Записки инсайдера

      Следует сразу сказать, что выражение «без палева» не имеет никакого отношения к бантанятам, потому что все, что они делают, чаще всего, — это палят сами и абсолютно полностью. Ну не могут эти губы, взгляды и щеки удержать в себе смех, если кто-то другой или сами они что-то где-то накосячили, особенно если на сцене.       Обычно в артистической среде косяки онлайн для большинства зрителей незаметны: иногда потому, что просто никто не знает, кроме самих артистов, как было задумано, иногда потому что харизма и мощная энергетика сбивает с ног, поэтому сразу косяков просто не замечаешь. Но по реакции тех, кто стоит на сцене, можно моменты косяков отследить.       У BTS ничего и отслеживать не надо: кто-то упал, не туда встал, не с той ноги пошел, не ту строчку запел — остальные реагируют «без палева» взрывами дикого хохота. Но даже когда стараются (особенно на серьезных выступлениях) удержать-таки покерфейс, все равно можно по мелким приметам понять, что кто-то сейчас в чем-то жутко накосячил.       Старший хен реагирует зловещей издевательской улыбкой, в которой, тем не менее, содержится убийственная доза материнской заботы и ласки. Перевести с бантаньего на общечеловеческий можно примерно так: «Когда, Пак Чимин, старший хен говорит тебе в гримерке, что штанины нужно подшить, то это он не развлекается, а имеет в виду, что на сцене в этих туфлях с длинными носками как у Маленького Мука ты можешь запутаться сам в себе, кувыркнуться и проборонить задницей половину сцены… Как, собственно, почти и вышло в итоге…».       Мин Юнги относится к косякам коллег более философски, но косяки, к примеру, звукооператоров, встречает взглядом, полным угрозы, при этом на его лице медленно растягивается кровожадная улыбка. Потому что человек старался, трудился, песни сочинял, а тут кое-кто рукожопый не мог вовремя аранжировку вывести на нужный уровень, и в итоге кода прозвучала где-то на задворках сознания, а должна была прозвучать в колонках полноформатно. Такого Мин Юнги не прощает. Поэтому, если такие косяки имеют место быть, он сначала идет разбираться, почему так вышло, находит виновного, а потом уж идет рамсить в полную силу, чаще всего, с истериками. Главное в такие моменты вовремя сунуть ему в руки стакан с виски, а то он может под горячую руку и больное плечо половину гримерки разнести. Поэтому звукооператоры после таких случаев протискиваются за кулисы бочком, с бутылкой виски в кармане и крайне виноватым выражением лица. Лучше, конечно, слезу еще пустить, тогда Его Маэстровое Величество, возможно, смилостивится. Но это не точно.       Чон Хосок бурно реагирует на ошибки в хоряге. Бурнее всего — на свои собственные. Над ошибками других, непосредственно в момент косяка, он чаще всего ржет, но знающие люди (остальные шестеро причастных) поговаривают, что ржет он исключительно от предвкушения того, как потом будет расправляться с виновными за кулисами. Расправа бывает жесткой, горькой, синяков не оставляет, если не считать кровоподтеков на самомнении тех, кто посмел напутать с шагами или своей позицией на сцене. Израненное ЧСВ после такого долго заживает, иногда раны рецидивируют и отдаются фантомными болями еще пару месяцев или даже лет.       Спросите Тэхена — он однажды перепутал движения и попытался слабо улыбнуться, мол, ничего же, незаметно же? Ага, незаметно. У Хосока на такие моменты взгляд заточен как у ястреба в разгар охоты: ни мышь не проскочит, ни мембер… Разборки, которые наводил после того выступления Хосок в гримерке, были единогласно внесены в реестр легендарных бантаноскандалов, учиненных одним человеком единолично и продлившихся не одни сутки.       Из самых известных высказываний заслуженного Солнышко бантанодурдома и Бога хореографии по совместительству история донесла до нас: «…надо о хоряге думать, а не о хуях и пряниках…», «я макнэ в следующий раз перед выступлением рот заклею, чтобы он тебе всякую хуету не шептал на сцене и не отвлекал от дела…» и «…лидер мог бы вытащить язык из задницы и провести воспитательную работу, тебе не просто так группу доверили…».       