Я равна для тебя нулю. Что о том толковать, уж ладно. Всё равно я тебя люблю Восхищённо и беспощадно. И слоняюсь, как во хмелю, По аллеи неосвещенной, И твержу, что тебя люблю Беспощадно и восхищённо. «50-е годы»
POV: Мария Юрьевна
Находиться на собственной кухне было для меня огромным испытанием. Да и вообще всё в этом доме наполнено грустью и болью, моей болью. Нарезая курицу маленькими ломтиками, никак не могла выбросить комок мыслей, который беспощадно завладел моими мыслями. Эта девчонка, Белинская, что она позволяет себе? Ведёт себя так, как будто для неё не существует никаких правил общения с преподавателем. О каком же воспитании может идти речь, когда она такая невежа? Я не говорю о поцелуе, которым она наградила меня в стенах университета. Да и пусть что в стенах, в моём личном кабинете. Старше её вдвое и ведусь на эти глупые провокации. Стыдно. Но почему её поцелуй подействовал на меня так сильно? Не могла пошевелиться, как будто меня приковали к полу. Девушка была так нежна. Максим никогда не целовал меня с такой нежностью. Она не была груба, не брала власть над моими губами, просто целовала, даря мне эти прекрасные ощущения. Господи, да я сдурела. О чём вообще думаю? Нет, и ещё раз нет. Я взрослая замужняя женщина, которой скоро стукнет полтинник, а она молодая девушка, у которой ещё ветер в голове. А ведь она могла быть моей дочерью. Всё, больше никаких мыслей. Мне необходимо контролировать этот ком мыслей. Я должна.Конец POV
У меня на душе кошки скребли. Господи, за что мне все эти испытания? Так сильно не хотелось идти к ней на лекцию. Думаю, она чувствует то же самое, что и я. А главное, что мы обе будем некомфортно себя чувствовать по моей вине. Боюсь, что госпожа куратор могла рассказать о нашем поцелуе преподавателям. Точнее о моей слабости по отношению к ней. Я должна была думать прежде, чем целовать её. В аудиторию номер сорок два я зашла самая последняя. Любимая уже находилась здесь. Она сидела за своим столом, опустив голову на руки, которые были сцеплены в замок. Такая задумчивая. Сегодня на ней была чёрная блузка, которую я уже успела полюбить. Надевала её она не часто, но, когда я видела госпожу куратора в ней, не могла отвести глаз. А эта юбка, которая так обтягивала её ягодицы… Мне нравится стиль её одежды, определённо нравится. Самая изящная женщина. Опустившись на стул рядом с другом, потянулась. Выложив на стол всё необходимое к уроку, посмотрела на любимую, которая, нацепив на себя маску безразличия, смотрела куда-то позади меня. Ну что ж, я даже рада видеть тебя такой. Сидели мы так до звонка, минут пять-шесть. Я не сводила с тебя своего прожигающего взгляда, а ты виртуозно делала вид, что не замечаешь меня. Господи, да я же руку могу протянуть и коснуться тебя. Записав всех отсутствующих, поднялась. — Начнём лекцию, студенты, — взяв в руки записи, направилась в конец аудитории. Ведёт себя так, как будто бы ничего не произошло. Стальная всё-таки у вас выдержка, мадам. А этот её стиль диктования меня просто раздражает. Я даже слова не успеваю дописать, как она уже два предложения прочитывает. Метеор, а не женщина. Не понимаю, зачем делает всё так, разве не хочет, чтобы у нас в лекциях было полное содержание, а не по три слова из предложения, где слов пятнадцать. А ведь знает, что не успеваем. — Надо будет сравнить записи с другими, может что-то дельное получится. — Юра обернулся назад, — Листы она, видите ли, перебирает, значит, у нас есть минимум минута, чтобы отдохнуть. — Да, надо