Первая бэта после начала войны

Он позволил Рэтчету подсунуть ладонь под затылок, приподнимая голову, и уже сам чуть повернулся, обхватывая дентами жесткий шланг системы подачи топлива. Безвкусный, максимально очищенный от всяких примесей, еще теплый энергон раздражал обожженный шлюз, но бэта была довольна. В репродуктивном центре — правда, уже перед самой операцией — Тандер тоже лежал вот так и читал какую-то муть, про сплоченность боевых отрядов и способы эту сплоченность увеличить. Больше делать все равно было нечего, а эту чушь в теории могли спросить на экзаменах, проверяя, годится ли Тандер в начальники. Он и понимал, что никому эти дурацкие командные игры не нужны, но старательно загружал оперативную память вопросами с подвохом и анкетами психологических тестирований. Джазз обещал дезактивировать бэту, если та родится крылатой. Что будет легче вынести — быструю дезактивацию бэты или мучительное ожидание, что ее вот-вот отберут навсегда? Спустя столько ворн Тандер все еще помнил, как не мог пошевелиться после операции, как вентилировал с хрипом и свистом… и не мог уйти в оффлайн, упрямо сканируя крохотную Искорку снова и снова, фонящую в темноте. В двух или трех шагах, если бы Тандер мог тогда встать, то… По полу что-то зашуршало, а потом легкий и звонкий перестук раздался совсем рядом. Тандер сфокусировался на вытянутой морде, мимолетно удивившись — и умилившись — присутствию турболисы в медблоке, и попытался улыбнуться. Губы разъезжались, и из динамика, похоже, рвался смех, и широкая насадка топливного шланга подрагивала во рту. Зверушка так тыкалась в бок, будто хотела, чтобы ее погладили, и Тандер неуверенно поднял руку, касаясь приятно теплого, состоящего из множества гладких и шевелящихся сегментов корпуса. — Фу! — повысил голос Рэтчет, впрочем, явно не слишком злясь. — Пошел, пошел! Турболис агрессивно зашипел — будто кому-то из колесных продырявили покрышки, все сразу, — но попятился, прижав к голове острые черные выступы аудиосенсоров. — Искру чует, тварь, — Рэтчет отошел за пределы видимости и заклацал по консоли. — Раньше так не реагировал, а теперь, видимо, бэта стала слабее. Конечно, я не специалист — ни по искроедам, ни по носителям… Нет, ну как будто я единственный медик на базе, больше обратиться не к кому! — пробурчал он уже тише, будто сам себе. Можно подумать, его кто-то принуждал помогать. — Бэта все равно не выживет! — выдернув насадку изо рта, с почти истеричным отчаянием огрызнулся Тандер. — Я… да что бы я ни делал, бэте не жить! — Если… — Рэтчет подошел вплотную к ремонтной платформе и уставился прямо в оптику: — Ты вообще о чем? Какие-то еще жалобы? — У меня было шесть крылатых партнеров и один колесный… — он стиснул денты, осознавая, как это звучит. Словно он выпрашивает помощь. Рэтчет молчал, и линзы его сфокусировались на данных на экране сканирующей аппаратуры, невидимых Тандеру. — Джазз хочет убить бэту, если та будет крылатой. Он сам так сказал. Сегодня. Никакой реакции. Тандеру резко стало холодно — только пульсирующая Искорка еще согревала, резонируя с его собственной, рук и ног не чувствовалось вовсе, и, на пробу шевельнув пальцами правой, он ощутил сопротивление чрезмерно напряженных серво. В медблоке, конечно, не было Джазза… но и Рэтчет с ручным искроедом тоже ниболта не поднимал настроение. Здесь даже подсоединиться к трубам отопления и слить немного антифриза было нельзя, и однотонные белые стены с одинаковыми серыми шкафами нагоняли тоску. А нет, вон там, где платформа стоит вплотную к стене, кто-то расцарапал покрытие. Не до штукатурки, просто содрал верхний слой краски — и Тандеру живо представилось, как этот кто-то царапал пальцами стену… От боли? От отчаяния? От скуки? Турболис снова подкрался, на этот раз обнаглев настолько, что поставил лапы на броню Тандера, почти у самого кокпита. Острые загнутые денты блестели в дрожащей приоткрытой пасти, и перегретый корпус обдавал жаром. Тандер положил ладонь на вытянутую голову, повел ниже, нащупывая шею. Не обращая внимания ни на что, искроед терся мордой о бронепластик, и Тандер вполголоса выругался, когда почти раскаленная струйка трансфлюида брызнула на кокпит, разбегаясь тонкой паутинкой мокрых линий. Еще раз — для полной уверенности — покосившись на индифферентного ко всему, кроме глифов на экране, Рэтчета, Тандер сосредоточился и резко сжал пальцы, откручивая шлаковой твари голову. Одной рукой делать это было неудобно, но и ронять подающий топливо медицинский шланг не хотелось. Трансфлюид хлынул уже полноценным потоком, судя по ощущениям, и маленькая Искорка тревожно задрожала. Наконец отбросив дезактив на пол, Тандер брезгливо попытался стряхнуть с себя стремительно остывающую слизь. Бесполезно, она с огромной скоростью растеклась по обшивке, просачиваясь даже в самые маленькие щели. И только встретившись взглядом с Рэтчетом, фейсплейт которого утратил обычную невозмутимость, Тандер с запозданием сообразил, что не придумал никакого внятного оправдания. Слов не было, и он сел, скрещивая ноги, и жадно присосался к влажной насадке с привкусом дезинфектора, втягивая в шлюз очищенный энергон и чувствуя, как отступает вечный голод бэты. Нет, похоже, у Рэтчета не хватит духу убить или покалечить