Глава 27.
24 июля 2017 г., 00:14
Проснулась около трёх часов ночи от сильного озноба, который завладел всем моим телом. Даже знаю, кто виноват в том, что я простудилась. Накануне, когда Мария Юрьевна и девочки отправились гулять по городу, я вместе с Оксаной снова пошла купаться. Но, обладательница моей простуды уехала сегодня утром. Знаете, не ожидала, что она оставит мне свои координаты, но она это сделала. Сказала, что будет рада, если я позвоню.
Встав с кровати на ватных ногах и натянув спортивные шорты, направилась в комнату к моей возлюбленной. Может, я и поступаю сейчас как свинья, обратившись к ней за помощью, но я хочу этого. Мы не общались два дня, потому что Оксана постоянно куда-то меня уводила. Жалко, что я упустила два долгих дня.
Я долго не решалась постучать в эту заветную дверь, за которой мирно спала моя любимая женщина. Быть может, она накричит, скажет, что я невоспитанная.
Постучавшись, долго ждала ответа. А потом минуты через две послышались шаги. Мне стало немного не по себе, точнее я испытала стыд. Страшно было увидеть её рассерженное лицо.
Да, это была именно она, в ночном шёлковом костюме, растрёпанными волосами. Такая красивая и не обыкновенная чужая женщина, смотрела на меня так, как будто я и вовсе не находилась перед ней. Она смотрит на меня как на пустоту.
— У меня температура, — срывающимся голосом прошептала я, — Болит голова, и тело разрывает на части от спазмов.
Выйдя в коридор, преподавательница закрыла за собой дверь, и, взяв меня за руку, направилась в мою комнату, — Не хочу, чтобы девочки проснулись.
— Спасибо, — шепнула я.
Когда мы оказались в моём номере, который больше напоминал свинарник, она заставила меня лечь в кровать.
— Где градусник? — спросила Мария Юрьевна и стала осматривать прикроватную тумбочку, — Как ты померила себе температуру?
— Не забывайте, что я как-никак медицинский работник и могу определить, когда у меня повышенная температура в теле, — улыбнулась я, — Скорее всего это грипп, мои кости ходуном ходят.
— Потому что в источниках из воды совсем не вылезала, — преподавательница стала рыться в аптечке, которая находилась в номере и уже через пару секунд засунула мне в рот две таблетки, — Утром будет лучше.
— Вы можете не оставлять меня одну? — прошептала я, когда она укутав меня по самую шею направилась к двери, — Я темноты боюсь.
— Девочки буду переживать, когда проснувшись, не обнаружат меня в комнате, — холодно
ответила госпожа куратор, — Если хочешь, я могу оставить светильник включённым.
— Нет, не надо, — отвернувшись к окну, закусила губу, чтобы не расплакаться прямо перед ней, — Я уже привыкла, что меня оставляют одну.
— Спокойной ночи, Лиза, — сказав это, она вышла, закрыв дверь, а я дала волю слезам. Так больно постоянно получать от неё отказ. Ведь всё было возможно, она могла написать сообщения Алисе или Даше, что будет у меня. Но не сделала этого. Господи, почему моя жизнь так ужасна? Неужели я никогда не прочувствую, что значит взаимно любить? А ведь так этого хочется мне. Родители даже не звонят мне, как будто меня и вовсе не существует. Но я есть, живу, хожу по земле, на которую вступают и они. Никогда не забуду слова брата, который рассказал, что я нежеланный ребёнок в семье. Быть может, если бы я любила не женщин, а мужчин всё было бы иначе. Определённо.
Утром я проснулась от того, что кто-то нежно гладил меня по волосам. Открыв глаза, немного удивилась, увидев сидевшую на моей кровати Марию Юрьевну. Сегодня она была прекрасна, хотя как всегда.
— Принесла тебе завтрак, больной ребёнок, — нежно улыбнувшись мне красными губами, протянула сок и бутерброд с колбасой, — Это единственное, что я смогла пронести сквозь охранников, стоявших на выходе.
— Спасибо, — улыбнувшись уголками губ, взяла её ладонь и нежно поцеловала, — Ваши руки мне очень нравятся. Вас нельзя не любить госпожа моего сердца. Вы понравились мне не только характером. Я готова жизнь отдать лишь бы раз почувствовать вкус ваших губ, взаимный поцелуй. Ваши глаза, готова раствориться в них, но вы не позволяете мне этого.
