Слова.

В распахнутое настежь окно были видны мерцающие огни ночного города. Холодный ветер временами медленно покачивал плотные черные шторы и норовил сорвать со стены навешанные один на другой рисунки. На подоконнике, сжимая в руках чашку уже давно остывшего чая, сидела девушка. Белые волосы были в беспорядке, широкая клетчатая рубашка сползла с плеч заставляя зябко поёжиться при очередном порыве. Девушка неотрывно смотрела на чуть покачиваемые ветром листы. Один человек. В комнате были сотни листов. На одних полноценные рисунки, на других наброски, не принявший окончательной формы. Но сколько бы взгляд усталых, чуть покрасневших глаз не метался от одного изображения к другому, ничего нового она не находила. Один человек. Девушка медленно соскользнула с подоконника и, оставив кружку, подошла к одной из стен. Вот тут он стоит у окна и улыбается, на другом листе задумчиво смотрит вдаль. Она медленно проводит рукой по листам, и некоторые с тихим шелестом падают на пол. Ни на одном из них он не смотрит на неё. На глаза вновь наворачиваются слёзы. Воспоминания накатывают, снова выбивая из легких воздух и заставляя сползти вниз по стене и беспомощно сжаться. В голове эхом отдаются брошенные с презрением слова о никчемности. К горлу подступает ком, и девушка, тихо завывая, обнимает себя руками. Когда-нибудь она выбросит все эти рисунки. Когда-нибудь она сможет смотреть ему в след без слез и душевной ненависти. Когда-нибудь, но явно не в этом веке…