Записки инсайдера

      Вот спроси у кого-нибудь из пацанов: «Вы ревнуете что ли?». Думаете, хоть кто-то из них признается? Да ни за что! Взрослые же. Самостоятельные. Самодостаточные.       Поэтому, встречая Седжина в коридорах агентства, чаще всего приобнимают широкие плечи хена, интересуются, как жизнь и все такое, улыбаются, шутят. Но напоследок обязательно уточнят: — В субботу, не забудь, хен.       А потом еще вечерком наберут номер Нуны и напомнят: — Хен же ничего на субботу не планировал? Как обычно, в семь.       Потому что в первую субботу месяца в семь — это святое время, его пропустить нельзя никак. Особенно Седжину. Иначе не оберешься потом.       Седжин появляется в квартире Чонгука 3 сентября ровно в 19:00. Как обычно. Он, конечно, никому не расскажет о том, чего ему это вообще стоило: ни о сдвинутых прогонных репетициях для средних покемонов не расскажет, ни об обиженных моськах самых младших, которые «Сонбэнним, вы же обещали! Они же без вас там опять все рубашки перепутают!!!», ни о хмуром взгляде Бан-пиди, который вообще считает, что пора бы уже распрощаться со старшими и не растрачивать свою менеджерскую прыть на самодостаточных взрослых мужчин…       Но Седжин все равно каждый раз в первую субботу месяца приходит ровно в 19:00 в квартиру кого-то из пацанов, потому что традиционный ужин с менеджером — это святое. Есть традиции, которые нельзя нарушать.       В этот раз его встречает странная тишина. Потому что дома один Чонгук, и тот, кажется, не совсем индексировался в реальности, потому что — мятая пижама, гнездо на голове и взгляд человека, который пытается досмотреть сон непосредственно по ходу передвижения по квартире. — А где все? — уточняет Седжин и снимает свой неизменный рюкзак, заполненный привычным набором средств первой необходимости. К примеру, бутылкой виски, которую он тут же извлекает на стол. — Кто все? — с трудом просыпается Чонгук. — А… все…. Не знаю…       Седжин молча берет телефон и смахивает блокировку привычным жестом: сколько времени прошло, а никто из бантан не удаляет из смартфонов седжиново право доступа, потому что… на всякий случай, мало ли что. — Тэхен пишет, что скоро будет, у него какая-то загвоздка с… чем-то, не понял… — читает Седжин сообщения, пока Чонгук умывается, склонившись над раковиной, — Юнги прислал бегущий смайлик, Чимин насобачил сердечек и ругает Намджуна, которого уже час ждет возле подъезда. Сокджин сфотографировал коробку винограда — что бы это значило? — Это он гостинчик для тебя привез с фермы своего дяди, — поясняет Чонгук и включает кофеварку. — Притащит, наверное. Угостишь? А то он вчера весь мой виноград на уничтожение торта истратил. — Видел, — кивает Седжин и смеется. — Ладно, ждем всех. Что у нас по закускам?       Что «у нас по закускам» ничего обнадеживающего, становится понятно, когда Седжин открывает холодильник. — Пиво, пиво, снова пиво… — перечисляет он то, что видит, — зачем ты держишь рамен в холодильнике? Тебе же его нельзя? — Вырабатываю силу воли, — печально поясняет макнэ. — Почему он заваренный и явно недоеденный тогда? — Над моей силой воли еще работать и работать… — еще больше печалится мелкий. — Я начал его кушать, потом опомнился и поставил сюда, чтобы смотреть на него каждый раз и стыдиться. — Если ты не выбросишь его в ближайшее время, — качает головой Седжин, — то стыдиться будут даже те живые организмы, которые уже начали размножаться среди этой плесени, Чонгук.       И демонстративно отправляет рамен в мусорное ведро. — Чем ты питаешься вообще? Ты хоть что-то готовишь? — Раньше я готовил, — кивает Чонгук. — Я запекал мясо в духовке, варил рис и тушил овощи. Теперь я не готовлю, потому что мне не в чем… У меня нет формы для духовки, кастрюли и сотейника… — Почему? — Потому что в них я запекал мясо, варил рис и тушил овощи… И потом не смог отмыть. Поэтому выбросил… — Ладно, — Седжин кивает и уходит в прихожую. — Я сейчас схожу за продуктами, куплю тебе новую посуду, а ты пока жди всех остальных. Ну и можешь постель заправить. Для разнообразия.       