Дело о «сломанных крыльях»

У капрала Хьюго Фридкина имелась очень неприятная привычка – он сперва стрелял, потом думал. Правда, на сей раз его поведение можно было назвать верхом благоразумия – Фридкин предусмотрительно держался за спинами солдат, открывших стрельбу по двум сбежавшим объектам, и сам в бой не вступал. Солдаты-то были одеты в экспериментальную броню, способную защитить от пуль любого калибра. Состав покрытия и устройство брони были строго засекречены, так что лишь ее разработчики знали об одном слабом месте – крошечном, в сантиметр шириной стыке в области шеи, где шлем крепился к вороту. Но, казалось, Барт была прекрасно осведомлена об этом, потому что все ее выстрелы были направлены именно туда. Однако то была лишь иллюзия, ведь холистическая убийца, как и холистический детектив, никогда ничего не знала наверняка. Пули сами выбирали куда им попадать, а куда нет. Автоматные очереди потихоньку превращали все оборудование в груду обломков, отскакивали от капсулы, не оставляя даже царапин, а Барт стреляла в ответ. Живописные алые фонтанчики один за другим брызгали из шей ее противников,и совсем скоро у входа лежали шесть неподвижных тел, оставив Фридкина в гордом одиночестве возвышаться над полем битвы. Он с трудом растянул онемевшие губы в гримасе, которая должна была сойти за дружелюбно-примирительную улыбку, и поднял руки над головой в знак капитуляции. Барт про знаки капитуляции ничего не знала, а даже если бы и знала, ей на это было глубоко насрать. Она просто направила дуло в его сторону и спустила курок. Послышался сухой щелчок вместо выстрела – к счастью для капрала, обойма уже опустела. Фридкин счел случившееся знаком судьбы, призывающим его к действию. Безусловно, умственные способности ниже среднего уровня не позволяли ему просчитывать ситуации на несколько шагов вперед, однако даже шимпанзе можно научить многому путем монотонных повторных тренировок. Многократные попытки убить Барт все же позволили отложиться в мозгу капрала, что «проект Марзанна» неуязвим. Поэтому когда он внезапно выхватил из-за пояса небольшой револьвер, то направил его не на Барт, а на Дирка, как раз выползшего из-под капсулы, куда он рыбкой нырнул в самом начале перестрелки. Дирк услыхал щелчок взводимого курка и застыл посреди разгромленной выстрелами лаборатории, будто загипнотизированный; все мысли вытеснил огромный секундомер, отсчитывающий последние мгновения его жизни. Выпущенная согласно законам физики пуля устремилась вперед. Однако, в какой-то момент вместо первоначальной ее цели – переносицы холистического детектива промеж испуганно распахнутых голубых глаз – перед ней оказался широкий лоб с пятнышком сажи у самой кромки волос, убранных в диковатую прическу. Будь пуля человеком, она бы грязно выругалась. Потому что вступившие в противоречие воля Вселенной и законы физики отнюдь не облегчали ей жизнь. Облегчила ее участь сама Барт, которая непроизвольно качнулась назад, убрав их с Дирком с линии выстрела. Дирк, казалось, на время оглох – он не услышал, как с треском лопнул последний целый монитор за его спиной, только кровь тяжко пульсировала в висках, а в ушах звучал назойливый гул, похожий на жужжание роя насекомых. А перед Барт все еще стояла последняя не уничтоженная цель, порождая острое чувство неудовлетворенности. Когда они пошли следом за клоуном, ей даже в голову не пришло прихватить запасную обойму. Да и вообще, предусмотрительность отнюдь не была ее сильной стороной. Барт никогда ничем не запасалась – ни едой, ни водой, ни оружием. Обо всем должна была позаботиться Вселенная. И если ей удалось убить человека просто стоя с пустыми руками в одном гостиничном халате и тапочках посреди людной улицы, то, вне всякого сомнения, необходимое ей оружие находилось очень близко, стоило лишь протянуть руку. И Барт протянула – к лежавшему на столике рядом с капсулой блокноту с верхним зажимом для карандаша. Ее пальцы наткнулись на карандаш и крепко обхватили его ребристую поверхность. А потом она размахнулась и метнула карандаш во Фридкина. Капрал на секунду застыл наподобие статуи, уронил