Солнце над Стоунхенджем

*** — Ты тут и ночуешь, что ли? Рон, постучав пару раз и не дожидаясь ответа, просунул голову в кабинет. — В исключительных случаях, — ответил Гарри, жестом приглашая его войти. На душе, хоть это и казалось почти невозможным, стало ещё поганее. Какая-то часть его надеялась, что Рон не успеет получить записку, с которой Гарри тянул до последнего, и разговор перенесётся на завтра. Но Рон именно сегодня решил задержаться на работе. — Закрой дверь, пожалуйста, — сказал Гарри. Улыбка Рона слегка померкла — не от самой просьбы, а от тона. Он сел, поёрзал, устраиваясь. — Выкладывай, — кивнул он, спокойный и дружелюбный. Старина Рон, верный, надёжный, знакомый вдоль и поперёк. Гарри вдруг показалось безумием то, о чем они собираются говорить. Что, если он просто ошибся? В нём встрепенулась надежда пополам с чувством вины. — Раз уж ты мой должник, по твоим словам… Давай сделаем так, Рон. Вместо похода в паб ты скажешь мне правду. Прямо сейчас. — Правду… ты о чём, Гарри? И хотя он усиленно делал удивлённый вид, Гарри было знакомо это его выражение лица. Так Рон обычно выглядел, когда пытался соврать. — Я о Малфое и о свитке, который ты ему подбросил. И, Мерлина ради, Рон, давай начистоту. Я и так на взводе. Рон долго молчал, барабаня пальцами по подлокотнику. Он упёрся взглядом в чернильницу, которая опять стояла косо, и лицо его медленно заливал некрасивый бордовый румянец. — Надо было сразу рассказать, — наконец со вздохом проговорил он. — Прости. Я… я собирался, правда. Как раз за тем ужином. Но Джордж сказал, что авроры ведут расследование, что к нему заходил Моллиган и расспрашивал. Я не думал, что всё зайдет так далеко. — А. Так ты, оказывается, о чём-то думал, — сказал Гарри медленно-медленно. Всякое трепетание в нём умерло. — Похвально. — Слушай, ну откуда мне было взять, что ты своих ребят впряжёшь из-за такой мелочи? — Рон, ты что, в самом деле решил, что меня только это волнует? Лишние часы работы моих сотрудников?! Как Гарри ни обещал себе, голос всё-таки взлетел сам собой. У Рона побледнела и растаяла улыбочка, которую он силился из себя выдавить. — Гарри… — Я уже четвертый десяток лет «Гарри»! Какого хера ты подверг опасности чужую жизнь? — Да какой опасности?! — тоже почти заорал Рон и даже приподнялся в кресле, всем телом дернувшись вперед. — Обычный розыгрыш, ничего этому хорьку бледному не сделалось. Ты же сам сказал. — Я соврал. Ему ещё как «сделалось». Малфой только чудом жив остался. — Да ладно, — поморщившись, но теперь не так уверенно сказал Рон. — Это же не темномагический артефакт был. Да похожие приколы даже у нас в магазине есть. — Что же ты оттуда его и не взял? — Ну… — он замялся, запустил пальцы в волосы и почесал в затылке. — Во «Вредилках» они совсем слабенькие, дети же в основном покупают. — А тебе, значит, хотелось чего посерьёзнее. — Просто интересно было опробовать новое заклинание. Я его в командировке узнал. Та ведьма в Альпах, она говорила, такой магией пользуются, чтобы, например, соседям насолить. Ерунда, одним словом. Гарри почувствовал, что мундир его душит. — Рон, ты в своём уме? Малфой тебе не какая-то чёртова домохозяйка, которая одними вингардиум левиоса да люмосами пользуется! Он, блядь, на магглов обливиэйты накладывает! А если бы это было первым заклинанием после прикосновения к свитку? У нас бы тут ходили толпы магглов с тотальной амнезией? — Он на аппарацию был зачарован, — пробурчал Рон. — Ещё лучше. И на что ты рассчитывал? — Просто хотел, чтобы его потрепало немного, — и только. Чего ты меня маньяком каким-то выставляешь? Выглядел Рон растерянным. Отвык видеть, как гнев Гарри направлен на него. И только потому, что отвык, решился сделать встречный выпад: — Ты вон на нём вообще неизвестное заклинание опробовал, но я же тебе мозги не клевал. Гарри понял, что вот-вот сорвётся. Он поднялся, жестом велел Рону оставаться на месте, когда тот дёрнулся следом. — Нам больше не шестнадцать, Рон. Малфой тебе не враг. И он точно не пытался наложить на тебя Круциатус. — Гарри почти совершал насилие