Моя корова, что хочу, то и делаю!

В Простоквашино была глубокая ночь. Дядя Фёдор спал в своей кровати, Матроскин – на печке, а Шарик – в сарае. Внезапно громкий стук разбудил Матроскина и Дядю Фёдора. За дверью послышался голос Шарика: – Матроскин! Там твоя корова рожает! – Уррра!!! Мурка рожает! Идём, Дядя Фёдор! Под громкое мычание коровы все трое пошли в сарай. – Ой, смотрите, лезет! – А почему телёнок полосатый? – Моя корова, что хочу с ней, то и делаю! – Матроскин, сдурел? Не при ребёнке! – Шарик, помолчи! – А что Матроскин с ней делает? – спросил Дядя Фёдор. – Детей. – Как? – Ты не знаешь, откуда берутся дети? – Ему тринадцать лет, откуда он знает?! – Подумаешь, мне вообще четыре. – Это по человечьим меркам тебе четыре, а по кошачьим уже двадцать восемь. – Так как Матроскин детей делал? – Осенью вернёшься в город – у родителей спросишь. – Вы чего здесь расшумелись? – вдруг раздался противный голос Печкина. – Да вот, у нас тут корова рожает. – А почему телёнок полосатый? – Моя корова, что хочу с ней, то и делаю. – А вы не боитесь, что я донесу на вас за зоофилию? – Меня нельзя за зоофилию, потому что я сам животное. А остальные тут ни при чём. – А вашей Мурке не больно было? – А почему ей больно должно быть? – Я в одной умной книжке читал, что у котов хуй колючий. – Товарищ Почкин, не материтесь при ребёнке! – хором выкрикнули Матроскин и Шарик, затыкая Дяде Фёдору уши. – Я Печкин. – Всё равно не материтесь! – Ой, чья бы корова мычала, товарищ Матраскин. До свидания. Злобный почтальон ушёл, а Шарик от души рассмеялся, а потом спросил: – Матроскин, у тебя правда… ну… колючий? Покажи! – Ага, щас! Может вам ещё тут в кружевном белье продефилировать? – Вы как хотите, а я пошёл спать. Меня ваши звериные разборки не волнуют. – высказал Дядя Фёдор, потом повернулся и ушёл. Шарик и Матроскин остались наедине.