось плакать. Он медленно поглаживал её спину и волосы и целовал в макушку, словно успокаивал и просил прощения за что-то. Она, чувствуя это, беззвучно плакала и ещё крепче прижимала к себе, зарываясь пальчиками в его иссиня-чёрные волосы и целуя в щеку. Несмотря на эти объятия, у обоих на душе было отвратительно: чувство некой вины и обиды наполняли сердца, стеснив на время истинные чувства друг к другу... — Пойдём на крышу, я кое-что покажу тебе, — прошептал янтароглазый на ухо Бьянки, не отпуская её тело из рук. — Пошли, только дай мне переодеться, — парень кивнул в ответ и отпустил её. Через пять минут Раф вышла из их спальни в своей обычной одежде, а Сульфус за это время успел запастись огромным бархатным покрывалом, которое всё время лежало в шкафу прихожей, ожидая своего часа. Заметив его, девушка удивлённо покосилась на парня. — А зачем покрывало? — Пока не скажу, — улыбнулся черноволосый и, взяв девушку за руку, вышел из квартиры и направился к лестнице, ведущей наверх. Поднявшись на крышу дома, обоих влюблённых окружил свежий воздух и приятный, прохладный ветерок, который тут же начал шаловливо играть с их волосами, футболкой парня и лёгким платьем девушки. К тому времени дождь прекратился, и тихие кварталы Рима, где редко ездили машины, заполнились свежестью дождя. Площадка на крыше была просто огромной, но сюда редко кто-либо приходил. За пристройкой, которая являлась входом в здание, жильцы часто оставляли всякий ненужный хлам, как на чердаке, а про саму крышу-террасу все забыли, кроме янтароглазого. Загадочно улыбнувшись, парень пошёл туда и приволок огромный надувной матрас, который всегда прятался под навесом, за старым шкафом соседки. — Раскладывай, — попросил он, убирая пыль с матраса. Девушка кивнула и постелила бархатное покрывало, после чего парочка легла на импровизированную кровать. — А у тебя немного иные взгляды на романтику, — улыбнулась Раф, смотря на Росси. — Я думала, мы поедем в парк или просто погуляем по городу, а тебе хватило фантазии чтобы устроить планетарий прямо у себя дома. — Я и сам не против прогуляться с тобой, но, зная, как ты любишь смотреть на небо, решил понаблюдать с тобой. — А откуда ты знаешь, что я люблю смотреть на ночное небо? — удивилась голубоглазая и легла на бок. — Неужели, ты думала, что я могу устоять перед соблазном посмотреть на тебя, когда ты стоишь у окна в моей чёрной футболке, и луна освещает твои ножки и обалденную фигуру? — усмехнулся он и принял такую же позу, что и белокурая. — Я надеюсь, это не касается тех моментов, когда я переодеваюсь или моюсь в душе? — съязвила Раф, издав смешок. — Пока не касается, — хитро покосился черноволосый. — К тому же, всё равно, я когда-нибудь сам «переодену» тебя и увижу в душе со мной. — Да ну тебя! — щёки девушки тут же покраснели, и она игриво шлёпнула его по руке, улыбаясь. Парень засмеялся и начал отмахиваться от её ладоней. — Ты не просто пошляк, а самый настоящий извращенец, но ведёшь себя, как ребёнок! — Я извращенец? — усмехнулся Росси. — А сама? — парень навис над ней и начал щекотать. — Не притворяйся! Я слышал, как ты позавчера, во сне соблазнительно звала меня и тихо-о-о-онечко стонала! — Ахахаха!.. Прекрат!.. Ахааааххаааххахаа!.. — кричала Раф, смеясь и одновременно заливаясь краской ещё больше, от движений его пальцев по животу и шутливых слов. — Не надаааааааааахахахаа!.. Хватит!.. — В тихом омуте черти водятся, да, ангелочек? — не переставая щекотать её, смеялся Сульфус. — А ну, признавайся: что тебе там такое снилось? — Нет! Ахахахахаахахахаха!.. Хватит!.. Я не виновата, что мне такое приснилось! Ахахахахахахахахах!.. Пожалуйста! — щекотка тут же прекратилась. — Пожалуйста… Не надо