Пятница, квартира Росси, 20:45
— Бл**ь, ну, вы что? Заснули там, что ли?! — недовольно прошипел Гас, продолжая раздражённо тыкать в звонок и надеясь на то, что ему кто-нибудь откроет. — Сульфус! Раф! Это я, Гас! — ответ: опять тишина. — Пресвятая Темптель… ВЫ ОТКРОЕТЕ ИЛИ НЕТ?! АУ-У-У-У-У!!! Почти каждое слово рыжего сопровождалось противным «дин-дон» или стуком в дубовую дверь, а с каждой секундой его терпения становилось всё меньше и меньше. Грасси уже десять минут стоял у входной двери и, словно какой-то сосед снизу, которого затопила парочка, безуспешно пытался «достучаться» до хозяина. Его пугала эта тишина: четвёртый день он не видел ни Сульфуса, ни Раф; мобильник лучшего друга выключен, а сам черноволосый перестал появляться в школе. Просто пропал, как и белокурая. Гас и Мики сначала подумали, что друзьям надо уединиться ненадолго, и их не стоит беспокоить пару дней, но полный игнор и таинственное исчезновение Росси и Бьянки заставили волноваться. Даже родители янтароглазого не знали, где он, предполагая, что заперся в своей квартире, куда часто сбегал, когда хотел остаться один. Но какой, тогда, смысл резко прекращать общение со всеми? Этого не понимал ни сам Гас, ни Мики… Ожидание Грасси прекратилось, когда он услышал тихие шаги за дверью и медленно поворачивающийся замок. Парню уже не терпелось обнять лучшего друга и спросить, что случилось, отогнав прочь жуткие мысли об исчезновении друзей, но… То, что он увидел, испугало рыжего не на шутку… Дверь открыл хозяин квартиры. Вот только… Гас его узнал не сразу… Взъерошенные, иссиня-чёрные волосы выглядели ещё неопрятнее, чем обычно, и буквально слипались от грязи; уставшие, полусонные, янтарные глаза тупо смотрели в сторону лифта, а не на гостя, а слегка шатающиеся ноги и кривая осанка создавали ощущение, что их обладатель — старик, а не семнадцатилетний парень. Опираясь о дверной косяк и держа опустошённую бутылку пива в руке, Сульфус медленно поднял глаза на друга и криво улыбнулся, затем улыбка моментально пропала с его лица. — А… Это ты… Га-гасян… — пьяным голосом произнёс парень. — А я тут… Отдыхаю… Хе-хе… — Мать, моя женщина… Сульф, вы, что, тут вписку устроили?! — спросил Грасси, отойдя от шока, и зашёл в квартиру. — Да нет… Просто… Мне захотелось попит-и-ить… — черноволосый закрыл входную дверь и прошёл за другом. Гас был в шоке, шагая по коридору, заполненному лежащими на полу листами бумаги и другими вещами из прихожей, и осматривая всё жилище Росси. Во всей квартире стоял отвратительный запах, и было ужасно душно; выключенный свет лишь придавал помещению эффект заброшенности, что ли? В некоторых комнатах, гость заметил валяющиеся, пустые бутылки из-под пива, которых, всего, он насчитал около десяти штук, не считая той, что Сульфус держал в руке. Почти в каждой комнате был жуткий бардак: валялись разные вещи и одежда; кое-где Гас даже заметил неубранные, фарфоровые осколки. — Фу! Ну и вонь! — сморщился Грасси, зажимая нос и присаживаясь за кухонный стол. — Что тут за срач? — ИК!.. Не знаю… — янтароглазый еле уселся за стол. — Так получи-и-илось… — Твою мать, СУЛЬФУС! — крикнул Гас, стукнув кулаком по столу, когда терпеть голос пьяного в дрова друга стало невозможным. — КАК ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ?! ЧТО ПРОИЗОШЛО?! ГДЕ РАФ?! — он схватил друга за предплечья и начал трясти и легонько хлестать по щекам, пытаясь привести его в чувство. — Давай, Сульф, ты мужик или баба, чтобы бухать одному?! — Да чего ты ко мне пристал?! — прошипел Росси уже более-менее нормальным голосом и резко убрал руки друга. — Всё нормально!.. Отстань!.. — По тебе и не скажешь! — грубо ответил рыжий, присаживаясь на место. — Что произошло? — Да так… ИК! Ничего… Бедному Грасси окончательно надоело слушать в ответ икание. На каждый вопрос друг отвечал каким-то непонятным набором слов, и тупо икал, улыбаясь по-идиотски. Рыжий уже начал пытать себя догадками: сколько он выпил бутылок в день? С кем пил? Почему? Но вопросы должны немного подождать. — Дорогой мой, сходи-ка ты в душик и проветрись немного!.. — протянул он, буквально заталкивая Сульфуса в ванную комнату. — От тебя несёт, как от бомжа! — Да не толкай ты меня!.. — шикнул черноволосый. — Иду я уже… С грехом пополам, парень всё-таки добился своего: через десять минут Росси вышел из ванной в более-менее трезвом состоянии, хоть и его походку было сложно назвать идеальной. Одевшись, он сел к другу за стол и налил по полстакана пива. Ссылаясь на меру, гость моментально вылил содержимое обоих стаканов в раковину и налил обычной воды с лимоном, дабы окончательно привести друга в нормальное состояние. Вот только… Судя по лицу самого янтароглазого, он не очень-то и хотел этого… — Рассказывай, — спокойно и тихо произнёс Гас, снимая солнечные очки, когда оба стакана были опустошены. — Сульф, что произошло? Мне-то ты можешь рассказать… Черноволосый долгое время молчал, собираясь с кое-какими трезвыми мыслями и воспоминаниями, от которых он желал избавиться, напиваясь в хлам уже третий день. Он очень сильно хотел умолчать об этом, никому не говорить и мучать себя, когда никто не видит, притворяясь пьяным и выпивая по три-четыре бутылки в день. Впускать Гаса было жуткой ошибкой: он, ведь, не отстанет, пока Росси не расскажет ему всё. Благо, на рыжего всегда можно было положиться: почти никогда не критикует, внимательно слушает, и никакие секреты Сульфуса никогда не всплывали, благодаря его молчанию. Но всё же… То, что случилось… Случилось, из-за НЕГО… Ему мало того, что вспоминать было страшно, а рассказывать об этом было ещё и очень больно… — Гас… Я редкостный урод… — начал парень, тяжело дыша и не поднимая глаз на друга. — Я… Я убил её… — Что?! — охренел Грасси, ошарашенно покосившись на янтароглазого. — К-как?.. Сульфус… К-как ты м-мог?.. Т-ты убил… Раф?.. Закрыв глаза, Росси медленно кивнул. От собственного признания в содеянном, на душе уже было просто омерзительно, а реакция Грасси лишь подлила масла в огонь… Парень положил руки на стол и опустил голову, пытаясь утаить от лучшего друга предательские слёзы, что наворачивались на золотистые очи. — По крайней мере… В этом я виноват… — еле сдерживая боль в голосе, произнёс Сульфус, не смея поднимать взгляда на Гаса, который всё ещё отходил от шока. — Расскажи, — опомнившись, попросил Грасси. — Станет легче. — Налей мне… Пожалуйста… Воды… — обрывисто попросил хозяин квартиры, вспоминая события этого проклятого вторника. Получив желанную порцию чуть кислой от лимона минералки, он опустошил стакан и начал свой нелёгкий рассказ…***