носителя. Какая жалость. — Пошел наболт отсюда! — возмущенно сверкая линзами, прошипел Рэтчет, и шагнул ближе, впрочем, все равно держась на приличном расстоянии. — Ты здесь вообще никто, гайка десептиконская, ты думаешь, тебе здесь что-то позволено… Сохраняя невозмутимость, Тандер отсоединил провода сканирующей аппаратуры и слез с платформы. Он не собирался отвечать на бубнеж оскорбленного и разозленного Рэтчета даже мысленно. Первый раз этим путем Тандер проходил с аэроботами. Конечно, с тех пор он их не видел, не знал и о том, не выжег ли случайно Искру кому-то из них… и все-таки воспоминание об этих забавно-наивных спарклингах, выросших на войне, было беззлобным и почти что теплым. Испытав короткую и какую-то постыдную радость от того, что в кварте Джазза оказалось пусто, Тандер отбросил бесполезные угрызения совести. Бэта никому не нужна, и ему самому в первую очередь — а вот ноющую боль в Искре нужно было как-то заглушить, и поскорее. Чувствуя, как искривляется фейсплейт в предвкушающей, неудержимой ухмылке, Тандер опустился на колени и трансформировал указательный палец левой руки в тонкий щуп. Полезнейший апгрейд — не только для геолога, но и вообще для любого исследователя. Сладковатый антифриз можно было глотать и прямо с отведенных пальцев, но несколько кликов, пока холодная жидкость стекает по ладони в колбу, Тандер вполне мог вытерпеть. А потом кварта покачивалась, двигаясь куда-то в космический холод и темноту, и сводило судорогой шлюз, и платформа поскрипывала успокаивающе и размеренно, когда Тандер цеплялся за нее, боясь подниматься на ноги… Где-то там ритмично и тихо играла музыка, и отчаянно ругался Джазз — при желании, наверно, можно было даже различить слова, но желания не было. Мир то становился бесконечно далеким, печально вибрирующим и будто подернутым дымкой, — то сокращался до лихорадочной пульсации Искры и обильно текущего по броне конденсата. — Я все равно сдохну, — скорее для себя произнес Тандер как мог отчетливо. — Ты меня не остановишь. — Да мне лить вообще, — отозвался Джазз, и музыка зазвучала громче — еще не перегружая аудиодатчики, но неприятно близко к этому. Фраг, он серьезно?! Тандер стиснул денты и вжался фейсплейтом в платформу, понимая, что после такого заявления все слова будут выглядеть глупой и жалкой попыткой привлечь внимание. Просто разговор отвлекал от стен кварты, вновь вздумавших Тандера расплющить и перекорежить, даже не прикасаясь, одним своим проклятым мельтешением! Поверхность платформы была скользкой и мокрой. Кажется, он все-таки слил часть топлива, когда был в отключке. Он передернулся всем корпусом, попытался отползти, чтобы не лежать фейсплейтом в собственной отработке, и скорее догадался по косвенным признакам, чем ощутил — шлаков оплавок что-то пихнул в порт. Не коннектор… что-то слишком тонкое даже для пальцев. Невозможно было ни повернуться, ни приподняться, даже ноги не подчинялись — металл зазвенел о металл, но от этого стало еще больнее там, внутри, и Джазз коротко фыркнул, лапая бедра и раздвигая их шире, придавливая к жесткому пенопокрытию. — И чего ты этим добиваешься? — не выдержал Тандер. — Я вообще ниболта не чувствую, только шлюз сводит, но явно не от твоей возни! — Раньше тебе нравилось… может, мощности добавить? — почти промурлыкал Джазз. Дрянь в порту зашевелилась интенсивнее, царапая стенки, и спустя несколько нанокликов мучительного, раздражающего жжения Тандер наконец догадался, что это. Шлаков энергохлыст. Ну, по крайней мере, так Джазз не порывался бить ни по порту, ни по крыльям… пожалуй, происходящее сейчас даже можно было вытерпеть, не шевелясь и не издавая звуков. — Придется опять тебя промывать, — донеслось с отчетливым шумом вентиляции, и Тандер отчаянно, яростно дернулся, уже сознательно ударяя Джазза коленом. Воздух был странно вязким, и оттолкнуть горячий корпус, давящий на ноги, прижимающийся к спине, никак не получалось — в конце концов платформа перевернулась с грохотом, ненадолго выбившим аудиодатчики. Тандер лежал на неудобно выгнутом крыле, бездумно пялясь на яркий визор совсем близко, и даже не среагировал, когда мокрая глосса нахально полезла в рот. Почему-то у Джазза оказался привкус антифриза, приторный и вызывающий спазмы в основном шлюзе. Мир все еще кружился, и странно было сжимать в неуклюжем объятии угловатый и мелкий корпус колесного. Не менее странно, чем осознавать, насколько Джазз на самом деле маленький. Конечно, только на фоне джета, но все равно… Тандер завозился, вытягивая левую ногу, непонятно как переплетенную с чужими, и даже постарался не сдирать турбиной белую краску. Джазз нависал сверху, горячий и умопомрачительно живой, непривычно шершавый на ощупь — после идеальной гладкости обладателей летучих альтформ; и жутко и вместе с тем приятно было чувствовать этот гудящий и шероховатый корпус, до скрипа и еле слышного треска обшивки стискивая массивный капот и продавливая колесо на боку. Тандер мог бы сломать его, как шлакова искроеда, и вроде бы даже хотел это сделать… но медлил, с каким-то гадким и жадным восторгом прижимаясь все ближе. — С Мегатроном ты тоже… так? Тандер недоуменно мигнул. Потом широко оскалился, показывая денты: — А что, тебе очень интересно, да?