Первое... Пардоньте, второе сентября. День, когда учеба заявляет свои права на все молодое поколение любой страны. Унунций, по-нашему, понедельник. Первая пара. Хуже – только полноценное вторжение хаоса с Безруким во главе тебе под подушку. Время – семь утра. По всему зданию раздается жуткая мелодия, исполняемая на ни разу не смазанной трубе. Трубы не смазывают? А эту стоило бы, я уже ненавижу эту мелодию.
С трудом выбираюсь из кровати и нахожу ногами недавно купленные тапочки. В моей комнате под крышей башни полы деревянные, а вот стоит спуститься ниже – все, голые камень и кафель, босиком особенно не пошлепаешь. Достаю из верного рюкзака косметичку – как знал, не выкладывал. Зубная щетка, порошок, примитивный рукомойник – в зеркале отражалась небритая рожа заспанного нового учителя Универа.
Мои «покои» располагались на предпоследнем, четвертом, уровне башни: первые два отводились под лаборатории и классные комнаты, в том числе одну большую лекционную, третий занимали остальные научные сотрудники. Сама по себе башня основательная, квадратная, с двумя большими флигелями – лабораториями по бокам. Отдельно проведенный дымоход, широкие прямые лестницы между этажами. Красотень!
С вечера была подготовлена форма, выданная мне нашим завхозом. Форма. Для преподавателя. Ыыыых, нет на вас джинс и толстовок, но ничего, я еще поэпатирую публику. От мантии преподавателя пахло мышами и аммиаком, забавная шапочка с помпоном могла поспорить размером с кипой, а общий вид меня в ней – заставил бы смеяться всех клоунов мира.
- Ничего Серафим, ничего, это только первый день, дальше можно будет носить, что хочешь, а сейчас нельзя, приличия-ссс... – чуть не выругался я пока натягивал это черное покрывало поверх футболки, - Взбодрись, однажды на спор ты пришел на экзамен по коллоидной химии в одних плавках и парике и получил максимальный балл, какая-то мантия не испугает тебя!!
Люди в коридорах поражали меня одинаково унылыми лицами. Эй, народ, где веселье, праздник, первый шаг во взрослую, самостоятельную жизнь? И пусть наши наряды выглядят как пончо на бедных мучачос, это ведь только сегодня, остальные дни ходи в чем угодно!
Я улыбчиво осмотрел людской поток вокруг. Судя по всему, никто не разделял мое хорошее настроение. И не удивительно. Весь коридор был заполнен спешащими куда-то девушками. Грустные мордашки так и светились (темнились синяками под глазами и кривились изогнутыми в презрении губками) грустью по поводу ужасной одежды.
К корпусу столовой плавно текли ручейки невыспавшихся студенток, образуя реки и даже целый пруд народа прямехонько у входа. Вперед, конечно же, прошли более опытные старшие курсы, чтобы занять лучшие места (откуда лучше всего видно и слышно, а так же быстрее всего выбегать на первую пару), первокурсники же только подтягивались, с ужасом глядя на очередь.
С сочувствием глядя на всю эту толпень, я обошел здание и зашел с черного хода, сделанного специально для преподавателей. Все каникулы до этого я питался в трактире, периодически захватывая еду с собой. Праздничный пир тоже был очень и очень приятен – множество разносолов, рыба, мясо, вино и пиво (в основном для гномов).
Сейчас же меня ждало самое, что ни наесть, попадалово для попаданца. На столах были только овощи. Нет, не так. ТОЛЬКО овощи. Да, так лучше, хотя бы немного ощутим масштаб трагедии. На столах в обилие были всякие корнеплоды, связки лука и трав, салаты, каши, фруктовые пироги, но ни кусочка мяса!
Я вяло потыкал ложкой в гречневую кашу. Мдаааа...
Ко мне подсел Инитор.
- Не ешь.
- Что? Почему...
- А я тебе говорю, не ешь. И в обед не ешь. И всю первую неделю тоже.
- Да объясни толком, что не так?
Он наклонился ко мне и зашептал в ухо:
- Как думаешь, кто кашеварит на кухне?
- Повара.