меня больше щекотать… — глубоко дыша, просила белокурая. На её удивление, парень перестал «пытать» и, хихикнув, лёг рядом и уставился на красное от стыда лицо Бьянки. Заливаясь краской от собственных ночных фантазий, Раф отводила взгляд и поджимала губы, перебирая пальцами локоны золотистых волос. Ей ещё никогда не было так стыдно. Сульфус лишь тихо хихикал над реакцией голубоглазой и кончиками пальцев гладил по щеке, не спуская глаз. — Не смотри на меня так! — поджала губы она. — Я не знаю, почему мне стало сниться… Такое… К тому же, настоящий извращуга, из нас двоих, это ты! Не припоминаешь, кто мне постоянно на «это» намекает в реальности и кто меня шлёпнул, когда мы были у тебя в саду? — Да ладно тебе, — улыбнулся парень. — Было бы намного ужаснее, если бы на моём месте был бы кто-то другой. — Пфу! Даже представлять противно! — черноволосый снова издал смешок и поцеловал Бьянки в краснющую щеку, после чего девушка вновь посмотрела на него и улыбнулась. — Ты такая милая, когда краснеешь, — прошептал он, продолжая гладить её по щеке. — Я тебя очень сильно люблю. — А я тебя — ещё больше, — прошептала в ответ Раф, краснея уже от смущения. Их губы слились в нежном поцелуе, заставившем обоих забыть «неудобную ситуацию». Конечно, обижаться на его пошленькие намёки и шутки можно ещё очень долго, но в глубине души, голубоглазая понимала, что это — та его черта, которую уже не исправить. Его надо принимать таким, какой он есть, или не принимать вообще. Кто-то думает, что любовь меняет людей. Да, в каком-то смысле меняет, но не полностью. Всегда найдутся какие-то «скелеты в шкафу», гадкие повадки и привычки из прошлого, которые никакие чувства вылечить не смогут. С этим остаётся только смириться и стараться скрыть смущение хихиканьем. Улыбаясь своим мыслям, девушка продолжала чувствовать, как парень слегка сминает и ласкает её губы, при этом прижимая всё её хрупкое тело к себе. На самом деле, черноволосый еле сдерживал свою жадность поцелуя, которая с каждым днём росла. Хотелось немного куснуть и попробовать уста белокурой на вкус, но всё равно старался целовать как можно нежнее. Укусов ему хватило и с Ури, которая, зараза, чуть до крови не прокусила нижнюю губу. Однако почему-то с каждой секундой целовать Раф становилось всё невыносимее, из-за угрызений совести, которая тоже больно кусала за душу. Внезапно прервав поцелуй, он медленно отстранился от девушки и лёг на спину. — Что-то не так? — спросила Бьянки, приподнимаясь на локтях. — Нет, нет, всё хорошо… — соврал парень, глядя на звёзды. — Я просто немного устал… Раф мягко улыбнулась и, пододвинувшись поближе, положила голову ему на грудь, от чего он приподнял уголки губ к верху и приобнял Бьянки. Перед парой открылось великолепное зрелище: миллионы звёзд мерцали на тёмном небе, переливаясь золотистым и голубым цветом, как глаза юноши и девушки. Чёрное полотно, освещаемое светилами и тонким месяцем, казалось настолько огромным и бесконечным, что ощущаешь себя крошечным существом, живущим на маленькой планете, в небольшой системе из восьми планет. Но посмотрев по сторонам вокруг себя, ты думаешь, что это просто иллюзия, и ты живёшь в своём мире, где всё такое же большое, подстать тебе, под большим, тёмным куполом. — Сульфус, — тихо позвала его Раф, не отрываясь от мерцания звёзд. — М? — А о чём ты думаешь, когда смотришь на звёзды? — Хмм… Сложно сказать… — призадумался черноволосый и убрал свободную руку за голову. — Обычно, я ни о чём не думаю. Мне кажется, что, когда у тебя есть возможность полюбоваться звёздным небом, нужно расслабиться и ни о чём не думать. Надо отдыхать и наслаждаться тишиной, ведь, днём, когда у тебя полно забот, ты постоянно