Hell Effect

      Пятидесятый день войны. Космическое пространство Батарианской гегемонии.       Урднота Рива в этой жизни мало что могло привести в состояние восторга, а потому мало кто видел, как огромный кроган улыбается. Возможно, оно было к лучшему — улыбка ящера вполне способна сделать заикой особенно впечатлительного разумного, а уж у брата вождя она вовсе напоминала боевой оскал. К сожалению присутствующих на корабле, в настоящий момент Рив радовался, словно ребенок, распугивая физиономией подчиненных.       Причина радости крогана была вполне очевидна. Война. Слово, которое, по мнению самого воеводы, должно приводить правильного крогана в состояние экстаза. А уж от осознания того, что война идет против давних противников, должна действовать на уроженцев Тучанки лучше любого афродизиака. Себя Урднот, естественно, считал правильным кроганом, и реакция на войну у него была соответствующая. Впрочем, Рив понимал, что без союзников он бы вряд ли попал на столь занимательное мероприятие — люди любезно предоставили воинам практически все, что требуется, вплоть до кораблей, транспортных, разумеется. На боевые суда люди никого, кроме сородичей, не пускали. И Рив их понимал — будь у его народа такое оружие, он бы тоже берег свои секреты, как родное потомство. Но и того, что люди дали воинам, было достаточно — кроганы были в восторге от оружия людей.       Дойдя до своей каюты, полагающейся ему, как командиру, Рив присел на прочную койку и предался воспоминаниям. А вспомнить было что — чего стоило только посещение родной планеты человечества. По словам людей, они были чуть ли не первыми цивилизованными пришельцами, ступившими на поверхность Земли, чем Рив слегка гордился. ***       Несколько лет назад. Земля.       Просторный зал для собраний был занят полностью — каждая из сторон прислала довольно крупную делегацию. Встреча происходила, что называется, на высшем уровне, и любой интересующийся политикой разумный, попади он в помещение, был бы поражен количеством «птиц высокого полета». Фактически, в переговорной собралось все военное и политическое руководство трех стран, хотя некоторые не согласились бы с этим термином, по крайней мере, в отношении двух из них.       Треть круглого стола заняли хозяева — люди, возглавляемые президентом Альянса, компанию которому составили представители администрации. Слева от представителей человечества сидела кварианская делегация, которая, впрочем, не отличалась многочисленностью — по сути, Мигрирующая флотилия прислала лишь пятерых представителей и нескольких советников, но, зная личности послов, нетрудно было догадаться о том, насколько серьезно Мигрирующий флот относится к теме переговоров. В конце концов, за всю историю изгнания кварианцев с родного мира Конклав Адмиралов никогда не покидал вверенный флот в полном составе. До сегодняшнего дня.       Третьей же, и самой многочисленной группой на переговорах были кроганы. Фактически, за круглый стол сел весь Малый Совет Вождей, во главе с Урднотом Рексом, избранным Верховным Вождем относительно недавно образованного союза кланов. Справа от него уместился постоянный представитель Союза Кланов в Альянсе — Накмор Драк, опытный воин и политик (что в среде кроганов было одним и тем же), старый даже по меркам своего народа и оттого уважаемый. Слева от Рекса присутствовал сам Рив. Конечно, подобное внимание импонировало брату вождя, но кроган был несколько озадачен подобной рассадкой — как правило, Рекс рядом с собой сажал шамана, предоставляя Риву более отдаленное место. Неужели у Рекса на него есть планы, которыми он не поделился?       — Добрый день, уважаемые послы, — начал речь Эндер Виггин, — как вы понимаете, тема сегодняшних переговоров слишком важна, чтобы обсуждать ее стандартным составом. Я полагаю, что от результатов нашей встречи будет зависеть, без малого, будущее галактики.       — Вы говорите о готовящейся войне в Скиллианском пределе? — задал риторический вопрос один из кварианцев.       — Верно, адмирал Хан’Геррель, — кивнул президент в знак согласия, — Батарианский вопрос слишком долго был нерешенным, и я полагаю, что Цитадель будет всеми силами способствовать тому, чтобы текущее положение дел сохранялось.       — И все же мы не совсем понимаем причин данного собрания, — взял слово Заал’Корис, — да, батарианские пираты давно являются проблемой, в том числе и для нашего флота, но готовящаяся война вряд ли напрямую связана с Мигрирующим флотом. Основу нашего флота составляют гражданские корабли, ценность которых в бою весьма сомнительна. А Вас, уважаемый Гросс-Адмирал, интересуют наш тяжелый и патрульные флоты.       — Что-ж, — ответил Виггин, — не скрою, мы весьма заинтересованы в вашей помощи. Признаю, без содействия инженеров вашего государства мы вряд ли бы достигли столь впечатляющих успехов в области применения нулевого элемента. И вы также правы в том, что мы заинтересованы не только в техническом, но и военном сотрудничестве между нашими странами. Как вы верно заметили, большую часть вашего флота составляют гражданские суда, а потому, посовещавшись с моим кабинетом, — глава Альянса окинул взглядом сидящих людей, — мы готовы предложить вам в безвозмездное пользование две планеты с декстроаминокислотной жизнью. В силу физиологии мы не заинтересованы в колонизации данных миров, и потому готовы предоставить их в дар Мигрирующему флоту, оказав, разумеется, посильную помощь в развитии инфраструктуры колоний.       Делегация кварианцев изумленно зашумела. Адмиралы ожидали многого — долгой торговли, предложений по модернизации флота, но планеты… Такого предложения изгнанникам не делал никто и никогда. И все же руководители Мигрирующего флота были существами прагматичными, и в добрую волю чужого народа не верили.       — Предложение, безусловно, крайне интересное, — взяла слово Даро’Зен, — однако нам интересна цена за подобную помощь. В безвозмездную доброту мы, уж простите, не верим. Особенно в свете текущей повестки дня.       — Разумеется, мы не из тех, кто раздает подобные дары направо и налево, — с уважением произнес Виггин, — в существующем плане по военной кампании есть один важный пробел. Мы не сможем воспрепятствовать переброске подкреплений вероятного противника через Аттический траверс и системы Терминуса. Вот здесь нам и потребуется ваша помощь.       — То есть вы предлагаете нашему флоту играть роль пиратских кораблей, — мрачно сказал Хан’Геррель, — надеюсь, вы понимаете, что, несмотря на численность нашего флота, Тяжелый флот не обладает возможностями противника и не может эффективно действовать в артиллерийской дуэли с современными кораблями. Участвуя в подобной акции, мы рискуем потерять слишком много кораблей, восстанавливать которые мы, по известным причинам, не способны.       Эндер Виггин вполголоса переговорил с советниками.       — По утверждению министра космической промышленности, — президент указал ладонью на означенного человека, — наша промышленность способна предоставить некоторое количество орудий для увеличения огневой мощи ваших кораблей, адмирал. В том числе и тех, что в настоящий момент являются эксклюзивными технологиями Альянса. Однако, — выделил слово глава государства, — в этом случае мы рассчитываем на заключение полноценного союза между нашими народами, поскольку мы не можем позволить нашим технологиям уйти к потенциальному противнику. Также в этом случае мы готовы оказать посильную помощь в решении «гетского вопроса».       Зал переговоров утонул в шуме — делегации активно обсуждали предложение. Если кварианцам больше было интересны выгоды для флота, то кроганы, не получившие пока «своего» предложения, с интересом ждали, что же такого предложат им. Ведь в данный момент речь шла уже не о совместном «походе за зипунами» — президент Альянса прямым текстом сказал, что рассчитывает на дальнейшее сотрудничество с народами присутствующих послов. И это было крайне интересно, тем более, что Эндеру явно было, что предложить.       