У входной двери Седжин сталкивается с очень запыхавшимся Хосоком. — Привет, хён! — голосит тот и кидается обниматься. — Я боялся, что опоздаю, и, видимо, не зря боялся. — Ты чего так запыхался? — бубнит откуда-то из тисков его объятий Седжин. — Бежал? — Ага, — кивает Хосок и разувается. — По лестнице. — Ты поднимался по лестнице на семнадцатый этаж? — округляет глаза Седжин. — А что случилось с лифтами? — Ничего, — пожимает плечами Хосок. — Я просто подумал, что по лестнице будет быстрее. — Вообще, все нормальные люди считают иначе, — смеется Седжин. — Ты что, плохо знаешь Хосоки-хена? У него реально быстрее по лестнице получается, чем на лифте! — орет из своей спальни Чонгук.       Хосок аккуратно развешивает свою легкую куртку на плечиках в шкафу и открывает стенной шкаф, в котором у Чонгука хранятся принадлежности для уборки. — Ты что сделал с дастером, мелкий? — орет он, изумленно разглядывая сильно потрепанную жизнью радужную штуковину. — Я смахивал им пыль! — доносится из спальни. — А со стороны кажется, что ты сдерживал им войско пуэрториканских бандитов! — возмущается Хосок. — Я же тебе в прошлый раз новый купил!       И устремляется с дастером наперевес в гостиную, где принимается избавляться от пыли. — Ты собираешься здесь прибраться? — Седжин наблюдает за его действиями от входной двери. — Всегда так делает, когда приходит ко мне в гости, — лыбится макнэ, перетаскивая из спальни ворох грязного белья в ванную и засовывая его в стиралку. — И что бы я без него делал… — Сам бы убирался или однажды мы нашли бы тебя погребенным под слоем вековой пыли, — ворчит Хосок, хватаясь за швабру. — Где твой Чимчим? — Под шкафом в ванной посмотри. Кажется, он пищал оттуда недавно… — А Чимчим — это… — Седжин уже просто не может сдерживаться и начинает тихо хихикать. — Ты назвал робот-пылесос Чимчимом? — Не спрашивай, почему! — шипит Хосок, становясь на коленки и извлекая из-под шкафа разряженный в ноль пылесос. — Я слышу голос Чимина на лестничной площадке, он может услышать ответ… — Потому что он… — начинает Чонгук, ехидно ухмыляясь, — пищит и… — Я не маленький! — орет Чимин от двери, входя сам и втаскивая за собой Намджуна. — Я, между прочим, подрос на полтора сантиметра! Привет, хен! Прости, пробки! — Виделись, — буркает лидер Седжину, с которым они, и правда, виделись сегодня утром в агентстве, и проскальзывает походкой зомби на кухню к кофемашине. — Мне срочно нужна энергия. где мой кофейный пауэрбанк? — Вот я так и знал, что мы придем, а здесь ни еды, ни выпивки, — бурчит Юнги, протискиваясь в квартиру мимо Седжина. — Хотя, нет, выпивка, кажется, есть…       Бутылка виски, принесенная Седжином, немного примиряет маэстро с этой мрачной действительностью. — Боже, макнэ, у тебя на окнах появились шторы? — верещит Чимин из комнаты. — А что случилось? Снегопада, вроде, не было… — Мама приезжала, — ржет Чонгук, отхлебывая у Юнги из бокала виски. — Вчера. Оказывается, они у меня и раньше были, я просто не видел… — Вот правду пишут арми, тебе, мелкий, надо было родиться королем, — глубокомысленно изрекает Юнги. — Думаешь? — приосанивается макнэ. — Сто процентов, — кивает Юнги, ехидно прищуриваясь. — Ты вообще не в состоянии сам себя обслуживать, тебе армия прислуги нужна. — Ты вообще в своей квартире хоть где-то, кроме кухни и комнаты с барабанной установкой, бываешь? — хмурится Намджун. — В туалете еще бываю, — кивает Чонгук. — А где Джинни-хен? А где Тэ? — Тэ — в рабстве, — сообщает Тэ, входя в квартиру и втаскивая за собой две упаковки с пивом. — У Джинни-хена. И этот вопрос требует обсуждения, между прочим. — Вот уйдет хен в армию, скучать еще будешь, — смеется Джин. — Подумаешь, заставили пиво из машины донести. Не мне же, твоему престарелому хену, такие тяжести на себе таскать? Пожалей хена!       И элегантным жестом вручает Седжину коробку крупного зеленого винограда. — А меня, значит, не жалко? — вопит Тэхен, но тащит пиво в кухню и аккуратно складывает на полки холодильника. — А почему в квартире не пахнет едой?       