♡
— Вот так? — спросила Стиви, сосредоточенно высунув язык. Она прижала две медные струны одним пальцем, и использовала второй для того, чтобы бренчать по другой. — Да, — Стайлс рассмеялся. — Играть на гитаре так тяжело, — заскулила девочка, убирая инструмент в сторону. — В этой штуке есть воздух? — спросила она, указывая на кислородный бак, стоявший рядом с коленями ее отца. — Он связан с трубкой, — объяснил он, медленно поднимая руку к трубкам, выходящим из его носа. — Это помогает мне дышать. — Почему ты не можешь дышать сам? — Стиви нахмурилась. Луи положил книгу, которую читал, и прочистил горло. — Гарри, ты говорил с Зейном? — это кажется чисто случайным вопросом, но в такие спокойные ночи он проверяет контрольный список в своей голове. Контрольный список того, что им нужно делать, в этом же списке есть имена людей, которым они все должны рассказать. Иногда это сводит его с ума, а иногда это успокаивает. — А должен был? — Ты ему не рассказал? Стайлс откинулся назад, притянув свою дочь в объятия. — Ты можешь сказать ему. Так или иначе, он все равно хотел увидеться с тобой. — Увидеться со мной? — Каждый раз, когда мы сталкиваемся друг с другом, он спрашивает меня о том, может ли он поговорить с тобой. — Хаз, какого черта, — ему не хотелось повышать голос. — Я думал, что это не особо важно, — ответил Гарри, с беспокойством смотря на него. — Он был хорошим другом для нас обоих. Ты знаешь это. Я думал, что он никогда больше не захочет разговаривать со мной, — огрызнулся Томлинсон, засовывая руки в пальто. — Я скоро вернусь, — он остановился у двери. — Позвони мне, если тебе станет плохо, — добавил шатен. Стайлс кивнул, даже не взглянув в его сторону. Луи знает, что сегодня Зейн будет работать в своем спортзале, как и всегда, но он нервничает из-за того, что просто возьмет и появится на его работе, и он нервничает и из-за того, что взорвался и ушел от Гарри и Стиви. Но он чувствует, что что-то должен Зейну. И если тот хотел увидеться с ним, то он это и получит. Как только Малик, державший боксерскую грушу для какого-то парня, замечает Луи, помахавшего ему рукой, он что-то бормочет и направляется к нему. — Как ты? — Что ты здесь делаешь? — Мы можем поговорить? — Я заканчиваю через пятнадцать минут, но я уверен, что могу уйти в любое время, когда захочу. Шатен кивнул. Зейн исчез всего на десять минут, прежде чем вернуться, будучи переодетым в чистую одежду. Он схватил свою сумку. — Гарри сказал мне, что ты хотел поговорить со мной, — объяснил Луи, чувствуя себя неловко из-за того, что тот избегал его взгляда. — Да, я хотел поговорить. Но прошло уже почти два года, Лу. Они уже были на улице, в конце квартала. Томлинсон сел на большую каменную лестницу у дома, и он чувствовал себя слишком виноватым для того, чтобы что-то говорить. Зейн вздохнул и осмотрелся по сторонам. — Я на некоторое время уезжаю на Кони-Айленд... — Ох, — ответил брюнет, будучи немного занятым собственными мыслями. — Зейн? — А? — Я сказал... — Возьми меня с собой, — вся его безразличность внезапно испарилась, и он смотрел на Луи так же, как и раньше. — Что? — переспросил Томлинсон, прищурившись. — Пожалуйста, возьми меня с собой, я встал бы на колени перед тобой и умолял бы тебя выйти за меня прямо здесь, если бы знал, что ты согласишься. Но ты этого не сделаешь. Теперь я это знаю. Но самое меньше, что ты мог бы сделать, это взять меня с собой. — Зейн, не надо... — Я больше не могу, Лу. Это одиночество. Я только и думаю о том, как перестать хотеть быть с тобой. Я формировал свои чувства к тебе в течение шести лет. Но не волнуйся, их можно изменить. Я клянусь, это правда. Их нужно изменить, потому что жить с ними просто невозможно. В арендованной квартире, обучая