нагружаешь себя и забываешь проветриваться… А порой, этого так не хватает… Я люблю смотреть на звёзды, потому что, иногда, они — твои единственные слушатели и личные психологи, готовые выслушать всё, что ты им скажешь: от мыслей, до секретов — то, чего ты не можешь сказать никому из твоих друзей и близких. Больше пара не говорила ни слова. Оба лежали на этом огромном, надувном матрасе и смотрели на небо, не смея прервать тихие звуки города и свист ветра. С одной стороны, всё же хотелось сказать что-то, задать вопрос, поделиться мнением, но этого не нужно. Сульфус и Раф могли и молчать, чтобы понять, о чём думают. Закрыв глаза, парень начал погружаться в сон. Время не очень позднее, но сегодняшнее «приключение» вымотало и заставило лишь потрепать себе нервы. Вскоре веки окончательно отяжелели и черноволосый уснул в объятиях Бьянки, под куполом звёздного неба. Слегка улыбнувшись еле слышному сопению, Раф начала гладить парня по волосам, перебирая пальцами непослушные, иссиня-чёрные пряди, что оказались на его лице. Когда она убирала последний локон, девушка заметила стёртый след от тонального крема…***
Вторник, гоночная трасса на окраине города, 16:05
— Должен признаться, Раф, я впечатлён твоей работой, — довольно произнёс режиссёр, записывая что-то в небольшой, записной книжке. — Я не ожидал, что ты справишься с ролью актрисы так же, как и с мотоциклом. Никак не ожидал. После окончания съёмок кадров, в которых присутствует Алисия, Аргон позвал девушку в свой личный трейлер, для обсуждения. Позвал он её немного строгим голосом, что заставило Бьянки забеспокоиться о недовольстве мужчины, но Аргон не привык показывать свои истинные эмоции на публике, потому и предпочёл поделиться мнением с актрисой подальше от посторонних глаз. — Спасибо, синьор Росси, я, если честно, сама не ожидала, — смущенно произнесла белокурая, мягко улыбаясь. — Твоя роль актрисы на этом закончена, осталось только озвучить Алисию после финального монтажа и ты можешь спокойно забирать свой обещанный гонорар, который, кстати, честно заработала и заслужила. В душе девушки вспыхнуло пламя надежды. Раз она справилась и смогла заработать деньги, то она сможет выплатить долг Мизери и навсегда избавится от Гейба и отца, как и мечтала об этом. Одна мысль о свободе буквально окрыляла её и вдохновляла фантазию представлять, как Бьянки станет жить, когда будет независимой от Малаки, и Мизери младший уже не сможет контролировать её, как раньше. — Ты аж светишься от счастья, — усмехнулся Аргон, заметив маленькие слезинки радости в голубых глазах актрисы. — Я просто… Рада, что у меня получилось, — улыбнулась Раф, вытирая слёзы. — Спасибо Вам, синьор Росси! Огромное спасибо! — Скажу тебе по секрету, — мужчина встал с места и, приблизившись к белокурой, прошептал ей на ухо. — Благодари Сульфуса, а не меня. Это он уговорил меня дать тебе шанс и показать себя на трассе. Подмигнув девушке, Аргон выпроводил её из трейлера и, закрыв на ключ, свой «кабинет», указал на два трейлера, которые стояли чуть дальше. — Вон там лежат твои личные вещи, Рафаэлла. Можешь идти, на сегодня твоя работа закончена, — поблагодарив режиссёра и попрощавшись с ним, голубоглазая быстрым шагом поспешила удалиться в один из трейлеров. Когда она зашла в первый попавшийся, Раф сразу нашла в стеллаже пластиковый контейнер, в котором лежала её кофта, джинсы и кроссовки, затем быстро переоделась за ширмой. Неописуемое облегчение и радость девушки заставляли одеваться поскорее и бежать к воротам трассы, где, наверняка, её уже ждёт черноволосый. После слов Аргона ей захотелось сильно-сильно обнять парня и никогда не отпускать. Хотелось плакать от счастья и кричать «спасибо», целуя