Дело о «сломанных крыльях»

– Нет, ну ты видел, а? Жуть, как забавно! Капрал Хьюго Фридкин рассмеялся. Смех у него был странный и неприятный до ужаса – с похрюкиванием и визгливыми нотками. Он достиг пика и оборвался, и Фридкин в очередной раз приставил дуло пистолета к голове Барт, спустил курок и… В очередной раз услышал сухой щелчок, хотя обойма была полной, а оружие вполне исправным. Наверное, выражение «странно и неприятно до ужаса» как нельзя более соответствовало происходящему. Дирк без особой надежды вновь подергал прикованными к подлокотникам кресла руками и встретился взглядом с сидевшей напротив Барт, в глазах которой светился немой вопрос. Как здесь оказалась эта жутковатая девица, догадаться было проще простого – точно также, как и он. С той лишь разницей, что для его поимки потребовался всего один человек, тогда как она заставила попотеть целое элитное подразделение закаленных в горячих точках парней в форме. По крайне мере, такой вывод можно было сделать из не особо внятных реплик их тюремщика. Нет, это было чем-то совершенно из ряда вон. За пятнадцать лет ЦРУ изменилось далеко не в лучшую сторону. По крайней мере, раньше его не приковывали к стулу и не размахивали оружием перед носом. «Но случалось кое-что и похуже, правда?– вкрадчивый шепот прошелестел в голове холистического детектива, породив сонмы мурашек под черной футболкой с логотипом группы «Мексиканские похороны». – Ладно-ладно. Попытаемся не впадать в панику, окей?». Между тем Фридкин обернулся к Дирку и сообщил заговорщическим тоном, будто тайну поверил: – Ее невозможно убить, прикинь? Я уже сколько раз пытался. А еще она взорвала танк. Как только у нее вышло? Вот как у тебя это получилось, а? – он неосторожно склонился к лицу Барт и едва успел отпрянуть от хищно клацнувших зубов. – Только освободи мне руки, и я тебе кадык вырву! Фридкин снова рассмеялся, и от этих малоприятных звуков у Дирка запульсировало в висках. – Вот она все время так. Настолько забавно, что даже не надоедает. Но, понимаешь, – он шагнул в сторону Дирка, склонившись уже к нему, –мне поручили узнать, как именно ее можно убить. Нет, пока убивать вас нельзя, но ведь все может измениться в один момент. Ты же понимаешь? – Внезапно он оказался у Дирка за спиной, ухватил его за волосы и резко оттянул голову назад, так что тот невольно охнул. – Полностью ваши досье и прочую мутотень я не читал, ненавижу все это. Но одно я понял. Вы двое как-то связаны. А раз вы связаны, значит, ты должен знать, как ее убить. И это лишь вопрос времени, когда ты начнешь говорить. Тебя-то ведь можно убить, верно? Дирк слабо трепыхнулся, но затих, ощутив прикосновение холодного металла ко лбу. Пятерня в его волосах сжалась сильнее, так что слезы выступили на глазах. – Вы… Вы не понимаете, что творите. Полковник Риггинс… Я хочу поговорить с ним. Он здесь главный, вы должны… – Черта с два. –Волосы выпустили так резко, что голова мотнулась вперед и в сторону. – Полковника отстранили, так что теперь я здесь главный. Мне выделили средства и дали людей, от меня ждут результатов, и мне позволили использовать любые методы. Понимаешь? Любые. – Он вновь склонился над Дирком и выразительно качнул бровями. – Я должен проявить себя, доказать, что достоин доверия. Не зря меня заметили, не зря перевели из отдела снабжения, и уж точно не зря сделали главным вместо мягкотелого старпера, который только и мог, что сопли разводить. Новости били прямиком под дых, так что пару секунд Дирк провел в попытках восстановить дыхание и подавить наползающую откуда-то из темных глубин удушающую панику. Это была, пожалуй, наихудшая передряга из всех, в которые он попадал за последние годы. Потому что нет ничего хуже, чем оказаться в руках дорвавшегося до власти тупого, жестокого и амбициозного мудака. Лучшее, что он мог сейчас сделать – не спорить и не сопротивляться, тянуть время и пытаться сбить своего допросчика с толку. Он, наконец, сделал вдох, облизнул губы. – Послушайте… Я… я понимаю, вы главный. Да, вы главный. Но я вправду не знаю… Я вижу эту… девушку третий раз в жизни, и первые