над собой, чтобы говорить тихо. Кровь Малфоя расплывалась разводами на полу школьного туалета. Крошечными чёрными озерцами в неосвещённом коридоре. — Хочешь ещё повспоминать детство? Рон, уже явно жалея, что полез в топкие болота прошлого, угрюмо мотнул головой. — Если бы не потрясающая удача Малфоя, мы бы сейчас расследовали убийство. И я с тобой разговаривал бы не в своём кабинете, а в допросной. Эта твоя «ерунда» протащила его сквозь щиты Хогвартса и Министерства. Сам прикинь, каково. — Это он тебе наплёл, когда прибежал жаловаться? — Это я своими глазами видел! — Голос Гарри, словно сорвавшись с трамплина, взметнулся к самому потолку, зачарованные шарики света тревожно замерцали, реагируя на всплеск магии. — Кто, по-твоему, его нашёл и прервал действие заклятья?! Тебе и в голову не пришло поинтересоваться, чем всё кончилось, да?! — Ты? Я не… мне не говорили. — А никто и не знает. Да это, в общем, неважно. — Но… но обошлось же, — почти шёпотом проговорил Рон, следя за ним исподлобья. Гарри мерил кабинет шагами, сцепив руки за спиной, сжимая и разжимая кулаки. — Зачем, Рон? Неужели из-за паршивых букетов? — А ты откуда?.. — Сейчас я задаю вопросы, — перебил Гарри. Он часто произносил эту фразу, каждый раз в такие моменты перед ним сидели задержанные: бледные, трясущиеся от страха криминальные новички или самодовольные ублюдки, которым преступать закон не впервой, но никогда Гарри и представить себе не мог, что в этой череде окажется Рон. Тот, насупившись, молчал с минуту. Видно было, как ему хочется огрызнуться на обвинения, но он хорошо понимал, что находится не в том положении. — Не только, — отрывисто бросил он. — Просто с Лейхи он меня вывел из себя. Не получал он совы, как же. Только и ждал повода мне нагадить. Сколько бы он из себя ни корчил паиньку, внутри так и остался сволочью. Мы как-то столкнулись с ним у архива, так он меня таким взглядом окинул… как будто навозная куча сама под ноги бросилась. — Взгляд. Да если бы я, Рон, реагировал на каждый косой взгляд в мою сторону, тут уже пол-Министерства полегло бы. — Здесь не то. Ты не понимаешь, потому что к тебе у Малфоя всегда было другое отношение. — Да неужели? Не припомню, чтобы в школе он обо мне хоть слово доброе сказал. — Он, может, и не говорил, но он злился на тебя. А злятся обычно на тех, кто имеет значение. Кто важен. Малфой из кожи вон лез, чтобы тебя достать, настолько ты его бесил. Или это просто зависть была, не знаю. Я же… я для него хуже грязи был. Двадцать лет, ага. Мир, равенство и прочая хрень. Но некоторые вещи не меняются, Гарри. Он с упрямым видом уставился на сцепленные в замок пальцы. Гарри смотрел на него со странной смесью сочувствия и раздражения, которое было в шаге от того, чтобы переплавиться в злость. — И на чужой дурацкий снобизм ты нашёл достойный ответ. Магию альпийских ведьм. Потрясающе, ничего не скажешь. — А почему ты вообще решил, что это я? — запоздало спохватился Рон. Вопрос, с которого начинало большинство подозреваемых, отошёл у него на задний план. Само обвинение из уст Гарри было куда весомее. — Один друг подсказал идею. Домашние эльфы. Неплохо. Сразу сообразил использовать её? — И вот я опять хитроумный маньяк в твоём изложении, — нахмурился Рон. — Очень удобно, — самому себе кивнул Гарри. — Эльф семьи Уизли, молодая и неопытная. Послушалась брата хозяина без лишних вопросов, я прав? Рон молчал, но его ответы тут и не требовались. — Магия домашних эльфов позволяет им легко перемещаться даже сквозь антиаппарационные чары. А молодых домовиков часто вообще не отследить. Попросил её оставить безобидный свиток в кабинете министерского работника. На неё свиток не подействовал, конечно. И принципу заботы о людях такой приказ не противоречил. Всё чисто. Я почти готов аплодировать, Рон. — От твоего сарказма у меня сейчас яйца внутрь втянутся. — Кончай паясничать, — рявкнул Гарри. — Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? — Сам сказал, всё с Малфоем обошлось. И вообще, дурацкая была идея, признаю. Я… я, когда свиток отдавал… погорячился, короче. Гарри