руку с револьвером вдоль тела и разжал пальцы. Оружие упало, глухо звякнув. А потом с изумленно-неверящим выражением на лице Фридкин начал заваливаться назад. Мешком осел на пол и остался лежать, все так же удивленно пялясь в потолок левым глазом. А из его правой глазницы, медленно набухавшей алым, торчал карандаш. Из груди Барт вырвался глубокий удовлетворенный вздох. – Ну вот. Теперь стало повеселее. – Господи…– Дирк непроизвольно шагнул вперед на негнущихся ногах и чуть покачнулся. – Ты… ты спасла меня. – Он обернулся к своей спутнице и недоверчиво уставился на нее. – Ты ведь меня спасла. – А, – она небрежно махнула рукой и почти машинально подобрала с пола пистолет одного из убитых солдат, – это все фигня. Внезапный звук заставил их настороженно замереть на месте – хруст разбитого стекла под чьими-то шагами и негромкие ритмичные хлопки ладони о ладонь. Профессор Штоллер появился откуда-то из глубины лаборатории, и Дирка запоздало вспомнил о другом выходе, о видеокамерах. Он мысленно обругал себя за глупость и недогадливость. Оказавшись на виду, Штоллер еще трижды хлопнул в ладоши, словно благодарил актеров за любопытное зрелище. – Браво. Признаться, я недооценивал тебя, Свлад. Вас обоих. Вы способны… на многое. Особенно когда действуете вместе. Мы пытались войти в контакт с пришельцем годами, а вам это удалось за пару дней. Было бы просто невероятным расточительством вас отпустить. Рывком развернувшись, Барт нацелила ствол ему в голову. – Ты правда, что ли, попытаешься нас задержать? Или пиздишь? Тот улыбнулся, развел руками с миролюбивым видом, а потом вдруг молниеносным змеиным движением скользнул в сторону Дирка и, прикрывшись им, приставил скальпель к его горлу. Барт растерянно переступила с ноги на ногу, продолжая целиться то выше, то ниже, но выстрелить, не зацепив заложника, возможности не было. – Вот видишь, милочка, это работает в обе стороны. Капрал не смог убить его, потому что не мог убить тебя. А теперь ты не сможешь убить меня, потому что не можешь убить его. Даже если ты выстрелишь – я успею вскрыть ему сонную артерию, – при этих словах у Дирка нервно дернулся кадык на напряженно вытянутой шее.– Ну, может хватит? – тон Штоллера сделался по-отечески мягким. – Просто не упрямьтесь и пойдемте со мной. Он сделал шаг назад, в ту сторону, откуда появился, увлекая за собой Дирка, а Барт непроизвольно шагнула следом, продолжая целиться. – Дирк! Что мне делать? Ты типа умный, так придумай что-нибудь! У того вырвался нервный смешок. – В моем положении не особенно хорошо думается. Но, знаешь, Барт… – Чего? – Лучше пристрели меня. Он сказал это каким-то особенным тоном, который словно принадлежал совсем другому человеку. – Чего? Двинулся? – Нет, правда, – губы Дирка сжались в тонкую полоску, на подвижном лице страх и отчаяние чередовались с решимостью. – Лучше так, чем попасть в руки… Штоллер поцокал языком. – Зря ты так, мальчик. Мы ведь, помнится, почти подружились. – Довольно! Голос, прозвучавший за спиной Барт, заставил всех участников действа невольно вздрогнуть. Говорил, несомненно, их старый знакомец клоун, только вот голос у него был совершенно другой. Не мягкий, принадлежащий существу непонятного пола, а мужской – глуховатый, усталый, голос человека явно не молодого. Клоун медленно стянул с головы парик, одним неуловимым движением ладони убрал грим с лица, словно маску снял, избавился от своего пестрого наряда. Не прошло и минуты, как перед взорами присутствующих предстал невысокий худой изможденный мужчина с залысинами надо лбом, одетый в мешковатую полосатую робу с нашитой желтой звездой на груди. – Узнаешь меня, Отто? Рука Штоллера со скальпелем дрогнула, взгляд растерянно заметался. – Этого… этого не может быть. Ты ведь давно мертв! Ты совершенно точно мертв! – Отпусти мальчика, Отто, и давай поговорим. Кому как не тебе знать, что некоторых мертвецов невозможно похоронить навсегда. Штоллер вдруг издал странный придушенный возглас, полоснул скальпелем по правому боку Дирка и толкнул его к Барт так, что он врезался в нее и сбил с ног. А сам Штоллер молниеносно метнулся