Победитель

Солнце лениво ласкало лучами уютную комнату, ненадолго выглянув из-за серых туч. Словно не хотя приводить в уныние из-за своего отсутствия, и будто заглаживая вину, отдавало такую нужную городу частичку себя, тем не менее, готовя его к холодам и неизбежности прощания с жарким летом. Звон звеньев цепи даже от малого движения стал уже раздражать — прикованный к постели странный заключённый уютной комнаты не мог не обращать на это внимания. Он всегда всё замечал. И сейчас, привалившись спиной к стене и подтянув к себе ноги, как любил это делать его вечный вдохновитель и ненавистный враг, которого отчаянно хотелось как любить, так и уничтожить, и которому он беспрекословно подчинился, протягивая руки для стальных браслетов, он только и желал его возвращения и избавления от этой глупой побрякушки. B. усмехнулся. Оковы наскучили ему ещё в тюрьме. И кому как не L знать, что подобные меры ограничения действий могут только позабавить его красноглазого двойника? При желании Бейонд Бёздей мог избавиться от оков в любое время и любым способом. В том числе и отгрызть себе руку, как пойманный хищник, упрямо не желающий сдаться даже попадя в капкан, понимая, что его песня спета, а занавес под аплодисменты времени медленно закрывается. И гордо и больно убегая на подгибающихся лапах прочь от засады, от ловушки, с обрубком кровоточащей конечности, но не сдавшийся и живой. Выигравший в игре естественного отбора. Частично таким был Бей — диким хищником, бешенным, больным, в глазах которого можно увидеть его сущность, увидеть то, от чего его жертвы кричали, испытывая предсмертный ужас. Его ненавидели. Его боялись. Но не L… Бейонд покрутил головой, разминая затёкшую шею и снова опустил голову к груди, пряча лицо за свисающими прядями угольно-чёрных волос. В этот раз он не был пойманной жертвой. Он сам добровольно протянул L руки, чтобы один наручник сомкнулся на его запястье, а другой — на витиеватом узоре в спинке кровати. Потому что так было нужно L. И Бей сейчас не собирался отказывать ему в его прихотях. В конце концов, его божеству не так долго осталось жить. Это было его маленьким секретом. Но глаза его никогда не обманывали. L умрёт, и совсем скоро. Он должен был увидеть его, чтобы понять. И сейчас хотел находиться рядом с ним. Сам L с вероятностью 100% знал, что В.В. не удержать дурацкой цепью, как знал это и Бейонд. Проверка на доверие. Они оба это понимали. В. так или иначе будет с ним сотрудничать, но как к нему будет относиться детектив, должен показать сегодняшний его эксперимент. В. не станет разочаровывать своё божество, мирно протянув ему обратно руку для своего освобождения. Улыбка расползлась по лицу, искажая его жуткой гримасой. Такое ведь однажды случалось… *** Дети домика Вамми любили Эла. Он был для них примером, тем, за кем хотелось следовать, на кого походить. Странный, отстранённый подросток, огораживающий себя от всего мира учебниками и компьютером, почти сутками сидящий в своей комнате, вызывал у ребят жгучий интерес. Но не праздное любопытство каких-то скучающих зевак, а научный, конкретный и обоснованный интерес к замкнутому, но очень необычному человеку с серьёзными взрослыми глазами и манерой речи. Холодный равнодушный голос, цепкий «сканирующий» взгляд, умение держаться никак не сочетались с теплотой, исходящей от него. К нему хотелось тянуться. Им хотелось согреться. Особенно сильно одна четверка приютских ребят хотела погреться в его лучах, обратить на себя его внимание, вызвать отклик в его душе, разбудить в нем что-то… человеческое. Когда из-за непроглядной темноты серых внимательных глаз пробивались живые эмоции — это было самым большим подарком для пытливых воспитанников, соревнующихся между собой за его внимание, время от времени перетягивая одеяло каждый на себя. Лучшие ученики, преданные последователи L, готовые ежечасно и ежесекундно доказывать ему свою