Hell Effect

      Из докладной записки командующего объединенным миротворческим корпусом Цитадели Пермиса Курила.       …Ввиду критической ситуации в районе боевых действий, а также количественного и морального превосходства прочеловеческих сил в районе конфликта, считаю нецелесообразным применение предложенной начальником штаба Залимы Т’Леан тактики планомерной обороны с последующим наступлением и вытеснением сил противника из занимаемых систем.       В целях скорейшего завершения конфликта считаю необходимым проведение серии крупномасштабных ударов по ряду стратегически важных планет, в том числе и по Гнезду Коршуна (список планируемых целей см. в приложении 1). Захват данных систем позволит окончательно отрезать Освободительную армию от поставок оружия и переброски военных специалистов Альянса систем, что в конечном итоге приведет к разгрому группировки прочеловеческих сил и обеспечит дальнейшее наступление и освобождение всей территории Гегемонии… ***       Тридцатый день войны.       — Смирно! — рявкнул адъютант, — легат примарис в помещении!       — Садитесь, — произнес вставший за трибуну Курил, — времени мало, поэтому перейду сразу к повестке дня. Как вам всем известно, ситуация, несмотря на вступление в войну Цитадели, остается критической. По данным разведки, в настоящий момент нам противостоят примерно в пять раз превосходящие прочеловеческие силы. Нас пока спасает лишь то, что командование армии повстанцев, стремясь закончить войну как можно скорее, невольно растянуло свои логистические линии, а также перебросило большинство боевых кораблей на наш фронт, что, в свою очередь, сделало подвоз подкреплений еще более рискованным занятием, поскольку транспорты порой идут вообще без какого-либо прикрытия, становясь легкой добычей для рейдеров Гегемонии.       — Насколько мне известно, — поднялся один из турианцев, — в глобальном плане это лишь оттягивает переброску войск и затрудняет накопление сил для решающего наступления.       — Вы правы, легат Виктус, — согласно кивнул Курил, — несмотря на высокие потери, ядро стандартного подразделения, состоящее из имеющих боевой опыт повстанцев, зачастую остается нетронутым, и через некоторое время войсковая часть вновь «обрастает мясом», становясь боеспособной. Поэтому нами был утвержден план, при успешном выполнении которого фронтовые части повстанцев лишатся возможности пополнять войска и, в конечном итоге, будут разгромлены. Внимание на экран.       Пермис нажал несколько кнопок на трибуне, и на экране, ярко светившимся в полутемной аудитории, появилась карта Гегемонии.       — Как вы можете видеть на данной карте, — продолжил командующий корпусом, — в настоящий момент прочеловеческие силы сосредоточены в районах двух планет — здесь и здесь. Их высадке пока препятствует наш флот, но если эти части попадут на поверхность Раснепа, то дальнейшая война потеряет всякий смысл. Но есть и плюсы. Стремясь сосредоточить как можно больше войск около нашего плацдарма, повстанцы невольно оголили свои фланги и тыл. Согласно полученным данным, вот эти системы, — указанные примарисом места подсветились, — охраняются несколькими устаревшими судами батарианского и турианского производства, а также кустарным поделками, не представляющими серьезной угрозы для боевого корабля. Наш план состоит в том, чтобы, атаковав данные системы, выйти на рубеж Гнезда Коршуна и вернуть контроль над столичной системой Гегемонии. Таким образом, мы отрежем прочеловеческие силы от подкреплений, и затем, раздробив войска противника на части, последовательно их уничтожим. Вопросы имеются?       — Если позволите, господин легат, — дождавшись разрешающего кивка Курила, Виктус поднялся к трибуне и начал излагать свою мысль, — план, безусловно, имеет шансы на успех, но обратите внимание на два пункта. Самый короткий путь проходит через пространство Альянса, который вряд ли пустит наши корабли через свою территорию. А значит, нашему флоту придется делать большой крюк через Аттический траверс, фактически огибая галактику по часовой стрелке. Да, сейчас у нас достаточно кораблей в регионе, чтобы организовать подобный удар, но вопрос в том, сможем ли мы удержать эти системы, пока основная часть сил будет разбираться с Освободительной армией? И отсюда у меня второй вопрос — почему данный план не учитывает возможность прямого вмешательства Альянса в войну? Стоит людям пригнать свои корабли — и бои станут намного кровопролитнее.       — Вопросы действительно важные, — согласился Курил, — да, с прибытием подкреплений я более чем согласен. Кому, как не нам, коллеги, знать, по какому маршруту мы гнали сюда корпус. К сожалению, данная проблема неустранима — нам придется использовать только те силы, что имеются в настоящий момент. К счастью, большая часть флота повстанцев связана боем на фронте, а планеты, как я уже говорил, остаются под охраной устаревших вымпелов. Более того, для проведения операции планируется задействовать около девяноста процентов имеющихся транспортников. Основная ставка сделана на скорость, иначе, как верно заметил легат Виктус, нам придется иметь дело с Альянсом Систем, а наше руководство крайне негативно относится к идее прямого столкновения с кораблями людей. По нашим данным, в Скиллианском пределе присутствует двадцать вымпелов Альянса, в основном крейсеров. Сила более чем серьезная и, что немаловажно, сочетает в себе высокую мобильность и огневую мощь. К счастью, в распоряжение корпуса выдали новейшие боевые единицы, которые в случае эскалации конфликта должны будут пройти «обкатку в поле».       — То есть, — поднялся один из турианцев в форме легата наземных войск, — в случае вмешательства людей наша задача — испытать новую технику против вероятного противника.       — Верно, — кивнул примарис, — и заодно узнать, как сильно развилась их техника за эти годы, особенно учитывая то, что на их заводах трудятся несколько сотен, а то и тысяч кварианцев. Кто бы что ни говорил, но космические кочевники славятся тем, что могут при минимально доступных ресурсах делать работоспособную технику.       — Итак, — продолжил Пермис, дождавшись, пока Виктус займет свое место, — распределим планеты, на которые должна происходить высадка…       Заседание закончилось через час. После того, как все командиры получили «свои» планеты, на Курила посыпались уточняющие вопросы, в основном касающиеся природы, рельефа и количества противников на утвержденных мирах. Впрочем, Виктус вопросы задавать не стал — планета, на которой ему предстояло высадиться, была ему более чем известна. Легат в свое время не раз посещал Эрсбат в бытность свою военным советником. Сравнительно небольшая планета, плодородные земли, богатые полезными ископаемыми, климат мягкий. Все это превратило батарианскую колонию в промышленный центр, поставляющий продукцию чуть ли не для всего Гнезда Коршуна. Причем рабов на Эрсбате было сравнительно немного — на одного свободного приходилось в среднем два невольника, в то время как на других мирах Гегемонии это соотношение было гораздо выше — порой на одного батарианца приходилось до восьми, а то и десяти рабов. Именно поэтому Эрсбат и не был захвачен быстро — более того, лоялисты практически подавили восстание, но когда на орбите планеты появились транспортники Освободительной армии, соотношение сил резко изменилось, и мир перешел под контроль повстанцев. Теперь Виктусу и его легионерам предстояло высадиться на поверхность и вернуть планету под контроль Гегемонии. От последней мысли Адриан чуть не сплюнул — турианец никогда бы не подумал, что ему придется воевать на одной стороне с рабовладельцами. Самое поганое было в том, что отказаться Виктус, по сути, не мог — это бросило бы тень не только на него, но и на всю партию, возглавляемую Кастисом Вакарианом. Изначально его соратники на политической арене хотели послать в Скиллианский предел Артериуса, но Десоласу очень некстати дали назначение в один из легионов, базирующихся на границе с Терминусом. Так что ехать военным советником к четырехглазым пришлось ему. Откровенно говоря, Адриан искренне надеялся, что турианцам не придется вступать в войну, но у предков, видимо, были свои планы на его жизнь.       