вглубь лаборатории и нырнул в неприметный узкий проем в стене; пули, выпущенные Барт, звонко лязгнули о поверхность закрывшейся за ним бронированной металлической двери. *** – Потерпи, еще чуть-чуть осталось,– сделав последний стежок, Фара наложила поверх швов квадратик стерильной марли. – Это всего лишь порез, ничего важного не задето. Дирк покорно кивнул; он сидел на узкой кушетке в центре комнаты, где хранились запасы лекарств и медицинского оборудования. Сидел, чуть скособочившись – бледный, апатичный и пугающе молчаливый. – Я знаю. Он не собирался меня убивать, просто хотел отвлечь внимание. Риггинс выругался сквозь зубы, поднялся, отошел в угол – в другом, негромко переговариваясь, обосновались Барт и Кен. Перед глазами все стояла та клетка. Восемь. Их было восемь. Что их убило – ядовитый газ, неведомый вирус? Зачем было их убивать? Это теперь на его совести. Он сосредоточился на Уилсон и совершенно упустил из виду Штоллера. Полковник покосился в сторону Тодда, напоминавшего марионетку с обрезанными нитями. Вспомнилось вдруг, как совсем недавно Тодд метнулся в сторону и скорчился у стены, выблевывая недавно съеденный сэндвич, а потом вытер рот рукавом и вернулся туда, к клетке. И как они с Фарой пристально вглядывались в мертвые обезображенные лица, чтобы убедиться, что Дирка среди них нет. Господи, зачем он потащил с собой этих ребят? Хорошо хоть Аманда ушла с Буйной троицей, сейчас они где-то на территории базы. Сложно предварительно оценить ущерб, который эти пятеро нанесут казенному имуществу, да и черт с ним, с ущербом. – Я закончила,– сняв перчатки из латекса, Фара выкинула их в урну и помогла Дирку натянуть чистую футболку. – Не бог весть что, но до больницы дотянешь. Так что можно выдвигаться. Я бы предпочла поскорее свалить отсюда, это место сильно смахивает на концлагерь. – У меня тут осталось незаконченное дело, – поймав взгляд Барт, Дирк уточнил. – У нас тут есть незаконченное дело. Надо вернуться в ту лабораторию. – Нахрена? – взвился Тодд. – Тебе мало досталось? Может, все-таки в больницу поедем? – Ты не понимаешь. Но я все объясню. Дирк попытался сползти с кушетки и тут же начал оседать на пол, так что Тодд едва успел его подхватить. Закинул его руку себе на плечо, обнял за здоровый бок, ощутив под ладонью живое тепло и неровные удары сердца, и только теперь на него накатило невероятное облегчение. В самом деле, человек начинает ценить что-то или кого-то лишь после устрашающей перспективы его потерять. – Ну, раз тебе так приспичило… Спустя четверть часа они все стояли перед капсулой, рядом с которой маячила фигура клоуна. – Твою ж мать… – невольно вырвалось у Тодда. – Обалдеть! – согласилась с ним Фара. – Угу, жесть просто, – кивнул Кен. Риггинс лишь головой покачал. – Так вот что они от меня прятали. Теперь понятно. Дирк высвободился из рук Тодда, неуверенно шагнул вперед, вопросительно глянул на клоуна. – Времени у нас мало, да? Тот покачал головой. – А много и не требуется. Капсула – это мой корабль. Люди нынешней эпохи не располагают средствами, способными повредить его, так что он остался цел. Но для перемещения ему нужна энергия. Импульс, полученный за счет двух источников с противоположным зарядом. – И где нам их взять… Хотя, постой! – лицо Дирка вспыхнуло фейерверком эмоций, заставив Тодда вновь испытать облегчение – молчаливый апатичный Дирк его немного пугал. – Я понял! Это как с автомобилем, у которого сел аккумулятор,– ты заряжаешь его от другого автомобиля! Плюс к плюсу, минус к минусу. «Плюс» – это я, «минус» –Барт! Я ведь прав, прав?! Клоун кивнул, и Дирк расплылся в блаженной улыбке и крутанулся на пятке. – Да! Я раскрыл дело! Я его раскрыл! Он действительно раскрыл дело, думал Тодд, наблюдая, как Дирк и Барт становятся сзади и спереди от капсулы и берутся за почти незаметные снаружи выемки в обшивке, следуя указаниям клоуна. Внезапно он бросился вперед, пораженный запоздалой мыслью. – Эй! Мы не знаем насколько это может быть опасно для… Но он не успел – ослепительно яркий свет ударил по глазами словно бы окутал все вокруг, глуша краски, звуки и запахи.