любовь. Юные гении, удивляющие раз за разом своими выходками или умозаключениями. Ради внимания одного. Но для Эла всё это выглядело как детские игры — не больше не меньше. А, В, М и N научились это понимать, и их это не могло не расстраивать. Они все гонялись за призрачным вниманием того, кто всегда был поглощён проблемами куда объемней и масштабней их проблем мира домика Вамми. И они уважали его. Уважали до трепета, понимая, что ни один из них не может быть достойным его, но, тем не менее, мечтая на него походить, при возможности впитывая каждое посеянное им слово. В. всегда его боготворил. Он был одинок, бесконечно одинок. Пока не появился L. L был первым, кто его не испугался. Не убежал, даже не вскрикнув. И первые его слова были даже не о кроваво-красных глазах Бейонда. В. помнил тот день. Он довёл до инфаркта пышнотелую кухарку, когда был отправлен на кухню дежурить — помогать с обедом. Это традиция домика Вамми. Бей знал, что может что-то произойти. Но ведь он просто перекинул на руку полотенце на манер официанта и взял из столешницы ножи для сервировки стола, когда мисс Хью случайно столкнулась с ним взглядом. Какое-то мгновение они просто смотрели друг другу в глаза. Бей сильнее чем нужно сжимал блестящие вымытые ножи в кулаке, не разрывая зрительный контакт. Он ненавидел, когда ему так пристально смотрят в глаза. И ведь все всегда заканчивалось одинаково. Так зачем же они все это делают? Что с того, что они, мать вашу, красные?! Краем глаза В. заметил, как побелели костяшки пальцев. Из-за того, что не все ножи лежали в столешнице правильно, он теперь сжимал в руке не только их ручки, но и одно острие. Боли не было. Первая алая капля упала на идеально белый пол, за ней последовали другие. Красная струйка задорным быстрым ручейком стекала по запястью, куда-то за рукава чёрной водолазки Бея, и падала веселыми каплями на чистый кафель. Бей не заметил, как уголки губ сами собой приподнялись. Ему стало внезапно весело. Ведь каждый раз всё повторялось, не было ничего нового. Это уже вошло в своеобразный сценарий… какого-то бездарного сценариста. Глупое ненавистное дежавю. — В.В.! — в дверном проёме появился Роджер. Бейонда с того дня освободили от дежурства по кухне. Он видел, как двое работников приюта увели куда-то беспамятную женщину, взяв её с обеих сторон под руки. На плечо Бея опустилась властная тяжелая рука. Другая рука человека уже разжала запястье Бёздея и столовые приборы попадали со звяканьем на испачканный кровью белоснежный кафель. — Я ничего не сделал, — Бею казалось, что он говорит сам с собой. Роджер устало глядел себе под ноги. Даже он не мог выдерживать взгляда воспитанника. Рука исчезла с плеча подростка и он теперь особенно явственно ощутил холод от потерянного прикосновения. Несправедливость и обида застилали глаза. Кровь продолжала капать, а теперь такую же влажную дорожку чертили по его щекам горячие слезы. — Она просто посмотрела мне в глаза. Что с того, что они, мать вашу, красные?! — Бейонд, ты забываешься, — строго сказал директор, разговаривая с В. как взрослый с ребёнком, хотя все работники приюта, включая его самого, понимали, что по интеллекту находящиеся здесь «дети» значительно их превосходят. Но это не было оправданием для Бея и его отправили в комнату. Это было самым неприятным. В комнате В. жил один. Его с самого начала изолировали, построили границу между ним и другими детьми. В мире странных «ненормальных» гениев он оказался самым «ненормальным». В отличие от других ребят, он не имел возможности жить с кем-то вдвоём, втроём или вчетвером. А когда пытался с кем-либо подружиться, расплываясь в улыбке — воспитанники шарахались от него, как от прокаженного, не давая шансов даже нормально поговорить. Директор, учителя и сотрудники приюта, общаясь с ним, старались отводить взгляд. Друзей у В. никогда не было. Пока не приехал L. В тот день он впервые