два раза она пыталась меня прикончить, так что у меня нет никаких причин ее выгораживать. Но я понятия не имею, как ее убить. Дирк смотрел прямо в глаза Фридкину. Он попытался вложить в голос всю искренность, на которую только был способен. Фридкин нахмурился, задумчиво почесал дулом переносицу. Дирк буквально слышал, как со скрипом ворочаются плохо смазанные шестеренки в его мозгах. – Ответ неверный. Моему боссу не нужны объяснения и оправдания, ей нужны результаты. Не будет результатов – вас всех тоже не будет. Тебя в первую очередь. Не знаешь ответ на вопрос, как ее убить – значит, должен найти ответ. Сейчас я тебе покажу кое-что. Взявшись за ручки кресла, Фридкин развернул Дирка лицом к висевшему на стене монитору и запустил видеозапись, сделанную, судя по качеству, не для художественного просмотра, а исключительно для отображения визуальной информации. Люди в камуфляже брали в кольцо желтое такси с двумя пассажирами. Учитывая количество солдат, участвующих в операции, и особенно наличие танка, выглядело это все до смешного гротескно. Дирк увидел, как девушка вышла из машины и подняла камень с земли–другого оружия у нее явно не было. Размахнувшись, она запустила импровизированный снаряд в сторону танка. Что-то грохнуло, все заволокло дымом, а через пару секунд экран пошел рябью, и запись оборвалась. – Ну? Видел? Самое отвратное здесь то, что мне придется писать отчет. А я понятия не имею, что писать, разве что как я ненавижу отчеты. – Судя по тону и выражению лица капрала, его скорбь была неподдельной и глубокой. – Есть какие-нибудь идеи? – Хм…– Брови Дирка сошлись на переносице, губы поджались, а глаза лихорадочно загорелись – похоже, детектива озарила гениальная мысль. – Согласно теории вероятностей шансов на то, что камень угодит прямиком в дуло танка и заклинит его намертво, а снаряд во время выстрела сдетонирует внутри машины и взорвет ее, один на миллион. Но… Похоже, эта девушка каждый раз срывает джек-пот во всем, что касается теории вероятностей. Разве что, – чуть повернув голову, он вновь поймал взгляд Барт и улыбнулся ей одними глазами, – за исключением тех случаев, когда она пытается сделать что-то неугодное Вселенной. Например, убить кого-то, кого не должна убивать. Та приподняла левую бровь и хмыкнула, явно приняв его слова к сведению. Выражение лица капрала сделалось кислым, будто он съел лимон. – Бла-бла-бла… Я не понимаю, что ты там бормочешь. Дирк обернулся к нему с сияющей физиономией, явно на время позабыв, где находится и с кем разговаривает. – Нет, это же потрясающе! Почти так же круто, как машина времени и переселение душ! Она живое доказательство воли Вселенной, как и я, впрочем, но куда более наглядное. Мне приходится постоянно убеждать кого-то во взаимосвязи всего на свете, а тут можно просто показать и … – он осекся, будто поперхнувшись воздухом, когда в одну секунду осознал, что, кажется, сболтнул лишнего. Фридкин глядел на него в упор, и отсутствию мысли в его глазах мог позавидовать даже зомби. – Так ты скажешь, как ее убить, или мне прострелить тебе колено? – Никак, – во взгляде Дирка светилось торжество, явно неоправданное, учитывая его положение. – У вас не получится. Здесь задействованы силы куда более могущественные, чем ЦРУ и правительство. – Так, – капрал тяжело вздохнул, словно ему предстояла сложная и неприятная работа. – Придется перейти к третьей стадии. Иначе никак. Лишь самый первый удар пришелся в лицо– Фридкин явно не желал портить внешний вид жертвы. Остальные удары попадали в самые чувствительные точки тела, а напоследок стальные пальцы капрала сомкнулись на многострадальном правом плече, заставив Дирка на секунду отключиться. Потом его будто вытолкнуло из темноты; мир казался грязно-размытым, будто трупик насекомого, размазанный по стеклу. Он слышал свое собственное сиплое дыхание и пульсирующий шум в ушах. Мир перевернулся с ног на голову, треснул и надломился. Со Вселенной что-то было категорически не так, неправильно, криво. Надо было лишь понять, что именно. Точно! Его миссия – это всегда разгадка, поиск решения. Надо найти