Блеск в твоих глазах

      Месяц за месяцем и уже остались считанные недели до окончания учёбы. Патологии у нас не было очень долго. Старосте в деканате сказали, что Мария Юрьевна принимает экзамены, поэтому патологию ставить не будут. Мне так не хватало её холодного взгляда, да и вообще я скучала по ней. Очень сильно скучала. Но третьего июня нам всё-таки поставили занятие.       Мария Юрьевна сообщила, что вместо пары по патологии отведёт нас в морг. Не знаю почему, но вся группа так этому обрадовалась. Они как будто ждали этого всю свою жизнь. Сказать, что мне хотелось этого, не могу. Да и вообще думаю, никто бы не захотел, чтобы на него мёртвого смотрела кучка ничего не понимающих студентов. Но, раз любимая сказала, что все должны идти без исключения, значит идут все.       — Товарищи студенты, вы не маленькие дети, чтобы я каждые пять минут останавливалась и делала вам замечания, — остановившись на пешеходном переходе, крикнула кареглазая.       Переглянувшись, некоторые посмеялись, а другие состроили недовольные гримасы. Мы втроём замыкали колонну «белых халатов».       — Белинская, хочу заметить, что если из ваших уст выльется ещё одно неприличное слово, я отправлю вас домой с очередной двойкой.       Посмотрев на друзей, ехидно усмехнулась. Неужели шла и прислушивалась, о чём мы говорим? Она превосходна, раз смогла услышать мои слова, которые я, между прочим, произнесла вполголоса.       — Слушаюсь и повинуюсь, Мария Юрьевна, — улыбаясь во все зубы, крикнула я.       Сегодня на ней было бордовое платье, которое идеально сидело по фигуре. Может она и не такая хорошая для всех, но для меня она самая лучшая женщина на всём белом свете.       Когда мы зашли в здание морга, которое находилось, хочу заметить, в одном из крыльев нашего университета, в нос ударил запах формалина. Этот запах проникал прямо в нос, даже маска не смогла перегородить ему вход. Юра не решился пойти на вскрытие и согласился на двойку, которыми моя женщина раскидывалась с удовольствием. Мы же с Наташей, две любопытные Варвары, решили посмотреть на это неприятное зрелище, о чём вскоре пожалели.       — Ничего не фотографируем, не орём и стоим молча. Говорить будете только если я вас спрошу. Все всё поняли? — надев халат, преподавательница открыла дверь, и вся гурьба студентов понеслась к столу, где лежало тело. Я и Наташа встали около двери, чтобы в случае чего быстренько удалиться.       Когда любимая открыла чёрный пакет, умершим оказался маленький мальчик, лет десяти-двенадцати. На теле были многочисленные гематомы. Смотреть на это было до жути невыносимо, но и уйти мы пока не решались. Всё-таки я выбрала профессию, где буду видеть мёртвых людей.       В голову сразу же полезли воспоминания. Ведь тот ребёнок, которого я сбила, мог лежать так же, его бы разделывали как свинью. Извините за выражения, но смотреть на то, как Мария Юрьевна разрывает грудную клетку, я не могла.       — Зачем так грубо, — крикнула я. — Это вам не свинья, чтобы вы делали подобное. Можно сделать всё намного спокойнее, а не с той агрессией, с которой это делаете вы, блять, — открыв дверь, вышла к Юре и, сев рядом с ним, закрыла глаза, чтобы восстановить дыхание. — Она груба.       Через считанные секунды дверь распахнулась, и в коридор вышла моя женщина. В её глазах пылали искры ярости и гнева. Вышла отчитывать меня, смешно.       — За сегодняшний день ты получаешь двойку и выговор за свой длинный язык, Белинская, — строго произносит она. — Можете не сидеть здесь, отправляйтесь домой.       — С превеликим удовольствием, — поднимаюсь и, изобразив поклон, ухожу.       Придя домой, позвонила родителям. Не знаю почему, но мне кажется, что мы отдалились друг от друга. Порой замечаю, что мой брат им дороже меня. Они лелеют его, балуют. А мне ничего. Звонят раз в месяц и то, только затем, чтобы поинтересоваться, хватает ли мне денег, которые они переводят на мою карту.       