В клетке

Ичиго встал с кресла и пошел на свет, льющийся из далекого дверного проема. Пройдя показавшийся ему бесконечным коридор, огороженный бесчисленными рядами одинаковых кресел, он достиг наконец вожделенного дверного проема, наполненного белоснежным светом. Едва он переступил порог, как белизна исчезла, явив взору еще более темный, чем предыдущий, зал кинотеатра. На этот раз парень не увидел ни бесконечных рядов кресел, ни пустого белого экрана. Хотя нет, экран был на месте — однако уже не белый, а светло-серый, будто покрытый толстым слоем пыли. От этого экрана тоже шел свет, но он был настолько слабым, что юноша едва мог различить очертания предметов. Но это и не было нужно — предмет в этом зале, помимо экрана, был только один — черно-белая копия предыдущих бархатных сидений одиноко сияла на небольшом возвышении. На спинке сзади неровными острыми буквами было высечено на дереве: «Конь его Величества». Ичиго как завороженный уставился на эту корявую надпись, проводя рукой по деревянной спинке, обводя пальцами контуры каждой буковки. Его полузастывшее состояние прервал резко изменивший свой цвет экран. Мерцающая черно-белая муть рассеялась и сзади вновь послышался мерный звук отматываемой пленки проектора… Перевернутые небоскребы из синего стекла и серого металла. Гладкие, идеально ровные. Зеркальные. В просветах между безликими бесконечными громадинами — кусочки неба. Всегда голубого, с пушистыми белыми облачками. Солнца не видно, но оно тоже есть. Правда непонятно, откуда оно все-таки светит. В этом идиотском мирке ничего не меняется. Разве только изредка погода пошаливает, подчиняясь настроению хозяина, да меняют свою форму легкомысленные кудрявые облачка. На гладком стекле, привалясь спиной к вертикальному выступу небоскреба, сидит юноша. Он — точная копия юноши из предыдущего фильма, только в негативе. Белоснежная кожа и волосы, черные ногти и белки глаз… Только ярко-желтые змеиные радужки выделяются. Он сидит так уже очень долго. Он давно потерял счет времени — лишь облака развлекают его. Он остекленевшими, остановившимися глазами смотрит в расположенный прямо над ним обрывок неба, бездумно следуя глазами за белыми несуществующими фигурками, появляющимися из облаков. Солнце печет без остановки — видно, у хозяина сегодня хорошее настроение. Отвратительно хорошее. Ведь у черно-белого юноши со змеиными глазами настроение не из лучших. Еще бы, на таком пекле. Беловолосый встает и, вытерев лицо длинным рукавом своего косоде, устало плетется к одному из бесчисленных небоскребов. Привычно шагает прямо в стекло, проходя сквозь него и снова ощущая неприятное холодящее чувство по всему телу. Затем — благодатная прохлада и темнота. Парень щелкает пальцами и в зале кинотеатра загорается белым экран. Хмыкнув, беловолосый быстрым шагом идет через весь зал по единственному проходу между кресел, проводя белоснежной кистью с черными ногтями по мягким спинкам бесчисленного множества кресел. Дойдя до стены, юноша требовательно стучит по ней несколько раз костяшками пальцев. Стенка вздрагивает и на ней проступают очертания дверного проема. Беловолосый ждет еще несколько секунд, пока откроется дверь, и после этого с довольной ухмылкой перешагивает порог своего личного кинотеатра. Кинотеатра, предназначенного для единственного зрителя. Парень подходит к единственному креслу на возвышении и усаживается в него. После чего, удобно в нем устроившись, вновь щелкает пальцами. Сзади него начинает потрескивать проектор, расцвечивая экран яркими красками и отражаясь светом на мелово-белом лице, отблеском в хищных желтых глазах… А на экране разворачивались его воспоминания… ...где красивая рыжеволосая женщина лежала на кровати в больнице. У нее был виден большой живот — она была беременна. Рядом с ней суетился бородатый мужчина с короткими темными волосами. Принесенные им цветы стояли на тумбочке в стакане с водой. Мужчина говорил ей что-то с взволнованным видом, после чего, активно жестикулирую и корча рожи начинал рассказывать ей что-то забавное. Женщина смеялась, трогательно прикрывая хрупкой ладошкой рот. Но веселье было оборвано в один миг. Внезапно женщина резко перестала улыбаться и с выражением муки на лице схватилась за живот. Мужчина сразу посерьезнел и выскочил в коридор, громко кого-то или чего-то требуя. Палату в мгновение ока заполонили врачи в одинаковых белых халатах и шапочках. Они слаженно перенесли кривящуюся в родовых муках женщину на каталку и быстро покатили ее по коридору. Мужчина бежал за каталкой, заглядывая в искаженное от боли лицо женщины и что-то ободряюще ей говоря. Наконец, женщину завезли в родильное отделение и двери палаты закрылись. Мужчина с взволнованным выражением лица плюхнулся на скамейку рядом с палатой. Спустя несколько мучительно долгих часов из палаты вышел врач. Мужчина сразу же кинулся к нему. Устало стягивая тонкие медицинские перчатки, врач что-то спокойно ответил ему. Мужчина побледнел и осел обратно на лавочку. Но спустя пару минут, опомнившись, быстрым шагом вошел в палату. Женщина лежала на кровати, укрытая тонким пледом. Она была немного бледной, а лицо осунулось. Живот, конечно, пропал, однако счастливой она не выглядела. Мужчина аккуратно сел на табурет рядом с ее кроватью и поднял на нее вопросительный взгляд. Рыжеволосая всхлипнула и закрыла руками лицо. Потом слабым жестом указала на соседнюю тумбочку. На ней лежали какие-то бумаги. Мужчина встал и взял их в руки. Его карие глаза взволнованно пробежали написанное, строчку за строчкой. После чего он тоже осел на табурет и закрыл лицо ладонью. Документы выпали из его ослабшей руки на пол. В них значилось аккуратным четким почерком: «…родила не близнецов, как предполагалось ранее по результатам УЗИ и анализов, а одного ребенка. Судя по всему, произошел случай, нередкий в феномене близнецов — более сильный близнец поглотил более слабого. В соответствии с правилами, мы собирались извлечь останки мертвого ребенка, но, как ни странно, не обнаружили их. Похоже, это редкий медицинский случай, когда сильный близнец поглотил слабого без остатка. Выживший, доминантный близнец родился абсолютно здоровым, без всяких отклонений. Также известно, что, если бы выжил слабый, то он родился бы недоразвитым. Вероятно, у него было бы слабое здоровье и психические отклонения. Возможен был альбинизм. Приносим свои соболезнования и напоминаем вам, что в этом случае за гибель второго ребенка медики ответственности не несут.» Фильм закончился. Рыжеволосый пораженно уставился в пустоту расширенными глазами. «Так вот оно что…» — пронеслось в голове.