решение. Надо найти… Его снова усадили в кресло и выплеснули стакан воды в лицо. Дирк разлепил мокрые веки, слизнул с губ воду, оказавшуюся до странности соленой. Глядя капралу в глаза, растянул губы в улыбке. – Готов поспорить, в детстве ты любил отрывать крылья бабочкам и ножки жукам. А в школе лупил ребят помладше. Я прав? Сказал – и замер с приклеенной на лицо улыбкой, изо всех сил стараясь не сорваться в истерику, когда Фридкин приставил дуло пистолета к его колену и начал монотонный отсчет с десяти до одного. На цифре восемь входная дверь открылась, и на пороге появилась стервозного вида дамочка в деловом костюме с холодным «рыбьим» взглядом водянисто-голубых глаз. – Достаточно, капрал. Тот мигом убрал оружие в кобуру, вытянулся в струнку и, не мигая, уставился в одну точку. Дамочка мельком глянула на Барт, а Дирка обошла вокруг, оценивающе осмотрев со всех сторон, будто он был товаром, который можно выгодно продать. – Итак, проект «Икар». Приятно познакомиться. Я полковник Уилсон, мне поручили разобраться с подразделением «Черное крыло». Рада сообщить, что мы, наконец, нашли тебе достойное применение. Всем вам. – Вы…– Дирк сглотнул комок в горле, покачал головой.– Вы понятия не имеете, что творите. Она приподняла уголки рта, но глаза оставались при этом по-рыбьи холодными. – Ошибаешься. Ты многое пропустил за пятнадцать лет. Ты ведь тогда был еще ребенком. Что ты мог понимать в происходящем? – Больше, чем вы способны… В комнату вошел еще один человек, и Дирк осекся на полуслове да так и застыл, практически ощущая, как волосы на голове становятся дыбом. Хотя ничего пугающего не было в облике пожилого, высокого и чуть сутулого мужчины с профессорской бородкой и овальными очками, слегка похожими на старинное пенсне. Уилсон обернулась к вошедшему, многозначительно глянула на часы. – Да-да, знаю, я опоздал. Чертовы пробки. Мне, знаете ли, никто не выделил персональный вертолет. Уилсон лишь глаза закатила. – Я не стану вас отчитывать, профессор Штоллер, вы не школьник, опоздавший на урок. Итак, вы готовы сделать заключение? – Разумеется. Тот, кого Уилсон назвала профессором Штоллером, сперва шагнул к Барт, приподнял её голову за подбородок и едва успел отдернуть руку от впустую клацнувших зубов. – Ай-яй-яй, ничуть не изменилась, все такая же непоседа. Полковник, полагаю, за здоровье этой юной леди нам не стоит опасаться. Ну-с, кто у нас там еще. Здесь, как я вижу, дела обстоят похуже, – он остановился перед Дирком, глянул на него, склонив голову набок, с почти отеческой теплотой. – Здравствуй, Свлад. Рад тебя видеть. Ты вырос и превратился в славного молодого человека, наверняка очень одаренного. Дирк молчал, стиснув зубы и изо всех сил стараясь скрыть предательскую дрожь. Когда Штоллер открыл принесенный с собой старинного вида саквояж, он невольно дернулся. Но Штоллер всего лишь вынул фонендоскоп, вставил его наконечники в уши и, приставив головку к груди Дирка, принялся как ни в чем не бывало сосредоточенно слушать. Тот замер, невольно задержав дыхание. Он пытался справиться со своей реакцией на присутствие этого человека, но тщетно. Штоллер прекрасно слышал, что его сердце колотится как бешеное, видел, как он потеет, и зрачки у него наверняка размером с радужку. Дирку было не только до чертиков страшно, но и отчего-то мучительно стыдно. – Мне не нравится его состояние. Я не могу гарантировать, что без отдыха и лечения он будет в норме к назначенному сроку. – Хорошо, профессор. Как скажете. Дирк вернулся в свою камеру словно в тумане, мешком свалился на койку. Его трясло, все тело ломило. Камера была пуста. Наверняка клоун ему приснился. Все из-за той дряни, что ему вкололи в фургоне. Вот черт. Надо срочно придумать, как отсюда выбраться. Надо придумать… Машинально он сунул руку под матрас, не ожидая там ничего найти. Но пальцы наткнулись на маленький пузырек с пилюлями, и в голове всплыло воспоминание: «Слушай, раз ты должен мне помогать, то раздобудь мне обезболивающее, а. Сумеешь?». Он вынул пузырек и долго глядел на него, ощущая, как внутри потихоньку оживает надежда.