affection for Byun Baekhyun

На выходе из больницы Чанель бросает беспокойный взгляд на пошатывающегося парня и, немного поразмыслив, настаивает поехать к нему домой вместе. Бекхен не возражает и лишь устало улыбается в знак согласия. Квартира Чанеля оказывается довольно уютной (кремовый кожаный диван, лампа-торшер Lexys Bright и много картин, развешанных по периметру комнат или просто стоящих у стен). Бекхену нравится и он с интересом разглядывает холсты, пока его взгляд не задерживается на совсем свежей работе, блестящей все еще не высохшим маслом в мягком комнатном освещении. - Рисуешь? - срывается с губ глупый вопрос. Чанель лишь снисходительно улыбается, все еще стоя в прихожей и расстегивая крупные пуговицы пальто. Бекхен открывает рот, чтобы сказать еще что-то, но тут же передумывает и возвращается к изучению стоящих перед ним картин. Он всегда восхищался художниками, его увлекал сам процесс постановки холста, его грунтовки и росписи. Даже неаккуратность эскизов, резкий запах растворителя и эта вечно раздражающая тяжесть этюдника нравились ему тоже. Масло же особенно привлекало и необъяснимо тянуло к себе, наверное, потому, что краска не меняла цвет после емкого процесса высыхания. Ламповая сажа оставалась ламповой сажей, а сиена жженая - все той же жженой сиеной (если не сушить нежную краску в темноте, что дарит ей немного больной, желтоватый оттенок). Чанель внимательно наблюдал за горящими глазами парня, буквально впитывающего в себя его картины. Его сердце пропустило удар и он невольно подумал, что это уже второй раз за этот день, но одновременно всего лишь второй раз за всю его жизнь. Первый он потерял буквально тридцать минут назад, услышав тихое "Спасибо тебе". Поддавшись мимолетному, буквально секундному, но такому нужному ему сейчас порыву, он неуверенно, но достаточно громко произносит слова, заставляющие Бекхена оторваться от картины и одарить его ошарашенным взглядом. - Останься сегодня здесь. Я покажу тебе, как рисую. Бекхен думает меньше минуты и согласно кивает, про себя повторяя только что услышанные слова. Мысль о том, что он будет не один, пусть даже на какие-то сутки, заставляет его улыбнуться самой теплой улыбкой, которую когда-либо видел Пак Чанель. Они проводят весь день в спальне, больше напоминающей мастерскую. Здесь, освещаемый бордовым светом лампы, Чанель наносит тонкие, практически прозрачные лессировки, изредка чередуя их резкими пастозными мазками. Он щурится и сдвигает брови, из-за чего Бекхену кажется, что он смотрит не на холст, а сквозь него. Чанель быстро смешивает краски на палитре, практически не смотря на них, но никогда не берет больше трех сразу. - Лучше не смешивать много за один раз, это правило, - поясняет он, проводя кистью по все еще сырому маслу. Бекхен молча наблюдает за неспешно порхающей кистью, но все еще не может понять, что же именно выйдет на картине. Он строит бесчисленные догадки, пока не чувствует, как тяжелеют веки и не откидывается на кровать. Чанель замечает, что парень уснул только через два часа, когда у него, наконец, появляется возможность оторваться от холста. Мягко улыбнувшись, он накрывает мерно дышащего парня одеялом и неслышно выходит из комнаты, оставляя за собой двух Бен Бекхенов: одного из зародившихся мечт и новых надежд, а другого из красок и вихря эмоций, отпечатавшихся на каждом миллиметре картины.