Охотники

Ночные улицы сменяли одна другую, то заманивая яркими огнями и вкусными запахами, то отталкивая подозрительными звуками, раздающимися из темноты кривых переулков. Кенджи шагал в своем обычном темпе, периодически тайком оглядываясь на своего спутника. Впрочем, судя по хмурому выражению лица охотника, можно было и не прятаться. Он явно пребывал сейчас в глубокой задумчивости. А сам Кенджи пытался разобраться в себе. Что же он делает? Еще там, возле бара, где он наконец-то выследил свою цель — полудемона-берсерка, одним своим появлением этот необычный человек просто взял, и изменил все. Кенджи всегда брался за задания на грани своих возможностей. Возможно, какая-то его часть хотела просто погибнуть в неравном бою. Жизнь не могла предложить ничего взамен отобранного ею Джун-чана. Машинально потерев запястье с давно зажившим шрамом, как это было всегда при мыслях о друге, он бросил короткий взгляд на идущего позади человека и задумался. Как так получилось, что он прервал исполнение заказа по устранению Ямады ради этого незнакомца? В тот момент руки сами потянулись и вытащили его из ловушки, организованной при помощи тех двух недоумков. Интересно, Ямада уже разорвал их на куски или просто забил до смерти? Ведь они ни за что не смогли бы победить без него, Кенджи. Который, вместо того чтобы закончить свою почти недельную миссию, просто сидел в грязном баре и жадно смотрел в лицо незнакомца, явно потерянного и не понимающего что происходит, но все равно улыбающегося. Ками-сама, за то время, что они разговаривали, наемник насчитал пять, пять! улыбок. Все разные и все искренние. Откуда здесь мог взяться такой человек? Ни в этом поганом городе, ни в их проклятой деревне не мог вырасти такой. Искренность и открытость — непозволительная роскошь, которую мог себе позволить только кто-то вроде Джун-чана. Который за них поплатился жизнью, оставив Кенджи одного, со шрамами на руке и в сердце. Когда этот Масару улыбнулся ему в первый раз, Дарвиш с трудом сдержал себя — слишком сильно больно было вспоминать о солнечных днях в Хинамидзаве, когда его друзья были живы, и никто из них и подумать не мог что дух-защитник деревни захочет забрать в качестве жертвы именно юного Джуна. Кенджи тряхнул головой, прогоняя воспоминания о сражении с местным божеством, и вернулся мыслями в настоящее. В настоящем он вел своего нечаянного попутчика в самое опасное место в городе и уже решил для себя, что выведет его оттуда живым и невредимым. Филиал — не место для экскурсий, особенно без охраны. И на роль охранника и проводника наемник вполне годился. Хоть на какое-то время, но жизнь обрела смысл. Кенджи не понимал, почему остался жить когда все кто был ему дорог, погибли. Но теперь понял, что должен был прожить ради этого момента. Ради помощи этому страннику, которому здесь не место. Святая сила, до этого тихо дремлющая в крови бывшего жреца, звенела от напряжения, подсказывая правильный путь. И хотя ее первый всплеск сильно напугал наемника, заставив прижать нож к горлу виновника магического пробуждения, сейчас все стало ясно и понятно. По крайней мере эта миссия от сил свыше была ему полностью по душе. Далеко не всем жрецам на его памяти так везло. Дай шагал рядом и не подозревал о том, что только что стал судьбоносным явлением в липком переплетении судеб этого мира. Он просто искал выход из него, пока что найдя только закусочную и спутника, который с радостью купил для него целую горсть палочек с данго. Не особо задумываясь о причине этой радости, Андо просто уплетал лакомство, наверстывая время, проведенное в лабиринте Акиры, и нервно икая на умиленные взгляды Кенджи. Есть на ходу было не очень удобно, поэтому они остановились у очередной темной улочки, ведущей в переплетение трущоб. Хотя Дай и сомневался в разумности подобного выбора, наемник заверил его что проследит за их безопасностью. «В конце концов, умереть здесь — не наша судьба» — сказал он. Чья-то тень отлепилась от стены и оформилась в вполне человеческую фигуру. Помятый бродяга неуверенно подковылял к ним и протянул дрожащую руку.  — Пожалуйста… Дайте немного еды… Я не ел несколько дней. Не хочу умирать.  — Почему тогда не напал? — без особого интереса спросил наемник, на всякий случай вставая между своим опекаемым и попрошайкой. Нищий поднял голову, открывая завешанное длинными грязными волосами лицо, и выпрямился, выходя на свет. Правой руки у него не было.  — А сам как думаешь? Вас двое, я один. У вас оружие, у меня одна рука. От голода у меня нет сил, в отличии от вас. — Он вздохнул и продолжил. — Я не собираюсь грабить даже ради еды, даже если бы все остальное было на моей стороне. Моя чертова совесть мне не позволит. Зато позволит сдохнуть от голода возле вон того забора, рядом с Котетцу. Дай, неподвижно стоявший в стороне пока шел этот диалог, наконец отмер. Голос, увечье, и черты лица, больше не скрытые волосами, не оставляли сомнений. Он знал этого человека. Точнее, его копию там, у себя дома. Однако осторожность твердила, что это ничего не значит. Это не тот человек, которого он помнит. Как и Кенджи Дарвиш. Как и Шинья Ямада. Как и любой другой, кого они здесь встретят. Но и слушать это дальше, видеть этого человека в таком состоянии он не мог. Выйдя из-за широкого плеча наемника, он протянул свои данго калеке, оставив себе только один, уже надкусанный.  — Возьми. Такашима, я… — Дай замялся, видя, как вздрогнул бродяга когда услышал свое имя.  — Мы знакомы? — неуверенно уточнил он. — Я прошу прощения, но я вас не помню. Такашима отступил на шаг и подозрительно окинул охотника взглядом. Затем перевел взгляд на данго у себя в руке и тяжело выдохнул.  — Если бы мы встретились с вами еще вчера… Котецу бы… Кто вы? — Дай почувствовал, что ему нехорошо. Вот прямо очень. А Кенджи, видимо, понял это по его лицу.  — Нам пора, извини. Вы не знакомы, он случайно угадал. Пойдем, Светлячок, нечего здесь делать.  — Но…  — Пойдем, — Кенджи мягко, но настойчиво повел его прочь от бездомного, быстро поглощающего свой первый за два дня обед. Он жадными глазами смотрел на недоеденный охотником данго, который выпал из ослабевших пальцев Дая на грязный асфальт. Доев все, что было в руке, он еще минуту смотрел на еду на земле. Затем повернулся и быстро пошел от нее прочь, боясь передумать.  — Мы ведь должны ему помочь, Кенджи! Разве можно его так оставить… — Андо послушно шел куда ведут, однако совесть глодала изнутри, заставляя вернуться. Наемник покачал головой, глядя на него с неким сочувствием.  — Ты сделал что мог. Поверь, ты сделал для него больше, чем кто бы то ни было на неделю вперед и назад. Но ты не сможешь помочь всем, кого встретишь. Они не те, кого ты знаешь. Они могут быть совсем другими. Послушай, — Кенджи встряхнул его, заставляя поднять глаза на себя. — Да, это трудно. Но ты больше не должен подходить к тем, кого узнаешь. Это может быть опасно или… Или больно, как сейчас. Дай выдохнул и сбросил с себя руку наемника. Сгорбился, словно идти ему стало вдруг тяжелее, и медленно кивнул. Однако где-то в голове противный голос спрашивал: «Сможешь ли ты «не подходить» к местному Шинье, если встретишь его в подобном состоянии?»…