увидел его. До этого L либо сидел затворником в своей комнате, будучи изолированным от всех по собственному желанию, либо уезжал куда-то на чёрном лимузине Вамми — Бей мог проследить за удаляющейся машиной из окна. Но в тот день L был в приюте. И сам зашёл к нему в комнату. Он не закричал и не испугался. Во всяком случае, не подал виду. Он смотрел прямо в глаза Бейонду и его лицо не выражало абсолютно ничего. Маска невозмутимости потрясла Бёздея. Темноволосый бледный подросток тихой поступью подошёл к кровати В. и присел рядом на корточки. Он разглядывал В., как редкую книгу, диковинку, чрезвычайно дорогую драгоценность, примерно стоящую кучу денег, но не зная её конкретной стоимости. В. не привык к такому вниманию и от долгого разглядывания его охватила злость. Тёмные брови сошлись на переносице, крылья носа чуть дрогнули. — Зачем ты это сделал? — нарушил тишину тихий вкрадчивый голос. В. оцепенел. Поражающее спокойствие Эла его на миг обезоружило. Но лишь на миг. — Я ничего не делал, — членораздельно процедил Бейонд, возвращая взгляду привычную ненависть. Он ненавидел весь мир так, как ненавидели его. L выбивал его из привычной обволакивающей темноты, куда загоняли страх и ужас других людей. Он видел в нем… такого же человека. По крайней мере, Бейонду хотелось в это верить. — Ты знаешь о чем я, — спокойно проговорил L, случайно или намеренно не сводя глаз с В.В. — Если ты знаешь, что производишь на людей некоторое впечатление, почему бы тебе не сдерживать это внутри себя? Не уверен, что тебе нравится, когда тебя боятся, Бейонд. — О… В. почувствовал, что L видит его насквозь. Никто до этого не пытался заглянуть к нему в душу. В. сомневался, что у него вообще есть душа — иной раз его воспринимали как отродье дьявола. Только не он. Бейонд просиял улыбкой. Он был восхищён и подался вперёд к первому гению приюта, опираясь на руки и максимально приближая своё лицо к лицу подростка. — А ты? Ты меня боишься? Сошедшая на нет дистанция не вывела L из равновесия. Он так же невозмутимо смотрел Бёздею в глаза. Со временем B. начало нравиться, что людей приводит в ужас его взгляд. Он мог играть с потенциальными жертвами сколько захочет, получать удовольствие и даже выгоду от этого. Глаза стали его проклятьем и вместе с тем оружием. Он уже перестал понимать, что может быть по-другому. — Нет, Бейонд, — просто ответил L, прикусывая подушечку большого пальца и чуть склонив голову. В.В. сел обратно в своё положение, также закусив палец. На лице L на долю секунды промелькнуло замешательство, затем он невозмутимо встал и направился к двери. — Я привёл тебе друга. Вдвоём вам будет не так одиноко, — сказал он, предупреждая вопросы. — У него тоже никого нет. Из дверного проема показалась пушистая маленькая головка с аккуратным носиком и доверчивыми глазами. Крошечное существо неуклюже пробежало по комнате, останавливаясь у тумбочки Бея, будто задумавшись, придётся ли ему по вкусу здешняя обстановка, и жалобно мяукнуло. Дымчатая шкурка переливалась в озарённой солнечным светом комнате, вызывая желание погладить. Бейонд соскочил с кровати, взял на руки и прижал к себе пушистого котёнка, осторожно, стараясь не причинить боли. Он все ещё не мог поверить, что этот комочек жизни — для него, и недоверчиво поглядел на L. — Назови его как хочешь. Бейонд тряхнул головой и ещё раз взглянул на котёнка. Тот издал в его руках непонятный мявк и неумело заурчал. Бей попытался интерпретировать этот звук, пробуя его на вкус. — Ряю-ряу. рюу… Его глаза светились счастьем. Вряд ли бы кто-то сейчас смог его испугаться. Но штампы и ярлыки иногда играют злую шутку. — Рю? Интересное имя. Но тебе виднее, — как-то тепло сказал L, поглядывая на счастливого Бейонда из-под полуопущенных ресниц. Он уже считал своё дело сделанным. В. пару раз моргнул, вникая в слова первого гения Вамми — сейчас его куда больше заботил живой урчаще-пищащий комочек в руках. Затем он улыбнулся. — Значит, назову тебя Рю, — ласково промурлыкал Бей котёнку, мотающему из стороны в сторону пушистой головкой и толкающему его в грудь мягкой лапкой. С того дня Бейон не расставался с Рю. Проводил с ним все свободное время. L договорился с Роджером, чтобы В.