мужчин в подвале спортзала, а затем возвращаясь домой в одиночестве. Я просто больше не могу. Томлинсон встал и повернулся, как будто собирался уйти. — Я возьму тебя с собой, — прошептал он, глядя на него с суровым видом. — Но ты должен кое-что понять. Мы с Гарри женаты. У нас есть дочь. И Гарри умирает от болезни, поразившей его сердце. Он хочет провести последние недели на Кони-Айленде. Так что ты поедешь с нами, и будешь поддерживать его, потому что вы двое были близки, и мы с тобой были близки, и ему нужно, ему нужно... — он закрыл лицо руками и задрожал. Зейн шокировано взглянул на него, после чего набросился на парня с объятиями. — Мне очень жаль, Лу. — Я люблю его, а теперь он умирает, — прорычал Томлинсон. — Он оставит меня навсегда. — Я знаю, знаю.♡
— Вы двое прекратите спорить? — выпалил шатен, бросая в их сторону арахисовое масло. — Только если он перестанет быть придурком, — ответила Элеонор, сузив глаза. — Не надо таких слов при ребенке, — прошипел Зейн, прикрывая уши Стиви, когда она села ему на колени, счастливо облизывая огромный леденец, который он купил для нее в сувенирной лавке. — Луи постоянно ругается при мне, — девочка пожимает плечами. — Ох, серьезно? — спросил Гарри, глядя на своего мужа, когда он заехал в комнату на своем инвалидном кресле. — Я не понимаю, о чем она говорит, — невинно пробормотал шатен. Он подошел к Стайлсу и наклонился, чтобы поцеловать его. — Как ты? — Да просто идеально, — саркастично ответил он. Томлинсон закатил глаза и повернулся к остальным. — Кто хочет погулять? Зейн и Элеонор сразу же подняли руки, случайно ударяя друг друга и заставляя Стиви громко рассмеяться. — Думаю, я останусь, — пробормотал Гарри. — Я могу помогать тебе передвигаться, Хаз. Ну давай, — Луи нахмурился. — Просто иди. Повеселись, — ответил он, направляясь к кровати. Зейн сказал Стиви, чтобы та залезла к нему на спину, и Элеонор решила, что они должны устроить соревнование по бегу до лифта. Шатен видел, как за этим наблюдал его возлюбленный, и он почувствовал, как что-то сжалось у него в животе. Но в этот момент он не мог ничего сказать, поэтому просто вышел из комнаты. — Так значит, это твой отель, Лу? — спросила девочка, когда они шли через вестибюль. — Он принадлежал моему отцу. Но после его смерти, я продал его компанию. Так что, технически, этот отель мне больше не принадлежит, — объяснил он. — Там я впервые встретил Гарри, — указал парень. Стиви посмотрела на скамейку, именно на ту, на которой однажды сидел Стайлс, которого окружила охрана. Девочка распахнула глаза. Элеонор с печальной улыбкой посмотрела на своего друга. — Что будет нашей первой остановкой? — спросил Зейн, хватаясь за лодыжки Стиви. — Идите за мной, — шатен улыбнулся, взяв Элеонор за руку, когда они вышли на свежий воздух, направляясь к знакомому пляжу.♡
— Сделай движение ногами! Да, вот так! — брюнет буквально засиял. — Теперь подвинь бедро. Стиви с энтузиазмом начала двигаться, и Элеонор начала сгибаться от смеха, дав Зейну «пять». — Ты звезда, — воскликнул Малик. — Давайте я вас научу танцевать? — спросила девочка, потянув Зейна за руку. Элеонор пожала плечами и жестом предложила ей встать перед ними. Стиви улыбнулась и прыгнула в песок, прежде чем встать в позу. — Папочка, смотри! — крикнула она, глядя на Гарри, который взглянул на нее, но затем снова отвернулся, будучи вовсе не заинтересованным в том, что происходит. — Я смотрю, милая, — шатен улыбнулся. Мягкие волны океана успокаивали его, но он не мог не заметить то, как Стайлс, казалось, был где-то далеко в другом мире. Но он не мог просто начать упрекать его за это перед всеми. Это сломало бы его. — Просто повторяйте слова, которые я буду петь, и делайте то же