Poem Without Words

      Она просыпается утром и понимает, что его рядом нет.       Не то, что бы она не просыпалась одна раньше, просто… сейчас все иначе. Сердце бешено бьется о грудную клетку, словно собирается выскочить, и она задыхается, жадно глотая ртом воздух.       Эмма Свон просыпалась одна всю свою жизнь, даже прежде, чем произнесла свое первое слово... Просыпалась одна после первого ночного кошмара... первого поцелуя...       Ночами она ложилась в пустую, холодную кровать, ела одна, принимала душ одна. И это было совершенно нормально… А потом она встретила Киллиана Джонса. Боролась с Киллианом Джонсом. Сражалась бок о бок с Киллианом Джонсом, говорила с ним... затем полюбила его всем сердцем, а после... потеряла, казалось, навсегда.       Она вернула его, отыскала во тьме, продолжая каждое мгновение любить его также горячо и преданно. И после этого она не могла перестать касаться его или смотреть на него или целовать его, потому что до этого было только одиночество, — холодное, опустошающее, сковывающее до боли во всем теле.       Поэтому, когда однажды утром она просыпается и обнаруживает, что его сторона кровати пуста, грудную клетку словно сжимают стальные тросы, а огромный ком не даёт вздохнуть свободно, и в голове мелькает мысль: здорова ли она.       – Киллиан... – зовёт она непривычно тихо и робко, так, как Эмма Свон никогда раньше не делала.       Она зовёт его снова и снова, но слова комом застревают в горле. Эмма неуверенно сбрасывает одеяло, чувствуя, как дрожь пронзает все тело. Она рывком встаёт и неожиданно чувствует острую боль. Через мгновение она приходит в себя и смотрит вниз: в ее ноге застряло стекло... по всему тёмному, полированному полу разбросаны мелкие кусочки стекла, лампочек и зеркала над комодом.       Она тяжело дышит, пытаясь заставить руки перестать так дрожать, и понять, что же так яростно колотится в груди. Сердце не может биться так часто. Не должно...       Может, это какое-то проклятие? Заклинание?       Внезапно появляется он, и Эмма вмиг узнает его. Он опускается перед ней прямо на покрытый осколками пол, а она хочет предупредить его о том, что он может пораниться, только вот ком в горле, кажется, становится еще больше.       – Свон, – говорит он мягко. Холодные ладони касаются её лица. Несколько мгновений он молчит, а затем, посерьёзнев, продолжает: — Эмма... Дыши! Все хорошо... я рядом.       И она дышит.

***

      После этого он начал оставлять записки, куда бы не уходил. Иногда не одну, а несколько, – в основном, конечно, на бумаге, лишь иногда используя крем для бритья на зеркале в ванной комнате.       Иду в доки, не успеешь оглянуться, — и я уже вернусь. Обещаю. Киллиан.       Пришлось бежать в магазин, за этой вредной выпечкой, которую ты так любишь. Вернусь с минуты на минуту. С любовью, Киллиан.       Твои родители попросили меня зайти к ним, но я вернусь, как только смогу. Люблю, К.       Эмма не могла не чувствовать себя немного глупо, когда смотрела на большую, кое-как сложенную в старой сигарной коробке груду записок. Бумажки самых разных цветов, в большинстве из которых было не больше пары слов, с расплывшимися витиеватыми буквами, бережно выведенными его безупречным почерком.       Многие записки уже давным-давно должны были быть где-то в мусорном контейнере, но когда Эмма думала о том, чтобы выбросить их, словно это ничего не значащая вещь, вновь появлялось это ощущение стальных тросов, сдавливающих грудную клетку, а к лицу неизменно приливала кровь, бросая ее в жар.

***

      – Я не знаю, что со мной не так, – тихо произносит Эмма, прижимаясь к груди Киллиана. Он лишь крепче обнимает ее.       – С тобой все в порядке, Свон, – мягко отвечает он, и нотки в его голосе говорят ей о том, что в данный момент на его лице блуждает улыбка. — Ты прекрасна...       – Мне не нужно, чтобы ты оставлял мне эти записки всю жизнь... – объясняет она шёпотом, продолжая льнуть к нему в темноте их спальни, – Только... может... еще немного… Пожалуйста.       – Как пожелаешь, милая.       Когда Эмма Свон была одинока, она иногда представляла свое будущее. Но даже в самых смелых мечтах она и подумать не могла, что получит нечто более ценное: безграничное тепло и понимание... нежность и настоящую любовь... и эти маленькие записки на клочках бумаги или обрывках утренних газет, да на чем угодно, что удавалось найти Киллиану.       И она чувствует себя счастливой, ведь, что бы не случилось, Киллиан всегда будет рядом.       И она засыпает.