В. позволили держать питомца и, вопреки опасениям работников, не прогадал — Бёздей буквально «вылечился», просветлел, перестав всех пугать своими глазами, как прежде. Учителя и Роджер могли теперь спокойно посмотреть ему в глаза, не отводя взгляда. И воспитанники домика Вамми перестали боязливо оглядываться на него, а котёнок даже привлёк их внимание и интерес — в комнату Бея стали часто бегать малыши и старшие ребята. К концу лета В.В. совсем перестал их пугать, стал наконец-то частью их мира дома Вамми. А особенно хорошо стал общаться с четырьмя ребятами, повадившимися слишком часто навещать и играть с Рю — Ниа, А, Мелло и Мэттом. А. оказался рассудительным умным подростком того же возраста, что и Бей. Мелло сначала осторожно прощупывал почву, искоса поглядывая на источающего неопределенную угрозу Бейонда, но потом привык к нему. Мэтт пересилил себя и научился «стряхивать» взгляд кроваво-красных безумных глаз, стараясь видеть за ними человека. Ниа никогда не подавал вида, что боялся Бейонда, когда сталкивался с ним случайно глазами, и боялся ли вообще. А когда компания из четверых гениев стала вхожа в комнату В.В. и это вошло в привычку — и вовсе на лице альбиноса невозможно было прочитать эмоции по отношению к Бею. Всегда холодный, как и их идол, Ниа мог улыбнуться краешками губ только дымчатому неуклюжему котёнку, который так весело бегал за красной точкой фонарика, в мгновение пересекая комнату, кидаясь на занавески, разрывая их маленькими коготками, и при этом падая на пол, приземляясь, как все кошки — на четыре лапы. Многие вечера проводились так, в комнате В.В. Играя с котёнком, решая сложнейшие задачки и головоломки, беседуя друг с другом, а иногда с L (он стал временами заходить к ним, вырываясь из привычного и приятного для него одиночества, от душных лап которого он спас Бейонда) незаметно летело время. L действительно стал другом для Бейонда и тот удивлялся, как сильно Рю на него похож: темная шкурка, серые глаза, немного чудаковатая походка. L не зря подарил Бейонду именно его — он в этом не сомневался. И часто разговаривал с В., уничтожая всепоглощающую тьму кроваво-красных глаз. Делая их цвета клубничного джема — приятного и располагающего к себе. В будущем он будет использовать это как маску, но не сейчас. В. слушает, что говорит ему L, растворяясь в ласкающем шепоте его слов. Никто не дарил ему столько внимания. И умиротворения. — Ты не пугаешь и не отталкиваешь, Бейонд. Это самовнушение тех, кто хочет в это верить. L протянул Бёздею банку с клубничным джемом. В. увидел в этом метафору и горько улыбнулся. L видел перед собой глаза цвета клубничного джема, а не налитую кровью радужку. Джем никогда не был для В. вкусней. А потом L стал отдаляться. Всё явственнее ощущалось противостояние Мелло с Ниа в гонке за призвание L, все меньше их собрания в комнате В.В. походили на дружеские посиделки, нередко заканчиваясь разборками с вмешательством руководителей Вамми. Тучи сгущались. Напряжение росло с каждым днём и дошло до своего пика в день, когда Роджер сообщил, что L, возможно, больше не вернётся в приют. Работа засосала его. Они все это понимали. И Бей отчетливо осознавал, что как бы он не привязался к первому гению, он был и остаётся для него всего лишь заменой, как и все воспитанники Вамми. Всего лишь копии неповторимого оригинала. Тогда Бей и решил стать полноценной копией. Словно издеваясь над самим собой, Бейонд скопировал стиль, манеры, причёску L. И действительно стал похож на него. Однако красные, «клубничные» — как их видел L — глаза выдавали пометку «backup». L не возвращался