всё лицо Сульфуса и смеяться вместе с ним. Она была безумно счастлива и... — Рафлин, ты тут? — послышался голос, а за ним, скрип двери трейлера, когда она уже собиралась уйти. «О нет!..» — запаниковала голубоглазая, услышав голос Теренса. Она тут же притаилась за ширмой, надеясь, что напарник не подумает заглянуть сюда и не найдёт её. Но с каждым его шагом надежда угасала. По лбу Бьянки струился пот, а сердце стучало, как бешеное, словно предчувствовало неладное, хоть и, на самом деле, она и не должна бояться его. Это же не Гейб. Но всё же… Ещё один шаг. Он нашёл её. — Что?! — обалдел Ипокри. Парень вовсе не ожидал увидеть за ширмой, вместо напарницы, свою бывшую одноклассницу и возлюбленную Рафи, которую так надеялся увидеть, после выписки из больницы. Испуганные, полюбившиеся голубые глаза смотрели прямо на него и мысленно просили исчезнуть, а золотистые волосы с красной прядью скрывали часть лица девушки. Раф испуганно смотрела на него и мысленно проклинала его намерение зайти в трейлер именно сейчас и застать её здесь одну. Без перекрашенных волос, без макияжа и костюма. Как говорится, столкновение неизбежно. Она так не хотела, чтобы он узнал её. Она хотела, чтобы те чувства, которые у него есть к ней исчезли, а, узнав в ней свою возлюбленную, чувства Ипокри вспыхнули вновь. — Рафи, неужели… Это правда ты? — широко улыбаясь, спросил Теренс, помогая девушке встать. — Не верю своим глазам! — Так поверь! — буркнула белокурая и поспешила уйти, но рука бывшего одноклассника моментально схватила её за запястье, от чего она чуть вскрикнула, когда вновь увидела картинки из прошлого. — Рафи, почему ты мне сразу не сказала? — спросил русый, взяв её и за вторую руку и повернув к себе лицом. — Мы же так долго снимались, а ты со мной ни разу не поговорила, — еле сдерживая слёзы и мысленно умоляя, чтобы кто-нибудь высвободил её из лап Ипокри, голубоглазая молчала. — Это всё из-за Гейба, да? Вот урод! Рафи, его же тут нет! — Отстань от меня! — рявкнула она и вырвалась из его рук. — Не важно, что его тут нет! Я не хочу с тобой общаться! — Но почему? — Ладно, Теренс, будь по-твоему! Скажу прямо. Я тебя не люблю! — отчеканила каждое слово последнего предложения девушка. — И между нами ничего не может быть! Прощай. Раф высказала всё ему в лицо и, развернувшись, направилась к двери трейлера, где уже послышались чьи-то шаги. Наконец-то!.. Теренс не мог всё так оставить. Слова девушки больно ранили его душу: неужели, он зря рисковал здоровьем и пытался завоевать её? Неужели, она всегда испытывала к нему неприязнь, а Гейб помог ей избавиться от него? Нет, это не так. — Дай мне шанс, прошу! — взмолился он. — Нет, я!.. — моментально схватив белокурую за обе руки, Теренс развернул её к себе и поцеловал, не давая ей возможности сбежать. Он очень долго ждал этого момента и не мог отпустить Бьянки из-за сильных чувств, которые он так хотел ей открыть. Однако сама девушка этому поцелую явно была не рада: Раф продолжала мычать и дёргать руками, стараясь высвободиться. Когда язык парня начал нагло лезть к её, она стиснула зубы, не желая углублять поцелуй и чувствовать чьи-либо губы, кроме уст Сульфуса. — Что здесь происходит?! — рявкнул кто-то, когда дверь трейлера была резко открыта. Глаза Раф резко распахнулись. Только не он... Сульфус...***
Тот же день, квартира Росси, 16:45