самое, что и я, — строго сказала Стиви. Элеонор и Зейн с энтузиазмом кивнули, пытаясь скрыть их смех. Томлинсон покачал головой и спросил, откуда взялось это властолюбие. Он взглянул на Гарри, но тот все еще смотрел на океан. — Хорошо, раз, два, три... — она загибала пальцы, показывая обратный отсчет. — Ты должен немного дать, немного взять... Зейн, поднимай ногу выше! И дать своему бедному сердцу немного отдохнуть... Теперь, позируем! Вот о чем история, снова позируем! Вот в чем слава... — Стиви, думаю, что пришло время отправиться в постель, — пробормотал Гарри. Все трое сразу прекратили петь и танцевать, вставая на место. — Но мы только закончили учиться танцам, — она нахмурилась. — Не спорь со мной, — сказал Стайлс, тяжело вздыхая. Его голос звучал напряженно. Луи слегка кивнул их дочери. — Пойдем, пойдем, — сказал он, засовывая свою книгу обратно в сумку и беря Стиви за руку. — Мне жаль, — прошептал Томлинсон, склонившись к ее уху. Девочка понимающе кивнула. Он знает, откуда берется ее сила. Элеонор и Зейн не осмелились сказать ни слова, пока шли по тротуару. Луи подталкивал инвалидное кресло, в котором сидел Гарри, и удерживал его кислородный баллон, пока Стиви тихонько напевала.♡
— Я хожу с ними по всему городу и показываю каждое место, в которым был вместе с тобой, когда мы были еще совсем молодыми, и это походит на то, будто ты уже мертв. Как будто ты — всего лишь воспоминание, и я пытаюсь сохранить его. Гарри ничего не сказал, так же сидя в своем инвалидном кресле у окна. Он смотрел на освещенный пирс и гигантские аттракционы. Луи сел на кровать а потянулся, чтобы включить свет на прикроватной тумбочке. — Блять, Гарри, — выпалил он, подойдя к окну и быстро повернув инвалидное кресло. Стайлс не дрогнул, а просто опустил голову, и шатен сжал челюсти. — Что? — небрежно ответил кудрявый парень. — Ты ходишь в этой одежде уже неделю. — И что? — Ты никуда не выходишь, и ты ведешь себя так, словно я держу тебя в заложниках. Стиви хочет быть со своим отцом. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое, — огрызнулся Стайлс. — Все, чего я хочу, это чтобы меня, блять, оставили одного. Луи положил руку на его бедро и громко вздохнул, прежде чем снова вернуться в постель. Он все же передумал, вдруг схватившись за ручку кресла. Томлинсон смягчил выражение лица и взял своего возлюбленного за руку. — Хаз, я понимаю, как это тяжело... Гарри отдернул его руку. — Нет, ты не понимаешь. Я умираю. Я, а не ты. Я никогда не смогу наблюдать за тем, как растет моя дочь. Я умираю, и это мне приходится проживать свои последние дни, зная, что мой муж найдет себе кого-то лучше после того, как я умру, — холодно сказал он. Шатен обхватил лицо Стайлса двумя руками, быстро качая головой. — Я всегда буду только с тобой. Даже когда ты уйдешь, я всегда буду лишь с тобой, — прошептал он. Хрупкие руки Гарри оттолкнули от него Луи. — Это не имеет значения! Разве ты не понимаешь, что Стиви окружена людьми, которые любят ее, которые могут о ней позаботиться, которые полны энергией! И это, блять, сводит меня с ума, Лу. Все вокруг живы, а что получаю я? — Но ты жив. Ты здесь! — возмутился Луи, указывая на него руками. — Ты все еще мой муж, ты все еще отец Стиви, и ты еще жив! Гарри вел себя так, словно тот совсем ничего не сказал. — Я больше не могу наблюдать за тем, как Зейн и Элеонор проводят каждый день с моей дочерью. Я просто не могу. — Ты хотел, чтобы они поехали с нами! — прорычал Томлинсон, хлопнув ладонью по своему лбу. — Я не знал, что это заставит меня так себя чувствовать! — Гарри, ты должен понять, что твоя дочь окружена замечательными людьми, она всегда будет в безопасности, она всегда будет любима... — Но я не вхожу в число этих