Аккуратно высвободив свою руку, она поднялась, — Не говори мне о любви, не смей.
— Но почему? Если вы скажите мне реальную причину, больше никогда не услышите о моих чувствах. Ваш муж, это не причина, потому что вы не любите его. Даша, это тоже не то.
— Недавно ты сказала Даше, чтобы она представила себя с женщиной. Вот я хочу тебе сказать, что мне противна лишь одна мысль о близости с тобой, Лиза, — она подошла к окну и распахнула шторы, — Будь ты мужчиной, я бы влюбилась, правда влюбилась. Но ты девушка, прекрасный пол и должна принадлежать мужчине.
— Вы говорите, что влюбились бы в меня, будь я мужского пола, — мой голос сорвался, — Если вы сдержите своё слово, то я могу поменять пол, чтобы быть с вами.
— Не пори чепухи, Белинская, — развернувшись ко мне, она грубо на меня посмотрела, — Что творится в твоей голове, девочка? Мне почти пятьдесят лет, ты и я никогда не сможем быть вместе. Я тебе в матери гожусь.
— Это не чушь, — кричу в ответ, — Мои чувства к вам настолько сильны, что вы захватили все мои мысли. Я думать ни о чём не могу, кроме вас. Пятьдесят лет и что? Для меня вы молодая, самая красивая и желанная женщина.
— У меня муж, дочь, — снова отвернулась к окну, скрестив руки на груди.
— А у меня нет никого, — по щекам текут слёзы, — Дышу ради вас.
Опрокинувшись на кровать, заплакала навзрыв, скрыв лицо в подушках, — Да я мужчин до шестнадцати любила. Лгала всем, что женщины нравятся, чтобы о моей связи с Никитой никто не узнал. Но, когда Оксана влюбила меня в себя, для меня открылись совсем другие отношения. Мужчины изверги, тираны, которым постоянно чего-то не хватает. Если боитесь грех совершить, так я и пальцем вас не трону, только любите меня. Буду любить вас чистой любовью.
— Успокойся, — присев на край кровати, она стала гладить меня по спине, — Перестань плакать. Мне не нравится, когда такая большая и сильная девушка, показывает свои слабости.
— Ваш муж не достоин вас, он ничтожество, которое поднимает на вас руку, а вы терпите. Мне больно знать это и ничего не делать, — начинаю рыдать ещё сильнее, — Я ведь чувствую, что вы тоже не ровно ко мне дышите, но боитесь признаться сами себе в этом.
— Лиза, хватит ныть по ерунде, — преподавательница начала что-то заплетать у меня на голове, не обращая внимания на мои слёзы, — Волосы такие шикарные были, зачем обстригла? Да ещё и безобразия такие на теле нарисовала, — посмотрев на мои татуировки, проговорила любимая.
— Если хотите я могу удалить татуировки и отрастить волосы, — дыша в подушку, срывающимся голосом сказала я.
— Хочу, — сделав из моих коротких волос хвостик, она наклонилась и поцеловала меня в щёку, — Сходи, умойся, а потом посмотрим какой-нибудь фильм.
Неохотно сходив в ванную и умывшись, вернулась в комнату, где преподавательница, разместившись на диване, указала мне на место рядом с собой, — Что хочешь посмотреть?
— Девушки в униформе, — без зазрений совести ответила я и сев рядом с любимой, положила голову ей на плечо, — У меня ещё голова немного кружится, думаю, вы не будете возражать.
— Теперь я понимаю, почему вы выбрали подобного рода фильм, Лиза, — сказала женщина, когда мы закончили смотреть мой любимый хочу заметить фильм.
— Я просто хотела, чтобы вы не боялись меня. Любовь бывает не только с интимом, но и без него можно любить.
— Лиза, повторю в сотый раз, это исключено, — закрыв ноутбук, она взглянула на часы, — С девочками хотим сходить в бассейн, зайду к тебе перед сном. Обед и ужин возьмёшь в холодильнике, я салат тебе купила и картошку с курицей. Просто разогреешь.
— Возьмите деньги у меня в куртке, — указала на бомбер, который лежал на полу в коридоре.