неделями. Но в этот раз его не было больше полугода. Никто не говорил где он и что делает. Это заставляло беспокоиться всех воспитанников Вамми, не говоря об импульсивном Мелло, готовому в любой момент при надобности набросится с кулаками на любого, кто посмеет что-то сделать его авторитету. Живущий в одной комнате с эмоциональным немцем Мэтт старался как мог подбадривать своего друга. Он во всём искал положительное, нередко переводя тревожные мысли Мелло об L в шутку. Даже если и сам не меньше волновался за их идола, расстраивать друга ещё больше и своими невеселыми мыслями не хотелось. Бейонд же буквально сходил с ума. Ему отчаянно не хватало Эла. Единственный друг, открывшийся ему, оказался глотком воды в пустыне и жадным вздохом в космосе. В. преследовала навязчивая идея, он не мог нормально спать и заниматься. Глаза его вновь стали цвета крови, и это ощутили все. Всё меньше стало желающих столкнуться с ним взглядом. В. снял маску, подаренную Элом, и снова стал самим собой. Только четверо любителей поиграть с Рю, который им так же, как и ему, напоминал L, по-прежнему не отводили взгляда, выработав привычку. Или выдержку. А в один день случилось страшное. Ниа, А, Мелло и Мэтт никак не могли понять, где Бей. Его не было на занятиях, в столовой, в холле, библиотеке, саду… А, объединив всех в единой задаче, даже ярко враждующих между собой Мелло и Ниа, скомандовал разделиться. Поиски не принесли результатов. — Чёрт возьми, где его носит? — фыркнул Мелло, деловито уперев руки в боки. — Пошёл на прогулку с Рю и до сих пор не вернулся? Кота в приюте тоже нигде не было. — Вполне возможно, — безмятежно наматывая на палец белокурую прядь, проговорил Ниа. Как будто проблема не столь его касалась, несмотря на то, что по действиям именно он осмотрел все комнаты ребят меньше чем за пять минут. И Ниа не оставил без внимания речь немца. — Можешь не выражаться, Мелло? Только что мимо нас прошёл директор. Блондин отчаянно сжал кулаки, усмиряя бурлящую клокочущую злость на альбиноса-выскочку. Вмешался как всегда рассудительный А, переведя взгляд с обеспокоенного Мэтта на два враждующих фронта. — Вы можете примириться хотя бы для общего блага? Давайте объединим усилия и хорошенько подумаем. Если В.В. и Рю нет в приюте и на территории приюта, значит он — за территорией приюта. Вопрос в том — где. — Судя по тому, что в его комнате всё на месте, он не сбежал. Или… сбежал без вещей, — холодно рассуждал Ниа, закручивая прядку светлых волос в спираль. — Мы все видели, что с ним происходит в последнее время. — Он е*аный оборотень: до первого полнолуния, — хмыкнул Мелло, складывая руки на груди, выказывая свою открытую неприязнь к Бейонду. — Мелло, я тебя попросил… — Да е* твою, Ниа! А. предупреждающе вскинул руки, скомандовав «break» и потёр переносицу. Он устал от вечных стычек и препирательств двоих лучших Вамми. Мэтт с понимающим сочувствием посмотрел на него, неловко почесывая рыжий затылок. Солнце неумолимо склонялось к горизонту, готовясь раствориться в его объятиях, как вдалеке появилась знакомая машина. Дети, выбежавшие из приюта встречать долгожданного гостя, почти сразу облепили черный лимузин и набросились на вышедшего из него Вамми и Эла. Одна особенная девочка — Линда — любила вешаться L на шею и всегда просила покатать на спине. Сейчас L выглядел уставшим и чересчур даже бледным, как после болезни. Под его глазами появились тёмные тени. Но он все равно не отказал ей. Просто посадил хохочущую девчушку себе на закорки и пробежался с ней по двору, от чего число желающих на нем прокатится резко возросло. Наконец, А. смог привлечь внимание Эла, дёрнув его за рукав. — Что такое? А., Мелло, Мэтт и Ниа отошли с ним чуть в сторону и, сбиваясь, шикая друг на друга, перебивая, рассказали вкратце проблему. — Роджер знает об этом? Учителя? — спокойно спросил L, переводя взгляд с одного воспитанника Вамми на