людей! Разве ты не понимаешь? Она забудет обо мне к тому времени, когда закончит среднюю школу. Я просто буду очередной историей, которые ты так любишь рассказывать, — его голос ломается, и он закрывает рот дрожащей рукой. — Хаз... — шепчет Луи, садясь на колени. — Ты не хочешь, чтобы Стиви осталась со мной после... — он прочищает горло. — Ты понимаешь, после чего. — Конечно хочу. — Скажи мне, что я должен сделать? Заставить Зейна и Элеонор уйти? Будет сделано. Хочешь, чтобы я тоже ушел? Отлично. Скажи мне. Просто, пожалуйста, поговори со мной, — попросил шатен. — Я хочу состариться с тобой. Томлинсон ничего не ответил. «Это единственное, чего я не могу сделать». Гарри закатил глаза, замечая, что тот молча смотрит на него. — Еще я хочу, чтобы меня, блять, оставили в покое, — холодно повторил он. — Хаз, ты должен побыть со Стиви. Ты должен выйти из этого гостиничного номера, и... — Убирайся, — его грудь быстро поднималась и падала, и Стайлс чувствовал, насколько тяжело стало дышать. — Уходи отсюда, Лу. — Ладно, — Луи сердито рассмеялся. — Просто пойми, что ты еще не мертв, так что прекрати вести себя так, будто все наоборот. И он выбежал из комнаты, будучи благодарным за то, что у него был ключ от комнаты Стиви и Элеонор. Он позаботился о том, чтобы остановиться у общего туалета, в котором он мог бы пережить свой очередной ежедневный срыв. Это казалось глупым, но он ничего не мог поделать с этим. Томлинсон наклонился над раковиной и заплакал, чувствуя пульсацию в голове и легких, а вместе с ними и в любой другой части внутри него. Двадцать минут спустя, он вытер лицо и начал смотреть в зеркало до тех пор, пока не убедил себя в том, что с ним все будет в порядке.♡
Луи проснулся от резкого запаха только что заваренного кофе и чьего-то шепота. — Как думаешь, когда он проснется? — Без понятия. — Можно мне разбудить его? — нетерпеливо прошептала Стиви. — Не нужно, он так прекрасно выглядит сейчас, — ответил Гарри. По его голосу было очевидно, что он улыбается. Шатен не мог не улыбнуться, сильнее вжавшись лицом в подушку. — Так вы решили, чем мы сегодня займемся? — прозвучал звонкий голос Зейна, который тоже вошел в комнату. Гарри и Стиви приложили по пальцу к губам. — Извините. — Мне кажется, что Луи хотел бы провести еще один день на пляже, — мягко предложила Элеонор. — Нет, я хочу, чтобы мы пошли на один мюзикл в городе, — сказал кудрявый парень. Томлинсон почувствовал, что что-то в его груди сжалось от того, насколько счастливым он был сейчас. — Это в здании, в котором я выступал в то время, когда был моложе. — А теперь ты такой старый, — девочка хихикнула. — И все еще красивый, — шатен зевнул, наконец сев. Он потянулся и потер глаза. — Лу, наконец-то ты проснулся! — закричала Стиви. Томлинсон взглянул на тумбочку, на которой стоял огромный поднос с завтраком и чашка горячего кофе. — Мы с папой хотели сделать тебе сюрприз. — Спасибо. Выглядит аппетитно, — признался Луи. Он чувствовал на себе взгляд своего возлюбленного. Элеонор и Зейн уже отошли в угол, тихо болтая о чем-то. — Вы все не могли бы выйти из комнаты? — попросил Стайлс. — Пожалуйста. Шатен отрезал кусочек от блинчика и закинул его в свой рот, не сводя взгляда с тарелки. Зейн, Элеонор и Стиви покинули комнату без всяких возражений, после чего в ней остались только двое парней. Прошло три дня с тех пор, как они поссорились, и они до сих пор не разговаривали. Гарри начал спать на другой кровати, а Луи решил отвлечь себя кучей туристических поездок. Он пытался объяснить это их дочери тем, что ее отец не очень хорошо себя чувствовал и хотел остаться в гостиничном номере. Ему нужно отдохнуть. По большей степени, это было правдой, но его состояние было намного лучше, чем