Силуэт на фоне Солнца

Пробудила меня жуткая боль во всем теле. Глаза, даже сквозь закрытые веки, яростью тысячи солнц слепил белый, беспощадный свет. Боль, боль, боль, а-а-а! Способность связно мыслить возвращалась мучительно, мучительно долго. Но, если мне больно, то я жив. Я — жив! Я — ЖИВ! Да и не может быть иначе, ибо лорд Волан-де-Морт не ошибается в том, что по-настоящему важно. Вслед за сознанием начали возвращаться и чувства. Сначала, например, пришел холод. Дерьмо, сколько прошло времени? — Десять лет, — услужливо ответил голос, почти неслышимый только-только пробуждающимся слухом. — Прошло ровно десять лет и четыре месяца с момента Трагедии. Лорд. Я, скрипя зубами, заставил себя сесть. Силой воли распахнутые глаза обжог все тот же белый, искристый и слепящий свет. Снег. Я сидел в центре громадной снежной поляны, залитой светом зенитного солнца. Но где же я? На островах такого снега отродясь не бывало. Разве что в Хогвартсе, но… — Некоторые заклинания до сих пор держатся, — подтвердил мою мысль голос, что становился все четче. — Удивительно, какая мощь была вложена четырьмя столь разными людьми в их общий дом, не правда ли? Да насрать мне, что они там вкладывали. Ох, холера, в каком я хоть теле, а? — Разумеется, Гарри Поттера, — снова ответил голос Даже если бы я и хотел ответить, я бы не смог — горло все еще не повиновалось мне. Зато я уже ощущал в себе силы и, что важнее, потребность встать. Терпеть не могу, когда стоят со спины. И вновь усилие и вновь — успех. Держась за бок, я наконец развернулся чтобы полюбоваться на столь расторопного чтеца моих мыслей. — И снова я приветствую тебя, лорд, — сияя своей мерзостной улыбкой и держа пальцы домиком около груди, произнес демон. Наверное, не будь я столь истощен, я бы отшатнулся или даже вскрикнул, но мне было все равно. Разве что огонек надежды, что взметнулся во мне ранее, скрылся за туманом черного отчаяния. — Я… победил, — слова вырывались, царапая горло. — Убирайся. — Скажи мне, лорд, успел ли наш общий друг рассказать тебе свою историю? — не меняя выражения и позы, поинтересовался О’Дим, но тут же ответил сам себе: — Ну конечно же нет, нет. Ведь ты, лорд, никогда не отличался терпением. Ты не смог дотерпеть и прочесть последние страницы обряда крестража, не смог подождать, пока твои люди сами смогут заняться Поттерами, не смог отказаться от моего предложения, так с чего бы ожидать, что ты додумаешься дослушать историю маленького пироманта с болот до конца? Надменный, ублюдочный сукин сын. Во мне разгоралась темная ярость, но я был бессилен. И мы оба это знали. — А ведь дослушай ты историю старого гордеца до конца, ты, быть может, узнал бы, как меня убить, — все продолжал пустословие торгаш. Да нельзя его убить, никак, кроме как если уничтожить источник его силы. А что дает ему силу? Вот и я не знаю. — Гюнтер? — прервал я его. — Да, лорд? — Не полоскай мне мозги. Говори, что хотел, и оставь меня в покое. — Ну, где же твои манеры, Том, — спаясничал демон, но все же убрал с лица эту премерзкую маску добродушия. Теперь на меня смотрел совершенно другое существо, равнодушное, жестокое и холодное. Что же, так хотя бы честнее. — Мои манеры сгинули в твоей ловушке, О’Дим — зло огрызнулся я, поводя рукой и ощущая знакомое биение пламени. Еще не все потеряно. — Не совсем в моей, — покачал головой торговец. — Мистера Дамблдора, по большей части. Он, видишь ли, совершенно искренне верил, что единственное, что тебя остановит — это твоя собственная смерть, а потому и создал такую забавную, как ты