будет сравнить, — ухмыльнулась. — Знаешь, я тут свои оценки в журнале посмотрела и была немного удивлена этому скоплению двоек и троек. А главное откуда? Тебе не кажется, что она сама их нарисовала, я вроде контрольные не на двойки пишу. — Поверь, значит, есть за что, — блондин взглянул на наручные часы. — И вообще, узнай, когда и как исправить, а то ко дну пойдёшь. — Воодушевил ты меня, Юр, — оперев голову на руку, задумчиво посмотрела в сторону любимой. Может, чувствует себя неловко рядом со мной? Никогда прежде она не рассказывала лекцию, дыша нам в спины. Наверное, это и правда всё из-за поцелуя. А не поспешила ли я? Молюсь только об одном, чтобы не начала избегать. — Ведь она слышит, что мы с тобой беседуем, — вдруг сказал блондин, — Но ещё не последовало ни одного замечания в наш адрес. Что стало с этой женщиной? — Радуйся, что мы стали невидимками в её глазах, — грустно усмехаюсь, — Можем вести себя, как хотим, и нас за это не поругают и замечания не напишут. — Не преувеличивай, Лиза. А если уж так утверждаешь, то может делать, что вздумается, пойди, станцуй польку на её столе. — Нет, нет и ещё раз нет, — протянула я, — Не хочу больше действовать ей на нервы, просто не могу так поступать низко. Поверишь или нет, не знаю, но после каждого своего проступка чувствовала себя ужасно. Да и тем более она уже переносить меня на дух не может. Услышав стук каблуков, которые застучали по деревянному полу, напрягаюсь всем телом. Так грациозно останавливаешься напротив группы и продолжаешь диктовать. Красивая. Необыкновенная. Таинственная. Чужая женщина. «Я люблю тебя» — подумала я, но так и не сказала этих мыслей вслух. А так хочется подняться с этого жёсткого стула, встать напротив тебя, заглянуть в любимые карие глаза и, нежно погладив по щеке, сказать о своих чувствах к тебе. Однажды, возвращаясь с учёбы, Юра сказал мне, что: «Люди верят в то, во что хотят верить», и я задумалась, быть может, мои мечты о взаимности никогда и не осуществятся. Хожу на учебу ради неё, не прогуливая, чтобы не ругала. А ведь если бы ушла, уволилась, например, да всё что угодно, я бы не смогла и дня прожить без твоего холодного и в то же время безразличного взгляда. Когда прозвенел звонок, оповестивший нас, что лекцию можно считать законченной, я не спешила уходить. Стала ждать, пока все студенты скроются за массивной дверью аудитории номер сорок два. Сейчас, оставшись один на один, не могла отвести от тебя своего взгляда. Ты не спеша убирала тетради к себе в сумку. Господи, как же ты прекрасна. Твои руки, я не могу не смотреть на них, они такие же красивые, как и твои глаза. — Мария Юрьевна, — со всей нежностью на которую только могла, способна, произношу я, — Могу ли я поинтересоваться у вас, почему не поставили мне выговор за поцелуй? Поднимаюсь и, облокотившись об её стол, пытаюсь поймать её взгляд, который блуждает по всему, что угодно, только не по мне, — Я хочу услышать ваш ответ. — Белинская, у меня и без вас проблем выше крыши. Не хочу получить ещё одну проблему в виде вас, когда меня вызовут на педсовет. Пожалуйста, идите уже, не мозольте мне глаза. Усмехаюсь, — Я вообще-то извиниться перед вами хотела за всё, — подойдя к женщине, взяла из её рук стопку тетрадей, — Пойдёмте, помогу донести их до вашего кабинета. — Не нужно, — преподавательница хотела взять тетради у меня из рук, но я не позволила ей этого сделать, ускорив шаг, — Лиза. — Лиза? Почему мне кажется, что у меня самое лучшее имя, когда вы произносите