то, каким оно станет в ближайшее время. Это наполняло Томлинсона обидой. И он ненавидел себя за это. Луи сосредоточился на завтраке, теперь начав хрустеть кусочками бекона. Он почувствовал, что Гарри приближается к нему. Шатен старался не дышать. Но, стоило Стайлсу положить руку ему на бедро, он буквально разбился вдребезги. Он не заплакал. Это было похоже на драматический срыв. Это был всего лишь парень, сидевший на краю кровати и его умирающий муж перед ним. Томлинсон опустил голову, начав резко вдыхать и выдыхать, отчего его плечи начали сильно трястись. Гарри, несмотря на то, настолько слабым он был сейчас, наклонился вперед и схватил его за шею, тем самым прижимая их лбы друг к другу. Они начали тихо рыдать. Лучше, чем сейчас, уже не будет.♡
Весь день они прогуливались по городу, попадая на различные шоу и посещая небольшие кафе, где можно было перекусить. Луи сделал глоток малинового молочного коктейля и захихикал, когда Гарри поцеловал его, пробуя вкус напитка на его языке. Стиви начала тихо кашлять, будто показывая, что такое зрелище ей не очень-то и нравится, но шатен не мог оторваться от губ Стайлса. Они целовались до тех пор, пока не почувствовали, что им не хватает воздуха. — Мы с Зейном можем забрать Стиви на вечер или ночь, чтобы вы с Гарри... — Это было бы здорово, — ответил Томлинсон, не позволяя девушке закончить. Он остановился на краю тротуара и взглянул на Гарри, сидевшего в инвалидном кресле, на Стиви, устроившейся на его коленях, и на Зейна, который стоял рядом с ними. — Да, нам нужно немного времени наедине. Спасибо. Элеонор выглядела так, будто вот-вот заплачет. — Лу... — Эль, я не готов к тому, что он уйдет из моей жизни. Смех маленькой девочки отвлек его от мыслей. — Папа, иди сюда и послушай шутку, которую нам только что рассказал Зейн. — Она только что назвала меня папой. Гарри смотрел на Луи с самой широкой улыбкой из всех, что были за последние месяцы.♡
— Просто скажи, если устанешь. — Я в порядке, Лу, — раздраженно ответил Стайлс. Он поднял руку и указал на циклон. — Пойдем туда. Шатен сделал то, что тот и сказал, толкая его инвалидное кресло в этом направлении и осматриваясь по сторонам. Он понимал, что никогда не сможет вернуться в это место после того, как Гарри покинет его. Поэтому, в каком-то смысле, пребывание здесь было последним для обоих парней. Они оба испытывали все это в последний раз. Последние прикосновения к кому-то, кого они по-настоящему любили, последние времена полного счастья. Томлинсону хотелось назвать себя эгоистом из-за того, что он сравнивал их положения, но он ничего не мог поделать с этим. Стайлс заверил его в том, что он не эгоист. — Ты будешь страдать без меня. По крайней мере, после того, как я уйду, я не буду ничего чувствовать. Гарри улыбнулся, сказав это. Луи хотелось его ударить, но он тоже улыбнулся, в недоумении качая головой. — Как тебе выпечка? — спросил он, садясь на скамейку, рядом с которой он поставил кресло своего мужа. Они слышали пронзительные крики людей. — А ты сам попробуй, — кудрявый парень ухмыльнулся, протягивая ему булочку. Луи наклонился вперед и откусил один кусочек, понимая, насколько он обожает этот сладкий вкус, из-за которого в его рту появлялся целый океан из слюней. — Хочешь попробовать его в моем рту? — спросил Гарри, ощущая, как его возлюбленный тут же соединяет их засахаренные губы в поцелуе. Он позволил Стайлсу руководить процессом, потому что ему никогда не хотелось бы случайно причинить ему боль. Гарри провел языком по его сладким губам, а затем отстранился, тяжело дыша. — Извини. — Почему ты извиняешься? — спросил шатен, мягко поглаживая его подбородок. — Я не могу целовать тебя так же хорошо, как раньше, — задыхаясь, ответил