сказал, ловушку, единственное слабое место которой — самоубийство жертвы. Но, как мы оба видим, он ошибался. На пути к жизни даже смерть не смогла тебя остановить, пусть и мнимая. И все же, Том, всего один вопрос — почему, как ты думаешь, я выбрал именно тебя? — В каком смысле? — поежился я от холода. Все же стояло явно не лето. — Я ведь прихожу далеко не ко всем, — покачал тот головой. — Так почему, Том? — Да почем мне знать? — рявкнул я. — Я победил! Я свободен! Оставь меня! — Ты, Том, — проигнорировал меня Гюнтер, продолжая сверлить взглядом, — ну просто олицетворяешь собой все то, что веками помогало людям достигать величия — безумная жажда жить и обладать властью, равнодушие к другим, безжалостность вообще ко всем, хитрость… В какую бы ловушку тебя ни заманили, какими бы цепями ни сковали, ты всегда будешь искать выход, всегда будешь бороться, даже тогда, когда другой уже давно бы сдался. А даже если ты и сдашься, то всеми силами постараешься хотя бы отомстить. Я бы даже осмелился сказать, что в каком-то смысле ты — человек из человеков. Олицетворение того, что есть человечность. Именно этим ты меня и заинтересовал в свое время, Том Марволо Реддл. — Я, тьма и бездна, счастлив, — сплюнул я на снег. Мне откровенно надоело все это суесловие, и я, щелкнув пальцами, призвал нити огня, заструившиеся вокруг меня, согревая и давая еще один иллюзорный шанс, ежели все пойдет плохо. — И что с этого? Вот он я, весь из себя человек, и что дальше? — А дальше мы закончим то, что должно было закончится уже давно, — загадочно заявил демон. Загадочно для кого-нибудь другого. — Позволишь один вопрос? — дрогнувшим голосом попросил я. — Ну конечно, — вновь притворяясь, добродушно кивнул господин Зеркало. — Мы ведь столько прошли вместе — как я могу отказать тебе в последней услуге? — Источник твоей силы. — Нет, — осклабился Стеклянный человек. — На этот вопрос я не отвечу, Том. Но внезапно я кое-что понял и сам. — Ты заключаешь договора, — начал, сам того не замечая, тараторить я. — С нами людьми. Ты, демон, называешь себя Зеркалом, но Зеркалом чего? Что ты отражаешь? — Том, ну же, — тоном Дамблдора попытался остановить меня демон. Впрочем, если бы он не наслаждался последними попытками человека выбраться из ловушки, он бы давно уже убил. — Это бесполезно. Просто смирись. — Ты отражаешь нас, — дошел я, наконец. — Ты черпаешь силу в людях. В человечестве и человечности, в которой ты столь заинтересован! Ответ был очевиден, а, судя по взгляду О’Дима, он не даст мне больше ни минуты. Как просто и сложно — уничтожь человечество, и он исчезнет. Как… гениально. Но кто бы решился на подобное? Я. Но даже у лорда Волан-де-Морта не хватило бы сил на подобное. Впрочем, он мог повелевать лишь силой, что разделяли все волшебники мира — именно той частью, что когда-то контролировал Слизерин. Именно это он не успел мне рассказать через свои видения, что наслал в последние мгновения бытия. Я же давно уже не был Волан-де-Мортом. И, в теории, спасибо Гюнтеру, я мог повелевать тем, до чего Слизерин не дотянулся. Я вскинул руку к зенитному солнцу, черпая нужную мощь от него. Невероятную, всеразрушающую, неоспоримую мощь. Последний аргумент. — Неужто маленький Томми наконец-то что-то понял сам, без наводки более мудрого и хитрого, — зло, с издевкой усмехнулся О’Дим. — Нет ни единой рациональной причины так делать, но ты, конечно, можешь попробовать. Тебе ведь тоже интересно, кто из нас окажется быстрее? Что же, мне было интересно. Не медля и ни о чем не жалея, я сжал всю доступную силу в одну точку и ударил.