Записки инсайдера

      Юнги-хён входит в зал для практик тихо-тихо, всей душой надеясь, что его не сразу заметят.       Потому что выдержать объятия взбудораженных очередными достижениями пацанов его плечо пока не готово.       Никогда не было готово, вообще-то.       В зале кто-то непрерывно верещит на высокой ноте.       Собственно, кто еще может кроме Чимина, у которого эмоции всегда выражаются посредством этого нехитрого приспособления для извлечения звуков — чиминорта.       Оборачиваются все как по команде. Хотя команды — Юнги точно знает — никто не давал. Просто привыкли уже за годы, научились реагировать на каждый вздох, на каждое изменение атмосферы в зале, на каждый всхлип интуиции.       Поэтому оборачиваются все как по команде.       Разом. — Юнги-хён, — смотрит Чимин и улыбается.       Он знал, что Юнги придет. Знал и молчал изо всех сил, хотя улыбка рвалась из глаз и из щек, торопясь поделиться радостью со всем миром. Но он же мастер сюрпризов, он должен вытерпеть. — Юнги-я-я-я! — прокатывается по залу дружный рев еще пяти глоток.       Все-таки, они хорошие.       Понимающие.       Никто особо не рвется тискать — берегут.       Сочувствующие.       Понимающие.       Кроме макнэ.       Потому что этот буйвол все-таки прижимает к своему налитому свинцом плечу. У Юнги плечо налито свинцом совершенно по иной причине, поэтому он тихонечко взвывает. — Простихёнянечаяннохёнтебесильнобольнохёндавайскоруювызовемхён? — начинает причитать Чонгук, и он вот с этими своими волосами, собранными в хвост и убранными со лба, похож на мелкую противную и смешную Квон Чиху, которая жила по соседству в Дэгу. — Все норм, — буркает Юнги. — Хён, ты читал, да, читал? — подлезает под здоровую руку Тэхен, заглядывает Юнги в лицо и почти не моргает этими своими огромными глазами, совсем детскими, когда они, как сейчас, распахнуты и в комплекте с приоткрытым от восхищения/удивления/восторга ртом. — А то, блять! — смеется Юнги. — Мы круты, Мин Шуга, — хихикает Хосок и легонько проводит пальцами по спине.       У Хосока пальцы ювелира или хирурга. Если бы у Юнги спросили, чьим рукам он бы доверил свою жизнь, из всего бантаносообщества он выбрал бы только Хосока — остальным умельцам в руки вообще лучше ничего не давать.       «Как сейчас Намджуну планшет, например» — мысленно фейспалмит Юнги, провожая глазами падающий (только в его присутствии — уже в четвертый раз) на пол айпад. — Заглавка-то! — через плечо улыбается ему как ни в чем не бывало Намджун. — А ТО, БЛЯТЬ! — кивает Юнги. Мол, даже не сомневался я. — А Blue&Grey! Blue&Grey! — всплескивает руками довольный во все свои пухлые губы Джин, и у него, впервые за долго время, какое-то счастливо-расслабленное выражение лица. Юнги нравится, когда Джин такой. Такой Джин напоминает ему о дебюте и времени, когда все еще только начиналось. — Атоблять… — почти шепчет Юнги, чувствуя, как слезы наворачиваются на его глаза. — Но Dynamite не сдается! — Чимин скачет вокруг всех собравшихся на одной ножке как Пиноккио и продолжает восторженно визжать, хотя Чонгук вот уже минуту скачет за ним по пятам и уговаривает заткнуться «а то охрипнешь!».       Юнги улыбается так, что щекам больно, но свезти до кучи щеки у него не получается, поэтому остается только надеяться, что трещины на лице, в случае чего, не будут сильно бросаться в глаза. — Ты как? — Намджун смотрит на Юнги так ласково и так свысока, как будто пытаясь максимально замотать Юнги в собственную неуклюжую заботу как в пупырку, и кто, вообще-то, здесь хён? — Выглядишь отлично. — Атоблять, — хмыкает всебантаний маэстро, — столько жрать и спать… — У тебя даже щеки не поправились, — вздыхает Чимин и прищуривается. — Интересно даже, куда ИМЕННО ты все это наедаешь? — Надо записать для АРМИ видео, раз уж мы все вместе, — предлагает Хосок. — И я даже знаю, чье имя первым появится в трендах Твиттера, — ржет Джин.       Юнги краснеет.       И только сейчас понимает, как он соскучился.       Потому что не то что уходить отсюда не хочется — не хочется даже с места сдвигаться, чтобы вот так, в этой теплой минуте, в этом счастливом мгновении все и оставалось, желательно, навсегда.       Сейчас, вот только Чимин подойдет поближе, растолкает толпу вокруг хёна, пристроится под теплый бок, замрет, распахнув свой затапливающий взгляд навстречу юнгиным глазам.       Вот так.       Вот так пусть все и замрет на мгновение.       И Юнги знает, что, где угодно, но в бантанодурдоме — максимум мгновение только и может быть.       Поэтому, когда в следующую секунду зал взрывается совершенно диким полукриком-полупесней-полустоном-полувизгом восторга, а смартфон менеджера услужливо уносит все это великолепие в интернет, Юнги даже не удивляется. АТОБЛЯТЬ!