Стайлс. — Прекрати, — ответил Луи. — Я хочу тебе кое-что показать, — кудрявый парень нерешительно нахмурился, когда тот потянулся к нему. — Как думаешь, нормально, если я посажу тебя рядом с собой? — Хм, да. Просто... будь осторожным и держи меня за руку, и убедись в том, что... — Я знаю, малыш, — сказал Томлинсон, вставая с места, чтобы обнять своего мужа за талию, позволяя ему держаться за него с такой силой, которую тот только мог себе позволить. — Вот, легко, — пробормотал он, чувствуя, как дрожат ноги Гарри, который тяжело дышал. — Сюда, — продолжил Луи, направляя его на деревянную скамью. — Намного лучше, чем эта чертова инвалидная коляска, — он улыбнулся, поправляя трубки в носу. Луи обнял его, и Гарри положил голову ему на плечо. Томлинсон не мог ничего поделать с тем, чтобы просто помечтать о том, чтобы такое происходило каждый день. Ему хотелось бы обнимать этого парня на пляже, в парке, в Париже. Где угодно. С кучей времени впереди. Ему хотелось бы, чтобы у них было больше времени. — Что ты хотел мне показать? — пробормотал Стайлс. — Ох, это... сейчас, — он сунул в карман руку, которая не была обернута вокруг Гарри, и достал сложенную фотографию. Он протянул ее вперед, наблюдая за тем, как кудрявый парень медленно разворачивает ее тонкими руками. — Посмотри на нас, — он рассмеялся. Это была их старая фотография из той самой фото-будки. Фотографии немного поблекли и смялись, но их молодые и счастливые лица все еще были очень заметны. — Я никогда не смог бы избавиться от этих снимков, — прошептал Луи, оставляя поцелуй на кудрявой голове. — Мне кажется, что я потерял свою копию, или выбросил. Я был настолько глупым, — ответил Гарри, едва ли не плача. — Я хочу, чтобы ты отдал эти фотографии Стиви. — Хорошо, — ответил Томлинсон. — Я сделаю все для того, чтобы ее жизнь была идеальной, я клянусь. — Я знаю, что именно так ты и сделаешь, — выдохнул Стайлс, закрывая глаза и прижимая фотографии к груди. — Мой отец избил меня после того, как прочитал наши письма, — прошептал Луи. Крики с аттракционов так и не стихали, но это успокаивало, как и запах океана, смешанный с запахом еды, которую продавали на берегу. Он чувствовал себя как дома. Гарри, находившийся в его руках, заставлял его чувствовать себя как дома. — Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? — прошептал парень, крепко сжимая руку своего возлюбленного. — Я не знаю. Но я просто хотел сказать тебе о том, что ты спас мне жизнь, — шатен сглотнул. — Мне было некуда идти. У меня были деньги, но мне было некуда идти. Но потом у меня появился ты. Я всегда буду с тобой, Хаз. — Не всегда, — сказал Гарри, прижимаясь к нему. — Всегда, — отчаянно ответил Луи. — Всегда, потому что я увижу тебя в глазах Стиви, потому что, черт возьми, она выглядит так же, как ты, и я буду чувствовать тебя в каждой частичке своей кожи, потому что ты оставлял на ней следы каждый раз, когда мы занимались любовью, и я буду помнить тебя во всех частях моей жизни, Хаз. Такое не забывается. Нет никакого способа забыть такого, как ты. Луи почувствовал влажность щеки Гарри, когда тот потянулся к нему для поцелуя. На этот раз, поцелуй длился дольше, и был более углубленным, и он прекрасно понимает, что Стайлс прикладывает для этого много усилий, потому что ему хочется продлить это. Продлевать что-либо — единственное, чем они занимаются с тех пор, как ему был поставлен диагноз. Томлинсон не стал останавливать его. Он позволил ему делать то, чего ему хочется, и оно того стоило, потому что Гарри, казалось, никогда не хотел останавливаться. Наконец, прервав поцелуй, он посмотрел на Луи и слабо улыбнулся. Шатен поглаживал его по спине, пока его дыхание не успокоилось. Крики и смех, которые наполняли воздух, никогда не стихали.♡