его? — улыбнулась, — Мария Юрьевна, вы сегодня прекрасно выглядите. — Это ты так пытаешься подлизаться ко мне? — спросила любимая и закрыла аудиторию, когда мы вышли из неё. — Ну что вы? К такой холодной женщине как вы невозможно подлизаться, — улыбнулась. — Вы сегодня тоже поздно уйдёте из университета? — Что значит поздно? — спросила она. — А разве не поздно уходить с работы в девятом часу вечера? — благо женщина шла чуть позади меня и не видела всех эмоций, которые сейчас играли на моё лице. — И вообще не об этом я хотела, хочу попросить разрешения проводить вас сегодня. Можно? — Не нужно, Лиза, — кареглазая, что ты делаешь со мной? Твой аромат духов, который я узнала бы из тысячи, сводит меня с ума. — И да, я всё ещё помню, что ты сказала мне в кабинете, и хочу попросить, чтобы ты забыла об этом. — Я не смогу выкинуть вас из своей головы, вы засели очень глубоко, — быстро произношу и уже чуть ли не бегу к её кабинету. — Лиза, постой, я не хотела обидеть тебя, — она не может идти быстро, так как на каблуках. — Вы уже это сделали, — забежав в кабинет и положив тетрадки на её стол, уже собираюсь выйти, как замечаю её в дверном проходе, — Можно пройти? Любимая берёт меня за руку и поднимает взгляд карих глаз на меня, — Забудь обо всём, просто выкинь из головы. — Но не могу я выкинуть вас из своей головы, чёрт возьми, — срываюсь я и, резко схватив её за плечи, смотрю в глаза. — Через пару минут будет звонок, тебе надо идти готовиться к занятию, — она пытается отстраниться от меня, но я крепко держу её. — Иди, Лиза. — Хорошо, я пойду, — наклоняюсь к любимой и целую в лоб, — Пошла я, да? — Иди.POV: Мария Юрьевна
Вернувшись, домой и забравшись под одеяло, заплакала. Не могу ничего сделать со своими эмоциями, чувствами. Эта девочка, она сводит меня с ума своими поступками, словами. А эти постоянно манящие глаза. Я полностью запуталась в происходящем. Никогда прежде никто не смотрел на меня так, как это делает она. Но она девушка, мы обе женского пола. Это непозволительно, аморально, грешно. Да и к тому же я взрослая замужняя, как не избегай этого, женщина. А кто она? Девчонка, у которой ещё молоко на губах не обсохло. Но если всё так, почему меня тянет к ней, как магнитом? Вскрикиваю, почувствовав, что Максим скинув с меня одеяло, тащит на пол. Его дикий смех разносится по всей квартире. Резко толкнув меня на стол, начинает сдёргивать одежду. Хочется ударить, оттолкнуть от себя, но если сделаю это, мне будет гораздо хуже, чем просто грязный секс. Он целует больно, ненасытно. А она так нежно, как будто любит меня всю жизнь. По щекам текут слёзы от безвыходности и страха перед будущим. Мне страшно вставать по утрам, идти на работу, потому что она будет там. Страшно возвращаться домой. — Шалава, тварь, — хрипит он. — Да, я такая, — кусаю губы, чтобы не закричать от стыда и боли.Конец POV
Зайдя в кафе, которое находилось неподалёку от моего дома, расположилась напротив окна. Наташа же сидела в своём телефоне, даже не поднимая на меня взгляда. К нам подходит официант, и девушка записывает заказ на нас двоих. Интересно, и когда это она успела изучить мои вкусы. — Может, потом на коньках покатаемся? — предлагает рыжая и смотрит на людей, которые катаются в нескольких метрах от кафе, — Ты только погляди, мне кажется или там наш Юра с Татьяной Сергеевной? Посмотрев в окно, улыбаюсь, а ведь это и правда он. Держа за руку преподавательницу, нежно улыбается ей. — Не будем говорить ему об этом, — говорю я, — Захочет, расскажет сам.