Звёздное небо

      Сергей Павлович, он только называется «Беркутом», а на самом деле это самый настоящий асбестовый гроб. Алексей стоял в ОКБ №1 и рассматривал два одинаковых скафандра. Они носили красивое название «Беркут». Лёша невольно сравнивал их с птицей, давшей им это название. Внешне они были непохожи. Беркут — крупная, поджарая птица с коричневатым оперением. Скафандр же был белым с полосой оранжевого цвета, проходившей по рукам, ногам и шлему, словно соединявшей две половины тела. Скафандр был невысокий, но «пузатый». На ум Леонову неожиданно пришло сравнение с пельменями, которые варит его жена. Но все же назван так он был не зря. Лёша даже нашёл в библиотеке книгу по орнитологии. Он изучил вдоль и поперёк страницу о беркуте. Быстрая птица из семейства ястребиных. Леонова зацепила строка о том, что она чувствительна к беспокойству со стороны человека. Скафандр тоже был чувствителен. Несмотря на его вес, в невесомости он может оказаться очень хорошим инструментом для работы. Орёл так же очень хорошо летает. Он мог парить в воздухе, управлять своим телом даже при сильных порывах ветра. Ветра в космосе нет, но нет и массы тела, отсутствие которой очень мешает для повседневного существования и перемещения. Скафандр «Беркут» нравился Леонову. Выглядел очень надёжно. На спине крепилась система жизнеобеспечения — ранец, весивший столько же, сколько и сам «Беркут». Крепился к скафандру он тремя ремнями, проходившими вдоль шеи и между ног. Застегивались они на груди. Гермошлем был аккуратный, без лишних деталей. Весь белый с оранжевой полоской. Стекло было слегка затемнённое. Под ним были видны края серебристых очков, призванных защитить глаза космонавта от слепящего света Солнца в открытом космосе. Шлем герметично крепился к воротнику. На одном рукаве было зеркальце. Установлено оно было там для того, чтобы космонавт мог видеть пространство сзади него. Ведь не мог он просто так повернуть там голову или запросто развернуться. На другом рукаве, под липучкой, скрывался датчик давления. На талии с обеих сторон выступали небольшие круглые карманы, предназначенные для фотоаппарата. Леонову нравился строгий практицизм этого скафандра. Ничего лишнего. В этом был весь Сергей Павлович. И всё же Лёша продолжал критично осматривать оба «Беркута». На них определённо чего-то не хватало, и Леонов побаивался, что это будет что-то необходимое, что они не успеют установить. Тревожное чувство сковало его, но он никак не мог понять, что именно не так. *** Космонавты надевали скафандры на очередную тренировку. Девушки помогали им затянуть все внутренние ремни, чтобы «Беркут» сидел на них как влитой. Лёша уже привык к костюму. Несмотря на огромный лишний вес, он уже мог спокойно в нем передвигаться. Задания выполнял все равно с трудом, литры воды выходили из него вместе с потом, но это была вина не только скафандра. Паша же все ещё чувствовал себя немного неуютно в «Беркуте». Он понимал, что это вещь, к которой надо обязательно привыкнуть, потому как провести в нем предстояло целый полет. Но Беляев был уверен, что привыкнет. Ещё столько тренировок в нем пройдёт. Лёша разминал плечи, затёкавшие от тяжёлого груза, и невольно вспоминал Хрунова, стоявшего здесь в прошлый раз. Он был неуёмен, все пытался шутить. Спросил, не надо ли почесать спину. Леонов слегка наклонил голову вниз и искоса взглянул на напарника. Паша молча выполнял все требования девушек и внимательно смотрел перед собой, словно приметил там что-то интересное. Лёша заметил, что Беляев стал выглядеть немного лучше после того, как его вернули в экипаж. До этого щеки впадали, обнажая высокие скулы. На лбу были заметны морщины, красноречиво говорившие о его возрасте. Он ещё способствовал их появлению, постоянно немного хмурясь. Сейчас же щеки Паши пришли в обычное состояние, а морщинки не до конца, но разгладились. Леонов не без удовольствия замечал блеск в глазах друга. Значит, хочет полететь! Вскоре они закончили экипировку, и Паша повернулся к Лёше. — Ну-ка, Паш, стой! — воскликнул Леонов. Паша замер, скорее от неожиданности, чем от желания угодить Леонову. Лёша же шагал назад. Буквально через шаг он осознал опасность этой авантюры — шагать в скафандре назад не глядя, и он повернул голову. Но обзор ему загородил шлем, который упорно не хотел крутиться с космонавтом. — Ой, тьфу! — в сердцах бросил Лёша и сделал ещё два шага, высоко задирая ноги, — А ты стой, стой. Пашу уже начали забавлять действия напарника. И было интересно, чем это все кончится. Тем временем, Лёше удалось пройти нужную дистанцию без травм. Он встал и сложил пальцы так, чтобы между ними оказался прямоугольник. Затем навёл его на Беляева, отделяя его голову в шлеме от всего