другого. Те отрицательно покачали головой. И тут же почувствовали себя виноватыми. Пытаясь самолично отыскать Бейонда, вполне возможно, они потеряли спасительное время, не рассказав всё взрослым. Может быть, потребуется даже помощь полиции и врачей. — Я знаю, где они могут быть, — тихий вкрадчивый голос нарушил повисшее неловкое молчание. L кое-что вспомнил и велел ребятам оставаться здесь, а сам, перекинувшись парой фраз со своим опекуном, пошёл куда-то из приюта, в сторону леса. Конечно же ребята втихомолку удрали и посеменили следом за ним. Оказалось, L не взял их с собой потому, что пошёл на кладбище. Старое, заброшенное кладбище, где уже давно никого не хоронят, где родственники забыли о могилах своих родных, где все давным-давно поросло травой. Здесь было и умиротворенно и жутко одновременно. Дети старались идти бесшумно, насколько это было возможно: риск наступить на какую-нибудь хрупкую тонкую ветку был очень и очень велик. Пыхтя и сопя, толкая друг друга локтями, маленькие конспираторы не выпускали из вида теряющегося в деревьях L, упорно следуя за ним. — Бейонд! В.В.! Ты здесь, отзовись, — неожиданно громко позвал Эл, оглядываясь по сторонам. Четверка следопытов едва успела спрятаться за стволом дерева и высокой травой. L остановился и прислушался. Где-то совсем рядом слышались тихие всхлипы и подвывания. Он пошёл на звуки и остановился у одной из заброшенных могил с покосившимся ржавым крестом. Скрытого тенью дерева бурьяном, В. не сразу можно было заметить. Он сидел, обхватив руками колени, и почти беззвучно рыдал. Редкие всхлипы вырывались из его горла хриплыми сдавленными стонами. Было видно невооруженным глазом, что сидит он так и рыдает уже очень долго, и сам неимоверно устал от этого. — Бейонд, — тихо позвал его L. В.В., будто очнувшись ото сна, поднял на него тяжелую голову и безумно улыбнулся. В его глазах был болезненный блеск. — Поздно, L… Почему так поздно? Сколько же тебя надо ждать, — хриплый, измученный долгой истерикой голос, отказывался подчиняться своему владельцу, работая в пол силы. — Что случилось? И где Рю? L, казалось, ничто не могло выбить из колеи. Бей видел, что он стал совсем взрослым за долгое отсутствие. — Посмотри вверх, — В.В. проиллюстрировал слова жестом, поднимая над головой руку с оттопыренным указательным пальцем. L как будто что-то просчитал в своей голове, готовясь к тому, что сейчас увидит. Иначе невозможно объяснить, как он и тогда смог остаться с невозмутимой маской на лице. Где-то примерно на середине дерева, на толстой ветке был за хвост подвешен кот. Только по словам Бея можно было понять, что это Рю — с него была начисто содрана кожа. Работа долгая и отвратительная. Узнать кота было просто невозможно. Кровь давно засохла, окрасив ветку в бордовый мерзкий цвет. Болтающийся на дереве кусок мяса только отдаленно напоминал кошку. Жуткая картина заставила четверку застыть с открытыми ртами. Первым пришёл в себя Ниа, возвращая лицу привычную бесстрастность. А. зажал рот обеими руками, чтобы не выпустить рвущуюся наружу бурю и не выдать тем самым их запретное присутствие. Вот от чего L хотел их уберечь. Он знал… Уверенность Мелло в том, что В. опасный тип возросла в разы. Но, как оказалось, это были преждевременные выводы. В.В. вдруг взахлёб заговорил, давясь словами. — Я искал его все утро. Весь день. А потом вспомнил. Ты же знаешь, я люблю это место. Это моё место. Я приводил его сюда, как к себе домой. А коты, как известно, любят гулять сами по себе… — Бей горько усмехнулся, остервенело растирая траву под ногами. — я нашёл его. Я всё-таки его нашёл. А вот сатанисты нашли раньше. Неожиданно Бёздей затрясся от смеха. Ребята затаились в кустах, не решаясь выйти и подать свой голос. L присел рядом с ним на корточки и аккуратно обнял, с облегчением ощущая, как расслабляется Бей в его объятиях, перестают трястись мучаемые больным смехом плечи, успокаивается дыхание. В.