Переговоры длились еще несколько дней. Как и ожидалось, кроганам за участие в операции предложили практически то же самое — свободные миры и решение их извечной проблемы, появившейся, как и в случае с кварианцами, с подачи Цитадели. Правда, когда в зал заседаний вошел вызванный президентом Альянса саларианец, представившийся как Мордин Солус, уроженцы Тучанки чуть не сорвали переговоры. И лишь усилиями Рекса и приближенных к нему вождей порядок удалось восстановить. А амфибия сказала много интересного. В частности, саларианец сказал, что на основе кроганов, поборовших генофаг, его научной группе удалось создать сыворотку против вируса. Лекарство, однако, оказалось не без недостатков — по утверждениям Солуса, вирус въелся на генном уровне, и даже с его антидотом женщины кроганов смогут родить трех, максимум четырех детей, после чего репродуктивная система банально откажет от перенапряжения. Но те, кто родится, будут иммунны как к самому генофагу, так и к его модификациям, что было, по словам доктора, особенно важным. Это и повлияло на окончательное решение Совета вождей — Урднот Рекс согласился со всеми пунктами соглашения, фактически став союзником Альянса.       И хотя переговоры завершились, это оказалось далеко не всей программой, что подготовили люди для послов. ***       Сутки после завершения переговоров.       — Напомните мне, какого пыжака мы тащимся в этот, как его там, — задумался Рив, — Берлин.       — У людей так принято, — пояснил брату вождя Накмор Драк, — и это Новый Берлин. Старый город был разрушен несколько лет назад в ходе войны.       — У людей была война на родной планете? — заинтересовался один из вождей, — в эпоху космических полетов.       — Да, была одна за несколько десятков лет до контакта с Цитаделью. Проявите терпение, — загадочно улыбнулся посол кроганов, — мы уже подлетаем. Транспортный челнок пронзил слой облаков, и взгляду пассажиров открылся поразительный вид на город.       — Кила… — пораженно произнес один из кварианцев, — какой огромный.       Колоссальный мегаполис площадью почти восемь тысяч квадратных километров был рассечен восемью и опоясан пятью кольцами дорог, видными даже с челнока. Отстроенный из гранита и металла, Новый Берлин словно сошел с чертежей и эскизов Альберта Шпеера, подавляя присутствующих своей монументальностью. Люди, строившие город, словно хотели напомнить жителям о величии народа, практически заново отстроившего город. И если столица планеты, в которой и проводились переговоры, была светлым, утопающим в зелени городом из стекла, то Новый Берлин был олицетворением мощи человеческой цивилизации.       Челнок совершил посадку на космодроме города, и делегацию, сдернув прямо с борта, повели к специально отведенным многоместным транспортам, которые люди называли странным словом «автобусы», а через пятнадцать минут послы уже въехали в город, и приставленные к ним люди повели пришельцев на осмотр города.       Город Риву понравился. Новый Берлин чем-то неуловимо напоминал руины на родине, оставшиеся после ядерной войны. Наверное, именно так выглядели бы города кроганов, доживи они до сегодняшнего дня. Особенно кроганов впечатлила огромная, высотой около полукилометра, четырехгранная пирамида с усеченным верхом, возле ребер которой располагались четыре стопятидесятиметровых обелиска. Пирамида напомнила Риву храм Калрос на родине, однако земной «собрат» строения, как оказалось, носил далеко не религиозную функцию. Как пояснил экскурсовод, пирамида, имеющая вполне официальное название Зиккурат, являлась зданием Генерального штаба армии и флота Альянса, а обелиски символизировали рода войск — Космический флот, Территориальные войска, Мобильные войска и Космодесант. Кроганы понимающе зашептались, поглядывая на здание — какая же это армия, если она не внушает ужас врагам и уважение союзникам, даже в таких мелочах, как архитектура? Генштаб уважение и ужас внушал.       Затем делегации повели по музеям и выставкам. Если кроганам больше пришлась по душе наземная техника и оружие, то кварианские послы живо заинтересовались космическим музеем, буквально завалив гида вопросами по каждому экспонату. Человек к подобной волне был, видимо, готов, терпеливо и развернуто отвечая на каждый из вопросов космических кочевников.       Время шло к вечеру, и делегации отправились в полном составе в ресторан, где оба посольства, что называется, отвели душу. Большинство пришельцев в жизни не пробовало столько разносолов, и обе делегации буквально сметали еду со столов, причем кварианцы, несмотря на меньший состав, ели как бы не больше кроганов, в чем им активно помогали представители Альянса, заблаговременно подготовившие соответствующие условия для комфортного питания. Впрочем, ящеры тоже ненамного отстали, ужиная, словно в последний раз. И если бы не предупреждение Драка о том, что после приема пищи делегацию снова поведут на осмотр, то большинство послов банально не смогли бы встать из-за стола.       На этот раз посольства, сопровождаемые ставшим уже привычным эскортом, отправились за город. Проехав километров семь, гости Земли подъехали к мрачному семиэтажному строению, выполненному из черного камня, одним своим видом нагонявшему напряжение. На круглой площади перед центральным входом располагалась металлическая скульптурная композиция — человек в древних доспехах огромным мечом пронзал насквозь лежащее на спине существо, отдаленно напоминавшее ворка.       — Вечная память павшим в Войне Катаклизма. — прочитал Драк, — это музей посвящен той войне, в ходе которой был разрушен старый Берлин.       Инопланетяне зашли через широкие двери центрального входа и оказались в мрачном, словно склеп, но роскошном вестибюле. Вопреки ожиданиям, в музее не было экскурсоводов — гостям выдали специальные гарнитуры, через которые посетители могли, связавшись с ВИ музея, задать любой вопрос по заинтересовавшему экспонату. Данная мера делала комплекс еще более жутким, навевая мысли о кладбище. Послы поневоле прониклись атмосферой, и вели себя крайне тихо, молча проходя от одной витрины к другой, и лишь изредка то один пришелец, то другой, задавали вопрос в гарнитуру. А посмотреть было на что — чего стоили одни только скелеты существ, которых люди называли демонами. Особенно кроганов впечатлило огромное чучело Барона Ада, выполненное в натуральный размер — ящеры смогли бы дотянуться до лба чудовища, лишь встав друг другу на плечи. Не меньший интерес вызвали покореженные образцы брони и техники людей того периода — кроганов и кварианцев особенно впечатлил образец пехотной брони, пробитой насквозь в районе груди. Как пояснил ВИ комплекса, данное повреждение было нанесено ударом кулака Импа, а для наглядности электронный гид порекомендовал обратить внимание на повреждение, оставленное пулей, выпущенной с четырехсот метров из винтовки Mac14. Послы, осмотрев броню, невольно перевели взгляды на стоявшую рядом статую упомянутого Импа. Сравнительно небольшой демон сделал то, что не удалось земному оружию того периода — выбоина на броне не шла ни в какое сравнение со сквозными отверстиями, оставленными кулаком монстра. Уважение к людям, поборовшим таких существ, выросло еще больше.       Наконец, пройдя музей насквозь, гости оказались на заднем дворе музея, который на поверку оказался настоящим мемориальным комплексом. Несколько рядов плит, искусно выполненных из того же черного камня, внизу переходили в красный гранит, что невольно навело на мысли о пламени пожара. Сейчас же, вечером, плиты дополнительно подсвечивались внизу алым светом, придававшим и без того жуткому памятнику по-настоящему инфернальный вид. Плиты, насколько хватало взгляда, были исписаны золотыми буквами на черной части и черными — на красной.       — Все имена, написанные на стенах, принадлежат жертвам той войны, — пояснил Накмор Драк, видимо, не раз посещавший мемориал, — обратите внимание на верхнюю часть — там изображен герб вооруженных сил Альянса и номер. Это значит, что на плитах перечислены имена погибших солдат.       В этот момент проняло даже кроганов, ведь из общего количества плит гербы несло до ужаса малое число. По всему выходило, что большая часть погибших в той войне приходилась на гражданское население, чья вина была в том, что они оказались не в то время и не в том месте. Представители народов поневоле почувствовали родственную связь с человечеством — и кварианцы, и кроганы в свое время так или иначе пережили подобное. Но, в отличие от их народов, люди выстояли. Выстояли и победили.       Посещение музея памяти войне не оставило равнодушным никого — на протяжении остальных дней, проведенных на родине человечества, пришельцы ходили, словно в воду опущенные. Каждый из них поневоле задумался о том, насколько же силен народ, переживший такую трагедию. Их цивилизации имели в своей истории не менее мрачные страницы, но только люди позаботились о том, чтобы память о той войне сохранялась вечно. Кроме того, многое стало теперь понятно в политике людей: если человечество пережило ТАКОЙ первый контакт, неудивительно что Альянс столь яростно отреагировал на агрессивное появление турианцев, которые, к слову, напоминали некоторые виды демонов… ***       Настоящее время.       — Внимание, до выхода из режима ССД осталось пять минут! — оповещение пилота заставило Рива отвлечься от воспоминаний о посещении Земли, — всему экипажу и десантным группам занять места согласно расписанию!       Кроган, не теряя времени, отработанными за годы движениями надел родовую броню, проверил исправность оружия и снаряжения, и быстрым шагом направился к посадочной палубе. В доках уже кипела работа — технический состав, непрерывно матерясь, готовил челноки к вылету. Проводились контрольные проверки, проводилась заправка топливом, а некоторые, уже готовые к вылету, подтягивались к подъемникам роботизированными тягачами. Рив, найдя свой шаттл, уже стоящий на платформе лифта, ведущего на летную палубу, стал ждать группу, с которой ему предстояло высаживаться. Его подчиненные не заставили себя ждать — десять кроганов, показавшись из-за нагромождения каких-то ящиков, подошли к транспортному кораблю, и, выстроившись полукругом вокруг Рива, ударили кулаками друг о друга, сопроводив удары громким «РРАХ!» (прим.авт. Кроганское военное приветствие). Ответив тем же, Урднот прошел в грузовой отсек челнока — брат Рекса не любил громких слов. По его мнению, все было ясно и без того — высаживаемся на планету, и начинаем убивать всех врагов. Тут стоило пожалеть тех воинов, кому предстояло стать погонщиками — так в армии называли тех, кто присматривал и командовал ворка. Яростные, не ведающие никакой дисциплины существа порой слишком сильно увлекались, напоминая самих кроганов в состоянии кровавой ярости. И, как и ящеров, контролировать тупых и агрессивных уроженцев Бездны Шрайка в таком состоянии было практически нереально. Пожалуй, единственным достоинством в столь непривлекательной должности был больший шанс выжить — как правило, солдаты противника, занятые истреблением живучих порождений Хештока, не обращали внимание на их «командира».       Корабль вздрогнул, выходя из сверхсвета, и направился к планете. Отряду Рива предстояло высадиться на каком-то Лореке, занятым объединенными войсками турианцев и батаров. Риву, как и большинству кроганов, в принципе, было плевать, на какой планете сражаться — им важен был сам факт участия в грандиознейшей мясорубке столетия. И то, что он, Урднот, причастен к историческому событию, приятно грело самомнение ящера — будет, что потомкам рассказать, если, конечно, выживет.       Корабль, наконец, достиг нужного места. Задрожали лифты, поднимая челноки на полетную палубу. Бойцы, до того ведущие непринужденный разговор, моментально подобрались, готовясь к бою. Наконец, огромные створки, ведущие в космос, открылись, и челноки один за другим стали покидать ангар, беря курс на поверхность.       Вторжение началось. ***       За несколько часов до прибытия десанта.       Манфред Рихтгофен сидел в кабине своего истребителя, привычно пробегаясь глазами по показаниям приборов. Машину проверяли несколько раз, да и инженерный состав не вызывал сомнений относительно своей квалификации, но привычку, выработанную еще в летной школе и закрепленную опытом, так просто было не выбить. К тому же, до запуска еще оставалось немного времени, и занять себя до того момента было решительно нечем.       Манфред еще раз прокрутил в голове полетное задание. В группу кораблей, идущих в атаку, помимо их кэрриера, было включено несколько эсминцев, и линейный крейсер в качестве флагмана. «Афина», как и ее одноклассники, была, безусловно, хорошим кораблем, особенно для линейного боя — девять линкорных лазеров, скомпонованных по три штуки в трех башнях, делали крейсер крайне опасным для любого корабля Цитадели, но расплачиваться за эту мощь пришлось практически полным отсутствием авиагруппы. Не считать же за таковую двенадцать беспилотников, которые для любого нормального летчика не представляют большой опасности. Вот и приходилось давать карманному линкору в сопровождение легкий кэрриер.       — Всем машинам, доложить о готовности! — раздался в шлемофоне голос диспетчера.       «Ну вот, началось», — собрался пилот, — Это «Барон», к взлету готов.       Перекличка длилась недолго. Выслушав доклады авиагруппы, оператор произнес:       — Всем пилотам! До выхода с ССД три, два, один… Есть выход! Пятисекундная готовность к взлету.       Красные табло, висевшее над головой Рихтгофена, сменилось желтым — катапульта заряжалась, готовясь выбросить истребитель в космос. Через означенные пять секунд загорелся зелёный свет, и Манфред, подтвердив готовность к взлету, подсознательно вжался в кресло. В это время оператор рубки, получив подтверждение о готовности, нажал кнопку запуска, и электромагнитная катапульта выплюнула истребители за борт.       Тут же включив маршевые двигатели, Рихтгофен занял свое место во главе строя машин и кинул быстрый взгляд на экран комплексного индикатора навигационной обстановки. Судя по показаниям, на орбите системы находились три турианских крейсера, пять батарианских и, самое неприятное, батарианский дредноут. Впрочем, батарианским он был лишь по принадлежности — характерные обводы выдавали в нем корабль, сошедший с верфей Иерархии, причем старой линейки. Однако, несмотря на почтенный возраст, корабль все еще оставался опасным для флота Альянса.       — «Хотя какой мы теперь Альянс», — усмехнулся Рихтгофен, мельком взглянув на крыло, — «на бортах-то совершенно другой символ».       На крыльях «Вайпера», вместо привычных знаков военного флота Альянса, красовался очерченный кругом красный кулак с обрывком цепи на запястье — знак вооруженных сил Скиллианской Народной Республики. Те же самые метки несли и другие корабли группировки. Манфред, честно говоря, не совсем понимал, какой смысл во всем этом маскараде, если турианцы прекрасно понимают, кто именно против них вышел. Ну да пусть об этом болит голова у политиков — его дело сражаться. Благо, есть с кем.       