— Я считаю, что Стиви должна стать боксером, — заявил Зейн, подняв руки и начав изображать небольшие удары по маленькой девочке, которая захихикала и закрыла лицо руками. — Нет, она должна стать учителем. Она будет преподавать естественные науки, — предложила Элеонор, подмигивая ей. Гарри посмотрел на них и улыбнулся. Луи опустился и взял дочь на руки, начав слегка кружить ее. — Стиви будет тем, кем ей самой захочется. Правильно, милая? Но ты, конечно, еще слишком маленькая для того, чтобы вообще думать об этом, — шутливо прошептал он. Стиви прижалась к нему своим носом и сделала хмурое выражение лица. — Я знаю, кем хочу стать, — сказала она, когда ее отец начал щекотать ее. — Я хочу выступать. Как мой папочка. Томлинсон застыл и посмотрел на кудрявого парня, затем медленно опустив их дочь. Но, к его удивлению, Гарри улыбнулся и помахал ей. — Я расскажу тебе обо всех секретах шоу-бизнеса, медвежонок, — прошептал он, целуя ее в лоб. Шатен извинился, пробормотав что-то про ванную. Он вышел, чувствуя невыносимую боль.♡
— Приведи Стиви, — попросил Гарри, морщась, когда Луи опустил его на кровать. Он слегка дрожал, так что Томлинсон натянул на него одеяло и откинул кудрявые волосы назад, поцеловав его в щеки, а затем и в губы. Стайлс закрыл глаза, дыша тяжелее, чем когда-либо. — Я сейчас вернусь, — сказал шатен, уходя в комнату Элеонор. Когда та открыла дверь, ее глаза широко распахнулись при виде мрачного выражения лица ее друга. — Гарри хочет увидеть Стиви, — сказал он, прочищая горло. — С ним все в порядке? — испуганно спросила девушка. — Эм, да, он просто устал за весь день. — Я приведу ее. Стиви и Луи шли рука об руку, не говоря ни слова, когда они подошли к кровати. Плечи Гарри быстро поднимались, а дыхание было рваным. Шатен полагает, что тот заснул, потому что он не открывал глаза. — Папа... — пробормотала девочка. — Иди сюда и ложись ко мне, медвежонок, — прошептал Стайлс, будучи недостаточно сильным даже для того, чтобы просто двигать губами, так что его слова были немного сжеванным. Томлинсон помог ей подняться, убеждаясь в том, что та аккуратна с трубками. Девочка прижалась к груди своего отца, уткнувшись лицом в его рубашку. — И ты тоже, Лу, — попросил он, и на его губах появилась улыбка. Луи выключил весь свет и залез на кровать, прижимаясь к Гарри сзади и обнимая его. Стайлс положил руку на руку своего мужа, а его дочь положила свою маленькую руку на его собственную. — Можешь спеть нашу песню? — прошептала Стиви. Луи хотел начать возражать. — Помоги мне спеть, — выдохнул кудрявый парень. — Хорошо, — ответила девочка, чувствуя себя маленькой и испуганной, и Томлинсону просто хотелось заплакать. Это все, чего ему хотелось сделать. Просто, блять, зарыдать, и разорвать на части этот злобный мир, который так обращался с ним и его ребенком. — Ты должен немного посмеяться, — пропел Гарри, делая резкие вздохи между каждым словом. — Немного поплакать, — продолжила Стиви, приглушая голос, когда она прижалась к нему сильнее. Луи почувствовал, как сильно тряслось тело его возлюбленного, и ему просто хотелось отпустить его, ему так же хотелось остаться с ним, так что он просто закрыл рот, потому что все, что может выйти из него — это крик, вопль, любой звук, похожий на потерю, отчаяние... и агонию. — Пока нас двое, — Стайлс тихо выдохнул, содрогнувшись, потому что его легкие работали сверхурочно. Он отодвинулся в сторону шатена, слабо впившись ногтями в его кожу. Луи прижал губы в его уху. — Я здесь, я с тобой, — прошептал он. Стиви продолжала петь. — Мир — наш, и он прелестен, — пропела девочка. Теперь Луи понимает, насколько красив ее голос, даже в таком возрасте. Она получила это от своего