Вторник, вторая половина дня… — «ПУСТИ МЕНЯ!» — душераздирающий крик и громкий плач девушки, от которого у него всегда сжималось сердце, эхом раздалось в спальне, когда она окончательно сошла с ума. — «НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!» Вспоминая всё, что происходило тогда, Сульфус ненавидел себя с каждой секундой. Болезненный крик, слёзы и боль стимулировали его совесть пожирать его изнутри и затыкать это жуткое чувство очередной бутылкой алкоголя… Боль… А ведь, он всегда обещал, что не сделает ей больно. Он боялся этого. Она доверяла ему, любя и зная, что находится в безопасности, когда он рядом. Он старался защитить её от Гейба и любого другого, кто пожелает сделать с ней что-нибудь плохое, а оказалось…Надо было защищать от себя самого…
— «И не надейся!» — он до сих пор слышит в голове этот отвратительный, страшный голос из преисподней, который издавал, когда до синяков сжимал кисти её рук и прижимал к матрасу, и ему становится страшно от себя самого. От того монстра, которым он был, когда окончательно потерял голову из-за плотских желаний, которые всегда сбывались, стоило ему найти очередную девицу лёгкого поведения… С его любимых, небесно-голубых глаз, которые в миг стали узкими, дрожащими бусинами, ручьём текут горькие слёзы. Всхлипы и вздохи покидают мокрые от слёз, медовые губы. Блондинистые волосы растрепанны… Она лежит под ним на кровати и безутешно рыдает, желая умереть и не чувствовать той боли, которую испытывает из-за очередных рефлексов сломанной психики. Над ней — он… Сульфус до сих пор не понимает, как он дошёл до такого состояния, что просто не смог контролировать себя. Очередной крик и громкий плач голубоглазой он заткнул поцелуем, но это прикосновение губ уже не было таким нежным и мягким, как раньше. Оно грубое, властное… Больное… Тому парню, который нависал над девушкой, было абсолютно плевать на всю ту нежность, которую проявлял к ней ранее: постоянно впиваясь в её губы, он буквально кусал их, даже до крови. А тонкую, алую струйку, что стекала с её покусанных, медовых губ, он противно слизывал языком, полностью игнорируя болезненный стон, который вырывался из уст белокурой. Хотя… Нет. Он не игнорировал его, наоборот, он старался вслушиваться в каждый вздох, чтобы получить это удовлетворение и полностью завестись. Следующей пыткой стала шея… Раф не переставала кричать, каждый раз, когда его зубы прикасались к небольшому участку кожи и моментально кусали. Но это делал не Сульфус. На его месте, она видела Гейба, который постоянно так издевался над ней, когда она чем-либо выводила его. Лежа на спине под ним и чувствуя, как шея покрывается укусами и клеймами, она рыдала и мысленно умоляла, чтобы её убили прямо сейчас. Парень был только рад её крикам. Он хотел… Желал её кожи… Всю её. Кусая тонкую шею и ключицу, он пытался усмирить то чувство голода, которое с каждой секундой увеличивалось, а ему всё было мало. — «НЕТ!» — вырвался ещё один крик из уст девушки, когда обе её кисти оказались над головой, прижатые рукой Сульфуса к изголовью. Довольно улыбаясь и сверкая красными глазами, он продолжал наслаждаться её плачем и всхлипами, которые стали ещё громче, стоило его свободной руке забраться под кофту белокурой и медленно поползти наверх, заставив слёзы хлынуть из её глаз. — «Остановись!.. СУЛЬФУС!!!» Его имя эхом раздалось в голове, когда она отчаянно крикнула. Он остановился. Оно прозвучало так, словно она не умоляла отпустить её и прекратить издеваться над ней, а будто просила о помощи. Просила того Сульфуса, который был спрятан глубоко в теле монстра, которым он стал. Он моментально замер и просто смотрел в голубые бусины, которые заливались слезами и умоляли не мучать. Находясь в нескольких сантиметрах от девушки, он отчётливо слышал бешеное сердцебиение и тяжелые вздохи, чувствуя дрожь по всему её телу. Именно в этот момент, Сульфус начал постепенно приходить в себя. В голове вихрем кружились слова двух голосов, которые не умолкали и продолжали перебивать друг друга, окончательно запутав парня, а радужка глаз резко меняла цвет с красного на янтарный и наоборот. Бьянки испуганно смотрела на него, ожидая его следующих действий: он замер, не отрывая взгляда от её очей, но всё ещё сжимал кисти её рук, а свободная рука уже покоилась на её грудной клетке. Сглотнув и сморщившись, Раф моментально освободила ногу, которую он сжимал коленями и пнула парня коленкой в живот, заставив его отпустить её полностью. Удар моментально привёл парня в чувство, когда девушка выбралась из его «объятий» и отошла от кровати, прижавшись к стене и глядя на него. Парень поднялся на ноги, держа руку там, куда получил нехилый пинок. — «Р-раф…» — только и сумел произнести он, глядя на белокурую. Она ничего не слушала. Слёзы продолжали течь из сумасшедших глаз, а голова резко дёргалась, когда девушка мотала ею и медленно пятилась к двери, пытаясь нащупать дверную ручку. — «Нет, Раф! Стой!» Держась за живот, Росси помчался за убегающей девушкой. Раф схватила шлем и ключи от мотоцикла и моментально выбежала из квартиры, быстро спускаясь по лестнице и всхлипывая каждый раз, когда слышала отчаянные зовы черноволосого, доносившиеся с пятого этажа…***