Заданием эскадрильи «Барона» было сопровождение торпедоносцев к кораблям противника. Командующий флотом адмирал Хаккет решил не рисковать кораблями, и послал на штурмовки АКИ. Манфред понимал ход мыслей флотоводца — даже потеря всей авиагруппы новейших машин, доработанных при участии кварианцев, не идет ни в какое сравнение с потерей полноценного космического корабля.       — «Барон», у вас гости, — доложил диспетчер кэрриера, — двенадцать машин противника, азимут 300-310.       — Принято, — отозвался летчик, и, переключившись на канал эскадрильи, отдал приказ, — перестраиваемся для отражения угрозы.       Машины, совершив маневр, поменяли построение. Теперь истребители Альянса прикрывали ракетоносцы от атаки турианских машин. Костелицые не заставили себя долго ждать, и вскоре в космосе закипела схватка.       Рихтгофен, уйдя от выпущенной по нему ракеты, запустил свою. Турианец, впрочем, тоже оказался не пальцем деланным — истребитель Иерархии буквально отпрыгнул в сторону, пропуская ракету. «Стрела» повторить маневр не смогла и, пройдя мимо, сдетонировала в стороне. Манфред усмехнулся — похоже, турианцы прислали в район конфликта неплохих летчиков. Это будет интересно.       АКИ закружились в смертельном вихре боя. За турианской машиной было преимущество в маневре, но и улучшенный «Вайпер» был не из плохих машин, причем с гораздо более серьезным вооружением из двух плазменных пушек и одной кинетической M-200. Такая мощь не шла ни в какое сравнение с двумя рельсотронами турианского творения. В результате, исход космической схватки истребителей решало скорее мастерство пилотов, а не техническое превосходство. И на этот раз опыт был на стороне земного пилота — переключив щиты на заднюю полусферу, Рихтгофен подпустил турианца поближе. Костелицый не мог не воспользоваться приглашением, и по экрану забарабанили снаряды. И вот, когда заряд щитов был практически исчерпан, Рихтгофен резко погасил скорость, переведя двигатели на реверс. От перегрузки потемнело в глазах — не спас ни летный костюм, ни работающее масс-ядро. Но своей цели Манфред добился — турианский АКИ пролетел вперед, подставив корму под пушки «Вайпера». Розенковские плазменные пушки в считанные мгновения перегрузили кинетический экран, а ударившая вслед очередь из M-200 добила противника — попадания бронебойных снарядов разрушили реактор, и турианский истребитель исчез в пламени взрыва. Один готов.       К сожалению, дела шли отнюдь не так радужно, как хотелось бы земному летчику. Атака турианцев захлебнулась, но это стоило эскадрилье семи машин. Более того, из десяти ракетоносцев два продолжали свой путь в виде облака обломков — турианцы осознавали, что вышедшие на дистанцию удара бомбардировщики вполне способны если не уничтожить, то сильно повредить корабли, после чего «Скиллианской» эскадре останется лишь добить их.       Тем не менее, оставшиеся восемь «Охотников» достигли своей цели. От машин отделились видные лишь благодаря подсветке на ИЛСе (прим.авт. Индикация на лобовом стекле) точки противокорабельных ракет. Обычных «Рубинов», к сожалению — несмотря на то, что во флоте ходили упорные слухи о новых разработках, довести их до ума, видимо, не успели. Но даже так восемьдесят ракет, из них половина — с классическими термоядерными боеголовками, были страшной силой, способной стереть с лица галактики сравнительно небольшую эскадру противника. Отстрелявшиеся бомбардировщики тут же отвернули, взяв курс на кэрриер. Рихтгофен последовал за ними, мимоходом посматривая на экран. Увиденное его не радовало — похоже, турианские инженеры сделали необходимые выводы об эффективности ракет людей, и приняли соответствующие меры — в отличие от прошлой войны, противоракетная оборона упорно не желала выводиться из строя. Манфред не знал, что турианцы додумались до одного простого, но довольно дорого в исполнении решения — теперь каждый лазер мало того, что имел индивидуальное наведение, но еще и был объединен в общую сеть с ПРО других кораблей, что позволяло турианцам лихо отбивать ракетную атаку. Вычислители ракет, сделав соответствующие выводы, приняли решение выбить самое слабое звено в эскадре. По иронии судьбы, ЭВМ таковым посчитала батарианские суда. Ракеты, ускорившись, пошли на прорыв, одна за другой взрываясь от попаданий ПОИСКа. Но, потеряв примерно половину «стаи», ПКРы пролетели мимо турианских крейсеров, выйдя на атакующий курс на лоялистов. Устаревшие батарианские корабли подобной защиты не имели, и закономерно подставились под удар — один за другим в пламени термоядерных взрывов исчезли четыре корабля. Дредноута, к сожалению пилота, среди них не оказалось — до линкора долетела лишь одна ракета, и та была перехвачена до того, как вошла в зону, взрыв в которой гарантировал бы гибель корабля. Дредноут отделался «всего лишь» уничтожением главного калибра и части орудий в носовой части.       — Всем эскадрильям, внимание! — раздался голос диспетчера, — на эскадру движутся значительные силы противника. Всем истребителям — обеспечить прикрытие кораблей!       Расширив диапазон охвата радара, Рихтгофен похолодел — значительные силы было слишком мягким термином для обозначения той группы АКИ, что уже подлетали в зону перехвата истребителей прикрытия. На эскадру надвигалась самая настоящая орда из разномастных машин — как уже знакомых Манфреду, так и более старых. На экране КИНО было около сотни отметок, из них двадцать принадлежали бомбардировщикам. Рихтгофен похолодел — если машины противника прорвутся к кораблям, бой превратится в самую настоящую резню. Переведя РУДы на максимальный режим, летчик бросил «Гадюку» вперед, увлекая за собой эскадрилью. Ракетоносцы отстали, но это было неважно — если план чужих увенчается успехом, возвращаться АКИ будет уже некуда.       Машины комэска, атаковав строй бомбардировщиков сверху, внесли настоящий переполох в ряды противника — один за другим, кувыркаясь, из строя вывалились три ракетоносца — теперь пилоты больше заботились о том, как бы уцелеть. Но маневр подошедших на помощь «Вайперов» незамеченным не остался — пилотам Альянса удалось расстрелять еще две машины, прежде чем на них навалились истребители прикрытия.       Кинетический экран истребителя полыхнул голубым — какая-то машина попыталась достать Манфреда в лоб. Сирена атаки не сработала — турианцы то ли не до конца освоились с ракетным вооружением, то ли просто не хотели тратить боеприпасы, но факт был фактом — многие пилоты Иерархии предпочитали пользоваться пушками. Многие, но не все — борт истребителя осветился вспышкой попадания ракеты, запущенной с кинжальной дистанции. Рихтгофен инстинктивно рванул сайдстик на себя, и не прогадал — мгновение спустя то место, где находился его «Вайпер», пронзила очередь пушек турианца.       Летчик кинул быстрый взгляд на экран и грязно выругался, в горячке боя он оторвался и теперь вёл бой против шести машин противника.       — «Мне п***ец, » — мрачно подумал Рихтгофен, — «но ничего, мы еще пободаемся».       Внезапно пилот понял, куда именно его занесло — в пятнадцати километрах от него шла эскадрилья бомбардировщиков. Турианцы внимания на пилота не обратили, видимо, посчитали, что шести перехватчиков вполне достаточно, чтобы избавиться от нахального землянина. Похоже, пришло время показать им всю глубину этого заблуждения. На ходу выпустив залпом все оставшиеся «Стрелы» по истребителям, Манфред направил истребитель к ракетоносцам. Залп «Артемид» достал один из бомбардировщиков, но пилоту этого было мало. Раз за разом «Барон» бросал машину на турианцев, рассчитывая не столько уничтожить их, сколько сбить с курса, не дать отстреляться по эскадре. Но костелицые, видимо, всерьез намеревались уничтожить нахальных людей — не обращая внимания на потери, ракетоносцы упорно шли к звездолетам Альянса. Кинетический экран одного из турианцев наконец-то поддался, и очередь из пушки перечеркнула кабину, отправив экипаж на тот свет. Тут же в ушах раздался предупреждающий писк — боезапас пушки был исчерпан.       — Атака в задней полусфере, — выдал сообщение речевой информатор, а спустя мгновение «Вайпер» сотряс чудовищный удар. Рихтгофен оглянулся. Правое полукрыло превратилось в жалкий огрызок: ракета чужих взорвалась у корневой части, начисто оторвав часть машины и превратив в решето третий мотор.       — «Барон», продержись еще семь минут, — хриплый голос комэска «Поющей» эскадрильи не узнать было невозможно.       — «Поздно, парни», — подумал пилот, — «вы не успеете».       Просчитав все варианты атаки, Рихтгофен пришел к, наверное, единственно верному решению. Аккуратно довернув истребитель, пилот снял предохранители и открыл огонь из единственной уцелевшей плазменной пушки, разряжая кинетические экраны бомбардировщика. Пискнул сигнал перегрева орудия, но дело свое пушка сделала — щит был снят, а через секунду израненная «Гадюка» врезалась в корму торпедоносца. Космос осветила яркая вспышка, не оставившая от машин ничего — пламя испарило металл, пластик и, конечно же, плоть пилотов.       Рихтгофен уже не увидел, как перестроившиеся бомбардировщики спустя всего три минуты исчезли во вспышках взрывов, отправившись за своими товарищами. Несмотря на все ухищрения, защиты от лазерных пушек «Палашей» турианцы так и не придумали. Оставшиеся в живых летчики решили не испытывать судьбу и отстрелялись торпедами с предельной дистанции, затем развернулись и отправились домой, прикрываемые остатками истребителей. Запущенные торпеды не смогли даже достигнуть щитов кораблей — система противоракетной обороны, управляемая ИИ, выполнила свою задачу на отлично. А вскоре корабли эскадры Альянса вышли на дистанцию ведения огня. Турианцы и батары, впрочем, быстро сообразили, что огневой мощи флота им противопоставить нечего, и ретировались.       Адмирал Хаккет выдохнул сквозь зубы, издав настоящее шипение. Противник оказался гораздо более опасным, чем они предполагали — более половины авиагруппы флота погибло или потеряло машины. Точный подсчет потерь среди летчиков будет произведен позже, когда всех тех, кто успел воспользоваться катапультой, отловят и доставят на борта кораблей. Но уже сейчас подтвердилась гибель более четырнадцати пилотов. Причем не просто летчиков, а тех, кто первыми освоил новейшие, доработанные «Гадюки-VII», получившие в названии литеру «Дельта». Турианцы за несколько лет провели работу над ошибками, создав истребитель, который мог на равных бороться с лучшей машиной Альянса, а кое в чем даже превосходившей ее, например, в маневре. Расплачиваться за это турианцам пришлось скоростью и бортовым вооружением — начальник ИАС кэрриера уже успел доложить, что некоторые «Вайперы» приземлились, даже получив полсотни попаданий из кинетических пушек. А ведь турианцу зачастую хватало одного-двух попаданий из бортового вооружения земного истребителя, да и в скорости «Дельта», как оказалось, превосходила истребитель Иерархии. В целом, ситуация сложилась так, что в бою двух машин все решало мастерство пилотов, а здесь преимущество было на стороне людей. Но, как опасался адмирал, подобное превосходство продлится недолго.       Не меньшую горечь вызывала гибель комэска Рихтгофена. Судьба не была лишена иронии — Манфред совершил свой первый боевой вылет во времена Катаклизма, затем участвовал в Колониальных Войнах, был в составе группы испытателей «Гадюки-VII», воевал против турианцев, и погиб, сражаясь за штурвалом машины с чужим флагом на борту. Счет пилота приближался к полусотне сбитых машин, лишь немного не дотянув до «огневой пятидесятки» — последний бомбардировщик, уничтоженный тараном, был сорок девятым.       Тем не менее, поле боя осталось за людьми. Да, дредноут батарианцев — самая вкусная цель, ушел, но и четыре батарианских крейсера и один турианский, уничтоженный залпом «Афины», было неплохим показателем. Кроме того, основная цель была достигнута — теперь ничто не могло помешать кроганским войскам высадиться на планету. ***       Цитадель. Неделю спустя.       — Итак, новости не из приятных, — голосом Тевос, казалось, можно было бы охладить лавовую планету среднего размера, — несмотря на помощь нашего миротворческого корпуса, война продолжается. Альянс все же напрямую вмешался в войну, предоставив свой флот. Формально мы предъявить им ничего не можем — корабли людей имеют метки Скиллианской Освободительной Армии, но мы понимаем, кем именно управляются эти звездолеты. Кроме того, в войну вступили кроганы. Учитывая плотные контакты Альянса и Союза кланов в последние годы, мы предполагали такой исход, однако не рассчитывали на подобное количество ящеров.       — Самих кроганов там, к слову, не так много, — вставила Ориния, — по оценкам нашего штаба, численность рептилий не превышает трехсот тысяч, что на фоне полуторамиллионной армии выглядит несколько бледно. Основной контингент у них — ворка.       — Но это не мешает им вести активное наступление, — продолжил советник от Саларианского Союза, — кроме того, стоит отметить, что люди демонстрируют хорошие образцы технологий. Как и говорили аналитики ГОР, кварианцы явно содействуют Альянсу в изучении нулевого элемента, а разрабатываемые месторождения в Скиллианском пределе постепенно избавляют человечество от необходимости закупать НЭ у нас. Альянс становится все большей угрозой существующему миропорядку, и с этим надо что-то делать.       — И что же вы предлагаете, Советник? — повернулась к саларианцу Тевос, — провести эскалацию войны, перенеся ее в пространство Альянса? Надеюсь, вы понимаете, что ни люди, ни наш народ нам такого не простит. Особенно учитывая недавние события. Кстати, Ориния, как вы объясните то, что недавно появилось в новостных сетях всего пространства Цитадели?       Советница скривилась — да, Курил подложил ей огромную кучу отборного навоза прямо под нос. Мало того, что он додумался награждать легионеров батарианскими наградами, ношение которых для нормального турианца было несмываемым пятном, так еще и позвал на церемонию журналистов. Более того, этот полудурок устроил им прямой эфир, а потому демарш Виктуса видела вся галактика. И если до этого нападки и записи восставших удавалось отбивать, называя пропагандой и провокациями, очерняющими образ миротворцев, то после этих записей, попавших на официальные каналы Цитадели, все начали задумываться: а являются ли утками все сообщения восставших? Во что это вылилось, догадаться нетрудно — массовые демонстрации ратующих за окончание войны граждан крайне быстро приобрели пугающие масштабы. А партия Вакариана только подливала масла в огонь — Кастис, пожимая плечами, нахально заявлял, что он, мол, предупреждал о всей бесперспективности войны. На этой волне авторитет оппозиционера взлетел до небес, сделав его еще большей угрозой Примарху.       — Да, признаю, — вынужденно согласилась турианка, — это наша недоработка. Хотя стоит заметить, что рано или поздно это бы и так просочилось бы…       — Только у нас было бы больше времени, — возразила Тевос, — и кроме того, мы смогли бы добиться большего…       — А вот здесь я с вами, уважаемая Советница, не соглашусь, — как ни парадоксально, возражение пришло от саларианца, — несмотря на то, что натиск кроганов и людей удалось остановить, сражаться Гегемония, по большому счету, не способна. Армия разбита, и в боевых действиях участвуют лишь отдельные части. Таким образом, наиболее боеспособными являются солдаты миротворческого контингента, а их ресурсы не бесконечны. К тому же, наши войска не могут быть во всех местах одновременно — даже если мы будем снимать войска с тыла, где некоторые части проходят переформирование, максимум, на что мы будем способны — это задержать наступление. Пока нас спасает лишь то, что кроганы, похоже, сами испытывают те же проблемы — потери среди ворка оказались довольно высокими, и сами кроганы находятся в том же положении, что и мы. Их просто слишком мало для проведения наступления без прикрытия из этих порождений Бездны Шрайка.       — За это время… — попыталась вставить азари.       -…мы не смогли бы ровным счетом ничего, — отрубила Ориния, — да, Тевос, я знаю, что вы собираетесь сказать. Мы могли бы перебросить подкрепления из пространства Цитадели, но не забывайте, что за это же время кроганы усилятся на столько же. Кроме того, может быть вам это еще неизвестно, в чем я лично сомневаюсь, но в последнее время наши корабли подвергались сопровождению и даже нападениям каперов, по всем признакам соответствующих кварианцам. Пока атакам подвергаются лишь единичные суда, но по докладам аналитиков, более дерзкие нападения — лишь вопрос времени. Да, мы могли бы выдавать в сопровождение более сильный эскорт, но вы, Советница, не можете не понимать, что в таком случае наши народы будут задавать еще больше вопросов. Вы, конечно, можете заявить о начале нового похода против кроганов, и, возможно, это даже будет иметь успех среди обывателей, но вот атаки кварианцев уже ни к чему не припишешь — рассказы о том, что кварианцев банально купили люди, уже никого не убедят. Не после того, как в пространстве Цитадели начали прислушиваться к пропаганде другой стороны.       — И что вы предлагаете? — спросила Тевос, — заключить мир? Вы же понимаете…       Слова азари были прерваны внезапными вызовами, пришедшими Советникам практически одновременно. Озадаченно переглянувшись, представители народов включили омнитулы и погрузились в чтение. Изучив короткие сообщения, Советники, не сговариваясь, подняли глаза и посмотрели друг на друга.       — Вам пришло то же, что и мне? — задал риторический вопрос саларианец.       — Если вы об атаке, то да, — мрачно произнесла Тевос.       — А я предупреждала вас, коллеги, — флегматично, словно ее это не касалось, сказала Ориния, — наступление кроганов будет лишь началом. ***       Вспышка выхода из сверхсвета на секунду озарила темноту космоса, оставив после себя огромный, даже по меркам людей, корабль. Вступивший в строй практически перед началом войны авианесущий линкор SB-002 «Чума» отправился в долгий путь, избегая контакта с кораблями и любой возможности обнаружения. Он проделал гигантский крюк, прошёл через весь Скиллианский предел и часть Аттического траверса. На обходном маршруте суперлинкор не встретил ни одного корабля: ни союзников, ни противников. Рейдер вышел в тыл всей группировке сил Цитадели совершенно скрытно. Немалую помощь в этом оказал разведывательный корвет, прокладывавший путь и заблаговременно корректировавший маршрут рейдера. Но всему приходит конец, и «Plague» затормозил возле масс-реле, приготовившись к выпуску кораблей. В этот раз все пространство циклопической палубы корабля было забито стратегическими бомбардировщиками. Один за другим B-1 покинули корабль, и сформировав строй, исчезли во вспышке ретранслятора. Дождавшись ухода ракетоносцев, SB-002 развернулся, и медленно направился к ближайшему поясу астероидов. Ему предстояло ждать там несколько суток, после чего, согласно плану операции, корабль должен был вернуться в пространство Альянса. Никто не должен был знать истинный боевой радиус стратегического оружия человечества. ***       Батарианская Гегемония. Орбита планеты Ваат.       Появившись около ретранслятора, «Шампуры», разделившись, разошлись в стороны. Конечно, сам выход из ретранслятора не заметить было невозможно, но вот отследить движущиеся объекты, особенно такие мелкие, как бомбардировщик, было уже задачей нетривиальной. Тем более, что экипажи не собирались облегчать батарианцам задачу — ракетоносцы шли в режиме радиомолчания. Весь расчет на этом этапе операции строился на подготовке и слётанности пилотов, и, стоит сказать, не зря.       Девушка, хотя скорее молодая женщина, сидевшая на месте штурмана-оператора вооружения, напряженно переходила с кадра на кадр экрана, проверяя исправность систем. Конечно, безо всякого встроенного контроля — на летящем бомбардировщике это попросту невозможно. Но знающий человек может определить состояние систем по выведенным данным, а летчица без лишней скромности считала себя профессионалом.       — Ханна, успокойся. Ты уже пятый раз насилуешь экран, и поверь мне, от этого один черт ничего не изменится, — пилоту бомбардировщика, видимо, надоела деятельность помощницы.       — Джошуа, заткнись, — огрызнулась оператор, — проверки лишними не бывают.       — Энн, ну вот найдешь ты отказ, и что дальше? — вступил в разговор третий член экипажа, — прерывать миссию один хрен никто не станет, так что мой тебе совет — прекрати насиловать Тринадцатую.       Своим именем бомбардировщик был обязан бортовому номеру «13 красный», ну, а еще тому же числу, но уже на картинке рядом с кабиной. Этой же картинкой объяснялось и второе имя ракетоносца — три рогатых колокола обеспечили B-1 прозвищем «Hell's Bells».       — Мы у цели, — сообщил командир, — Ханна, готовь ракеты.       Женщина, переключившись на пульт ввода информации в вычислители «Изумрудов», углубилась в работу. Целью бомбардировщика была огромная верфь, на которой, по данным разведки, ремонтировались корабли миротворцев и, самое главное, единственный дредноут Гегемонии. Так что Ханна понимала командование, отправившее их на, фактически, самоубийственную миссию — мишень была более чем «вкусная».       — Готово, Джош, — отрапортовала Ханна, — ракеты готовы.       — Отлично, тогда ждем сигнала.       Сигнал не заставил себя ждать — на ведущем бомбардировщике загорелся проблесковый маяк. Пилоты машин, дружно выведя двигатели на максимальную тягу, бросили бомбардировщики вперед, выводя их на атакующий рубеж. В системах наведения ПКР люди не сомневались, но для успеха требовалось бить с кинжальной по космическим меркам дистанции.       — Истребители!       Предупреждение от третьего члена экипажа сменилось вспышками плазменной пушки — заработало единственное оборонительное орудие «Шампура». Конечно, одна пушка не была большой угрозой даже для машин Цитадели, особенно для профессиональных пилотов. Но бомбардировщики шли строем, и в итоге атакующие перехватчики встретила настоящая стена плазмы. Сразу три машины, не ожидавшие отпора, исчезли во вспышках взрывов, а еще два истребителя, лишившись маневровых двигателей, сбились с курса, невольно отваливая в сторону. Турианцы быстро сориентировались, и, на ходу перестроившись, атаковали ведущего.       — Первый сбит! — щиты бомбардировщика не выдержали слаженного удара, и сдались, а спустя мгновение изрешеченный бомбардировщик, беспорядочно кувыркаясь, отлетел в сторону. Выживших, судя по всему, не было.       И это было лишь началом — несмотря на отчаянное сопротивление, ракетоносцы продолжали нести потери. Турианцам удалось сбить еще четыре машины, прежде чем Ханну, стиснувшую от напряжения зубы, обрадовал крик пилота:       — Ханна, давай!!!       И тут же кинетический щит, полыхнув голубым от попадания сразу нескольких ракет, схлопнулся, а следом за ним по кабине прошла строчка попаданий. Что-то больно чиркнуло летчицу по боку, и Ханна, выругавшись, скосила глаза на источник боли. Вокруг раны, уже затянутой медсистемой летного скафандра, кружилось несколько крупных алых шариков из крови. Автоматическая аптечка уже ввела обезболивающее, и боль притупилась, позволив Ханне продолжить выполнять задачу.       В последний раз сверив введенную программу, Ханна отдала команду на пуск. Люки ракетоносца открылись, и из чрева «Шампура» одна за другой вылетели двенадцать ракет. Удовлетворенно кивнув, женщина крикнула в микрофон:       — Джош, ракеты пошли, выводи нас! — ответа не было, — Джош, ты слышишь? Джош, ответь, мать твою!       