отца. — И когда мир пресытится нами, — раздался его голос. И потом он словно перестал дышать полностью. — Почему ты перестал петь? Папочка, закончи песню со мной, — прошептала Стиви, тряся своего отца за плечо. Томлинсон ощущал биение сердца Стайлса под своей рукой, но не было и речи о том, насколько долго это будет продолжаться. Он потянулся через него, чтобы провести рукой по волосам их дочери. — Он устал, милая. Пусть спит. — Ему нужно закончить песню, — умоляла она. Томлинсон переплел их пальцы между собой. — Вот в чем история, — напевал парень, и девочка присоединилась к нему: — Вот в чем слава любви. Стиви не отпустила его руку даже тогда, когда заснула.♡
Гарри умер в среду днем. На улице было жарко, и Луи пробежал семь кварталов после того, как у него забрали тело его возлюбленного. Теперь, когда Стайлса больше не было, казалось, что назначение даже самых простых вещей, типа цвета, вкуса, или даже звука, не имело никакого смысла. Он думает, что именно поэтому и побежал. Он бежал, пока не почувствовал головокружение и тошноту. Шатен вернулся в отель и сказал Стиви, что они возвращаются в Лос-Анджелес. Похороны были тихими и спокойными. Их дочь все время опускала голову и не говорила ни слова своему отцу. На самом деле, она не говорила с ним в течение нескольких недель. Однажды утром он нерешительно стучит в дверь, думая, что девочка все еще спит, но затем та подает тихий голос. — Привет, милая. Стиви лежала на кровати, сжимая подушку. Луи сел рядом с ней, продолжив говорить: — Не хочешь сходить куда-нибудь? — Например? — Куда угодно, — отвечает парень. Он молился о том, чтобы девочка не спросила, почему он предложил ей куда-то сходить. Томлинсон отказывается говорить маленькому ребенку о том, что он чувствует себя так, словно этот дом — морг, и все его кости стали настолько тяжелыми, что он не может двигаться, и ему хочется заживо сгореть, чтобы вместе с ним сгорели и все воспоминания. — Я не знаю, — она вздохнула. — Я бы хотел кое о чем поговорить с тобой, — шатен прочистил горло. — О том, где ты хочешь жить. Я знаю, что Гарри хотел, чтобы ты жила со мной, но я хочу, чтобы ты была счастлива, так что... — Я счастлива с тобой, — ответила Стиви, наконец взглянув на него. — Значит, ты хочешь остаться со мной? — он улыбнулся. Улыбка была настолько чужой и отдаленной, что ему захотелось прикоснуться к собственному лицу, чтобы убедиться в том, что его губы действительно немного искривились. Единственное, что было близким для него — это боль в груди. Полные противоположности. — Мой папочка сказал, что без тебя он был одиноким, — прошептала девочка. Луи увидел ее слезы, и это был первый раз с тех пор, как умер Гарри. Стиви моргнула, позволив слезам стечь по ее щекам. — Я не хочу быть одинокой. — Ты никогда не будешь одинокой, — пообещал он, крепко обняв ее. — Я люблю тебя. Томлинсон не мог описать это чувство облегчения и страха, когда он понял, что узлы в его желудке скоро ослабеют, а руки перестанут удерживать столько грусти. Он окончательно осознал, что этот дом им больше не принадлежит. Может быть, они смогут переехать в Англию, и Луи сможет показать своей дочери его родной город. Им нужно уехать, лишь бы не оставаться здесь. И все же, где бы они ни оказались, в конце концов, все будет в порядке. — Я тоже люблю тебя, медвежонок, — шатен вздохнул, вспоминая, что это прозвище придумал для нее именно Гарри. И это прозвище не было заимствованным или украденным. Оно было подарено, точно так же, как и жизнь, дочь, и любовь. Благодаря этому, Луи и Стиви никогда не будут одиноки. Он знал об этом где-то глубоко внутри себя, точно так же, как знал то, что он был влюблен в того мальчика с Кони-Айленда. Они были частью друг друга.