Вздохнув, легат Турианской иерархии Адриан Виктус пошел в свою каюту — десантная операция такого масштаба всегда была кошмаром в вопросе планирования, так что работы ему предстояло много. ***       Тридцать второй день войны. Гнездо Коршуна, система Вулар.       В контролируемой мятежниками системе было на редкость спокойно — сказывалась общая удаленность от фронта. Не сновали между орбитой и поверхностью Эрсбата десантные челноки, доставляя свежее мясо для боев на другом конце Гегемонии. Не летели по своим маршрутам корабли — большая часть флота была там же, где и армия. В целом, казалось, что планета живет спокойной жизнью, словно и нет на поверхности мира никакого промышленного производства. И лишь три устаревших крейсера турианской постройки, висевшие на орбите, своим присутствием показывали важность планеты для повстанцев.       Но в этот день все изменилось. Гравитационные сенсоры дежурных крейсеров зафиксировали несколько аномалий, стремительно приближавшихся к планете, а через несколько секунд в темно-синих вспышках на орбите вышел со сверхсвета флот Турианской Иерархии. Три крейсера со знаками различия экспедиционного корпуса Цитадели рядом с символами турианского третьего флота сопровождали два стандартных транспорта на пять тысяч легионеров со всеми положенными средствами усиления.       И хотя по количеству вымпелов силы были равны, повстанческому флоту это помогло мало. Сказалось качественное превосходство турианской техники и выучки экипажа Иерархии. Миротворцы сходу открыли огонь на поражение, не оставляя мятежному флоту никаких шансов. Один за другим крейсера взрывались, превращаясь в облака дрейфующих обломков, и лишь один корабль Освободительной армии перед своей гибелью успел запустить дезинтегрирующие торпеды, подкрепив их залпом из ускорителей. Впрочем, на практике это не нанесло турианцам никакого урона — залп устаревших орудий бессильно разбился о кинетические экраны новейшего крейсера, прибывшего для полевых испытаний, а торпеды, выпущенные с предельной дистанции, были с легкостью перехвачены системой ПОИСК, рассчитанной на поражение земных аналогов. Командир эскадры был доволен испытаниями — новое оружие пока показывало себя исключительно с положительной стороны. Но дело пока не было завершено — по команде флотоводца корабли миротворцев вышли на орбиту, и тут же открыли огонь по системам ПКО, чьи схемы любезно предоставили батарианские «коллеги». Оборона планеты так и не смогла оказать сопротивление, бесславно погибнув под орбитальным ударом флотилии. Турианец не знал, что в настоящий момент орудия не могли ответить при всем желании — при захвате планеты повстанцы уничтожили большую часть противокосмической обороны. При захвате планеты это позволило Освободительной армии без потерь доставлять подкрепления на поверхность, но сейчас такая мера обернулась против повстанцев. Турианцы же, убедившись том, что ПКО планеты полностью подавлена, принялись высаживать десант. Транспортные корабли вышли на низкую орбиту, и из их чрева вырвались челноки, несущие первую волну десанта на планету. Операция по освобождению Эрсбата началась.       Поверхность Эрсбата, полчаса после начала вторжения.       — Мы на подлете, господин трибун, — уведомил пилот командира группы, — ожидаемое время прибытия — семь стандартных минут.       Юниус Вакариан на всякий случай еще раз запустил встроенный контроль брони и вооружения. По своему обыкновению, турианец не особо доверял новой технике, хотя представители завода-производителя клялись Духами и Предками, что броня рабочая и успешно прошла испытания. Тест-контроль систем не обнаружил никаких отклонений в работе, о чем уведомил своего оператора яркой надписью «Тест пройден» посередине нашлемного дисплея. Юниус посмотрел на свою руку, закованную в тяжелую перчатку, и резко сжал ее в кулак, отчего броня издала хищный лязг, словно рядом захлопнулся огромный капкан. Турианец включил канал связи отделения, с которым в этот раз пошел в десант, и произнес:       — Итак, господа, мы скоро прибудем на поверхность планеты, — начал Вакариан, — надеюсь, все помнят свою задачу. Мы должны расчистить плацдарм, и удерживать его до прибытия тяжелой техники, после чего командование планирует развивать наступление, взяв под контроль промышленные районы планеты. Помните, в вашу подготовку и оружие внесли довольно много средств, а потому не рискуйте зря, и лишний раз не подставляйтесь под огонь повстанцев. Несмотря на то, что наша броня создана для противодействия оружию Альянса, не стоит недооценивать наших противников.       — Тридцать секунд, трибун, готовьтесь к высадке, — предупредил пилот.       — Вы все слышали, — отреагировал Вакариан, — всем успеха, и да помогут нам Духи.       Боковая дверь челнока открылась, являя перед турианцами пейзаж разгромленного города. Местами рухнувшие здания и многочисленные пожары вызвали у Юниуса неприятные воспоминания, связанные с первой войной с людьми. Сначала Шаньси, потом Менора. Черная страница в истории вооруженных сил Иерархии, когда вся галактика впервые за много лет усомнилась в том, что Турианская армия действительно столь могущественна, как было принято считать. Что-ж, вероятно, эта война будет отличным доказательством того, что с Иерархией стоит считаться.       — Прибыли. Всем на выход, — объявил летчик.       — Пошли, пошли, пошли! — рявкнул трибун, выпрыгнув из зависшего шаттла. До земли было метров семь, но турианца это не смутило — в трех метрах над землей трибун перевел масс-ядро брони в режим парения, и мягко приземлился на разорванное взрывами дорожное покрытие.       Тут же отбежав в сторону, Вакариан занял укрытие, выхватив из-за спины новую тяжелую винтовку. «Фестон-Гравибус», или просто «Фестон-Г», был штурмовой винтовкой, недавно принятой на вооружение Иерархии. Как и бронекостюм Вакариана, это оружие так же выдали легионерам для полевых испытаний. Вакариан не мог знать, как винтовка поведет себя в поле, но в тире оружие показало себя более чем достойно. Тяжелые, характерные для тяжелых снайперских винтовок пули весом двенадцать грамм делали винтовку настоящей машиной смерти, прошивавшей насквозь практически любую броню Цитадели. Более того, легкая броня, что носили биотики и инженеры, не являлась преградой для «Фестона» — на испытаниях первая же пуля, погасив кинетический экран, прошила броню насквозь, оставив в спинной пластине брони отверстие размером с кроганский кулак. Конечно, винтовка была не без недостатков — прежде всего, из нее было невозможно вести интенсивный огонь. Даже при примененной системе активного охлаждения, характерного для тяжелого оружия, винтовка быстро перегревалась, из-за чего конструкторы сделали радиаторы винтовки съемными. При перегреве боец должен был снять массивный охлаждающий кожух со ствола оружия, а затем надеть запасной. Подобный ход вызвал у Юниуса недоумение, однако турианец не мог не признать, что смысл в нем есть.       — Командир, мы готовы, — доложил высадившийся тессерарий.       — Отлично, — ответил Вакариан, — выдвигаемся на соединение с остальными частями и приступаем к выполнению боевой задачи. ***       К чести гарнизона повстанцев, среагировали они довольно быстро. Уже через полминуты по местному времени высадившиеся турианцы встретили первых врагов. По ушам ударил знакомый треск автоматов, и десантники моментально отреагировав, разбежались по сторонам. В принципе, батарианские «Терминаторы» не могли нанести новой броне никакого ущерба, но рефлексы легионеров бунтовали против того, чтобы стоять под автоматным огнем во весь рост.       — Второй этаж, трое! — вычислил Вакариан позицию повстанцев, — огонь на подавление!       Турианцы, высунувшись из укрытий, залили вольфрамом указанное трибуном место. Нападавшие, похоже, не ждали, что ответный огонь легионеров окажется столь эффективным — тяжелые пули «Фестонов-Г» насквозь прошивали стену, поражая спрятавшихся за ней солдат.       — Чисто! — крикнули поднявшиеся наверх турианцы.       — Отлично! — откликнулся Юниус, — продвигаемся к отмеченному зданию.       Путь до первой цели не занял много времени — вскоре турианцы оказались перед трехэтажным зданием местного полицейского участка. Строение отнесли к классу стратегических точек, а значит, оно и еще четыре подобных здания являлось первоочередной целью для захвата. Десантники, действуя по отработанной схеме, шустро заняли позиции перед входами в участок и приготовились к штурму.       — На счет три начинаем штурм, — вполголоса сказал Вакариан, — раз, два, ТРИ!       Бронированная дверь вылетела от мощного пинка легионера, усиленного сервоприводами костюма, а спустя секунду в темный провал полетели две гранаты — светошумовая и осколочная. Легионеры дождались сдвоенного взрыва и, не теряя времени, влетели в помещение, на ходу отстреливая все, что движется.       Впрочем, сопротивление было слабым — те из повстанцев, кого не покосило осколками, лежали на полу, зажав уши и иногда подвывая от боли — турианскую полицейскую гранату, сработавшую в замкнутом помещении, мог называть нелетальным оружием лишь законченный оптимист. Шустро добив уцелевших, солдаты Иерархии разделились, зачищая комнаты.       Нельзя сказать, что противник не оказывал сопротивления. Вот из комнаты выскочил батарианец, вооруженный пулеметом — и тут же улетел обратно, разорванный попаданиями пуль. Вот еще один повстанец вслепую открыл огонь, укрывшись за приоткрытой металлической дверью. Короткая очередь — и звук падающего тела возвещает о том, что цель была поражена успешно. В узком коридоре заняли позиции еще пятеро солдат Освободительной армии, отчаянно отстреливаясь от наседающих легионеров. Одна светошумовая — и последние защитники становятся недееспособными. Короткие очереди добивают восставших.       — Здание чисто, господин трибун, — доложил тессерарий, чье имя почему-то не запомнилось Вакариану.       — Великолепная работа, бойцы, — похвалили Юниус подчиненных, — оставляем троих и продвигаемся к следующей цели.       Десантники покинули участок, двинувшись по разгромленным улицам. И вот тут повстанцы показали, что, несмотря на разницу в выучке, их еще рано списывать со счетов.       — Назад! — Вакариан чудом смог заметить укрывшегося в глубине полуразрушенного здания солдата. Солдата, что уже успел навести трубу гранатомета на перебегающих улицу десантников.       Но предупреждение запоздало — с мерзким шипением ракетного двигателя в сторону легионеров полетел смертоносный снаряд. Вакариан, словно в замедленной съемке, видел, как ракета приближается к цепи легионеров, и понимал, что сделать уже ничего не успеет. Хотя… Уже не надеясь на успех, турианец отдал команду на включение реактивного ранца костюма. Взревели двигатели, подкидывая солдата Иерархии на три метра вверх, а спустя полсекунды, показавшихся Юниусу вечностью, под ним взорвался снаряд, взрывной волной откинувший его на ближайшую крышу. Подняв голову, Вакариан раскрыл мандибулы от удивления — на крыше он был не один. Три повстанца с батарианскими винтовками, почему-то не надевшие шлемов, сидели, разинув рты от удивления — похоже, приземление легионера было для них не меньшей неожиданностью. Первым из оцепенения вышел Юниус — рявкнул «Фестон», и мелкая азари, перевалившись через бортик крыши, упала на землю. Ее товарищи, наконец сообразив, что их сейчас банально перебьют, вскинули оружие и открыли ответный огонь. Кинетический экран вспыхнул от попаданий, но Вакариану это не помешало — в учебном лагере первым делом отучали реагировать на голубые всполохи щита. Две очереди тяжелой винтовки — и солдаты присоединились к своей синекожей товарке. Трибун подобрался к краю крыши и огляделся.       Дела шли туго, но легионеры справлялись — здание, в котором укрылся гранатометчик, превратилось в решето, а продолжившие путь легионеры активно перестреливались в соседнем дворе с подтягивающимися войсками повстанцев. Без потерь, однако, не обошлось — один десантник с развороченным скафандром неподвижно лежал посреди улицы — ракета, рассчитанная на поражение бронетехники, разорвалась практически в ногах легионера, начисто оторвав ему все до пояса. Недалеко от него, привалившись к стене, сидел еще один солдат, чьи показания системы жизнеобеспечения находились в желтой зоне — жить будет, но вести активный бой неспособен. Собравшись, трибун, включив столь хорошо себя показавший ранец, перепрыгнул на соседнюю крышу. Добравшись таким образом до товарищей, Вакариан зашел с фланга и, кинув несколько гранат, добавил жару очередями из винтовки. Фланговый огонь оказался тем фактором, который решил исход боя — не ожидавшие такого поворота повстанцы были начисто выкошены огнем Юниуса.       — Господин трибун, это вы?! — удивленно донеслось снизу.       — Я, конечно, — ответил Вакариан, — или вы думали, что я отправился к Духам?       — Честно говоря, были такие мысли, господин, — крикнули легионеры.       — В следующий раз следите за показаниями состояния бойцов, легионер, — дал бесплатный совет солдату Юниус, — а теперь продолжаем наступление.       На этот раз по расстоянию путь был довольно коротким, но от этого не менее трудным. Окончательно собравшиеся защитники планеты перегруппировались и бросили на наступающих десантников новые силы. Легионерам пришлось буквально прорываться сквозь ряды противника, который в своей изобретательности переплюнул, казалось, даже своих наставников-людей. Давешние гранатометчики теперь встречались чуть ли не в каждом здании — Вакариану оставалось только удивляться подобной насыщенностью противотанковыми средствами.       — «Похоже, наши дорогие друзья даром времени не теряли и произвели кучу гранатометов,» — подумал про себя Юниус, ссаживая с балкона когда-то помпезного здания очередного солдата с трубой, — «или же они догадывались, с кем встретятся. Этого я бы хотел меньше всего,» — впрочем, причина подобного количества противотанковых средств была отнюдь не в осведомленности разведки Альянса — люди попросту решили избавиться от устаревшей техники, лежавшей на консервации на складах. А планета, по иронии судьбы, использовалась в качестве перевалочного пункта, в котором означенная техника и ждала своего часа.       — Вражеский транспорт на тринадцать часов (прим.авт. Одиннадцать с половиной часов по земному стандарту)! — крик легионера заглушил раскатистый звук работающего пулемета. Отряд тут же понес потери — лавина металла буквально снесла одного несчастного десантника и серьезно зацепила еще двоих. Остальные, к счастью, успели укрыться. Впрочем, пулеметчика это не смутило — тот перенес огонь на здания, стреляя прямо сквозь стены. Но тут турианцам повезло — огонь был неприцельным, и многие лишь отделались сорванными экранами, вовремя сообразив задействовать дополнительную броню.       — «Мне уже начинает нравиться этот скафандр,» — улыбнулся Вакариан, глядя на то, как легионеры благодаря техброне успевают залечь до того, как смертоносные пули начинали рвать их на куски.       — Лупос, всади этому пидору ракету! — рявкнул трибун в гарнитуру.       