Все замирают при этом вопросе. — Действительно, — первым отмирает Сокджин. — Почему? — Потому что еды тут нет, — вздыхает Седжин. — Потому что нашу переписку в чате про доставку Чонгукки, оказывается, не читал. Сейчас посмотрим, что там можно заказать. Конечно, надо было заранее, а теперь придется ждать как минимум час… — Ну пиздец теперь, — возмущается Юнги и наливает себе еще одну порцию виски. — А мне врачи запретили пить алкоголь на голодный желудок. Ты будешь виноват в моей смерти, макнэ, имей в виду. — Может, просто пойдем все куда-нибудь, посидим… — на виноватой моське Чонгука вспыхивает последняя надежда, — Я имею в виду, в ресторанчик…. Тут есть один… недалеко… — У тебя под подъездом, если что, стоит толпа с камерами и фотовспышками, — сообщает Тэхен. — Они за мной таскаются с утра, и вот сюда тоже притащились. Я поэтому с хеном и приехал — для прикрытия. Им же все равно, с кем меня выслеживать — с Дженни или с тобой, Гукки. Так что ресторан отменяется. — Ладно, — Седжин снова разувается и возвращается в комнату, усаживаясь на низенький диван. — Сейчас.       Он достает телефон и набирает номер. — Милая, — говорит он в трубку через секунду. — У нас тут «План Б». — Вот каждый раз! Каждый раз такое! — сокрушается лидер. — Когда мы начинали эту традицию, то клялись, что будем сами организовывать ужин для нашего менеджера-хена раз в месяц в благодарность за все те годы, что он заботился о нас. А теперь что получается? В прошлый раз ему пришлось у Тэхена слушать джаз при свечах, пока звуки голода из наших животов не начали перекрывать собой музыку, в позапрошлый раз у Чимина… — Я просто из аэропорта доехать не успел, я не виноват! — тихо напоминает Чимин. — Ох, ну ладно вам, — смеется Седжин. — Мне приятно позаботиться о вас. Снова.       Все разом затихают. — Честно сказать, — добавляет Седжин, оборачиваясь к лидеру и мягко похлопывая его по плечу, — я даже скучаю… Может, даже ревную немного вас всех к вашей новой жизни: слишком дорого для меня то время, когда вы… были такими беспомощными… — Некоторые — и остались, — провозглашает Хосок, притаскивая из спальни настольную лампу с треснутым абажуром. — Как ты умудрился разбить его, Гукки? Он же пластиковый? — Я на него упал, — улыбается малой. — С потолка. — И я даже не будут спрашивать, что ты делал на потолке. Оставим эту загадку твоим будущим биографам.       Звонок в дверь заставляет всех вздрогнуть. — Ну иди, открывай, хозяин, — кивает в сторону входной двери Седжин. Чонгук стартует, и через секунду доносится его счастливый вопль: — Нуна! Привет!       Нуна появляется в кухне в сопровождении троих крепких молодых людей в униформе курьерской службы и десятка тщательно упакованных пластиковых термопакетов. — Итак, — улыбается она. — Все в сборе? — Ага! — хором отвечает толпа. — Ну и отлично, — нуна кивает, мягко трогает менеджера за плечо, приглашая помочь, и на столе, пока Чонгук провожает ребят-курьеров, появляются миски, кастрюльки, контейнеры и коробки, от которых вкусный запах домашней еды растекается сразу во все уголки квартиры Чонгука. — А блины? — Тэхен засовывает любопытный нос в ближайший к нему пакет, — блины ты принесла? Как те, что в прошлый раз были, с мяском? — А как же! — нуна протягивает ему сверток. — Как я могла забыть? — А курочка? Курочка жареная есть? — суетится вокруг стола Чимин. — Все есть, — смеется Седжин. — Нуна вас всех не первый день знает… — Мы еще ни разу не справились с организацией нашего традиционного ужина без помощи нуны, — качает головой Намджун. — Это становится хорошей традицией. — Вот пусть ей и остается, — кивает нуна. — Мне в радость снова увидеться с вами и накормить вас нормальной домашней едой. И, кстати, Чонгукки, я купила для тебя несколько кастрюль, форму для духовки и сковородку. Постарайся все-таки выключать плиту после того, как блюдо готово, хорошо? — Нуна, откуда ты… — бормочет Чонгук, впервые за вечер краснея. — Нуна, повторюсь, вас не первый день знает… — приобнимает его за плечи Седжин. — Думаю, в следующий раз мы избавим нуну от хлопот, — важно провозглашает Намджун. — В октябре собираемся у меня, и я намерен приготовить ужин самостоятельно. Я посмотрел несколько уроков приготовления пулькоги на навере и… — Нуна, — перебивает лидера Тэхен. — Ты в следующий раз, в октябре, тоже блины не забудь, ладно? — Ага, и курочку жареную, ладно? — поддакивает Чимин. — Вы, что, думаете, я не смогу справиться с приготовлением ужина? — возмущенно хлопает ресницами Намджун. — Я же говорю, я… — И кастрюльки тоже, наверное, купи, — вздыхает Хосок, обнимая Намджуна за шею. — И сковородку новую… раз уж у нас будут пулькоги… да, Джуни? Думаю, сковородок — даже парочку.