— Я звал её… Пытался догнать… Но всё тщетно… Она села на мотоцикл и уехала куда-то, а я поехал за ней на машине… Потом… Она… — он взял стакан воды, который ему протягивал рыжий и моментально опустошил его. — Когда я почти догнал её, из-за поворота, на высокой скорости выехала машина… Гас… Я редкостный придурок!.. Говорить больше не было сил. Каждый обрывок предложений произносить было всё сложнее и сложнее, из-за кома в горле и боли, которая мучила связки. Сульфус опустил голову и уткнулся лбом в сложенные перед ним руки, тихо плача и стараясь не показать Гасу свою слабость. Впервые в жизни он позволил себе слёз из-за того, что натворил сам, тем более, из-за самой жуткой ошибки в его жизни… Ненавидя себя всей душой, парень тихо шептал её имя, просил вернуться и обнять, как это было всегда… А сейчас… Ему остаётся только раскрыться другу и жить с тем фактом, что он чуть не взял девушку, любимую девушку, силой и является главным виновником в том, что её больше нет… С тех пор, как он узнал о правдивых отношениях Раф и Гейба, он стал делать абсолютно всё, чтобы Мизери никогда больше не смог сделать ей больно, а получилось, что он стал копией этого урода. Стал насильником и убийцей, из-за которого она ушла во всех смыслах этого слова… Росси не спал ночами, когда горькие воспоминания лезли в голову и терзали сознание. Слёзы невольно заполняли золотистые глаза каждый раз, когда он видел, как зелёная «Audi» сбивала чёрный мотоцикл, и девушка отлетала на несколько метров, врезаясь в стену жилого дома. Он никак не мог забыть или хотя бы отвлечься от воспоминаний, как держал на своих руках тело голубоглазой, а слезинки падали на маленькие кусочки визора*, которые впились в её лицо. Алая жидкость текла по её коже и словно обжигала, когда оказывалась на его пальцах, не отпускавших Бьянки. Сбивший девушку водитель скрылся, оставив парня наедине с ней и с ужасным камнем на душе… Он до сих пор помнит, как мокрыми от слёз очами смотрел в её глаза, уже не такие сумасшедшие, какими были до аварии, которые грустно взглянули на него, будто спрашивая: «Почему?.. Сульфус, за что ты так со мной?..»… Одинокая слеза скатилась по её окровавленной щеке, и небесно-голубые очи закрылись… Навсегда… — Насмерть? — осторожно переспросил Гас, положив большую, тёплую ладонь на кулак друга. — Она была ещё жива… Когда её забрали у меня из рук… — произнёс янтароглазый, всё так же не поднимая взгляда на Грасси. — Я приехал в клинику Паидея, куда её увезли на скорой… Меня не пустили в её палату, но я слышал, как врачи использовали дефибриллятор… После этого… Глав. врач… В-вышел и… Я спросил что-то… О е-её состоянии… Когда он что-то сказал про… Остановку сердца… И… С-смерть… Я потерял сознание… Черноволосый ударился лбом о поверхность стола и тихо зарыдал, не обращая внимания на сочувственное лицо Гаса, что молча выслушивал каждое его слово. Ему уже было плевать на то, что плачет, хоть парни и не должны ронять слёзы, он просто выплёскивал все эмоции наружу и мучил себя обвинениями. Он виноват в том, что её больше нет. Он! Он обещал ей, что никогда не сделает больно и будет всегда рядом, а сам… Оказался хуже ненавистного Мизери! Росси знал только одно: смерть девушки — его наказание, которое будет мучать душу ещё очень долго… — Ра-аф… — тихо повторял он её имя, не успокаиваясь. — Сульф, успокойся… — грустно произнёс Гас, выйдя из-за стола и обняв друга. — Ты уже ничего не сможешь сделать… — Гас, ты понимаешь, что я не могу просто взять и забыть о том, что я натворил?! — выпалил Сульфус, резко подняв голову и посмотрев на Грасси. — Я виноват в том, что Раф умерла! Я! Я убил её!.. — Откуда ты, вообще, знаешь, что она мертва?! — крикнул в ответ Гас. — Тебе говорили о причине её смерти?! Свидетельство о смерти есть?! Сульфус, если ты запомнил слова врача про остановку сердца и смерть, возможно, она ещё жива! — Что ты имеешь ввиду?.. — спросил Росси, вытерев слёзы. В его янтарных глазах блестнула искра надежды. — Я имею ввиду то, что, возможно, врач сказал тебе о клинической смерти. Помнишь, два года назад, я рассказывал, как у меня деда с того света врачи вытащили? Тоже самое и здесь: дефибриллятором ей восстанавливали сердцебиение и, есть шанс, что не безуспешно… Поджимая губы, Росси смотрел на Грасси, словно хотел, чтобы он сказал, что Раф действительно жива. Четыре дня он мучил себя и не находил места, когда подсознание твердило, что он — убийца, а сейчас есть вероятность, что он просто себя накрутил, и она не погибла. Друг лишь мягко улыбнулся и кивнул головой, разжигая в душе черноволосого огонь надежды, который успокаивающе грел его. Выпив стакан воды, Сульфус глубоко вздохнул. — Да, Сульф… Есть вероятность, что всё не так плохо, — произнёс рыжий. — Если всё прошло успешно, она не умерла и ждёт тебя… — Даже если и так… Гас, ты думаешь, она захочет меня видеть после этого? — грустно спросил друг, зарываясь пальцами в волосы. — Она просто пошлёт меня и будет права. — А ты сделай так, чтобы она этого не сделала, — улыбнулся Грасси и направился к прихожей. — Собирайся, поехали! — Куда?.. — В больницу, конечно. Рыжий мягко улыбнулся и похлопал друга по плечу. На самом деле, он просто скрывал за улыбкой страх и недоумение. Как?! Как он мог?! Ладно, избил этого ванильного козла, но накинуться на любимую девушку, только из-за того, что она начала предъявлять обвинения в измене, и её поцеловал тот урод против её воли… Гас, вообще, не представлял, как такое могло произойти. Если бы он был на месте Сульфуса, возможно, он бы дал Мики второй шанс, или спокойно расстался с ней, но ни в коем случае не стал бы нападать. Конечно, Росси всегда был вспыльчив, и Грасси знал, как никто другой, что, если черноволосого разозлить, пощады не жди. Раф сильно обожглась, когда начала спорить с ним, вот и гадай теперь: живая или нет? Он даже стал побаиваться Сульфуса… Надевая куртку, он не спускал глаз с янтароглазого: Росси всё так же сидел на месте и глядел в пустоту, думая о чём-то своём и периодически тяжело вздыхая. — Сульф, ты идешь? — Нет… — послышался тихий голос Росси. — Что значит «нет»? — удивился гость, вернувшись на кухню. — Сульфус, что значит «нет»? — Я не могу, Гас… А вдруг?.. — не договаривая фразу, он почувствовал на своих предплечьях руки Гаса. Тот поставил парня на ноги и повернул его к себе лицом. — Росси, ты мужик или баба? — немного грубо спросил друг, серьёзно глядя в янтарные, больные глаза черноволосого. — По-твоему?.. — горько усмехнулся тот. — По-моему, ты ведешь себя, как баба, но выглядишь, как парень, — разочарованно произнёс Грасси, отпуская руки хозяина квартиры. — Решайся. Позвони, когда понадоблюсь… С этими словами, рыжий покинул квартиру. Сульфус ещё долго стоял на пороге кухни и смотрел на входную дверь, словно Гас ещё стоял там, и ждал. Ждал, когда силы окончательно покинут его, и он забудет об этом кошмаре на несколько часов. Кто знает… Может, хоть этой ночью совесть сжалится над ним и не будет мучать во сне…***