- А вот и нет. Повара готовят только в первый день, когда студенты пируют вместе с преподавателями, отмечая первый день учебы. Оставшееся время на кухне заправляет кафедра домоводства. И первую неделю, уж поверь, Эва будет проверять, на что способны вновь поступившие.
Я мизинцем отодвинул тарелку в сторону. Кажется, из тарелки донеслось еле слышное «Спасибо!». Мда.
- И что же делать?
- Ну не знаю. Я уже как недельку запасы делал, теперь переждать главное.
Я приуныл.
Как вы думаете, какой самый страшный бич любого попаданца? Темный властелин? Все силы зла обоих миров? Бюрократия? Незаконченное высшее? Фастфуд вместо нормальной еды до перемещения?
Нет, нет, и еще раз нет. Главный бич нашего брата – микробы и бактерии. Вот кому принадлежит пальма первенства в уничтожении всея забросившихся и попавших. Большое множество историй о приключениях наших – там и тут выложены на бумаге. Однако еще больше историй так никогда и не было описано.
Что поделать – свежеиспеченного жителя иного мира ждет масса опасностей. Порезанный палец или немытая ягода могут обернуться тяжелым недомоганием или даже смертью от отравления. Десятки героев пировали брагой и медом отмечая первую победу в бою и успешное приключение. Единицы доживали до конца недели. Проверено на собственном опыте.
После той, первой попойки летним вечером и трудоустройстве у директора, я на недельку слег в трактире с диким дисбактериозом. Арктуру и Инитору тогда знатно прилетело по шапкам за такое пренебрежение служебными обязанностями. Оказывается, любой, кто попадает в какой-либо мир первый раз, ну или после долгого отсутствия, должен декаду провести в закрытой палате в лазарете, питаясь только кашами, вареными овощами и запивая все это кипяченой водой. Так-то. А им выпить видите ли было не с кем. И, благодаря их демаршу, я имел удовольствие отбывать двойной срок адаптации.
И слава Менделееву и Ньютону, что тут притяжение близкое нашему миру и атмосфера кислородная. В мире демонов-то в воздухе больше серы, а не кислорода.
И все эти две недели я питался исключительно всякой ботвой. К мясу меня допустили дней шестнадцать назад, а полноценный бифштекс я съел только вчера на празднике! И тут на тебе, опять.
Нет, я все понимаю. Здесь общество можно охарактеризовать фразой «В здоровом теле – здоровый дух!». Ну или, точнее, «В худом теле – хрен какой заразе место останется, кишкам и тем, места мало!». Почти цитата из альманаха за прошлый месяц, оставленного моим новым стажером Васиэль ди'Соммерс.
Занимательнейшее чтиво, скажу я вам. Из него я узнал, что в моде нынче оранжевый и сиреневый, платья на ладонь ниже колен – вульгарны (но их всё равно все носят), в столице открылось новое элитное заведение (исключительно вегетарианское) и то, что в нашем вузе появился новый преподаватель, внимание, мужского пола (угадайте кто, ага), а значит, самое время озаботиться и прихватить его в свои руки (учителя и наставники тут – отдельная и уважаемая каста).
А на первой полосе – разгромная статья о вреде мяса и пользе овощей и грибов. М-да. В тренде нынче капуста и сельдерей, а не свинина и оленина. Это, видите ли, еда бедняков и орков. Мясо. Еда бедняков. Нет слов...
Я задумчиво ковырял вилкой пирог с ревенем. На меня наступала осенняя безысходность. Надо завести дневник и плакаться в него.
***
На удивление, первые две пары по отравляющим веществам прошли штатно. Никаких показательных выступлений, плясок с бубном и распинаний о том, как всем повезло учиться в нашем прекрасном заведении. Все было очень и очень даже. Госпожа Эндрели (все величали ее только так, и никак иначе) споро отбарабанила о том какие яды бывают и что с ними нужно делать. После чего, всю вторую пару рассказывала истории из своей жизни, кого, как и чем она отравила, а так же кто, как и чем ее пытался отравить, сдабривая все это шутками, анекдотами и поучительными замечаниями. Самое то для первого занятия, чтобы студенты прониклись.