Не дождавшись ответа, летчица догадалась посмотреть на жизненные показатели экипажа. Увиденное ее, мягко говоря, не обрадовало — очередь, выпущенная турианцем, прошила всю кабину, наповал убив остальных членов экипажа. Грязно выругавшись, летчица нажала несколько кнопок, беря управление на себя. Мысли путались из-за потери крови и воздействия обезболивающего. Перед глазами всё двоилось, мысли путались, но Ханна, усилием воли отогнав от себя туман, ввела данные для перехода в режим ССД и, довернув бомбардировщик, нажала клавишу перехода.       Тактический прыжок длился недолго, и вскоре поврежденная машина достигла ретранслятора. Тут же бомбардировщик слегка вздрогнул — система, получив данные о перегрузке накопителей заряда, отстрелила капаситоры. Ханна посмотрела на пилотажный индикатор — в горячке короткого боя женщина не заметила, что турианцам удалось повредить несколько накопителей, которые тут же во избежания взрыва отстрелила автоматика. Теоретически, помешать бомбардировщику это не могло, но в сочетании с отстреленными от перегрузки накопителями, делало прыжок через масс-реле небезопасным. С другой стороны, выбора все равно не было — катапультироваться на территории батарианцев пилотам категорически запрещалось.       — «Придется рискнуть, » — единственный живой член экипажа по памяти ввела данные для перехода, и направила искалеченную машину к ретранслятору.       Вскоре поврежденная машина достигла реле, и на экране комплексного пилотажного индикатора высветилась желтая предупреждающая надпись «ОПАСНЫЙ ПЕРЕХОД».       — Да в курсе я, — раздраженно прошипела Ханна, подтверждая начало выполнения программы полета. К подходящему бомбардировщику от ретранслятора протянулась голубой жгут энергии, захватывая машины в масс-поле древнего устройства. Летчица всем телом ощутила знакомую вибрацию, а через секунду мир перед глазами утонул в ослепительной вспышке. B-1 покинул систему… ***       … И материализовался спустя мгновение в точке сбора. Пространство вокруг масс-реле было пусто, что было ожидаемо — система, указанная в полетном задании, популярностью не пользовалась. Ханна скорее удивилась бы, если бы в системе вообще был хоть кто-то. Кроме, разумеется, затаившейся среди астероидов «Чумы». Её-то и предстояло найти летчице. Впрочем, это не было такой уж невыполнимой задачей.       Переключив свое внимание на многофункциональный дисплей, женщина ввела нужную частоту и отправила условный сигнал, идентифицируя себя и одновременно посылая сообщения о состоянии машины и экипажа. Спустя несколько секунд пришел ответный пакет с азимутом и маршрутом следования. Ханна облегченно выдохнула — Тринадцатой дали самый короткий коридор.       — Долетела, — мелькнула мысль в сознании, — странно, почему так темно?       Перед глазами летали странные яркие мушки, оставляя за собой цветные полосы. Но вскоре и они погасли, и пилот бомбардировщика, державшаяся в сознании исключительно за счет боевых стимуляторов, погрузилась в блаженную темноту.       Через час полета, обогнув очередной астероид, летящий на автопилоте бомбардировщик вышел на громаду суперлинкора Альянса. На корабле, видимо, заметили его состояние — вход в ангар, в нарушение световой маскировки, перемигивался посадочными огнями, а навстречу искалеченной машине уже летели специальные дроны, которые должны были облегчить ей посадку, сглаживая ошибки в пилотировании.       Летающие роботы закрепились, и на экране КПИ (Прим.авт. комплексный пилотажный индикатор) загорелась зелёная надпись о подключении БПЛА. Не получив подтверждения от пилота, диспетчер через робота взял управление на себя. Машина, неуклюже раскачиваясь, выпустила посадочные опоры, подлетела ко входу в ангар и приземлилась, аккуратно регулируя тягу. Погасив скорость реверсом, диспетчер облегченно выдохнул, и не теряя времени, дал команду дежурным бригадам выдвигаться к бомбардировщику.       Через семь секунд кабина пилотов была взломана, и техники, подняв летчицу, шустро отнесли ее к уже ждавшей бригаде из медчасти корабля. С женщины сняли шлем, и, подключив оборудование, приступили к процедурам прямо по пути в лазарет звездолета. Усилия медиков оказались напрасны. Подошедший главный корабельный врач оценил показания мониторов, вздохнул, и, отрицательно покачав головой, закрыл глаза пилоту. Штурман-оператор вооружения бомбардировщика «Hell's Bells» с бортовым номером «Тринадцать красный», капитан Ханна Шепард, была мертва. ***       Потери эскадрильи бомбардировщиков оказались страшными — из двадцати машин, ушедших на задание, относительно целыми вернулись восемь, из них лишь пять подлежали восстановлению. Кроме того, без потерь не вернулся ни один экипаж — каждый бомбардировщик привез собой одного, а то и двух погибших. В итоге из шестидесяти пилотов невредимыми остались пятеро летчиков, а остальные семь лежали в госпитале с ранениями различной степени тяжести, при этом врачи давали оптимистичный прогноз лишь трем пилотам — при попадании снаряда авиационной пушки шансов выжить у человека практически не было.       Тем не менее, задание было выполнено. Оставленный в районе боя зонд перед самоуничтожением послал пакет данных, по которым командование смогло оценить масштаб разрушений. Пятнадцать ракетоносцев, прорвавшихся к цели, выпустили в общей сложности сто восемьдесят «Изумрудов». Тридцать шесть ракет несли разделяющиеся боеголовки, а остальные были выполнены в «противорадарном» исполнении и служили для прорыва системы ПРО станции и кораблей прикрытия. Двадцати процентов от общего числа хватало с запасом — двести шестнадцать термоядерных зарядов по двести килотонн представляли значительную угрозу даже без «противорадарных» ракет, а с прикрытием…       Верфь уничтожили полностью, её объекты получили не менее тридцати попаданий. Еще сорок боеголовок «словили» прикрывающие верфь батарианские корабли — из миротворческого флота на Ваате присутствовали лишь находящиеся в ремонте крейсера, а также истребители прикрытия. Остальные боеголовки провели анализ обстановки и перенацелились на поверхность планеты после сигнала об уничтожении приоритетных целей. И хотя до поверхности долетели далеко не все (на Ваате, как стратегической планете, было довольно мощное ПКО), но и тех, что пробились сквозь заслон, было достаточно. Перехватив около семидесяти целей, ПКО пропустило оставшиеся тридцать.       Эффект от удара выглядел чудовищно: термоядерными взрывами была уничтожена половина военной инфраструктуры планеты, не меньшим оказался и сопутствующий ущерб. Попадания в промышленные комплексы сжигали в ядерном огне не только сами заводы, но и построенные около них гражданские объекты.       В общей сложности от рейда эскадрильи стратегических бомбардировщиков Альянса Систем погибло более полумиллиона разумных, в основном, конечно, военных. Но и потери, приходившиеся на гражданское население, были значительными — двести тысяч батарианцев погибли и получили тяжелые ранения. Кроме того, был уничтожен единственный оставшийся в строю батарианский дредноут, семь крейсеров оригинальной постройки Гегемонии и, самое главное, четыре новейших турианских корабля, по стечению обстоятельств стоявших в доках на ремонте или техническом обслуживании. Потери миротворцев в ходе боя составили сто тысяч разумных, в основном из числа технического состава, находящегося на верфи. На фоне этих потерь гибель сорока восьми земных летчиков, пусть и из числа элитной эскадрильи, смотрелась откровенно блекло.       