22:30… 22:30… 22:30… 22:31… Сидя на раскладном диване, который находился в кабинете, Росси постоянно нажимал на кнопку смартфона, желая поскорее провалиться в сон. Слегка прохладная комната, в которой его бабушка мастерила разные вещицы и создавала одежду, всегда была наполнена теплом и казалась источником вдохновения, но сейчас в ней нет ни того, ни другого. Она пуста. Но её стены сохранили звуки плача и криков во сне, разбивающихся бутылок и имени из трёх букв, которое Сульфус позабудет не скоро… Когда каждая попытка уснуть превращалась в издёвку над нервами, черноволосый перебрался в эту небольшую комнату в надежде сбежать от угрызений совести. Находится в спальне, тем более, спать на той кровати и чувствовать аромат ромашки, которым пропиталась подушка белокурой, было практически невыносимо… Всё-таки, это глупое занятие с телефоном ему надоело. Отбросив гаджет в сторону, парень подошёл к окну и поджог сигарету. Хоть курение и не входило в список его привычек, он всё же позволял себе пару сигарет, чтобы успокоиться, когда ругался с родителями, или происходило что-то похуже. За окном шёл дождь. Тучи почти полностью затянули небо, изредка оставляя небольшие оконца для лунного света. Сильный ливень накрыл весь город, не позволяя прохожим появляться на улице без зонтов. Казалось, что природа полностью олицетворяла то, что у янтароглазого было на душе — печаль и боль. Втянув дым, Сульфус посмотрел вдаль: за покрытым каплями дождя окном — дома и монументы Рима красиво освещены, как и каждую ночь. Как и тогда… Как-то вечером, когда шёл такой же ливень, он так же сидел на этом диване и смотрел в окно, периодически отрывая взгляд, чтобы прочитать какую-то книгу. Уставшие после школы и съёмок, он и Раф на время прекращали близкое общение, ограничиваясь лишь мелкими беседами и совместным сном. На прогулки и прочую романтику не оставалось ни времени, ни сил. Единственная возможность побыть вдвоём — только вечер. За спиной послышался еле слышный скрип двери и тихие, осторожные шаги. Её шаги, которые он всегда узнает. Тихие и осторожные шажки… Он обернулся, и его губы расплылись в мягкой улыбке. Тоже улыбаясь, Раф медленно шла к нему. Он до сих пор помнит, как её руки легли ему на плечи и крепко обняли, когда она подошла ближе. Тепло, нежность, привязанность, любовь — всё то, что он чувствовал тогда, и чего ему катастрофически не хватает сейчас. Хотелось плюнуть на всё и поговорить с ней; посмотреть в голубые глаза, светящиеся радостью; обнять и просто осознать, что она рядом. Да, как бы ванильно это не звучало, он скучал по ней. Безумно скучал… А он всё испортил…Опять…
Только сейчас Сульфус смог осознать сколько ошибок он натворил за всю свою жизнь. Он испортил и продолжает портить жизнь окружающим и близким людям, и каждый раз выходил сухим из воды, пока не сделал больно и не испортил жизнь самому себе. Сколько девушек он обманывал, ради забавы и удовлетворения своих плотских желаний? Сколько сверстников он обидел, насмехаясь над их недостатками и прилюдно унижая? Сколько ребят стали жертвами стрелок и различных избиений? Ответ один: много. Росси прекрасно помнит, как смеялся над одноклассником Марко, когда тот влюбился в девчонку из параллельного класса, но не мог себе позволить даже купить ей цветы. Парень постоянно терпел насмешки со стороны Сульфуса, Мефа и Анг-Ли, а когда Виттория отвергла его, Марко закрылся в себе, а его самооценка понизилась до нуля, не позволяя ему побороть скромность и хотя бы сказать «привет» понравившейся девушке. Когда черноволосый, вместе с компанией, задумал выкрасть и сжечь листы с контрольной по географии, которую написал на единицу, на месте преступления его спалила одноклассница Николь и пожаловалась директору. Компанию отстранили от занятий, но, неделю спустя, они жестко избили беднягу до потери сознания, таким образом, навсегда посадив девочку в инвалидное кресло. Ещё один парень из параллельных не избежал насмешек со стороны «самых крутых» пацанов гимназии. Уго — простой паренёк, живший с бабушкой недалеко от школы, считался одним из самых лучших учеников «Теренцио Мамиани» и всегда славился активностью и хорошими результатами в аттестате. Сульфус, считавший его обычным, бедным ботаном, мечтающим о карьере с высшим образованием, просто не мог упустить шанса разыграть или унизить главного отличника перед остальными студентами. Однажды, об издёвках узнала сама бабушка Уго, а очередные унижения и даже драка произошли прямо на глазах бедной старушки. Итог этой истории тоже был печальным: бабуля умерла, а бедного ботаника забрали в детский дом… Про его недетские увлечения — вообще, отдельная история… Вписки, вечеринки и «случайный» флирт в спортзале просто не могли не закончиться поцелуями и любовными играми. По нему сохла куча девчонок в школе, и он это знал, и умело этим пользовался. Стоило ему краем уха услышать какой-нибудь вздох, какой-нибудь комплимент в свой адрес или заметить заинтересованный взгляд, что всегда тешило его самолюбие, он тут же соблазнял и пользовался своей жертвой. Сложно представить, какого было его родителям, когда