— А теперь говори: что у тебя с этим придурком?! — заорал парень, дав волю гневу и закрыв дверь, когда они оказались наедине в их спальне. Когда Росси увидел поцелуй актёров, он буквально потерял дар речи. Раф, ЕГО Раф целуется с этим уродом, которого терпеть не мог на съёмках! Ревность начала кипеть в его крови, когда он услышал их голоса в трейлере, но окончательно вывела из себя, когда застал их целующимися. Он всегда боялся, что это могло произойти, пока его нет рядом, но он и подумать не мог, что голубоглазая способна на измену. Буквально вырвав девушку из рук Ипокри, он вывел её из трейлера и разобрался с актером самостоятельно, хорошенько избив его без лишних свидетелей. Бьянки в это время беззвучно плакала, слушая болезненные стоны и звуки побоев и представляя скандал, который будет, когда Сульфус выйдет из трейлера. Скандал получился, когда пара оказалась одна в квартире. — У нас ничего нет! — оправдывалась, сдерживая слёзы, белокурая. — ТОГДА КАКОГО ХРЕНА ТЫ С НИМ СОСАЛАСЬ В ТРЕЙЛЕРЕ, А?! — ругался янтароглазый, прожигая в ней дыру гневным взглядом. — И не надо мне говорить, что это не то, что я подумал! — Я И НЕ СОБИРАЛАСЬ! — крикнула Раф, злобно глядя на него. — ОН САМ МЕНЯ ПОЦЕЛОВАЛ, КОГДА Я ХОТЕЛА ВЫЙТИ ИЗ ТРЕЙЛЕРА! — Ага, так я тебе и поверил! — съязвил Сульфус, скрестив руки на груди. — Все вы, бабы, так говорите… А оказываетесь продажными, неверными дурами! — Кто бы говорил про верность! — после недолгой паузы, не в силах сдерживать слёзы, в сердцах рявкнула девушка. — Весь вечер ты вчера притворялся, что между нами всё хорошо, а, на самом деле, после школы ушёл на весь день с Ури, вернулся чёрт знает когда и с засосами на шее! — Ты всё видела? — спросил янтароглазый, изменившись в лице, и подошёл ближе к плачущей девушке. — Да, Сульфус… Я прекрасно видела, как она целовала тебя в щеку, и ты пошел с ней куда-то… Но я не хотела говорить тебе, потому что верю и люблю тебя!.. — Тогда почему ты позволила ему поцеловать себя, если любишь меня?! — не отступал парень, продолжая гневно смотреть на девушку. Раф вытерла подступающие слёзы. — Позволь задать тебе тот же вопрос, — холодно ответила Бьянки. — Почему ты позволил себе настолько сблизиться с Ури? Сульфус раздражался всё больше и больше. Раф никак не отступала и продолжала спорить с ним, гневно глядя в его полные ярости глаза и сдерживая новый поток слёз, который так и норовил вновь хлынуть из голубых очей и вновь показать хозяйку слабой. Черноволосый так же не отрывал от неё взгляда, будто ожидал, когда хрупкая, слабая девушка сдастся под его давлением и проиграет этот бой за правду. Больше всего на свете, он ненавидел, когда его упрекали. Не важно, кто: родители, Гас и, тем более, девушка. Он ненавидел замечания и ругань. А когда его упрекают из-за ревности — его ярость переходила все границы. Не сдержавшись, Росси толкнул Бьянки на кровать, от чего та вскрикнула. — Знаешь, Раф, мне очень не нравится, когда девушки кричат и обманывают меня, — произнёс Сульфус, медленно приближаясь к ней. — Не подходи… Уйди! — умоляла белокурая, отодвигаясь к изголовью кровати. Голубые глаза Бьянки снова сузились, а тело задрожало, когда она увидела ЕГО… Медленно, но опасно, парень приближался к ней, пожирая взглядом красных глаз. Когда укус на его плече начал пульсировать, золотистая радужка очей черноволосого приобрела кроваво-красный оттенок, а губы, из которых торчали два острых клыка, искривились в жуткой улыбке. — Ты всё это время думала, что Гейб — монстр, не так ли? — усмехнулся Сульфус, уже заползая на кровать. — Что ж, ты ошибалась… — Не трогай меня! — тряслась от страха белокурая, прижимаясь к подушкам и сжимаясь. — НЕ ТРОГАЙ! — Не бойся, тебе уже некуда деваться… — парень моментально налетел на девушку и прижал кисти её рук к матрасу, пошло облизываясь. Раф зарыдала от страха, когда он приблизился к её уху. — Открою тебе маленький секрет, Раф: настоящий монстр, с которым лучше не связываться… Его голос моментально изменился и стал очень страшным с пониженной тональностью:— Это я.