перевёл это для себя как «принял горячительного». Было похоже на правду. Опрокинув пару вечерних бокальчиков, Рон с большей степенью вероятности мог решиться на идиотский план. Особенно если огневиски знатно подогрел и разбередил старые школьные обиды, которые тут же соединились с обидами новыми, реальными или мнимыми. — Но всё в итоге хорошо, и я обещаю серьёзно подумать над тем, что сделал. Обещает он, надо же. Гарри снова, как наяву, услышал смешок Малфоя, понимающий и жалкий, и тишину после. Может быть, некоторые вещи остались неизменны. Но и выученных уроков у каждого хватало. Рону предстояло усвоить ещё один. Гарри — тоже. — Вот тут ты очень прав, — спокойно сказал он и вернулся в своё кресло. — Возможность подумать у тебя появится. И время. Пока будешь отбывать дисциплинарное наказание с ограничением магии. Эффект превзошёл его ожидания. Мгновение казалось, что на Рона наложили Петрификус Тоталус, его точно парализовало пониманием, что разговор закончится не так, как он предполагал. Что Гарри вызвал его сюда не просто пожурить и отпустить домой на семейный ужин. — Чт… Гарри, да ты чего? Голос Рона просел на октаву, веснушки выцвели на фоне зарева, полыхавшего во всё лицо, до самой линии роста волос. — Ты чего? Из-за… из-за хорька грёбаного мне карьеру решил в унитаз спустить? — Почему сразу в унитаз? Широко афишировать это не будут, а если кто и узнает… ну, полагаю, многие поддержат твои методы воспитания грубиянов с дерзкими взглядами. Возьмёшь на период изъятия палочки отпуск. Рон наконец вскочил, навис над Гарри, упираясь руками в стол. — Какой, нахер, отпуск?! — Полагаю, трёхнедельный. И сядь, — велел Гарри, — пока он не превратился в месячный. Рон мгновение сверлил его неверящим взглядом, потом рухнул в кресло, будто его ноги не держали. — Ты серьёзно? Вот так вот со мной… с Гермионой… и из-за кого? — Хорошо, что ты хотя бы сейчас вспомнил о жене. Гарри прикоснулся палочкой к своему значку, произнёс заклинание и добавил «Моллиган». Этим способом вызова подчинённых он пользовался редко из-за неприятных ассоциаций с Волдемортом и его прихлебателями, но так было быстрее всего. Дежурство Моллигана закончилось, он ушёл около часа назад, и прямо сейчас его значок отозвался на вызов начальника вибрацией. Рон наблюдал за действиями Гарри с жёсткой складкой, залёгшей в углах рта и делавшей его старше своих лет. Чтобы добраться до кабинета начальника, Моллигану потребовалось минуты три. Наверное, воспользовался камином Аврората. Невозмутимое лицо с ястребиным профилем хранило обычную бледность. Высокую сухощавую фигуру укутывала рабочая мантия. Даже в ней Моллиган больше смахивал на какого-нибудь клерка, что не мешало ему быть одним из лучших авроров с завидными показателями раскрываемости. — Добрый вечер, сэр, — произнес он низким, приятным и до странного не идущим ему голосом, притворяя за собой дверь. — Какие будут указания? — Извини, что выдернул тебя. Это не займёт много времени. Насчёт дела Малфоя. Голова Моллигана чуть склонилась набок, обозначая заинтересованность. Он никак не комментировал результаты своего расследования, а точнее, их отсутствие, но Гарри догадывался, что Моллигана нервирует такое положение вещей. — Мистер Уизли хочет сделать заявление. — А если не хочет? — набычившись, спросил Рон. Он впервые раскрыл рот после того, как Гарри воспользовался заклинанием вызова. Даже не стал дальше спорить от потрясения. — Тогда, возможно, его мотивируют показания домового эльфа Билла и Флёр? — отозвался Гарри, спокойно отвечая на его взгляд. — Не надо, Рон. Не усложняй всё. — Да где уж мне. Это вы у нас мастер сложностей, мистер Поттер, — буркнул Рон, но артачиться больше не стал. Поднялся и тяжелой поступью направился к дверям. — Моллиган, — позвал Гарри как можно суше, вытравливая из тона возможные просящие ноты. Тот обернулся, в матовом взгляде нельзя было прочесть ни единой эмоции. — Мы побеседуем в малой комнате для совещаний, — сказал он. Рон вышел не оглядываясь. — Протокол сразу же направлю вам, а после — с вашей резолюцией