из школы звонили об очередной недетской проделке или в дом заглядывали разъярённые папаши его мимолётных пассий… А ему тогда было абсолютно всё равно: он практически игнорировал упрёки родителей, постоянно злясь на них, и продолжал развлекаться «по-взрослому». Даже за спиной у Кабале… Кстати, о ней… Долгое время он думал о том, что, всё-таки, она — необычный для него человек. Даже несмотря на то, что у них не было слишком близких отношений, он всегда знал, что на Валенту можно положиться: она всегда и во всём его поддерживала, и отношения с ней были почти идеальны. Но, когда она напилась и ляпнула что-то про его деньги, Сульфус просто отказался от неё, как от всех тех девушек, которые после интрижки рассчитывали на продолжение отношений. Он почувствовал себя брошенным, использованным, никого не интересующим, как личность… А ведь, так же себя чувствовали все те ученицы «Мамиани»… И Кабале, наверняка, долго не могла смириться с тем, что два года более-менее нормальных отношений закончились вот так, когда он просто бросил её и даже не захотел дать ей второго шанса, бросив больное предложение из четырёх слов: «Я тебя не люблю». А с какой брезгливостью он смотрел на её слёзы, которые он заметил после танца с Раф. Ведь, желтоглазой, наверняка, было очень обидно и больно смотреть на то, как он быстро променял её на Бьянки. Кто знает, какого ей сейчас… Но точно не сладко… Ему было жалко даже Ури, а говорить про Раф и язык не поворачивается… Обеим он разбил сердце, а белокурой добил и без того слабую психику… Слёзы наворачивались на глаза каждый раз, когда он вспоминал расстроенную Дель Фиоре, плач и истерику Кабале, и сумасшедшие крики и узкие зрачки Раф… В какой-то степени, он просто поигрался с каждой из них и буквально сломал, автоматически поставив на каждой клеймо «очередная игрушка-шлюха Росси»… — Боже… Какой же я урод… — прошептал янтароглазый, закрыв глаза и скатившись по стенке. — Что я наделал?.. — Понял свои ошибки и испытал всё то, что чувствовали другие… — послышался холодный, но до боли знакомый голос в комнате. Сульфус еле раскрыл глаза и увидел «Лунную» девушку. На удивление парня, призрак беловласой начал превращаться в человека, а раны на его теле заживали с невероятной скоростью. Подол платья, который превратился в нить в вечер выпускного бала, вновь появился на юбке бело-голубого платья. Слёзы, застывшие в глубоких, синих очах девушки, моментально испарились, а сами глаза приятно засияли. Некогда растрёпанные, белоснежные волосы заблестели в лунном свете и снова приобрели опрятный вид и нежность шёлка. Она вновь стала той волшебной нимфой, которую он повстречал второго марта, на террасе отеля «Golden Sea». Мягко и сочувственно улыбнувшись, она присела на корточки и погладила щеку парня, большим пальцем стирая редкие слезинки с янтарных глаз. — Пожалуйста… Помоги мне… — жалобно протянул Росси, глядя в её глаза. — Я не знаю, что мне делать… — Осознание ошибок — уже важный шаг… — произнесла синеглазая, всё ещё гладя его щеку. — Ты понял, что сделал много плохого тем людям, которые играли ту или иную роль в твоей жизни… Но этого не достаточно… Ты испытал то же отчаяние, что и Марко, когда Раф отвергла тебя… Ты познал ревность и предательство, как Кабале, когда видел любимую с другим… Ты почувствовал то же самое горе, что и Уго, когда она умерла… Ты стал ненавидеть себя за то, что причинил ей боль так же, как и тем людям, до которых тебе раньше не было дела, — неожиданно, она встала и уже сердито посмотрела на него, немного подняв голос. — Неужели, тебе надо было потерять дорогого человека, чтобы понять, что ты натворил?! Опустив голову, Росси ничего не ответил. Хоть раньше гордость не позволяла ему признать свою вину, похоже, она тоже сдалась: теперь он винил себя уже не только в смерти Раф, но и во всех тех бедах, которые случились с ребятами, с которыми он учился в одних стенах гимназии. Малолетний преступник, хулиган, провокатор, ловелас, бабник и насильник — вот кто он… Считал себя лучше и круче всех, только потому что является сыном знаменитого режиссёра, а без родителей он — никто. Просто парень по имени Сульфус, чьё высокомерие и эгоизм испортили жизнь всем и ему самому… — Неужели, я ничего не могу сделать?.. — спросил черноволосый, медленно поднимая свой взгляд на рассерженную беловласую. — Должен же быть выход… — Ты найдёшь его, — еле заметно прищурилась она, кивнув головой. — Только когда одолеешь яд, который убивает тебя… — Что ты делаешь?.. — удивился янтароглазый, когда девушка вновь опустилась на колени и приложила руку к его груди, словно хотела почувствовать сердцебиение. Она лишь улыбнулась и что-то прошептала. Бледно-голубой свет, появившийся под её ладонью, неярко осветил грудную клетку юноши и приятно согрел, немного успокоив. Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза от приятного ощущения, которое излучал тот свет, но он тут же отвлёкся от наслаждения, когда заметил кое-что. — Твоя рана… — произнёс он, увидев, что на груди его гостьи синяя кровь до сих пор не исчезла, а рана не зажила, как остальные ссадины. — Почему она не пропала? — Всему своё время. Это зависит от тебя, — улыбнулась «Лунная» девушка. — Не туши этот огонёк надежды, который горит в твоём сердце… Убрав ладонь с его сильной груди, синеглазая поднялась на ноги и стала постепенно исчезать, молча махая рукой и превращаясь в серебряную, блестящую пыль, что пропала в лунном свете. Росси улыбнулся ей вслед и выбросил сигарету через форточку… Всё ещё глядя на то место, где стояла девушка, Сульфус вновь почувствовал то самое тепло, которое приятно грело сердце и душу, от её бледной руки. Все горькие мысли и воспоминания мигом исчезли, словно карточный домик, а какая-то маленькая частичка уверенности и силы вновь родилась внутри него. Он долго колебался и разбирался со своим прошлым и в себе, мучая угрызениями совести. Эти бесконечные, как звёзды, минуты казались адской пыткой, когда в памяти