Я скромно сидел в углу поточной аудитории и читал давешний альманах, а именно статью о сладостях из «холодного молока», то бишь мороженном. Какой-то студиозус с кафедры льда столичного университета (не нашего) по ошибке, али по приколу, заморозил до состояния льда фляжку с молоком соседа, а тот взял и запатентовал получившийся продукт. Теперь две семьи судились о том, кому этот патент достанется.
В меня полетел комок бумаги. Недолёт. Еще один. Опять недолёт. Кидают с дальних рядов, и у бросающего просто сил не хватает добросить снаряд. Еще один снаряд! Рикошет! Клочок бумаги величиной с мой кулак долетает до моего стула и отскакивая от обложки альманаха падает прямо на стол пред госпожой Эндрели. Немая пауза.
Эльфийка разворачивает записку и ее глаза начинают округляться. Еще, еще. Это уже царские пятаки, даже я так не могу! Она поворачивается ко мне, демонстрируя надпись на бумажке:
- «Привет! Че делаешь?»
- Сижу.
Она снова поворачивается к аудитории:
- Он сидит! – в глазах у нас обоих смешинки, нам интересно, чем это закончится.
Из-за спин прилетает еще один комок, в этот раз прицельно и в преподавателя. Эндрели ловит его на лету и разворачивает. Глаза еще увеличиваются, хотя, казалось бы, куда же дальше. Снова поворот, и демонстрирует мне прилетевшую записку, в этот раз молча.
«Дурак!»
Теперь уже моя очередь соревноваться величиной глаз с образчиками японской манги. Молча встаю и иду к грифельной (на самом деле скорее сланцевой или, правильнее, аспидовой) доске, беру в руки мел.
«Сама дура!»
Отряхиваю руки от мела и сажусь обратно за альманах, там вроде дальше интересная статья об обработке стекла, а мне как раз нужны нестандартные колбы. Эндрели переводит взгляд на аудиторию, где уже раздаются неуверенные смешки, катает ответ во рту, думая, что сказать.
- Ну вы поняли! – и возвращается к теме пары.
***
«Второе сентября...
Здравствуй дорогой дневник!
Решил начать писать, чтобы хоть как-то лишить себя стресса. Из минусов сего дня – нет мяса, нет алкоголя, а кафедра пивоварения не делится. Попробую слить спирт из спиртовок и разбодяжить водой. Пока остается пить лишь ромашковый отвар.
После артиллерийского обстрела на первых двух парах подошел к госпоже Эндрели (каждый раз как произношу, чувствую себя актером из фильмов для взрослых). Оказывается, обстрел велся одной из девушек, вхожей в окружение крон-принцессы, а своим поступком я, так сказать, отнес себя к партии крон-герцога. Короче тут такой ужасный политический котел и мне не повезло оказаться очередным ингредиентом в супе из интриг. Две возможные наследницы трона, на одном курсе, и даже на одном факультете. Мрак. После занятий прибыл курьер и подарил ложку, золотую. С сапфиром в рукояти, величиной с мой ноготь на большом пальце. Инитор сказал, что это милость от крон-Герцога, он же регент одной из стран соседнего мира, и я теперь должен есть только ей. Пожал плечами и убрал в сервант, пусть лежит.
Пытаюсь состряпать что-то из взрывчатки. Начал с простейшего ракетостроения. Уголь, сахар и серу как то достал, оббегав весь факультет. Селитра была. Промыл, кристаллизовал (сделав в керамической чашке несколько дырочек и прикрепив к ней меха как вакуумный насос), не чистая, но хоть какая! Нужно заготовить больше марлевых повязок. Если марлю не найду, сойдет любая ткань, пока очищал селитру, дышал только ртом, но все равно ощущения те еще.
Остаток дня всей кафедрой пускали ракеты. Никогда не видел столько радости от простого фейерверка! Он даже не взрывался, только взлетал со звуком «вжжжжж» вверх и все! Ни парашютика тебе, ни взрыва. А у всего младшего педсостава полные памперсы восторга. Кажется, можно неплохо подняться на этом."