В. обнял его в ответ, как-то отчаянно хватаясь пальцами за края безразмерно белой кофты, желая найти утешение и хоть как-то притупить боль. Мелло прикусил нижнюю губу, приструняя сам себя, останавливая от эмоционального выпада. Он не верил ни одному жесту или слову Бейонда. Какое-то интуитивное чутьё подсказывало ему даже в столь юном возрасте, что всё, что они видят — это какая-то дешевая постановка Бейонда Бёздея, в которой они все были зрителями. Но оснований для такого заявления у него не было и оставалось только молча наблюдать за происходящим. L мягко отстранился от Бейонда, встал и подал ему руку. В.В. не колеблясь ни секунды вложил свою руку в его и кое-как встал. Глаза цвета клубничного джема всё ещё были полны слез, отчаяния и боли. L миролюбиво улыбнулся и сказал, что зло обязательно будет наказано и те, кто совершили это ужасное злодеяние, будут пойманы. В глазах В.В. загорелись злые огоньки. — Я надеюсь на это, — процедил он сквозь зубы. — Ты не ты, если не раскроешь это убийство. А спустя некоторое L изолировал В.В., лишив его возможности видеться с ним и с четвёркой гениев. Потому, что оказалось, что секторные ножницы для кустов в саду использовались гениальным воспитанником не по назначению. Самовольно взяв их у садовника, Бейонд Бёздей ушёл с территории приюта и добрался до примеченного им ранее гнезда. Мама и папа птенцов отлучились, а желторотые малыши беспомощно пищали, ожидая их возвращения. Однако встретить им пришлось В. Не без удовольствия отмечая, как хрустят маленькие тела, сдавливаемые в кулаке, Бей с наслаждением отрезал им пальчики на ногах, а затем крылья. Маленькие пищащие комочки затихали в его руках один за другим. Бей сидел на траве, сминая их искалеченные мертвые тела, тыкая поочередно головами об землю. За этим занятием его и застал L. Бей был прикован пятиметровой цепью к спинке кровати почти месяц. Суровое наказание для ненавидящего и боящегося тогда одиночества Бейонда. Он сбегал девять раз, находя новый и новый способ побега, чем раз за разом удивлял L. И в этот раз, когда великий детектив, которого в штабе расследования все называют Рюдзаки, приковал В.В., он не мог не понимать, что Бёздей знает множество способов побега. Ниа наверняка рассказал ему многое. Есть ещё и Ватари. И его собственные архивы личных мыслей в памяти компьютера. В.В. улыбался, предвкушая начало восхитительной игры. Наконец, дверь тихо щёлкнула, впуская в квартиру хозяина. Бейонд встрепенулся на кровати, готовый встречать своё божество. В комнату вошел L, бесшумно ступая по мягкому ковролину. — Я знал, что ты обязательно придёшь и освободишь меня! У меня уже все затекло сидеть вот так, — пожаловался Бёздей, наконец позволив себе вытянуть ноги, выгнуть спину и помассировать шею. Глаза его светились лихорадочным блеском. Он выставил вперёд руку и Рюдзаки, наконец, освободил её от оков. — Тебе не обязательно было сидеть в одной позе, Бейонд. В этом я не ограничивал тебя, — спокойно ответил L, убирая длинную цепь в шкаф на кодовом замке, стоя спиной к В.В. и скрюченным пальцем набирая длинный код. — А мне показалось, ты как раз хотел ограничить меня, раз посадил на цепь, — в клубничных глазах Бея на мгновение полыхнули молнии. Но он обуздал это в себе и в следующую секунду прикинулся шутом. — Но не волнуйся, Рюдзаки, я домашний, — и, высунув язык, часто задышал, имитируя пса. L задумчиво посмотрел на него, не обращая внимания на клоунаду, и сухо выдал. — Завтра я познакомлю тебя с членами команды и ты примешь участие в расследовании дела Киры. Бейонд недоверчиво скосил глаза на детектива, но его губы предпочитали жить отдельно от лица, растянувшись в улыбке. От чего его лицо выглядело довольно жутко и зловеще. Но ответил он вполне миролюбиво. — Раз так… с тебя клубничка! L (В. смог заметить, на секунду закатил глаза) и поставил перед Бейондом банку джема.