Силуэт на фоне Солнца

Я лежал на ненавистно скрипучей кровати и смотрел в потолок. Больше все равно ничего не оставалось. Пустой шкаф, дверь, которая не открывалась, как я ни старался, стол, стул, кровать и окно, за которым плескалась лишь тьма — как же я ненавижу все это! Сколько я уже здесь, узник… чего, собственно? Реален ли этот мир, в котором я заперт? Есть ли какой-то смысл в моем вечном ожидании? Я так и не смог ответить на эти вопросы. Отчаявшись, я даже пытался убить себя. Безуспешно, я просто проснулся на этой же ненавистной кровати. Я настукивал какие-то ритмы, решал в уме задачки, какие помнил, придумывал новые — но все это лишь отдаляло безумие, что стояло за моим плечом, манило простотой и не сопротивлением. Отчаяние, как прилив, иногда отступало, иногда возвращалось вновь. Мне лишь оставалось надеяться, что когда-нибудь это ожидание кончится, что я выдержу его. И что конец этого ожидания не будет еще горше. В мой полусон ворвался стук, пробуждая меня. Это был первый звук, что издал не я. Я скатился с кровати, хватая единственное, что мог — стул, мое великое и могущественное оружие. — Кто там? — по-идиотски наивно спросил я, истово желая, чтобы это неведомое было вестником не моего безумия, но свободы. В комнату, открыв дверь, которая никогда не поддавалась мне, вошел человек, мужчина. Желтый старомодный пиджак, синие брюки, узкие ремни сумок — я не знал никого, кто бы стал носить такое. Лысая голова и легкая небритость тоже ничего мне не говорили. — Кто ты? — повторил я вопрос, не выпуская из рук стул, который своей тяжестью убеждал меня, что это не сон. — Я — та сила, что вечно хочет зла, — пошутил гость, осматривая небогатую обстановку. «Зло эфемерно, пропорции условны, а границы размыты», — промелькнуло в моей голове, пока я в свою очередь рассматривал гостя. О чем это я вообще думаю? Или это с ним занесло? Молчание затянулось, но я не хотел испортить такой шанс, начав говорить первым. Человек снова чему-то усмехнулся и сел на кровать, скрипнув пружинами. Из-за пояса появился охотничий нож и кусок дерева, который он принялся стругать, осыпая пол стружкой. — Я пришел предложить тебе сделку, — нарушил он тишину, исподлобья смотря на меня. — Опусти уже этот стул, это не оружие против меня. Поколебавшись, но не желая спорить, я опустил предмет мебели на землю и сел на него. — Я не знаю, кто ты. Или что. И что же ты хочешь мне предложить? — Свободу, — пожал он плечами, словно это было очевидно. Мое же сердце забилось чаще. Неужто мои мечты обретут жизнь? Но я заставил себя успокоиться — едва ли этот гость пришел одаривать меня просто так. — И что же ты хочешь взамен? — Одну небольшую услугу. Мне нужно, чтобы ты уничтожил одну… вещь. — Что, никакого вечного служения, души или чего-то в таком духе? — не смог я сдержаться, удивленный щедростью предложения. — Просто уничтожить одну вещь? Да и почему ты сам не уничтожишь ее? — Твоей души на многое не хватит, — усмехнулся гость, в чьих руках из бруска вырисовывались очертания самой простой деревянной ложки. — Я торговец, друг мой, а не исполнитель. Именно поэтому мне и нужен ты. Я думал быстро, как мог. Разумеется, я знал о джиннах и, в особенности, о договорах с ними. Джинн ли предо мной? Но это неважно, ведь что может быть хуже того, что есть сейчас? Я был честен сам с собой: если это существо уйдет, забрав с собой надежду — я не выдержу. Я был бы согласен даже душу или то, что там от нее осталось, продать, чего уж там. — Откуда мне знать, что ты не обманешь, незнакомец? — Я никогда не обманываю, — все так же исподлобья взглянул мне в глаза гость. Он не был человеком, это очевидно. Но все же что-то было в его глазах необычное даже для нелюдя. Говорят, что глаза — зеркало души, но почему в этих глазах я видел себя? — Хорошо, незнакомец, черт с тобой. Я слишком долго хотел увидеть солнце. Я согласен. Но как мне тебя звать? Незнакомец встал, улыбаясь и держа свою ложку двумя руками. — Солнце, говоришь. Спокойное око, без зависти взирающее и на величайшее счастье. Хороший выбор. — О чем ты? — тогда я его не понял. — Ты поймешь чуть позже, — пообещал он, заставляя меня нахмуриться. — Как меня звать… никак не зови. Я приду сам и расскажу, что тебе нужно будет сделать. Мы встретимся, когда ты посмотришь в зеркало, но не увидишь там себя. — Как это? — хотел спросить я, но все потонуло в хрусте переламываемого дерева.