Хосок тогда в гневе был страшен, возможно, именно поэтому Тэхен с той поры старался в хореографии не косячить, а каждую новую постановку заучивал настолько досконально, что вошел в историю бантанодурдома как мембер, который «лучше всех запоминает хореографию, ночью разбуди — протанцует». Как будто у него выбор был…       Сам лидер на косяки, как правило, не реагирует. В основном, потому что он их просто не замечает. Поэтому после концерта ему остальные с удовольствием рассказывают, где кто накосячил и, что характерно, где накосячил лично он. Потому что своих косяков он не замечает особенно тщательно, и после каждого концерта для Намджуна открывается дивный новый мир в стиле: «Да? Я так сделал? А как надо была? А-а-а…».       Интересно, что лидера после выступлений никто как-то особо и не отчитывает за косяки. А смысл? Скажите спасибо, что он вообще из-за кулис до сцены дошел, а не оказался к началу концерта в какой-нибудь картинной галерее, с него станется. Один раз вообще чуть к выходу на Fake love не опоздал: где-то с техничкой концертного зала языками зацепились: пока обсудили название фикуса в фойе, пока помог фиалки в горшках полить, пока поумничал на предмет ухода за карликовыми секвойями… — тут уже концерт начался, уже его ищут по коридорам с собаками и полицией, а лидер с бабулькой возле туалетов беседует…       Пак Чимин — понятно, тот над чужими косяками ржет, над своими — плачет и собирается завершать карьеру как тотально опозорившийся перед мировой общественностью. Если бы он знал, что после каждое его падения на сцене арми хватаются за корвалол, а после каждого неправильного движения — за носовые платки, чтобы всплакнуть от умиления, он бы, конечно, так бурно не реагировал. Но он, видимо, не знает, поэтому всякий раз после того, как какую-то ноту не достал, в каком-то движении носок не дотянул, он скромненько проскальзывает в гримерку, садится на самый жёсткий диванчик (в порядке самонаказания, естественно) и начинает корить себя и извиняться перед всеми. Все уже и оборжали, и забыли, уже и угомонись, да? Нет! Он сначала ярко в деталях всем напоминает, а потом снова начинает слезу пускать. Поначалу утешали, потом привыкли. В итоге сейчас максимум, что может он услышать, так это юнгиной хрипотцой: «Ебать, ты косяпор, Чимини! Хорошо, что мы тебя сильно любим и такого, а то пришлось бы побить!» или звонким хосочьим: «Если ты сейчас же не заткнешься, я тебе в следующей хоряге вообще партию не выделю!». Затыкается сразу. Тут же улыбка до ушей, мол, я — всё, я вполне жизнерадостен, забыли значит забыли.       Тэхен, как уже упоминалось, практически не косячит. А если и косячит, то делает это с таким выражением лица, что все окружающие думают, что так и было задумано. Это и с одеждой прокатывает: забыл Тэхен домашние тапочки переобуть — в итоге все в аэропорту как нормальные люди, а наш инопланетянин — в меховых шлепках. Думаете, у кого-то хотя бы бровь дернулась? Ничего подобного! Потому что с Тэ вполне могло быть так и задумано.       Иногда, конечно, бывает что-то типа: «Бля, Тэ, ну пижама — это уже прям сильно перебор…». А с Тэ — как с гуся вода. Глазищи эти свои распахнет, улыбку пожалобнее нарисует, этим своим басом умилительно пропищит: «Хен-хе-хен, ну у меня будильник не сработал, я в самолете переоденусь, ладно?». И что с ним делать? Ладно… Потом еще выяснится, что он и чемодан с вещами дома забыл… приходится бегать по люксовым бутикам всякую ересь скупать. Вот так люди иконами стиля и становятся…       Зато, вот, кому косяки — буква «Ю», так это макнэге. Причем как чужие, так и свои собственные. Вышел, спел, станцевал, накосячил, тут же сам оборжал, тут же всем на сцене показал, если кто не заметил, как именно накосячил, потом толпой оборжали — всё, вопрос исчерпан. У тебя тут песня, вообще-то, в самом разгаре, а ты бегаешь по сцене хенам показываешь, как только что вместо микрофона в пластиковую бутылку пел… Молодец, возьми с полочки пирожок, но, может, мы всё-таки песню допоем? Раз начали?       Никто его потом не ругает за косяки. Возможно, потому что мелкий, жалко, глазища свои бембиобразные выкатит — и вот как его ругать? Возможно, потому что все остальное время, когда он не косячит, он делает всё так, что мир захлебывается от осязаемого совершенства.       Я тут думаю, слава богу, что без палева они не умеют, да? За косяками наблюдать гораздо интереснее. Потому что всё, что идеально — это картинка. А каждый косяк — это живые люди, которые за этим косяком стоят: дышат, смеются, смущаются, потирают синяки. Живые. Настоящие.       Так что, хорошо, что не без палева.