Когда было семь часов вечера, надев спортивный костюм и кроссовки, выбежала из дома. Молю Бога лишь об одном. Я так сильно хочу застать её в университете. Мне так хочется проводить любимую до дома.       Застала я госпожу куратора выходящую из здания университета.       — Добрый вечер, Белинская, — холодно сказала преподавательница и прошла мимо меня, оставив лишь запах духов.       — Неужели вы обиделись? — поравнявшись с ней, спросила я. — Бросьте.       — Бросьте? Я могу бросить вас, Елизавета, куда-нибудь. И вообще вам бы пора научиться разговаривать.       — Простите меня, пожалуйста, — нежно улыбнувшись, выхватила из рук любимой сумку. — Я понесу.       — Мне вот интересно, Белинская, вы ко всем так подлизываетесь или только ко мне? — вдруг спросила преподавательница и, остановившись, посмотрела мне в глаза, — Просто про вас ходят разговоры, что я не единственная, за кем вы так бегаете. Если это ради оценки, то экзамен на тройку вы сдадите и без моей помощи, так что можете перестать играть.       — Вы это серьёзно? — усмехнувшись, выругалась. — Как можно быть настолько слепой? Почему не видите, как сильно люблю вас?       — Лиза…       — Спасибо, что испортили мне настроение, — отдав ей сумку и вставив в уши наушники, убежала с глаз долой.       Больно и обидно слышать подобное из уст любимого человека. Как она вообще может сомневаться в моих чувствах? Разве не замечает, как я постоянно смотрю на неё. Не могу ни о чём думать, кроме неё. Она мой воздух, моя жизнь.       На следующий день патология стояла последней парой. Три пары я успешно прогуляла вместе с Юрой, которому было очень плохо. Ну как сказать плохо, просто кто-то решил симулировать. Мы сходили и поели фастфуда. Угощала нас Наташа. Она получила зарплату и накопила достаточно чаевых, чтобы как следует накормить себя и голодных друзей.       В университете мы появились за пять минут до звонка. Студентов уже было не так много, и это, если говорить честно, очень радовало. Мы как стадо баранов пробежались до аудитории, где уже сидела моя любимая.       — Здравствуйте, — поздоровалась Наташа, и мы разбежались по своим местам.       Когда пара началась, Мария Юрьевна, поднявшись, начала ходить по аудитории, рассказывая тему занятия. Сегодня на ней было чёрное платье, которое открывало мне её щиколотки. Господи, какие же у неё красивые щиколотки. Я буквально залипла на её ноги. А когда она остановилась рядом с моей партой, и, опустив на неё свою руку, начала переговариваться со студентами по различным воспалениям, я рассматривала её ноги. Не могла заставить себя отвести взгляд.       — Может вы перестанете смотреть на мои ноги и поимеете совесть, Белинская, — строго сделала замечание моя женщина и отошла за свой стол, показывая тем самым, что больше не позволит смотреть на неё.       — Я бы с радостью, Мария Юрьевна, но поймите, не могу отвести взгляда от таких красивых щиколоток, — улыбаюсь. — Да что там щиколотки, мне всё у вас нравится.       Студенты стали смеяться, а я с довольной улыбкой на лице смотрела на растерянную преподавательницу.       — Так, создали тишину в классе и перестаньте уже, наконец, смеяться над глупыми выходками этой особы, — она указала взглядом на меня.       Когда пара закончилась, и все студенты стали выходить из аудитории, я легла на парту и закрыла глаза. Господи, ну что ж за день то такой?       — Что случилось? — Юра нежно погладил меня по волосам.       — Не обращай внимания, я просто в бездне отчаяния, — вполголоса проговорила я. — Пять минут полежу так, соберусь с мыслями и пойду напьюсь до потери сознания. Чтобы на душе стало так хорошо и беззаботно.