Глава 11
3 мая 2017 г. в 12:47
Гермиона, как и обещала, согласилась на встречу с Виктором Крамом. Она понимала, что он все так же испытывал к ней симпатию, поэтому чувствовала себя неловко. Она не хотела давать ему излишнюю надежду, ведь была не уверенна, что готова принять какие–то ухаживания с его стороны.
В гостях у нее сидела Луна и задумчиво разглядывала наряд Гермионы для встречи.
— Слишком скромно для свидания, — отметила она, оценивая серое платье с высоким горлом.
— Это не свидание, а дружеская встреча, — улыбнулась Гермиона.
— Почему ты не хочешь, чтобы это было свиданием? Он же нравится тебе? — спросила Луна
— Я не знаю, — ответила девушка и задумалась, пыталась ответить себе на этот вопрос.
— Тебе нравится кто–то другой? — улыбнулась подруга.
— Нет, что ты. Верней, не совсем, — дернулась Гермиона.
— Я знаю, что это не Рон, — подтвердила Луна, — хотя он и нехорошо поступил.
— Есть тот, о ком я часто думаю, — сказала правду Гермиона.
Луна странно смотрела на нее. Иногда Гермионе казалось, что она видит людей насквозь, и, возможно, так и было.
— Он красивый, — протянула она.
— Кто? — не поняла Гермиона.
— Люциус Малфой, — просто ответила подруга.
У девушки ушло сердце в пятки, она была в ступоре.
— Его колдография на тумбочке в прихожей, — продолжила Луна.
Гермиона собиралась убрать ее в письменный стол, но забыла, пока доставала остальные вещи из сумки, а после пришла Луна.
Она не знала, что сказать, но понимала, что не может врать. Подруги ближе у нее не было, да и она Гермионе открылась полностью. Луна пожала плечами и посмотрела на часы.
— Уже почти шесть, скоро придет Виктор, а мне пора.
— Если бы я знала, что чувствую, сказала бы тебе, — отрешенно сказала Гермиона.
— Конечно, — ответила Луна и стала собираться.
На тумбочке с колдографии на девушек хмуро смотрел Люциус Малфой, то и дело уходя за край. Луна снова улыбнулась: «Ты заслуживаешь счастья, оно обязательно придет».
Девушки обнялись, и Гермиона осталась в квартире одна. Она вновь посмотрела на колдографию и решительно убрала ее в стол. Ей не хотелось провести еще десять месяцев, глядя на него и не имея возможности перекинуться даже словом.
За несколько недель она даже соскучилась по его язвительным усмешкам, как он высмеивал некоторые ее предпочтения в литературе или в блюдах. Как он во время прихода Дементоров тихо рассказывал о прекрасных берегах океанов и морей, о закатах, цветах, и Гермиона живо представляла эти картинки, и ей становилось не так страшно. Ей стало грустно от воспоминаний и от того, что, возможно, уже никогда им не доведется поговорить вот так ни о чем, как в тюрьме.
Девушка взяла теплую мантию и спустилась на улицу — начало октября принесло с собой непрекращающиеся дожди. Внизу ее уже ждал Виктор Крам с большим наколдованным зонтом.
— Герми–во–на, я рад тебя видеть, — широко улыбнулся он.
Они не виделись три года, и Гермиона отметила, что он стал еще красивей и мужественней. Он уже не был юношей, стал молодым мужчиной, даже смотрел более уверенно.
— Какую кухню ты предпочитаешь? — спросил Крам.
— Сейчас я люблю любую кухню, — улыбнулась Гермиона, и Виктор посерьезнел.
— Мы найдем вкусную еду, — сказал он и подал ей руку. Они трансгрессировали.
Крам под руку завел Гермиону в очень красивый ресторан и заговорил с официантом на незнакомом языке. Их усадили за красиво сервированный стол, и Гермиона почувствовала себя неуютно в своем скромном наряде в столь дорогом месте.
Крам смотрел на нее со странным выражением лица, но не переставал улыбаться. Гермиона раньше никогда не видела его таким, по большей части он всегда ходил хмурым.
— Где мы? — удивленно спросила девушка. Она видела за окном прекрасную погоду и необычно одетых людей.
— Мы в Чехии, всегда хотеть здесь побывать; пришлось потрудиться, чтобы достать разрешение на аппарацию, здесь совсем маленький магический район, — сказал Крам.
