Живое сердце

Спустя восемнадцать лет после событий в городе Эмбер…       Распахнув глаза от тяжёлых ударов о мою дверь, я вскочил со стула, на котором вчера уснул, дописывая конспект, и со скоростью кота, которого только что застукали хозяева за поеданием колбасы, забегал по комнате, собирая вещи и натягивая их по пути к следующей.       – Дэ-эй!!! – не успокаивался мой, пусть не родной, но, как я считаю, отец, продолжая издеваться над дверью.       – Пап, дверь не виновата! – крикнул я, но удары в бедную дверь только усилились.       Спустя мгновение дверь не выдержала, с треском сорвалась защёлка и полетела в противоположный угол комнаты. А в комнату ввалился мой отец. Он поднялся и посмотрел мне в глаза, собираясь начать вычитывать мне, какой я безответственный олух, но… не успел.       – Стой-стой-стой! Я уже собрался! – перебил я его и со свистом вылетел из комнаты, а через пару секунд, стараясь преодолеть звуковой барьер, чтобы успеть в академию к началу, уже бежал или, как мне казалось, летел через улицу.       Меня зовут Дэй, и мне девятнадцать, а лечу я в военную академию святого Оуэнса, расположившуюся в западной части Нильса – города, в котором я живу со своим неродным отцом. Мои настоящие родители погибли восемнадцать лет назад во время нападения на Эмбер, и, признаться честно, я был весьма обескуражен этой новостью, когда услышал её от того, кого считал своим настоящим отцом всю жизнь. Дядя Эллион спас меня из горящего дома и взял под свою опеку. Так что моя жизнь была наполнена приключениями ещё с детства, и тогда, судя по историям моего отца, их было даже больше, чем сейчас.       Перебежав пару улиц и постоянно сокращая путь через переулки, спустя несколько минут моему взгляду, наконец, предстала академия.       – Как ты мог опоздать? Как ты мог проспать? Сегодня же выпуск, валенок ты, а не ученик! – не унималась моя птица и продолжала засыпать меня ментальными оскорблениями, пока я, расталкивая людей, бежал ко входу.       –Да утихни ты! Я не виноват, я конспект писал! – попытался заткнуть её я.       – На лекции писать надо было, пень ты ушастый!       – Сама ты пень! Могла бы и разбудить!       – Я будить тебя не нанималась, радуйся, что такого увальня, как ты, не бросила ещё! – фыркнула сойка.       – Ну, опоздал немного, ну и ничего, ничего страшного, моего опоздания и не заметят, небось. Все же кадеты у главного входа быть долж…       – У-ух! – захрипел я, лихо влетев в любезно выставленную сэром Азером руку, и загремел по полу.       – С утром тебя, Дэй! – скосил на меня взгляд сэр Азер, докуривая сигарету. – Опаздываешь? – с ухмылкой спросил он, выдохнув облачко дыма.       – Я? Нет! Что вы, я просто спешу, хочу к началу побыстрее попасть!       – А, ну, я вижу. Ну, давай, гляди, опять не упади, – с усмешкой бросил мне вслед сэр Азер, наш преподаватель по фехтованию и зельеварению, и направился дальше вылавливать запоздавших учеников.       Поспешив к главному входу, я понял, что опоздал достаточно сильно: все уже собрались, а наши преподаватели и профессора по очереди говорили пару слов выпускавшимся из академии ребятам. Заприметив своих, я поспешил туда, но меня вновь остановили, на этот раз – преподаватель истории и наш классный руководитель сэр Томс. Схватив меня за шиворот, он затормошил со словами:       – А почему так рано?! Мог же позже прийти, я знаю! На сколько линейка была назначена?! На восемь, верно?! А ты что, особенный, а? Я тебя спрашиваю!       – Извините, сэр Томс, народу столько было, что не протолкнуться, вот и опоздал, – отговорился я и, воспользовавшись тем, что сэр Томс немного растерялся, шмыгнул к своей группе.       – Что-то в этом мире никогда не меняется, да, Дэй? – спросил меня мой одногруппник, когда я, наконец, втиснулся между учениками.       – Ага, – не обратив особого внимания на насмешку, ответил я.       – Молчал бы, Джош, сам-то с опозданием пришёл, – заступилась за меня Эйра.       – Ну, я хотя бы пришёл, в отличии от твоих родителей, – хмыкнув, сказал Джош. В ответ Эйра только фыркнула.       – А чего опоздал-то? – спросил меня Лин, услышав наш разговор, как всегда теребя пальцами воротник своей рубашки.       – Да конспект до ночи писал и уснул… крепко уснул.       – А что отец твой?       – Э-э… – потупился я. – Ну, если не учитывать выломанную дверь, то всё сложилось довольно неплохо.       – Вот же дурень! – шикнула на меня Хили, отвесив подзатыльник моей многострадальной голове.       – Спокойно, Хили! – вскрикнул я, задержав её руку, заносящуюся для второго удара. – А то все мозги вышибите или сэр Азер, или ты!       – Как ты можешь своего отца подводить, он же такой великий человек, а ты… А ты дурак, вот и всё! – будто не услышав, продолжила она.       – Да успокойтесь вы! Оба! – хлопнул нас по плечам староста нашей группы. – Сейчас ректор говорить будет. Хили ещё немного посверлила меня взглядом, презрительно цокнула языком и отвернулась.       Я обратил взгляд в сторону входа: у него стояли многочисленные преподаватели и сам ректор, сэр Хайзен ди Ройз. Все ученики его уважали и, можно сказать, любили. Он строгий, но только к идиотам, нарушающим правила академии и творящим непонятно что, но сам он и пошутить может, и поговорить, и помочь. В общем, большинство считало его хорошим человеком, в том числе и я.       – Итак! Дорогие ученики! Мы все знаем, зачем мы здесь собрались, но для тех, кто не знает, скажу. Сегодня закончился ещё один год учёбы, впереди нас ждёт ещё много лет, но этот день особенный, ведь сегодня из нашей академии выпускаются ученики третьего курса из групп Д1, Д2, Д3 и Д4. После этого они пройдут экзамен и выберут, в какой из корпусов вступить, поздравим же их! – начал он, и его слова подтвердились многочисленными аплодисментами. К моему удивлению, народу собралось гораздо больше, чем в прошлые года. Помимо родственников и друзей выпускников, да и остальных учеников, в этом году и обычных горожан многовато собралось. – Перед нами, – ректор посмотрел в нашу сторону, – будущие отменные стражи города, военные наблюдатели или даже будущие солдаты корпуса Клинков. Не хочу много болтать, но хотелось бы обратиться к ребятам. Вы сами выбираете свою судьбу, не давайте никому принимать за вас решения, будьте настойчивыми и принимайте их сами. Но всё же иногда стоит прислушаться к своим собратьям по ору… – говорил он, но внезапно что-то сверкнуло, и он, всхлипнув и захрипев, повалился на землю.       Время будто замедлилось, люди тут же побежали к выходу из академии, округа наполнилась криками и затмила все звуки возникшим шумом.       – На помощь! Врача! Схема четыре! Боевое построение! – слышалось отовсюду, выбивая из головы все ясные мысли.       – Дэй! Дэй, очнись! – послышался голос сойки.       – Что делать, Линс?       – Выбираться отсюда!       Голос Линс вывел меня из транса, как и нечто другое. Многие люди, присутствовавшие на линейке, внезапно обнажили клинки и вступили в бой со стражей академии. Но волновало не это, а то, кого они прикрывали. Человек в серой одежде, капюшоне и с небольшим арбалетом в руке быстро, огибая стычки, бежал к жилым корпусам.        «Это… это он убил ректора. Это всё он!» – пронеслось у меня в голове, и через мгновение я уже нёсся за ним.       – Д…Дэй, я не это имела в виду, когда говорила о том, что надо отсюда убраться. Дэй!       – Линс, это он убил ректора, это из-за них! Мы догоним его!       Убийца вилял меж людьми и юрко заскочил в первый переулок корпусов, понёсшись в другую сторону.       – Куда он несётся?!       – К учебным зданиям, к главной части!       – Там же… там же кабинет ректора!       С каждой секундой дистанция сокращалась. Мгновение, и убийца скрывается за очередным переулком, будто его и не было.       – Где он?! – кричал я, мотая головой, наткнувшись на тупик, надеясь вновь увидеть цель.       – Крыша! – Ловкий прыжок – и вновь дистанция сокращается. До здания десять метров, пять…       Прыжок.       Осколки от разбитого стекла, и я наваливаюсь на убийцу, зажимая руки и замахиваясь кулаком.       Усмешка.       Резкая боль в спине, головокружение и тьма…