— Не стоит возвращать мне деньги, ведь я купила, потому что хотела этого, — поднявшись, она улыбнулась мне, — Отдыхай.
— Мария Юрьевна, вы простите, что я к вам на день рождения не пришла, — виновато проговорила я, и, поднявшись, достала из тумбочки свёрток, — Там кулон. Он в виде ключа от моего сердца, — показав любимой сердечко, которое висело у меня на шее, улыбнулась, —
Если всё-таки ответите мне взаимностью, я отдам вам сердце, а пока пусть у вас будет только ключ.
— Лиза, — воспротивилась она, когда я всунула в её плащ свёрток и плюхнулась на кровать, — Я не могу.
— Вы вроде собирались уходить, ступайте, — кутаясь в одеяле, прошептала я и закрыла глаза, — Спать охота.
Зашла ко мне Мария Юрьевна около двенадцати часов ночи. Она была красная и радостная, скорее всего, весело проводила вечер.
— Покушала? — открывая холодильник, чтобы убедится, спросила она.
— Было очень вкусно, — улыбаясь, промычала, и, скинув с себя одеяло села в кровати, — Вы такая красивая, когда краснеете. Выпивали?
— Завтра уже уезжаем, и я решила угостить девочек в кафе, и да немного выпили, — сев ко мне на кровать, призналась женщина, — Такое ощущения, что тебя вообще с нами не было ни одного дня. Ты маленькая тень, которая слонялась где угодно, только не с нами.
— Да, — шепнула в ответ, — А я скучала весь день. Сначала спала, потом кушала, снова спала и снова кушала. Телевизор перестал работать, а электрик в отпуске. Пришлось в потолок смотреть.
— Бедная девочка, — погладив меня по щеке, сказала госпожа куратор, — Почему не позвонила?
— У меня вашего номера нет, вы что забыли? — не могла отвести взгляд от её пьяных глаз.
Она шикарная женщина. Несмотря на её возраст, я считаю, что старше её. Мария Юрьевна молода в душе, когда я так стара и одинока.
— Я тебе шоколадку принесла, — достав из сумки плитку, протянула мне и нежно улыбнулась, — Больным детям нужно сладкое, не так ли?
— А вы бы хотели ещё детей? — наклонившись к её уху, спросила я.
— Моё хотение не учитывается на верху, — она подняла глаза к потолку, — Будь моя воля, я бы троих родила, но не возможно это.
— Через год, я буду специалистом, самым лучшим в этой области. Давайте я буду вести вас. Я сделаю всё возможное, чтобы вы смогли родить.
Она лишь засмеялась и погладила меня по волосам, где, между прочим, всё так же красовался заплетённый хвостик, — Глупая. Я в менопаузе, Белинская.
— Это ерунда. Менопауза продолжается год, может больше. Я уже скоро получу диплом и сразу же начну исследовать вас. Обещаю, что вы родите, если поверите в меня. Правда.
— Нет, — она печально взглянула на меня, — Не хочу быть старой матерью для маленького ребёнка. Это невозможно.
— Но я хочу, чтобы вы почувствовали себя матерью, — спрыгнув с кровати, стала ходить по комнате, — Это же ваша мечта. А я сделаю всё возможное, чтобы вы были счастливы.
— Я уже счастливая, у меня Даша есть.
— Это не те чувства, которые вы испытали бы, если бы ребёнок был ваш по крови, — подойдя к ней и сев ей в ноги, взяла холодные ладони в свои, — Хочу, чтобы вы были матерью для своего чада.
— Бесплодная я, — на глаза преподавательницы навернулись слёзы, — Твои слова красиво звучат, но не помочь мне. Ребёнка с отклонениями не хочу, возраст мой не подобает.
— Хотите я выношу вам ребёнка? В наше время всё что угодно возможно. У малыша ничего от меня не будет, гены будут только ваши с мужем.
— Зачем тебе это? — она нежно погладила меня по щеке.
— Потому что хочу, чтобы вы были счастливы смотря на своего родного малыша, — встав на колени стала вытирать слёзы, которые лились по щекам возлюбленной.
— А что взамен?
— Ничего, — поцеловав любимую в щёку, поднялась и отошла к окну, — Если пожелаете, то мы можем сделать это.
— Ложись спать, девочка, — спокойно сказала госпожа куратор и поспешила удалиться.