— Очень красиво, — восхитилась девушка, увидев красивый мост через реку.
Вскоре принесли еду, и потекла размеренная беседа.
— Чем ты сейчас занимаешься? — спросил он.
Гермиона смутилась, ей нечего было рассказать.
— Пытаюсь войти в привычное русло, работы у меня пока нет.
Крам долго боролся с собой, но все же спросил:
— Извини, но можно мне знать, за что ты быть в Азкабане?
Девушка знала, что вскоре ей все равно придется ответить на этот вопрос многим людям, поэтому приготовилась.
— Я убила Пожирателя, — сказала она.
Крам нахмурился и больше не возвращался к этой теме.
— Тебе нужна работа?
— Да, — неуверенно ответила Гермиона.
— Нам в команду нужен человек, — сказал он.
Гермиона невольно рассмеялась.
— Нет, нет, нам нужен агент, — ответил Крам.
— Что это за работа?
— Сопровождение команды, документы, согласование игр и размещение. Много чего, но работа интересная, — с энтузиазмом сказал он.
— Но ведь я ничего не смыслю в квиддиче, — сказала девушка.
— Наш старый агент уходит на пенсию, он всему тебя обучит.
Гермиона задумалась.
— Сопровождение? То есть я везде должна быть с командой? По всему миру?
Крам покраснел, он понимал, что, скорей всего, она не согласится.
— Да, — ответил он.
Девушке не сильно нравилась эта идея, но дома ее ничто не держало, она знала, что в Англии нескоро сможет найти приличную работу, а в Министерство, Гринготс, газеты и многие другие места путь ей был закрыт.
— Я согласна, — с болью сказала Гермиона и увидела, как загорелись глаза Крама.
После ужина они аппарировали к дому Гермионы. Виктор в приподнятом настроении открыл входную дверь парадной.
— Собирай вещи, мы отправляемся через три дня, следующая остановка Америка, там игра с «Нью–йорскими пикси». Я предупреждать агента и тренера, что мы нашли человека, — он на мгновение замолчал. — Я рад, что мы будем проводить больше времени вместе, — сказал он, беря ее за руку.
Гермиона еле заметно дернулась и вывернулась, будто пожав ему руку.
— Мне тоже будет приятно работать с вашей командой, — сказала она.
Крам разочарованно вздохнул.
— Пока, скоро увидимся.
Гермиона вошла в подъезд и как ошпаренная поднялась по лестнице. Она пребывала в смешанных чувствах. С одной стороны, у нее будет работа, с другой стороны, ей не хотелось покидать родные места и друзей. Да и перспектива работать бок о бок с Виктором ее пугала.
Гермиона задумчиво вглядывалась в камин. Забавные огоньки плясали по поленьям, то и дело завязываясь в интересные фигуры. Два длинных языка пламени, похожих на людей, сплелись в один, и девушке стало грустно. Впервые она достала из буфета бутылку огненного виски и налила в большой бокал. От первого глотка она сильно закашляла, выплевывая остатки, но потом почувствовала приятное тепло во рту и повторила глоток. Спустя полчаса Гермиона ощутила легкое головокружение и еще большую тоску.
Она открыла ящик стола, из-под кипы бумаг достала колдографию и поставила перед собой на стол.
— Добрый вечер, Мистер Малфой, — глупо сказала Гермиона.
Люциус хмуро посмотрел на девушку и зашагал по колдографии. Девушка не знала, что еще ему сказать, и сделала еще один большой глоток из бокала.
— Я уезжаю, — тихо сказала она и не заметила, как по ее щеке скатилась слеза, — мне предложили работу.
Люциус остановился и достал белоснежный платок из кармана, у Гермионы даже возникло чувство, будто он может ее слышать.
— Не знаю, увидимся ли мы вновь, но я не смогу найти в себе сил остаться в Лондоне, — девушка утирала непрошеные слезы ладошками, платка в кармане у нее не оказалось. — От меня шарахаются на улице, я слышу, как шепчутся у меня за спиной. Я не хочу этого. Не представляю, как ты жил с этим столько лет. Быть может, когда-нибудь я вернусь. Я буду рада увидеть тебя, буду рада, если у тебя все будет хорошо.
Гермиона икнула и положила голову на стол, не заметив, как съехавшая колдография оказалась у нее под щекой.
— Люциус, — пробормотала Гермиона, погружаясь еще глубже в сон.