остального мира, и прищурил один глаз. Он покрутил свой импровизированный видоискатель, ставя его в горизонтальное и вертикальное положение, и даже высунул кончик языка от усердия мозговой деятельности. — Понял! — воскликнул Леонов. Лёша наконец-то смог понять, чего так не хватало их скафандрам. Разрешив вопрос, который занимал его уже долгое время, космонавт радостно бросился к Паше. Он уже и забыл, что на нем был многокилограммовый скафандр, что стало его роковой ошибкой. Пытаясь задрать ногу повыше, он не рассчитал силу и потерял равновесие. Паша смотрел на его падение словно в замедленной съёмке. Лёша падал ничком, не успевая даже выставить перед собой ладони. Беляев хотел ему помочь, и поймал бы, не будь они облачены в «Беркутов». Грохот прозвучал чуть ли не на всё здание. Тут же на него сбежались технички. Леонов в это время, под посмеивание Беляева, уже медленно поднимался на ноги и потирал ушибленный подбородок. Девушки стали суетиться вокруг него, проверяя сохранность скафандра и товарища Леонова. Тот недовольно смотрел на задорно улыбающегося Беляева. — Ну и что ты там понял-то? — чуть позже, когда они остались наедине, спросил Паша, — Не зря хоть навернулся? — Потом увидишь, — попытался отмахнуться Леонов, но снова забыл, что на них скафандры. В итоге получилось вялое, безжизненное подергивание рукой. В этот же вечер Лёша вернулся в цех и сразу направился к скафандрам. Предварительно он, конечно, выпросил разрешение у Королёва. Техник с ближайшего стола любезно освободил ему место. Леонов положил на поверхность клеёнку, боясь замарать рабочий стол, затем из сумки он вытащил тюбики с краской, кисти, палитру. В небольшую баночку космонавт набрал воды. Когда все было готово, Лёша аккуратно отстегнул шлем и вытащил его из пазов. Леонов внимательно осмотрел белую поверхность шлема. Затем он взял палитру и выдавил на неё красную краску. Сравнил с цветом шлема. Добавил жёлтого и смешал. Снова сравнил. Так он продолжал делать до тех пор, пока ярко-красный не превратился в приглушенный кирпичный цвет. Лёша принялся наносить его на шлем. К этому времени вокруг стола на почтительном расстоянии, боясь ненароком помешать, собирались работники цеха. Они с любопытством наблюдали за космонавтом с кисточкой. Лёша продолжал аккуратно выводить буквы на шлеме. Вскоре на том месте, где помещался человеческий лоб, прямо над стеклом, появилась ровная и красивая надпись «СССР». Во время своей работы Лёша даже не заметил толпу вокруг него. Но сейчас он удивлённо оглянулся, а потом повернул шлем к техникам. — Вот вы, деревня! — беззлобно произнёс Леонов, — сделали хороший скафандр, а подписать забыли. Он поставил первый шлем обратно, взял второй и повторил надпись. Потом неудовлетворённо сощурил один глаз: чего-то всё равно не хватало. Тот, второй скафандр, принадлежащий, как это сам решил Леонов, ему самому, выглядел с надписью законченным. Этот же не устраивал Лёшу. Он взял ярко-желтую краску и выдавил немного на палитру. Потом макнул в неё тонкую кисточку и аккуратно нанёс контур на шлем. Результат, критически осмотренный со всех сторон, его устроил. Лёша закрасил контур и снова показал работу техникам. *** — Надевайте скафандры, будем их проверять, — скомандовал Сергей Павлович. Паша подошёл к ближайшему к нему костюму, но Лёша покачал головой. — Твой — следующий. Паша немного нахмурил брови, но не стал возмущаться. В конце концов, какая Беляеву разница? И если это так важно для Лёши… Им снова помогли втиснуться в скафандры. Паша натянул на руки перчатки и взял шлем. На нем появилась надпись СССР, а над ней, прямо по середине, находилась небольшая фигурка. Беляев вгляделся в неё пристальнее. — Лёш, — обратился он к другу, все ещё надевающему «Беркут», — А, Лёш. Почему на моем скафандре звезда? — А что, не нравится? — расстроенно спросил Лёша. Паша снова окинул взглядом свой шлем. С яркой звёздочкой он смотрелся органично. Беляев взглянул на шлем друга, на котором была только надпись. — Ты рисовал? — спросил Паша. Лёша кивнул в ответ, — Вполне ничего. Лёша перевёл взгляд на друга. Паша снял перчатку и медленно и аккуратно проводил пальцами по буквам, словно выводя их на шлеме заново. После долгой дружбы со своим командиром, Леонов смог заметить, что Беляев делает это с трепетом, боясь смазать краски или что-то испортить. — Очень красиво, — негромко произнёс Паша так, чтобы слышал только Леонов. Лёша в ответ солнечно улыбнутся. Беляев гордо водрузил разрисованный шлем и пошёл к техникам, которые должны были проверить его скафандр. «А во лбу звезда горит…» — подумал Лёша, проследив за командиром, — «Возможно, в прямом смысле…». С улыбкой он закрепил шлем на воротнике и направился вслед за Беляевым.