Названный легионер, сдернув гранатомет со спинного крепления, аккуратно подполз к углу здания. Перевернувшись так, чтобы ноги уперлись в стену, солдат приготовил ракету, переведя ее в неуправляемый режим стрельбы — вряд ли пулеметчик дал бы ему время на прицеливание. Наконец, прицел гранатомета сообщил о готовности вести огонь, и легионер, сняв машинку темных духов с предохранителя, выпрямился, на мгновение показавшись из-за угла, поймал в прицел технику противника, нажал на спуск и тут же спрятался обратно. Секунды ничего не происходило, а затем поле боя сотряс сильнейший взрыв, свидетельствующий об успешном попадании. Пулемет, наконец, замолчал, и десантники Иерархии выбрались из укрытия.       — Отличный выстрел, легионер, — похвалил стрелка Юниус.       — Служу Иерархии! — трибун не стал напоминать, что, находясь в составе миротворческих сил, следует отвечать «служу Цитадели». Не до того сейчас.       — А теперь вперед, — скомандовал Вакариан, — действуем быстро и аккуратно. Здесь мы разделимся на две группы. Тессерарий — вы обойдете наше здание вокруг и атакуете с востока. Я возьму на себя южную часть.       — Вас понял, господин трибун, — кивнул турианец.       — В таком случае, действуем. ***       Нужное здание показалось спустя несколько минут. Видимо, силы повстанцев все же начали подходить к концу, и Освободительная армия больше не могла чинить десантникам препон на пути к намеченной цели. Вакариан оглядел трехэтажное здание, увенчанное целой плеядой антенн — местный центр связи хоть и был гражданского назначения, с него вполне можно было отправить несколько сообщений, пусть даже в пределах планеты. Космическую связь заблокировали практически сразу после появления крейсеров в системе, и теперь планета выйти на связь не могла. По крайней мере, трибун на это надеялся.       Как и предполагалось, на штурм здания вышли сразу три группы — две вел сам Юниус, а еще одна подошла с севера, предварительно взяв под свой контроль еще два стратегических объекта.       — Все на местах, господин трибун, — доложил опцион Тессар, — группы к штурму готовы.       — Хорошо. В таком случае начинаем, — ответил Вакариан, меняя на всякий случай радиатор на винтовке.       Схема штурма была стандартной — часть отряда сформировала оцепление, контролируя окна и дверные проемы, в то время как штурмовые группы выстроились около входов, и, высадив двери, ринулись внутрь, предварительно закидав помещения гранатами. Сам Вакариан, хоть ему это и не было положено, находился в составе одной из групп — так турианцу было гораздо удобнее руководить боем.       Дальнейший штурм здания Юниус помнил урывками, лишь благодаря камерам в шлеме воссоздав бой. Вот из операторской открыли огонь несколько повстанцев, тут же подписав себе приговор — легионеры моментально перенесли огонь, подавив угрозу. Вот огромный конференц-зал с балконами взрывается звуками боя — солдаты противника, грамотно распределив сектора обстрела, начали обстреливать наступающих с обоих этажей сразу. Возможно, с обычными солдатами это бы сработало, но закованным в новейшую броню, созданную под влиянием земных доспехов, десантникам этот обстрел помехой не был. Определенное неудобство доставили разве что снайперы, но, к счастью для легионеров, настоящих профессионалов своего дела у обороняющихся, похоже, не было — опасных стрелков быстро ликвидировали. Общий штурм занял семь минут сорок пять секунд, по истечению которых центр связи оказался полностью в руках штурмующих.       Убедившись, что все намеченные объекты успешно захвачены, Вакариан зашел в одну из комнат операторов и, связав компьютер брони с оборудованием, вышел на связь с орбитой.       — Ликтор-один-один, это Тиран-один-четыре. Куб нашли, ждем посылок, — доложил трибун.       — Принято, один-четыре, — отозвался с орбиты Виктус, — высылаем пыжаков и варренов.       — А молотильщики? — поинтересовался трибун.       — Молотильщики ползут к пещерам, так что у вас их не будет, — Юниус буквально увидел, как Адриан виновато пожал плечами, — но у вас новое задание. Тираны два, пять и семь задерживаются с дезинсекцией гнезда, так что выдвигайтесь к ним на помощь.       — Вас понял, Ликтор, — названные легатом группы штурмовали центральный город и, похоже, столкнулись с сильным сопротивлением, — мошки будут?       — Да, — обнадежил старого товарища Адриан, — у вас в активе две тучи. Будут на месте ближе к закату.       — Принято, — мошками на этой операции называли прикрытие из ганшипов. Юниус был доволен — две эскадрильи были более чем серьезной силой, — выдвигаемся после прибытия смены.       — Вас понял, Тиран-один-четыре. Конец связи. ***       Вечер того же дня.       Группа десанта вошла в город по разбитой эстакаде, заваленной прогоревшими остовами автомобилей, оставшихся, наверное, еще с первых боев за Эрсбат. Когорта Вакариана уже успела восстановить потери, которые, впрочем, и так не были велики — при штурме того города легионеры потеряли пятерых бойцов убитыми и семерых ранеными. На этот раз солдаты Иерархии действовали совместно с обычными легионерами, две когорты которых продвигались в город по соседним дорогам. С учетом нормальной поддержки с воздуха в виде полноценных боевых ганшипов и наличия бронетехники получалась реальная сила, вполне способная захватить город максимум к вечеру следующего дня. Тем более, что бронетехника была и легкая, вооруженной скорострелками, и тяжёлая, несущая крепкую броню, мощные щиты и могучие орудия. В Альянсе её почему-то называли баками (прим.авт. Здесь имела место ошибка перевода с английского на турианский, что закономерно вызвало недоумение у военных Цитадели.) Всё это вселяло оптимизм.       — Засада! — крикнул один из легионеров. Солдаты тут же попрятались за машинами, и вовремя — ближайшие здания буквально вспыхнули от выстрелов.       — Мать моя кроганка, — пораженно произнес кто-то из десантников, — да их тут, наверное, целая опция собралась!       — Отставить панику! — прикрикнул трибун, — вы легионеры или кто? Действуйте, как учили, — и, переключившись на связь с танком, Вакариан дал команду, — парни, сровняйте эти строения с землей.       — Поняли вас, выполняем, — отозвались танкисты.       Ближайший «Тетрарх» слегка выдвинулся вперед и, довернув башню, открыл огонь по зданию. Конечно, две скорострельные пушки не могли обрушить строение, но этого, по большому счету, и не требовалось. Для вольфрамовых бронебойных снарядов стены препятствием не являлись, что уж говорить об индивидуальной защите солдат, для которых попадание выстрела из пушки было смертным приговором. «Тетрарх» работал по зданию секунд тридцать, после чего перенес огонь на другое здание, обработав его столь же быстро.       — Признаков жизни не обнаружено, — доложил командир легкого танка, — можно продвигаться.       — Принято.       Дальше дело пошло более приятно — бронетехника разделилась, и в сопровождении легионеров двинулась по улицам. Конечно, повстанцы без дела не сидели, атакуя наступающих турианцев с завидной регулярностью, но противопоставить слаженной и давно отработанной тактике штурма городов ничего не смогли. Кое-где Освободительной армии удавалось отбить первый удар, но этим прочеловеческие силы лишь ненадолго продлевали себе жизнь — подлетавшие на зов штурмовых групп ганшипы в секунды превращали укрепленные строения в горы мусора и обломков. В случае, если из-за зенитного прикрытия армейской авиации появляться было опасно, в дело шли аэрокосмические машины, с безопасной дистанции запускавшие дезинтеграционные ракеты по обнаруженным целям. О цене самих снарядов никто не думал — Виктус, как никто другой, понимал, что в этой операции скорость является самым главным параметром, а потому об экономической целесообразности подобного расхода боеприпасов легат, похоже, не думал.       Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Примерно на середине намеченного пути закончилась и удача легионеров.       — Твою маму за ногу, — разочарованно произнес Вакариан, рассмотрев картину, открывшуюся перед ним.       Причина досады трибуна была проста — улицу перед подразделением перегородила огромная гора обломков, препятствующая проходу техники. То ли сами повстанцы сообразили, что с легионерами, поддерживаемыми бронемашинами, они справиться не в состоянии, то ли при орбитальном обстреле снаряды легли «удачно» — суть от этого не менялась. Дальнейший путь пришлось продолжить без брони, о чем трибун очень жалел.       — Засада!!! — панический вопль легионера опоздал — из ближайших развалин вылетели, оставляя дымные следы, противотанковые ракеты. Головной «Тетрарх» подпрыгнул от ударов, и взорвался, отправив башню в недолгий, но очень эффектный полет. Почти сразу же по идущим десантникам и пехотинцам открыли шквальный огонь сидевшие в засаде повстанцы. И если подчиненных Вакариана до поры до времени спасала тяжелая броня, то обычные легионеры в первые же секунды боя понесли ощутимые потери.       — Технике — отойти назад! — мгновенно сориентировался Юниус, — Пехота — атаковать противника. В атаку, бл*ть, если сдохнуть не хотите!       Крик трибуна, если подумать, звучал несколько абсурдно, но легионерам было на это наплевать. Теперь приказ был дан, а значит, и руководство к действию. Турианцы, грамотно рассредоточившись, атаковали засевших среди руин повстанцев — обычная пехота открыла огонь на подавление, прижав врагов к земле, а десантники во главе с Вакарианом совершили бросок, и, словно варрены, ворвались на позиции защитников планеты. Завязался бой накоротке.       Вот боец с автоматом показывается на пригорке. Вскинуть «Фестон». Очередь. Убитый повстанец кубарем катится по обломкам.       Движение слева. Очередь. Проклятье, мимо. Впрочем, неважно — его подстрелил один из товарищей.       Ух ты! Трое на первом этаже чудом уцелевшего здания. Кинетический щит расцветает всполохами попаданий. В ответ в проем летит граната. Взрыв. Чисто.       Подняться на второй этаж. Ого, сколько тут вас. Щит уже сорван, но не беда — автоматически включается голографическая защита. Пять очередей — три трупа — некоторые невероятным образом смогли уйти с траектории выстрелов, что немного продлило их жизни.       Войти в комнату — и встретить бегущего вперед, отчаянно вопящего саларианца ударом руки в челюсть. Наступить ногой на грудь упавшего, оглядеться. О, вот еще один — увлекшийся стрельбой из пулемета турианец даже не сообразил, что на этаж проник противник. Выстрел — и единственная пуля начисто сносит голову пулеметчика. Добить саларианца, оглядеться.       Все. В здании больше никого нет. Выйти на улицу, продолжить бой.       Стоп, бой продолжать больше не надо.       — Господин трибун, — подошел к нему один из легионеров, — кажется, здесь все.       — Потери? — голос Юниуса после боя приобрел сухие, грубоватые нотки.       — Из наших — трое, — ответил легионер, — плюс еще двадцать три пехотинца убитыми и ранеными. И, разумеется «Тетрарх».       — Паршиво, — злобно оскалился трибун, — ладно, у нас еще осталось задание. Бойцы, внимание! Поскольку техника дальше пройти не может, мы временно разделяемся. С этого момента рассчитываем только на свои силы. ***       Тридцать третий день войны. Семь часов утра. Система Гнездо Коршуна, планета Эрсбат.       — Духи, ну и резня! — пораженно воскликнул один из легионеров, заходя в здание местной администрации. Трибун Юниус Вакариан, впрочем, никак не отреагировал на слова солдата — хотя он и был профессиональным солдатом, но этот день, проведенный без сна, не мог не сказаться на настрое турианца. Сейчас Вакариану было, откровенно говоря, наплевать на все происходящее вокруг. Тяжело поднявшись с широкого подоконника, Юниус несколько раз крутанул корпусом, разминаясь, и, тяжело бухая ногами, направился к выходу.       Бой закончился всего лишь полтора часа назад, и приводить здание в порядок было некому. Да и не до того было турианцам — несмотря на то, что в настоящий момент все ключевые точки были заняты миротворцами, в городе не прекращались бои. А потому легионеров Юниуса в любой момент могли сдернуть с места, отправив «пасифицировать» особо упорных повстанцев. Но пока десантников не трогали, что не могло не радовать личный состав.       Дорогие вычурные ковры влажно хлюпали под ногами трибуна, оставлявшего после себя дорожку из следов, быстро заполнявшихся кровью. Кое-где красная жидкость перемешивалась с голубой кровью турианцев, окрашивая полы в фиолетовый цвет. В углах некоторых помещений лежали куски плоти вперемешку с оторванными конечностями — легионерам было недосуг выносить ошметки на улицу, и фрагменты тел просто сгребли в горки, чтобы никто не поскользнулся на выпущенных кишках какого-нибудь разумного. Любого другого от подобного зрелища, достойного декораций для фильма ужасов, вывернуло бы наизнанку, но Вакариан слишком часто видел подобные картины чтобы хоть как-то на них реагировать.       — «Похоже, я начинаю сходить с ума», — машинально отметил Юниус, проходя мимо особенно крупной груды мяса в конференц-зале.       Наконец, ноги привели турианца к выходу из здания, и трибун, пройдя сквозь выбитые танковым снарядом двери, оказался на небольшой площади, активно укрепляемой инженерными частями легиона. Работа, проведенная за полтора часа, надо сказать, впечатляла — уже сейчас въезды на площадь перегораживали импровизированные баррикады, активно оборудовалась небольшая площадка для приземления челноков, а военные инженеры-электронщики возились возле автоматических турелей, раскладывая их в боевое положение. В общем, уже сейчас штурм площади, если таковой будет иметь место, станет непростой задачей.       — Впечатляет, Юниус? — раздался знакомый голос. Повернув голову, Вакариан увидел стоящего рядом турианца в полной броне со знаками различия легата.       — Не знаю, Адриан, — ответил трибун, — я уже навпечатлялся. Да и не первый раз вижу подобное.       — Да уж, успел заглянуть в здание, — Виктус мельком посмотрел на доспехи, подошвы были заляпаны кровью, — по прикидкам, вы прикончили около семисот разумных при одном только штурме. В самом городе около пятнадцати тысяч солдат противника, так что Курил нехило облажался, говоря, что крупных войсковых групп на Эрсбате нет. Впрочем, на фоне того количества войск, что сейчас на фронте, пятнадцать тысяч действительно теряются.       — А что поделать, — произнес Вакариан, — против нас воюет, считай, половина населения Гегемонии. Хотя сами батарианцы этого никогда не признают — для них рабы представляют не большую ценность, чем для нас продвинутый дрон. Хотя, учитывая, сколько повстанцев поднялось против Ишкая с началом этой бойни, мне начинает казаться, что для банального прочеловеческого переворота у нас слишком много врагов.       — И быть другом для текущего режима тоже непросто, — горько усмехнулся легат, — ведь восстание поддержали даже свободные батарианцы. Так что дело тут отнюдь не в желании получить свободу. Четырехглазые слишком ценят свою свободу и традиции, не говоря уже о том, как они относятся к перспективе плясать под чужую дудку. А Гегемон именно этим и занимается — за свое недолгое правление он успел настроить против себя большую часть населения страны. Конечно, не случись войны, большая часть из них так бы и сидела дома, ворча перед экранами головизоров, но сама тенденция уже тогда вызывала у Кастиса опасения. Твой брат прекрасно понимал, что нам здесь не рады, и что люди не позволят нам окончательно задавить восстание, что бы там ни выдумывал себе Примарх. Впрочем, эта война для Ишкая в определенной степени выгодна — сейчас за него сражаются те, кто верен исключительно ему, причем без оглядки на его действия. И когда война окончится, именно они и будут ядром для нового правительства. Полностью лояльного Гегемону.       — И сейчас люди делают то же самое, — внезапно заметил трибун, — избавляются от неугодных элементов, чтобы в конце получить марионеточное правительство. Которое самим своим существованием будет обязано Альянсу. Ведь, если план Курила будет успешным, только люди смогут спасти повстанцев от полного разгрома.       — Верно мыслишь, Юниус, — согласился Адриан, — кстати, ты слышал новости? Повстанцы сделали заявление несколько часов назад. Они сформировали временное военное правительство, провозгласив создание нового государства. Теперь они не просто Скиллианская Освободительная Армия, а вооруженные силы Скиллианской Народной Республики.       — Угу, я прямо прыгаю от счастья, — сухо заметил Вакариан, — и что теперь? Они стали лучше воевать?       — Не совсем, — покачал головой Виктус, — понимаешь, раньше их движение даже партией назвать было тяжело. Так, мятежники и бандиты. А теперь они создали собственное государство, пусть и непризнанное. Так что теперь с ними можно вести переговоры на официальном уровне и даже признать их существование как суверенного гособразования.       — И люди это сделают, — продолжил трибун, — и тогда война, вместо того, чтобы прекратиться, начнет новый виток. Да, если к концу войны Примарх не достигнет успеха, Совет Легатов его распнет. Так что для Примарха допустить существование этого государства — значит стать политическим, если не реальным трупом. Он это прекрасно понимает, а потому будет класть солдат до полной победы.       — Или пока Цитадель не решит, что проще сохранить за собой хоть что-то, чем отправлять на заклание своих граждан без гарантии на успех, — заметил Адриан, — да, прав был Кастис, говоря, что эта война для Иерархии ничем хорошим не кончится. И в этом его поддержал даже законченный нацист Артериус.       Юниус усмехнулся. Да, в коалиции, сформированной его братом, этот момент был камнем преткновения между фракциями. Если Вакариан считал, что независимая политика Иерархии может быть подкреплена если не союзом, то взаимовыгодным сотрудничеством с людьми, то Артериус спал и видел, как бы насолить Альянсу. И тот факт, что даже отец Десоласа осознавал бесперспективность войны, был более чем красноречивым показателем. Жаль, что не для Примарха.       — Тогда у нас еще большие проблемы, — продолжил мысль старшего товарища трибун, — если Альянс вступит в войну, а он вступит, то нам надо в течение этого месяца свести все к победе. А нашему дорогому и многоуважаемому руководителю нужна именно победа. Как считаешь, может, потому нас и послали сюда, чтобы, в случае неудачи, избавиться от политического оппонента?       — Такой вариант я не рассматривал, — признался Адриан, — но мысль интересная. Жаль только, что изменить мы уже ничего не можем. Разве что сохраним как можно больше жизней нашим легионерам, чтобы не вышло, как на Шаньси и Меноре.       Два солдата молча стояли на разбитой войной площади, освещенной недавно вставшим солнцем. Каждый думал о чем-то своем. Через минуты турианцы, словно очнувшись, озадаченно посмотрели друг на друга, и разошлись по сторонам. ***       Через двое суток Эрсбат окончательно был взят. Эта планета была одним из первых миров, который вернулся под контроль Гегемонии в ходе контратаки миротворческого корпуса. Бои на других планетах продолжались еще неделю, завершившись полной победой войск Цитадели. Повстанцы, стремясь быстрее закончить войну, бросили практически все имеющиеся войска на штурм последних миров, контролируемых лоялистами, оставив на планетах чисто символический гарнизон. Контрудар миротворцев был страшен — как и планировал Курил, это наступление полностью отрезало основную группировку войск армии и флота прочеловеческих сил, оставив тех без снабжения. По факту, вся армия оказалась в огромном кольце, которое неумолимо стало сжиматься. Волна за волной войска Цитадели, поддерживаемые лоялистами, накатывали на отходящую Освободительную армию, несущую в ходе отхода колоссальные потери — прорваться из котла удалось немногим, и в масштабе войны эти остатки некогда огромной армии сделать ничего не могли. А с гибелью последнего корабля флота стало невозможным даже отступление — солдаты Освободительной армии оказались заперты на занимаемых мирах, уйти с которых они уже не могли. Да, наземные группировки еще представляли довольно серьезную угрозу, но вести могли исключительно оборонительные бои. На тридцать девятый день войны большинство войск повстанцев было разбито, а немногие уцелевшие прятались под землей, в лесах, горах и руинах городов, уже и не помышляя ни о каком ведении боевых действий.       На захваченных планетах батарианцы тут же развернули масштабные контрпартизанские мероприятия. Недобитых солдат отлавливали и добивали. Те же, кто додумался сдаться в плен, рассчитывая на снисхождение, вскоре позавидовали мертвым. Озверевшие от крови и ненависти лоялисты, что называется, ушли в отрыв, отыгрываясь на пленных за все поражения и страх, что довелось испытать в первый месяц войны. А миротворцы в компании немногих оставшихся в стороне солдат Гегемонии с оторопью смотрели на показательные казни, в которых карательные войска проявляли выдумку, достойную лучшего применения. И если лоялисты, отказавшиеся марать руки кровью пленных мятежников, тихо, между собой, говорили, что их сослуживцы перегибают палку, то в головах солдат Цитадели начало закрадываться подозрение в правильности выбранной стороны. Все страшилки про жестоких варваров-батарианцев, которыми СМИ Цитадели пичкали свое население до появления людей, внезапно получили реальное подтверждение. Тем не менее, бросать дело было уже поздно, но свидетели расправы над пленными поневоле ощущали себя если не измазавшимися в дерьме по самую макушку, то уж точно оплеванными.       А на сороковой день недовольство миротворцев нашло свой выход. ***       Сороковой день войны. Кхар’Шан.       — Доблестные солдаты пространства Цитадели, — вещал с трибуны батарианец в форме генерала, — от имени правительства Батарианской Гегемонии и Мансена Ишкая лично, передаю вам благодарность и признательность всего народа свободного батарианского государства за помощь в усмирении гнусного мятежа, подстрекаемого вероломным человечеством…       — Да пошел ты со своей признательностью, — едва слышно прошипел кто-то из строя, — и благодарность свою в жопу гегемону засунь.       Виктус не стал одергивать подчиненного — сам легат был, мягко говоря, не в восторге от творящегося действа. Действа, которое он, да и большинство командиров иначе, как фарсом, назвать не мог. Адриан даже не знал, что его бесило больше — что награды выдают за то, за что в офицерской среде Иерархии негласно объявляли парией, лощеная и самодовольная морда толкающего речь батарианца в идеально выглаженной форме, или то, что рядом с представителем Гегемона стоял Пермис Курил, благосклонно и степенно кивая на каждой паузе.       — Вы посмотрите, как гладко стелет, — с плохо скрываемым раздражением просвистел стоящий рядом Вакариан, — выблядок форму нацепил, а сам, наверное, ничего тяжелее омнитула в руках не держал.       — А наш и рад стараться, — поддержал разговор, уже практически не скрываясь, командир «Кабала», — как у него еще голова не отвалилась.       Тем временем, батарианец отошел в сторону, предоставив слово легату. Курил, подойдя к трибуне, откашлялся, и вызвал первого награждаемого:       — Трибун Ликтор Вирнус.       — Я, — турианец вышел вперед и, чеканя шаг, подошел к трибуне.       — За проявленную храбрость и профессионализм, по достоинству оцененный командованием Гегемонии, вы награждаетесь Орденом Чести Нации, — объявил батарианец, прикрепляя к мундиру трибуна батарианскую награду.       — Благодарю за службу, — добавил Пермис.       — Служу Цитадели и Иерархии, — рявкнул Вирнус и, отдав честь, вернулся в строй. Курил выкликнул еще двух солдат, которые приняли награды, а на третьей фамилии процедура награждения дала осечку.       — Трибун Юниус Вакариан!       Из строя никто не вышел.       — Трибун Юниус Вакариан, выйти из строя! — повторил легат, повысив голос.       — Ну чего ждешь, Юниус, выходи. — подтолкнули трибуна сзади, но Вакариан с места не сдвинулся.       Прошипев в микрофон что-то невразумительное, Пермис Курил спустился с трибуны и, подойдя к Юниусу, прорычал тому в лицо:       — Ты что, трибун, страх потерял?! Да тебя, урода, из армии вышвырнут, когда я им скажу, что…       Терпение Виктуса закончилось. Распрямившись, от чего фигура турианца прибавила сантиметров пять, Адриан вышел на три шага из строя, и повернувшись влево, пронзительно посмотрел на легата. Курил, не ожидавший такого демарша, отошел в сторону, давая сослуживцу дорогу. Строевым шагом пройдя к трибуне, турианец, чуть не снеся дернувшегося к нему штабного хлыща, проверил микрофоны и четким голосом, в котором знающие разумные могли бы расслышать нотки ярости, произнес:       — Желающие принять батарианские награды — два шага вперед! Из всего строя вышло от силы пятнадцать легионеров. Внимательно осмотрев вышедших, Виктус усмехнулся, и продолжил:       — Легион, слушай мою команду! — по строю пробежала волна — турианцы, услышав голос одного их самых уважаемых командиров, моментально встали так, как предполагал Устав, — Нале-во! — строй слитно развернулся, — Покогортно, в расположение части, шагом, МАРШ!       Слитно ударили о площадь сотни армейских ботинок, от грохота которых некоторые присутствующие вздрогнули, заставив Виктуса усмехнуться. Сойдя с трибуны, легат прошел во главу колонны, возглавив марш. И среди грохота ног уходящего легиона никто не услышал полные ярости и ненависти крики Курила:       — ВИКТУС!!! СТОЙ, СУКА!!! СГНОЮ УРОДА!!! ***       Некоторое время спустя.       — Легат, ты что, охренел?! — разоряющийся в кабинете Пермис для какого-нибудь опциона может, и выглядел грозным, но у Адриана Виктуса он ничего, кроме усмешки, не вызывал. И эта наползавшая против воли ухмылка бесила легата примариса еще больше, — ты, урод, понимаешь, что ты сотворил?!       — Еще как понимаю, — нагло развалился в кресле Адриан, показывая свое презрение к собеседнику, — я сохранил нашим бойцам честь и репутацию.       — Сохранил?! — Курил, казалось, скоро перейдет на фальцет, — нет, засранец, ты, бл*ть, нарушил церемонию награждения нашего легиона! И как мне теперь, с*ка, объяснять батарианцам твои действия, а?! Об этом ты подумал?!       — Нет, не подумал, — признал Виктус, хотя в голосе легата не было ни капли раскаяния, — да и плевать мне на то, что там думают работорговцы и мясники. Я пришел в армию по контракту не для того, чтобы воевать на стороне тех, от кого я давал присягу защищать Иерархию.       — Ты давал присягу защищать Иерархию от ЛЮБОЙ угрозы, внешней и внутренней, — взревел Пермис, — а сейчас наш общий враг — люди! И очень жаль, что ты этого, похоже не понимаешь!       — Да?! — терпение Виктуса тоже было небезграничным, — а ты подумал, ублюдок, чем же таким провинились люди? Может, тем, что не хотят плясать под дудку азари и саларианцев, как это делаем мы?!       — Ты, видимо, забыл, кто именно бомбил Менору, — Курил никак не желал успокаиваться, — но я прекрасно помню! Это люди превратили наш аванпост на границе Цитадели в пепелище! Уже за это их стоит вбомбить, как кроганов, в каменный век!       — И откуда же ты это помнишь? — издевательски пропел Адриан, — что-то я не видел тебя среди моих солдат. И я тебе напомню, что это мы первые начали бомбить их планету.       — Они нарушили закон, незнание которого не освобождает от ответственности, — отрубил Курил, — и нам следовало показать людям их место…       — Какой закон, полудурок?! — вскипел Виктус, — Цитадели, в чью юрисдикцию они не входят до сих пор?       — Они напали на нас…       — А теперь послушай меня, дерьмо в мундире, — прошипел от ярости Виктус, заставив легата заткнуться, — ты, му**к, видимо, не понимаешь того простого факта, что у турианцев есть такая штука, как честь легионера. Ты наверное, не ходил по полям боя, иначе бы с удивлением обнаружил бы, что три солдата противника из десяти — турианцы, причем это не те, что выросли в рабстве, а наши граждане, захваченные батарианцами. И вся их вина в том, что им хватило смелости взять в руки оружие и пойти воевать за свою свободу. И когда до победы осталось совсем немного, прилетели мы и, вместо того, чтобы помочь своим гражданам, как того требует долг легионера, мы начали в них стрелять. Не знаю, как ты, но лично я после того, что сотворил, не смогу объяснить их родственникам, почему солдаты Иерархии вместо того, чтобы привести их отцов, братьев и сестер домой, перебили их всех. Это преступление, совершенное нами, не оправдать никакой политической необходимостью, ибо в тексте военной присяги прямо сказано, что «вступая на военную службу, клянусь никогда не предавать свой народ и свою страну». А расстрел своих граждан в данной ситуации я иначе, как предательством, назвать не могу. Впрочем, кому я это рассказываю. Гололицые, вроде тебя, никогда не поймут смысла такого понятия, как честь…       В этот момент Виктус невольно прервался — последняя фраза была весьма болезненной для легата, и тот, не выдержав, выхватил пистолет, и, направив его в лоб Адриану, заорал:       — Заткни свою пасть, ты, благородный выблядок! Я, в отличие от тебя, добился в этой жизни всего сам, не имея никаких влиятельных родственников за спиной! А ты, пыжачий выкормыш, пришел на все готовое! Так что замолчи, или…       — Или что? — улыбнулся Виктус, которого явно не смутил приставленный ко лбу пистолет, — выстрелишь? Ну давай, стреляй. Докажи всем, что я прав. Только вот что учти — весь легион знал, куда и зачем я пошел, так что мой тебе бесплатный совет — подумай, что с тобой сделают легионеры, увидев, как из твоего кабинета выносят мой труп.       Спокойный тон легата остудил Курила, он убрал пистолет после секундного колебания и произнес, устало опускаясь в кресло, с которого он в запале спора вскочил:       — Свободен, легат. Только учти — меня командующим назначил Примарх, и мой тебе бесплатный совет — подумай, что он с тобой и твоими протеже сделает, когда узнает о том, что здесь произошло.       — Уже учёл, — ухмыльнулся Адриан, выходя из кабинета.       Только выйдя на улицу, турианец облегченно выдохнул — одним духам известно, чего ему стоило сохранять спокойствие в разговоре. Конечно, спровоцировать Курила было довольно просто, благо тема отсутствия татуировок на лице оставалась для него болезненной, но вот сделать так, чтобы этот гад не выстрелил, вышло не в пример труднее. Впрочем, его цель достигнута, и запись со скрытого диктофона вскоре отправится, куда следует, а уж его друзья смогут извлечь из нее выгоду.       — «Не только у тебя есть друзья в Совете легатов, Пермис», — мстительно подумал Адриан.       — Командир, это было круто! — крик над ушным отверстием чуть не заставил легата подпрыгнуть. Оглянувшись, Виктус увидел трех солдат, широким шагом идущих к нему, во главе которых стоял Юниус Вакариан.       — Вы что, подслушивали? — нейтральным тоном осведомился легат.       — И подглядывали, — улыбнулся Вакариан, складывая снайперскую винтовку, с которой не расставался, даже став трибуном, — или вы правда думали, что мы позволим этому гололицему выродку прикончить вас?       — Спасибо, друзья, — для Виктуса такое действие было высшим признанием его, как командира, — огромное вам спасибо. ***       Сорок восьмой день войны. Пханган.       