черноволосого мелькали его грубейшие ошибки, а подсознание постоянно обвиняло его в тех или иных гадостях, из-за которых страдали люди. Но сейчас… Ничего этого не было… В голове осталась только одна мысль, которая стала потихоньку превращаться в план, а потом — и вовсе — в цель. И он уже не упустит этого шанса!.. Наспех собравшись и приведя себя в более-менее приличный вид, Сульфус схватил телефон. Хоть на улице и ночь, медлить нельзя было ни в коем случае. Слова Гаса и тепло от прикосновения «Лунной» девушки стали поводом надеяться на чудо. А вдруг, она, всё-таки, жива? Вдруг, она лежит в больнице и так же скучает, как и он по ней? Сейчас он это и узнает. После всего того, через что ему пришлось пройти эти четыре дня, Росси был готов ко всему, но больше — к лучшему, конечно. Если бы она умерла, он бы действительно почувствовал это. Он бы знал и не стал бы даже сомневаться. Сейчас, он готов посмотреть правде в глаза и принять любую реальность. Пусть она даже причинит ему большую боль, чем догадки и иллюзии, которые окружали его, но он готов. Готов ещё раз понять свою ошибку и понести заслуженное наказание… Парень уже собирался выйти из квартиры, как он краем глаза заметил кое-кого… Медленно повернувшись к зеркалу, по ту сторону стекла он увидел того самого монстра, который постоянно появлялся в его снах или в реальности. Существо хищно улыбалось и обнажало свои клыки, испачканные в красной крови, будто опять пыталось испугать янтароглазого и вновь вселиться в него, что и делало каждый раз, когда укус на плече парня болел. Однако юноша продолжал бесстрашно смотреть в краснющие глаза твари. Неожиданно, монстр начал приобретать его внешность: чёрная материя превратилась в тень спортивного телосложения, вокруг левого глаза появилась красная звезда, а на голове выросла копна непослушных, иссиня-чёрных волос. Удивившись, парень приблизился к зеркальной поверхности, а тварь, словно его отражение, повторила его движения, не переставая маниакально улыбаться. Когда между ними оставалось расстояние в несколько сантиметров, существо показало указательным пальцем на самого Сульфуса, что в недоумении продолжал смотреть на чудовище, а затем на себя. — «Ты — это я,» — послышался демонический голос в голове Росси, после чего тень вновь заулыбалась. — Ты думаешь, что я стану таким же? — грозно спросил черноволосый, приближаясь к зеркалу. — Ошибаешься. Я был тобой, но больше никогда не стану таким монстром! Это я тебе обещаю, — Сульфус приложил ладонь к шее своего отражения и начал сжимать руку в кулак, словно опять душил тварь, как в своём кошмаре. Монстр начал кричать и схватился за руку парня, когда в его шее засветился тот же самый голубой свет, что появился под ладонью «Лунной» девушки. В этот момент, янтароглазый перестал бояться его. Он не испытывал страха. Он испытывал ненависть. Именно, когда существо укусило его, он перестал контролировать себя и начал поддаваться инстинктам, кидаясь на Раф. Это из-за этой твари, он испортил отношения с ней и с близкими друзьями. Из-за этого чудовища, он нехотя разбил сердце ещё одной влюблённой в него девушке. Гнев и ненависть к чёрной материи были намного сильнее, чем такая слабая эмоция, как страх, и он продолжал выплёскивать всё то, что было у него на душе, гневно прожигая взглядом монстра и постепенно пугая его. Не испытывая ни капли жалости и чувствуя себя сильнее, Росси сжал кулак ещё сильнее и, таким образом, душил кричащего монстра, пока тот не потерял внешность черноволосого и не превратился в дым. Сульфус больше ничего не чувствовал в сжатом кулаке. Он подошёл к зеркалу и оттянул ворот футболки, чтобы было видно левое плечо. — Что за чертовщина? — удивился парень, когда полностью снял футболку, а на месте укуса, который часто болел и напоминал о чудовище из снов, он ничего не обнаружил. Кожа идеальна, как и на правом плече. Довольно улыбнувшись и надев верх обратно, парень покинул квартиру, быстро набирая нужный номер на сенсоре телефона…***
— Дядь, знаешь, хоть я и знаком с тобой очень давно, но… СМОТРИ, КУДА ПРЁШЬ, ПРИДУРОК! — прервался Гас, громко крикнув и несколько раз нажав на клаксон, когда на перекрёстке, перед ними, промчалась машина на высокой скорости, которая чуть ли не врезалась в автомобиль ребят. — Бл**ь, ты чего так орёшь?! Я и так, как на иголках, а ты ещё и пугаешь! — проворчал Сульфус, пихнув друга локтем. — Прости, брат, просто, если я разобью батину тачку, мне пи… — Я понял, можешь не продолжать, — перебил Росси, вздохнув и отвернувшись к окну. — Блин, понапокупают прав всякие козлы, вот и наслаждайся теперь вождением!.. — пробормотал Грасси и повернул руль направо, в сторону клиники Паидея, куда отвезли голубоглазую после аварии. — Это… Я не закончил. Хоть мы с тобой знакомы четыре года, ты не перестаёшь меня удивлять! Пару часов назад ты отнекивался и боялся даже переступить порог этой больницы, а сейчас разбудил меня в одиннадцать часов ночи, чтобы я отвёз тебя туда, хотя нас могут и не впустить… Что заставило тебя передумать? — Я почему-то не уверен в том, что она умерла, Гас… — не отрывая взгляда от пейзажа за окном, произнёс янтароглазый. — У меня есть какое-то ощущение, что всё случилось именно так, как ты предполагал… Возможно, она действительно сейчас лежит в палате и ждёт меня… Если бы её не стало, я бы почувствовал какую-то пустоту, а этого нет. — Эх, ты, Ромео… — улыбнулся рыжий, хлопнув друга свободной рукой по плечу. — Ты просто очень сильно любишь её, вот и всё. — Ты в этом уверен?.. — Ты совсем бухой, что ли? — усмехнулся парень. — Конечно! Сульф, я прекрасно видел, какие отношения у тебя были с другими девчонками и какие они получились с Раф. Я ещё в марте заметил, как она тебя зацепила. Мы с Мики даже шипперили вас. Хи-хи… Поверь мне, брат, если бы она ничего для тебя не значила, как твои прошлые «пассии», ты бы даже и не подумал о ней. Ты безумно любишь её, а она в тебе души не чаяла. Просто, иногда, мой лучший друган, Сульфус