Записки инсайдера

      Очередной сбор в бантанообщаге начался с погрома. Собственно, предсказуемо.       Сначала начал громить свою комнату Чонгук, потому что стафф наводил здесь порядок (давно пора было уже, если честно) (не то чтобы бантанообщага осталась единственным неубранным островком в Сеуле, но здесь бардак властвовал даже над хаосом) (к тому же макнешеские завалы уже грозили перерасти в пандемию, заткнув за пояс все существующие на данный момент пандемии) и покусился на святое: на кучу карандашных набросков и внушительный слой пыли на барабанах, по которому в разрезе можно было уже изучать бантаноисторию. Чонгук орал, что «эта пыль хранит в себе силуэты его вдохновений» и еще много других пафосных слов, которым научился у лидера.       Вторым начал громить свою комнату Намджун. Потому что стафф в его отсутствие как-то неправильно поливал его древовидное карликовое семейство. Семейство не пострадало, и даже выглядеть стало как-то пободрее, но для лидера, привыкшего все держать под личным контролем, найти повод докопаться — раз плюнуть.       Третьим громить свою комнату начал Юнги. И у Юнги оснований было больше всего, потому что «Куда, блять, вы дели мои старые штекерочки?! Они не просто так были запихнуты в эту железную банку! Это вообще не банка, а сейф! Это же раритет, я его с детства хранил! Ну ладно, пусть не с детства, пусть с дебюта, но нехер было лапать мои раритетные штекерочки своими непрофессиональными руками!!!».       Джин, сколько мог, держал оборону и не давал бушующим свинтусам дозвониться до клининговой команды, но, когда увидел, что на кухне ситечки и шумовки оказались после уборки сложены в совершенно ином, бездарном порядке (потому что «они, блядь, не валялись как попало, я организовал их хранение так, чтобы они всегда были под рукой!»), тоже взбеленился.       Сохраняли профессиональное спокойствие только Хосок, Чимин и Тэхен, правда, у Тэхена этим спокойствием было замаскировано чувство глубокой благодарности к стаффу за то, что они, наконец, разгребли его свалку в углу из вещей и пустых упаковок от вещей, которую незнающие люди запросто могли принять за объект искусства в стиле трэш-арт, а она, конечно, честно сказать, таковой не являлась.       Все угомонились ближе к вечеру: кто-то смирился, кто-то проголодался, кто-то продолжал негодовать, но проголодался тоже. Джин снова сгреб свои шумовки с ситечками, свалил организованной кучей в выдвижной ящик и, выдохнув, начал кашеварить что-то, вкусно пахнущее карри.       Тэхен любит вот это вот состояние, когда нет на сегодня никакого расписания, поэтому можно переодеться в домашнюю халабуду и со спокойной душой заниматься чем угодно. Поэтому он заваливается на диван, сгребает в охапку Гука и откровенно бездельничает перед телевизором. — А ты вторую руку тоже будешь забивать? — водит он пальцами по вязи макнешеских татуировок. — Я, честно говоря, думал, — подает голос Джин из-за кухонного комбайна, — что ты на вот этом смайлике на пальце и остановишься. Столько хейта было, я думал, ты не решишься дальше экспериментировать… — Я и не решался, — гнусавит из объятий Тэхена Чонгук, — ай, хён, не дави на горло… Но потом Намджуни-хён рассказал мне про стратегию орла… — Это еще что такое? — воодушевляется Тэхен. — Ну, знаешь, это вообще очень мотивирующая штука. Говорят, что единственная птица, которая настолько путает берега, что решается возбухать на орла, — это ворона. Причем делает она это примерно как наши хейтеры — из-за спины, садится орлу на загривок и начинает клевать в шею. И орел мог бы суетиться, пытаться возбухать в ответ, пытаться сбросить эту суку со своей шеи, но орел поступает гораздо мудрее: он просто поднимается все выше и выше, пока ворона не начинает задыхаться (вороны же так высоко не летают) и не падает с него сама. Замертво. — Ух ты! — восхищенно хрустит морковкой Чимин, пристраиваясь к кухонному столу.       Джин снисходительно чистит ему еще одну и дает в нагрузку капустную кочерыжку. Которую тут же утаскивает Юнги. — Ага, — кивает Чонгук. — Вот мне лидер и сказал: надо просто подниматься выше и выше, пока хейтеры не задохнутся от недостатка кислорода. И я тогда решился. — И как высоко ты собираешься забраться, солнце? — склоняет голову к плечу Тэхен и недвусмысленно двигает бровями. — Я тут подумал… — Там, говорят, больно, — хихикает Чонгук, прослеживает тэхенов взгляд и краснеет. — Но небо, как говорится, бесконечно, так что… — Я тут себя поймал на философской мысли… — начинает Джин. — На какой-какой ты себя мысли поймал? — ехидно округляет глаза Юнги. — Завали овощерезку, мелкий, никакого уважения к старшим, — парирует Джин. — Уф, вот сейчас нормально, — кивает Юнги. — Узнаю хёна. А то я прям испугался. — Да это вообще крутая штука: с такой стратегией можно позволить себе делать все, что хочется, просто не останавливаться на достигнутом, — продолжает развивать тему орла макнэ. — Если бы компания позволила тебе делать то, что ты хочешь, Чонгукки, то твои клипы транслировали бы максимум на канале Animal Planet, — глубокомысленно трясет над головой недорезанным цукини старший хён. — Я подумываю наведаться в магазин, что-нибудь из обуви себе присмотреть, — объявляет, высунувшись из-за дверного косяка Хосок. — Кто со мной? — Не-е-ет… — утыкается лицом в диванную подушку Чонгук. — Упаси бог! — фыркает Джин и засовывает голову в холодильник. В основном для того, чтобы достать пучок зелени, но и для усиления эффекта от сказанного тоже. — Пусть это будет кто-нибудь, кто не я, — машет рукой Юнги. — Какой-нибудь другой самоубийца. — За что они так с тобой, хён? — пищит Чимин, таская со сковородки подрумянившиеся грибочки. — Да потому что бесконечно долго можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как бежит вода и как Хосок выбирает обувь в магазине, — поясняет Джин, вернувшись в реальный мир из недр холодильника. — А я думал, что Хосоки-хён просто берет в магазине то, к чему страшно прикоснуться даже продавцам, нет? — искрит чувством юмора мелкий. — Знаете, что? — бурчит Хосок. — А пошли-ка в задницу! — А пошли, — кивает Намджун радостно и утаскивает Хоби в свою спальню. — Давно не виделись, скучали… — умильно провожает их взглядом Чимин. — А пошли… — начинает Юнги, ласково теребя мелкого за плечо. — Не могу, у меня индивидуалка в студии, — вздыхает Чимин и оставляет на темечке маэстро мягкий поцелуй. — Вечером вернусь, и сходим обязательно. — Вот! — тычет вслед скрывшимся за поворотом коридора намсокам Джин. — При известной доле таланта и находчивости можно даже поход в задницу превратить в приятное путешествие. Это все на тему твоей стратегии орла. И весь его вдохновленный вид искрит абсолютной доминантой пафоса над человеком.