Но еще больше данный рейд отразился на политической арене галактики. Данной атакой человечество не просто заявило о наличии у них нового оружия. Вся политическая элита Цитадели внезапно осознала, что у Альянса есть машины, которые в случае полномасштабного военного конфликта могут нанести удар по любому стратегическому объекту, даже если он удален от гипотетического фронта. Возможно, если бы Совет Цитадели знал бы об истинных возможностях «Шампуров», истерия не приняла бы такие обороты, но разведывательный фрегат под командованием Михайловича успешно выполнил поручение, данное самим президентом, и «Чума» на своем пути не встретил ни одного корабля, а потому складывалось ощущение, что бомбардировщики САМОСТОЯТЕЛЬНО выполнили весь маршрут. И хотя руководство Гегемонии буквально визжало от ярости, требуя продолжения войны и мести за погибших, а земное представительство на Цитадели круглосуточно осаждали пикетирующие гражданские, все понимали, что продолжать войну в Скиллианском пределе уже нереально. Батарианская армия уже лишилась практически всего флота, а потери миротворцев уже давно превысили расчетные. И через две недели после удара стратегических ракетоносцев руководство Цитадели направило в посольство Альянса просьбу быть посредником в переговорах о заключении мира. ***       5 апреля 2168 года. Цитадель, зал Совета.       — Переговоры о мире между Батарианской Гегемонией и Скиллианской Освободительной Армией объявляются открытыми, — возвестила Тевос, пристально глядя на обе делегации.       Со стороны Гегемонии представителем был глава государства и его советники. Мансен Ишкай старался держать себя в руках, но получалось это откровенно плохо — во взгляде Гегемона сквозило презрение и ненависть к стоявшим напротив разумным.       С другой стороны стояли представители СОА, сопровождаемые тремя людьми, а также кроганом и кварианцем. Появление последних вызвало откровенный шок у присутствующих, но Донелл Удина настоял на присутствии галактических изгоев — по словам посла Альянса, Союз Кланов и Мигрирующий флот были полноправными участниками боевых действий, и без них переговоры вестись не могут. После недолгих раздумий Совет согласился. Не меньший интерес вызвал состав делегации восставших — казалось, что СОА специально набрало максимально разнородный по расам состав. Во главе переговорщиков был турианец с татуировками, выдававшими в нем уроженца Палавена, которые, судя по свежести, были обновлены совсем недавно — красящий пигмент был нанесен прямо поверх многочисленных шрамов, покрывающих лицевые пластины. Рядом с ним стояла чистокровная азари — настоящая редкость в эти времена, а значит, и весьма лакомый кусок для рабовладельцев. Не меньший интерес вызывали другие члены делегации — саларианец с протезом руки, молодой кроган и даже батарианец, который, судя по взглядам со стороны послов Гегемонии, должен был сдохнуть еще в колыбели. Тевос про себя вздохнула — похоже, переговоры будут очень трудными.       Азари в своих предположениях не ошиблась — первый же пункт мирного договора, предложенного СОА, встретил волну негодования со стороны лояльных Ишкаю батарианцев. Гегемония ни в какую не желала признавать независимость теперь уже частично признанного государства. Мансен, казалось, совершенно потерял чувство реальности — даже потеряв флот и армию, Гегемон продолжал упорствовать, не собираясь признавать Скиллианскую Народную Республику как отдельное гособразование. Альтернатива, предложенная Тевос, не встретила понимания уже у другой стороны — турианец, не стесняясь в выражениях, на весь зал Совета рассказал, где он видел подобные предложения, подкрепив его заверениями в том, что стоит только Цитадели отвлечься, как Гегемония тут же забудет о предложенной Советницей автономии в составе Гегемонии, и припомнит своим противникам все то, что произошло на войне, наверняка повесив на них с сотню собственных грехов. Возможно, азари с многолетним дипломатическим опытом и смогла бы уговорить строптивного уроженца Палавена, но увы, симпатии были далеко не на стороне Совета и Гегемонии, а значит, с условием пришлось соглашаться.       Тут же встал вопрос о количестве миров, которые войдут в состав новоявленного государства. Если послы СОА, поддерживаемые Альянсом, настаивали на границе по текущей линии фронта, то Гегемония настаивала на том, чтобы отдать им всего лишь одну систему. В целом, договаривающиеся стороны выдвинули заведомо невыполнимые требования, и начался банальный торг. Безумие продолжалось долго — стороны приводили все новые и новые аргументы, часть из которых мог придумать только законченный шизофреник, но, спустя несколько часов ругани, переговорщики пришли к соглашению, оставшись условно довольными друг другом.       В конечном итоге, спустя неделю напряженных переговоров, договаривающиеся стороны пришли, наконец, к соглашению. Вряд ли Гегемония и Цитадель были им довольны, однако выбирать не приходилось — продолжать войну не было ни сил, ни средств.       Во-первых, Цитадель и Гегемония официально признавали Скиллианскую Народную Республику в качестве независимого государства, имеющего все таковые признаки. СНР по итогам противостояния получает четыре системы с тремя планетами, пригодными для постоянного обитания без дополнительного оборудования.       Во-вторых, сроком на пятьдесят лет системы, находящиеся на расстоянии одного перехода через масс-реле, объявляются Демилитаризованной Зоной. В данной зоне запрещено нахождение флотов и вооруженных формирований обоих государств, при этом нарушители будут подлежать аресту, а в случае неподчинения — уничтожению. Для соблюдения данного пункта соглашения в ДМЗ будет размещен контингент Цитадели и Альянса Систем Человечества в соотношении 2:1. Данный пункт может быть изменен по сроку или численности контингента, размещенного в ДМЗ, при общем согласии всех заинтересованных сторон.       В-третьих, во избежание дальнейшей эскалации конфликта Скиллианской Народной Республике запрещается иметь на вооружении корабли дредноутного класса, а также крейсера в количестве, превышающем таковое у Батарианской Гегемонии. Данный пункт договора может быть изменен по инициативе как СНР, так и Гегемонии, при участии Цитадели и Альянса Систем Человечества.       В-четвертых, на территории СНР и Батарианской Гегемонии допускается размещение воинского контингента и флотской группировки третьих стран, при том условии, что численность контингента или группировки не будет составлять более трети от численности армии и флота государства, на территории которой будет размещены войска третьей страны.       В-пятых, Договаривающиеся страны обязуются в течение одного месяца с момента вступления договора в силу организовать возвращение пленных на территорию родного государства, а также не препятствовать возвращению граждан третьих стран на территорию своих государств.       Кроме этого, в тексте соглашения имелось еще сорок шесть пунктов, касавшихся в основном размещения вооруженных сил, разграничения зон влияния и прочих мер по недопущению повторной войны. И хотя многие из них были спорными, обе стороны вынуждены были согласиться на такие условия. Наконец, на восьмой день переговоров договор был официально подписан. От Скиллианской Народной Республики свою подпись поставил Квадор Калос, как высший офицер вооруженных сил новой страны, от Гегемонии — Гегемон Мансен Ишкай. Также документ был заверен Тевос, как представительницей Республик Азари, Гэросом — от Саларианского Союза, Оринией — от турианской Иерархии, Удиной — от Альянса Систем, Урднотом Рексом — от Кроганского Союза Кланов и Хан’Геррелем — от Мигрирующего флота. Война, продлившаяся в общей сложности семьдесят девять дней, с двадцать пятого января по тринадцатое апреля две тысячи сто шестьдесят восьмого года, окончилась.