Росси, немного слепой и тупой, вот он ничего и не замечает. — Ой, Гасян, что бы я без тебя делал? — лучезарно улыбаясь, спросил черноволосый, крепко обняв Грасси, когда машина остановилась. — Спасибо, друг! — Пожалуйста, друг… Всегда пожалуйста… — рыжий улыбнулся и обнял Росси в ответ, хлопнув пару раз по спине. — Иди к ней. Мы приехали. Дав пять другану, Сульфус вышел из машины и направился к главному входу клиники, где был несколько дней назад. Несмотря на то, что теперь он был твёрдо уверен в том, что Раф жива, с каждым шагом сердце билось всё сильнее и сильнее, то ли от волнения, то ли от некого страха. Росси старался игнорировать стук и шёл дальше к своей цели, к дверям больницы, где его ждёт или более-менее хорошая новость или совсем плохая… «Будь, что будет…» — сказал сам себе янтароглазый, открывая дверь. Во всём здании больницы был выключен свет. По крайней мере, ни в одном окне не горел даже ночник. Только первый этаж был освещён, так как врачи в ночную смену ни в коем случае не должны дремать, а белый свет, сильно бьющий по глазам, не давал возможности даже прикрыть глаза и, облокотившись об стенку, посопеть. Вот только, похоже, что женщину, сидящую за столом регистратуры, ото сна не спас ни белый свет, ни чашка растворимого кофе… — Извините… — робко произнёс Росси и потряс женщину за плечо, после чего она моментально проснулась. — Скажите, а… — Молодой человек, Вы, вообще, на часы смотрите? — возмущённо произнесла она, поправив очки и указав на настенные часы, висящие за её спиной. — Время — половина двенадцатого, а Вы в больницу наведываетесь! — Я понимаю, что не вовремя… Но, прошу, поймите меня, это очень важно!.. Я должен увидеть… — Я всё прекрасно понимаю! — продолжала отмахиваться тётка. — Приезжайте завтра, с двух до пяти, и увидитесь с человеком, если этого позволит глав. врач… — Но!.. — До свидания! — по слогам произнесла женщина, не дав черноволосому даже договорить. — Приходите завтра! Мысленно обматерив противную старуху, Сульфус развернулся и направился к выходу. Хотелось просто плюнуть на её слова и на всё, что она скажет, и просто помчаться искать нужную палату. Правда, именно эта тётка и могла бы ему сказать, где лежит Раф, а без важной информации пришлось бы бегать по всей больнице от охраны… А так и своего вряд ли добьёшься, и лишних проблем себе наживёшь. А это ему нужно было в самую последнюю очередь… — Вот стерва… — тихо прошипел черноволосый и, достав из кармана куртки пачку сигарет и взяв одну в рот, закурил, облокотившись об стену здания. — Ай-ай-ай! — послышался чей-то шутливый, голос. — Такой молодой парень и курит, тем более, на территории больницы! Янтароглазый просто проигнорировал замечание и продолжил втягивать дым, стараясь успокоиться и поехать домой более-менее спокойным и не раздражённым, а курево, в его случае, было самым лучшим лекарством от негативных эмоций. Молодой мужчина, что обратился к нему, закатил глаза и подошёл ближе — парень снова не отреагировал и даже не посмотрел в его сторону. Тогда врач забрал сигарету из руки парня и выбросил в урну. Сульфус недовольно прорычал и, наконец, соизволил посмотреть на причину ещё большего раздражения. — Это вы?! Психиатр из «Санто Спирито»?! — ошарашенно спросил он, вглядываясь в знакомые черты лица и те самые очки, которые тот часто поправлял или протирал, сидя перед ним в кресле. — Да-да… А Вы… — призадумался доктор так же пристально разглядывая лицо Росси. — О, вспомнил! Вы же синьор Бьянки, брат Рафаэллы! Я Вас вспомнил! Что же Вы приехали так поздно? Время посещения давно закончилось… — Я знаю, доктор… Это очень долгая история, но… Я должен увидеть её… Пожалуйста, доктор, я, ведь, даже не знаю, жива она или нет! Глав. врач что-то говорил про… Смерть… Когда я был здесь… — Смерть? — удивился психиатр. — Синьор Бьянки, извините меня, но Вы что-то путаете и обижаете нашу клинику. Вашу сестру, Рафаэллу Бьянки, четыре дня назад буквально с того света вытащили наши врачи! Я сам следил за состоянием Рафаэллы, так как она одна из моих пациентов. — Что?.. Так… Это правда? — Росси улыбнулся и прослезился. — Она… Она, правда, не умерла? — Конечно! А Вы что ду?.. — не успел доктор договорить, как черноволосый крепко обнял его. Сульфус был вне себя от счастья осознавая, что те четыре дня в неведении оказались всего лишь страшным сном и глупыми опасениями. Всё позади! С ней всё будет хорошо, и они снова будут вместе! Росси будто переродился: осознание ошибок своего прошлого, победа над своим кошмаром и надежда, которая только что оказалась оправдана судьбой, подарили ему желание вновь начать жить, но не так, как раньше… Заново, с чистого листа… — Спасибо!.. Спасибо огромное!.. — шептал парень, крепко сжимая руками торс доктора. — Вы не представляете, каким адом казались эти несколько дней!.. — Представляю-представляю, — мягко улыбнулся доктор. — Отблагодарите врачей, когда придете завтра. — Простите… Доктор… — Сульфус вытер глаза и вопросительно посмотрел на мужчину, спрашивая его имени. — Ой, прошу прощения, доктор Алессандро да Вита, — представился он, пожав руку парню. — Доктор да Вита… Пожалуйста, позвольте мне её увидеть!.. Я понимаю, что это нагло пользоваться вашей должностью, но, всё же… Может, Вы позволите?.. Хотя бы на пару минут… — попросил Росси, надеясь на то, что тот согласится. Конечно, янтароглазый понимал, что, скорее всего, ему откажут и отправят домой до следующего дня. Но он не мог просто так уехать. Даже слова доктора не заставили полностью успокоиться и, развернувшись, поехать обратно в квартиру. Он не для этого будил Гаса посреди ночи и не для этого мчался сюда. Не для этого… Он хотел увидеть её. Взяв за руку, полностью удостовериться, что она не оставила его. А ждать он больше не мог. Да Вита долго думал над словами парня. Разумеется, то, что перед ним — не брат, а молодой человек его пациентки, он уже понял довольно давно. Вот только… — Ладно, так уж и быть, — вздохнув, ответил доктор. — Но только на пару минут. — Спасибо большое! — произнёс Росси, улыбнувшись ему в ответ.***