Ка’Хаирал Балак неспешно шел по недавно отстроенному военному лагерю. Вокруг царила привычная армейская суета — то тут, то там сновали армейские посыльные, ровными коробками маршировали солдаты, в мастерских техники чинили оружие и транспорт. На фоне последних двух месяцев это казалось Балаку какой-то идиллией, которая, казалось, навеки ушла в прошлое. Словно и не было никакой войны, и лишь руины недалеко от лагеря напоминали о том, что еще недавно на планете шли ожесточенные бои. Впрочем, война, на первый взгляд, действительно подходила к концу. Последние оплоты мятежников штурмовались сводными частями миротворцев и спешно воссозданной батарианской армии. А ведь еще месяц назад ситуация была диаметрально противоположной, о чем многие, к сожалению, забыли. Некоторые уже праздновали победу, обсуждая, как обустроят свою жизнь после войны и, что немаловажно, как они обойдутся с рабами. Впрочем, сам Балак не спешил радоваться — месяц назад восставшие наверняка думали точно так же. Да и не мог майор не думать о еще одном нюансе. А именно, оплате. Ка’Хаиралу не давала покоя та цена, которую Гегемонии поневоле придется заплатить Цитадели. А то, что цена будет высока, батарианец не сомневался. Но даже если в Совете вдруг проснется щедрость, во что мог поверить лишь ребенок или законченный оптимист, вовсю встает вопрос о восстановлении промышленности страны. Подумать только, за какие-то два месяца половина всей инфраструктуры превратилось в развалины. И кому-то надо было все это восстанавливать. И в этот раз это будут уже не рабы — вон они все, по другую сторону баррикад. И после окончания конфликта они в большинстве своем или погибнут, или просто сбегут. В то, что восставшие просто сдадутся, Балак не верил. Не после того, что они все сотворили.       — Внимание всему командному составу, — ожил интерком, — срочно собраться в зале для совещаний. Повторяю…       Балак, не дослушав повтор сообщения, быстрым шагом направился к штабу. Интуиция подсказывала солдату, что озвученная на совещании новость будет не из радостных.       — Господа, — поприветствовал командир дивизии офицерский состав, — новости у меня крайне неприятные. За последние двое суток в Скиллианском пределе отметились несколько неизвестных флотилий. Опознавательные знаки и коды отсутствуют, но есть основания считать, что обнаруженные корабли принадлежат Альянсу. На вызовы и контакты вымпелы не отвечают, а при попытке задержать — отходят, не принимая боя. Разведка считает, что человечеством готовится контратака, целью которой, как вы понимаете, будем мы. Люди пока все отрицают, но…       Генерала внезапно отвлек писк командирского терминала, оповестивший о получении сообщения. Командир, не теряя времени, открыл пакет данных и углубился в чтение. По мере прочтения на лице генерала проступало недоумение, плавно перешедшее в мрачную решимость. Дочитав до конца, генерал поднял глаза и мертвым голосом произнес:       — Только что мною получено срочное сообщение. Наши форпосты в Скиллианском пределе атакованы кораблями неизвестной конструкции. Несмотря на нетипичные силуэты, корабли несут на себе лучевое оружие, что говорит о том, что звездолеты принадлежат людям. Одновременно атаке подверглись флотские соединения на территории Гегемонии. В настоящий момент количество вымпелов приближается к двадцати и продолжает расти. Турианский флот прикрывает отход своих частей из пограничных систем, но сколько их успеет покинуть планеты — неизвестно. Качественный и количественный перевес не на стороне миротворцев. Кроме того, армия вторжения уже начала проводить десантные операции на планеты. И то, что там происходит, вам не понравится. Смотрите сами.       Офицеры перевели взгляды на экран. Запись, произведенная с БПЛА, оставляла желать лучшего, но даже так изображение, словно сошедшее со страниц учебников по истории галактики, внушало ужас. Всю картинку заполонила настоящая орда серокожих существ самого отвратительного вида. Монстры, отдаленно напоминающие турианцев, словно лавина бежали куда-то вперед. Иногда среди боевых порядков вторженцев вспыхивали взрывы, но наступающих это, похоже совсем не волновало. Худощавые пришельцы, вооруженные чем попало, шли вперед, на ходу стреляя из сжимаемого в руках оружия. Балак похолодел — он, конечно, предполагал, что люди не дадут просто так задавить восстание, в которое они вложили не один миллион, а то и миллиард кредитов, но на такую гадость не рассчитывал даже он.       — Это что, ворка? — не веря своим глазам, спросил один из присутствующих.       — Да, все верно, — мрачно кивнул генерал, — и, как вы сами понимаете, ворка в одиночку не наступают. А значит, где-то неподалеку есть более серьезный противник. Гораздо более серьезный.       — Кроганы?       — Кроганы, — подтвердил командир.       — Но это же нонсенс, — один из офицеров, похоже, совсем не хотел принять реальность, — стоит только саларианцам узнать о этом, как они тут же перебьют всю их расу.       — Значит, люди нашли, чем их подкупить, — не отрывая взгляда от изображения, сказал Балак, — а, учитывая их количество, купить их можно лишь одним.       — Бред, — уверенно заявил «неверующий», — генофаг неизлечим. Иначе галактика вновь бы узнала о восстаниях кроганов. Да и кроганская ДМЗ находится в пространстве Цитадели, а значит, все их дети и женщины являются заложниками Совета.       — Только если люди тайком не перевезли их к себе, — парировал Ка’Хаирал, — а что касается генофага, то кто вам сказал, что он неизлечим? То, что саларианцы это заявляют, еще ни о чем не говорит. Да и не факт, что люди не способны найти лекарство — о возможностях их вирусологов нам неизвестно ничего. В конце концов, они вполне могли похитить какого-нибудь квалифицированного ученого — уж на это их должно хватить.       — Так, хватит, — оборвал спор командующий, — сейчас не время обсуждать возможность и последствия вступления кроганов в войну. Важно то, что уже сейчас количество солдат противника приблизилось к тремстам тысячам, и это только первичный подсчет. Командование оценило темп наступления, и сделало вывод, что мы не успеем возвести достаточно мощную оборону, чтобы удержать планету. Учитывая невысокую ценность Пхангана в стратегическом плане, было принято решение оставить систему и отступить к мирам, взятым под контроль турианцами в ходе первой фазы контратаки.       — То есть, генеральный штаб предлагает подарить мятежникам четыре системы? — удивленно произнес какой-то майор.       — Да, фактически так оно и есть, — подтвердил генерал, — основные бои на этот раз будут проходить в космосе, а наше присутствие на планете ограничит флот в маневре. Так что на этот раз придется поработать звездолетчикам. Что касается нас, то на эвакуацию техники и личного состава отводится три дня. В первую очередь эвакуируем штаб, затем медчасть, после чего — солдат. Что не сможем вывезти — уничтожаем. На этом у меня все. Свободны.       — «Проклятье,» — вышедший из мобильного штаба Балак с досады пнул попавшийся под ноги камень, — «кроганы — это полная задница. Особенно когда они имеют пушечное мясо в виде этих иглорожих животных. Проклятье, а ведь все так хорошо начиналось».       В тот же день официальный представитель Альянса при Цитадели выступил с заявлением.       — Альянс, как цивилизованное государство, отрицая любые проявления рабства, приветствует формирование правительства Скиллианской Народной Республики и признает её суверенитет, — заявил Донелл Удина, — в знак проявления дружбы к государству, провозгласившему принцип социального равенства между всеми расами галактики, Альянс будет оказывать Республике любую помощь, в том числе и военно-технического характера.       Остановившийся было маятник войны снова пришёл в движение.