— Только никакого шума и ничего не трогайте! — предупредил Да Вита, включив свет в туалете помещения. — Она ещё не очнулась. Парень кивнул головой и медленно вошёл. Войдя в одиночную палату, пахнущую медикаментами, до его ушей сразу донеслось характерное пищание кардио прибора. В помещении был выключен свет, как и во всех палатах, но неяркого света в туалете было достаточно, чтобы можно было хоть что-нибудь здесь разглядеть. Чувствуя, как горе и некая радость моментально перемешались внутри, черноволосый тут же направился к окну, откуда доносилось пищание и где стояла койка Бьянки. Родные черты лица… Светлые волосы, разбросанные на подушке… Медовые губы, закрытые кислородной маской… Нежная кожа, покрытая небольшими, закрашенными йодом шрамами… Синяки и бинт на руках… И всё это из-за него… Уже смотреть на то, что он с ней сделал, было очень тяжело. На душе снова стало просто отвратительно, а совесть опять проснулась и начала отчитывать его, заставляя ненавидеть себя ещё больше. Сидя на краю койки и поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони девушки, Росси с грустью смотрел на неё, представляя себе что будет, когда она очнётся: амнезия у неё вряд ли будет, а то, что произошло во вторник… Не простит… Точно не простит и, в какой-то степени, будет права… Черноволосый просто не мог поверить, что всё произошло именно так: укус, монстр, похоть, ссора, авария и больница. Почему это не могло быть просто кошмаром, который кончится, когда она позовёт его, и он увидит, как она лежит рядом и лучезарно улыбается? Почему всё это — реальность? Ответ один: это его наказание. Наказание за десятки разрушенных жизней и разбитых сердец. И её сердце тоже вошло в этот список, чей непостоянный ритм сейчас указывает пищащий кардио прибор… — Нам пора, — тихо произнёс врач, посмотрев на наручные часы. — Уже поздно. — Да… Я иду… — даже не поворачиваясь в сторону двери, где его ожидал Да Вита, Сульфус всё ещё не отрывал взгляда от белокурой. Он словно надеялся, что она вот-вот откроет небесно-голубые глаза и улыбнётся, как каждое утро. Как каждое счастливое утро, которое они встречали вместе и которое, скорее всего, уже останется только в его памяти… Очередной писк кардио прибора и громкий вздох, что раздался под маской, отвлекли юношу от раздумий. Росси посмотрел на стоящего у двери палаты врача и молча кивнул, словно хотел сказать, что уже идёт. Тот натянуто улыбнулся и показал пальцем на часы: три минуты, которые казались парню несколькими секундами, давно закончились. Доктор вышел из палаты и жестом руки поманил его за собой. Три минуты пролетели, словно их и не было — в одно мгновение. Черноволосый понимал, что злоупотреблять добротой Да Вита нельзя, да и будет лучше, если он уедет домой и отдохнёт после нескольких бессонных ночей, кучи бутылок пива и пытки воспоминаний, которые разъедали душу от раскаяния… Но какая-то маленькая, но сильная часть его уговаривала остаться с девушкой и побыть рядом хоть ещё чуть-чуть. Пусть это будет единственное обещание, данное в жизни, которое он не посмеет нарушить, в отличии от всех остальных клятв. Но для себя он уже решил, что всегда будет с ней, что бы не случилось. Даже если она не будет это чувствовать, он всегда будет рядом: следя за ней где-то за углом, думая о ней, видя во снах, мечтая о ней… Вспоминая о блеске голубых глаз и о чувствах, которые, словно в зеркале, отражались в любимых очах… Порой, даже сильные стороны проигрывают. Как проиграл сам Росси своим воспоминаниям, так сильная частица его души, эмоции и чувства проиграли реальности, времени и совести. Надо идти… Прикрыв глаза, Сульфус потянулся к лицу голубоглазой и нежно коснулся губами тёплого виска, будто прощался с ней навсегда, будто дарил последний поцелуй, чувствуя, что больше она и ни на метр его к себе не подпустит. Чувствуя, что тем прекрасным отношениям, как и любой сказке о любви, рано или поздно придёт конец, хочешь ты этого или нет… — Perdonami, amore mio… Perdonami, se puoi…** — тихо прошептал он, прикоснувшись к виску ещё раз и погладив покрытую ранками щеку. Глубоко вздохнув и встав с койки, он медленно вышел из палаты и закрыл дверь, хоть и рвался вернуться и не уходить оттуда, несмотря ни на что… — Она скоро поправится? — с надеждой спросил парень, обращаясь к доктору. — Сложно сказать… — вздохнул психиатр, глядя на дверь. — Перелом двух ребер… Многочисленные ушибы, плюс, остановка сердца и дыхания… Слишком много для подросткового организма… Она и так доехала до больницы живой, благодаря шлему. Без него — серьёзный удар головы, и девочку уже бы ничего не спасло… А сейчас остаётся только надеяться на чудо. — Т-тоесть?.. — на лице Росси застыл ужас и страх. — Она может не проснуться? — Врачи сделали всё, что могли. Теперь всё зависит от организма и от неё самой… Если она захочет жить, то выкарабкается. Она — девочка сильная духом, но слаба психикой… Если же слабость, всё-таки, возьмёт верх… — Она… — Да… Она не очнётся… Слова доктора уже во второй раз прозвучали для Сульфуса, как приговор. Сначала на кону была психика Раф, теперь же ставкой в игре со смертью стала жизнь Бьянки и его. Если он мучился, когда думал, что она погибла, какого ему будет, если её действительно не станет? Больнее в сотню раз. Так больно, что только время, самоубийство или новые, сильные чувства смогут стать лекарствами от всего того негатива, который будет бушевать в душе несколько недель, а может даже месяцев или лет… Он будет очень долго винить себя, и не только в смерти белокурой, но и во всех несчастьях, которые случились из-за его прихотей у одноклассников или других студентов гимназии. Кто-то потерял веру в себя, кто-то потерял здоровье и желание жить, кто-то потерял честь, кто-то потерял дружбу, а кто-то потерял родного человека, частичку души…А виновник разделит горькую участь каждого из них, если того пожелает судьба…