по предлагаемой мере взыскания — в канцелярию Визенгамота для ускоренного заочного рассмотрения. Всё верно, сэр? — Да. Спасибо. Моллиган, слегка кивнув, покинул кабинет вслед за Роном. Гарри слепо глядел в закрывшуюся дверь. Пальцы машинально обводили шрамы на руке. Что ж, вот он и завёл дело на лучшего друга и члена семьи. Браво, Поттер. Внутренний голос до ужаса напоминал кого-то. Кое-кого. *** Утром Гарри впервые за несколько лет чуть не опоздал на работу. Вечер накануне завершился грандиозной ссорой с Джинни, которой он не мог не рассказать о неприятностях Рона. Злой, уставший, со взвинченными до предела нервами, Гарри отправился ночевать в гостевую спальню. Он только под утро забылся тяжёлым, душным сном и, конечно, проспал, потому что о будильнике просто забыл. В офисе было полно народу, когда он появился, — и тут же атмосфера неуловимо изменилась. Не то чтобы стало тихо, просто все разговоры вдруг зазвучали приглушённо, точно в уши попала вода. Гарри остановился в центре кабинета, обвёл подчинённых взглядом. И вот теперь правда повисло молчание. — Кто-нибудь желает высказаться? — спросил Гарри спокойно и громко. Ясно ведь: уже знают. Интересно только, откуда. Моллиган трепаться не стал бы. А мнения наверняка разделились. Отвечать никто не спешил. Старик Уоррен пригладил пышные седые усы, Робертс с беззвучным вздохом откинулся на спинку стула, не выпуская из рук свежий номер «Пророка», кое-кто решил на всякий случай прикинуться каменными горгульями и ни единым жестом не провоцировать шефа. Хотя горгульева достоверность пошла низлу под хвост, когда в полной тишине со стола Джона Фостера посыпался ворох папок с делами. Фостер жалобно мяукнул что-то среднее между извинением и ругательством — и кинулся заново выстраивать бумажную башню. — А есть повод, сэр? Что-то необычное стряслось? Льюис вынырнул сбоку, как всегда свежий, подтянутый, выражение доброжелательной сосредоточенности в тёмных глазах. Гарри подумал, что рад его видеть, — и это первое, чему он порадовался со вчерашнего дня. — Нет. Всё в соответствии с законом. — Отрадно слышать, сэр. Я оставил у вас на столе отчёты, как вы просили. — Спасибо, Райан. Льюис оторопело моргнул, но тут же склонил голову в коротком кивке. Кажется, так он ещё и спрятал мелькнувшую на губах улыбку. Остальные наконец отмерли, скопившееся напряжение уходило из жестов, из поз и даже, кажется, из самого воздуха. Они могут не понимать решение начальника взяться за собственного родственника и ближайшего друга, могут даже осуждать его, но послание Гарри они услышали. Правила едины для всех. Так должно быть, и так будет впредь. Гарри сделал пару шагов, а потом резко, самому себе удивившись, свернул по направлению к плохо освещённому коридорчику. На выходе из хранилища улик его едва не снесла с ног Оуэн, увлечённо рывшаяся в ветхом фотоальбоме. Они разминулись в последний момент. Девушка робко улыбнулась ему и отскочила в сторону, пропуская. Гарри вошёл в прохладное, пахнущее пылью, пронизанное магией помещение. Зачарованные сферы ударили по глазам слепящим светом. Голова немедленно отозвалась ноющей болью: вспомнить вчера про снадобье на ночь у него, разумеется, не было ни единого шанса. Бессонница хорошему самочувствию тоже отнюдь не поспособствовала. Гарри огляделся рассеянно и только сейчас подумал, что понятия не имеет, зачем он здесь. А через секунду честно самому себе признался, что ещё как имеет. — Младший аврор Льюис, архив закрытых дел за текущий месяц, — произнес он. Опознающие и поисковые чары холодной щекоткой прошлись по коже, нужные Гарри полки обозначились голубым свечением. Чаши думосбора он не увидел. Несмотря на упростившуюся технологию создания, они оставались редкостью, на весь Аврорат был только один думосбор. Видимо, кто-то взял его для работы. А вот флакон с плывущей в нём серебристой субстанцией оказался на месте, уложенный в небольшую коробку. Он невинно пристроился между потрёпанного вида книгой и связкой самопишущих перьев. Перья, насколько Гарри помнил, зачаровал некий незадачливый любитель розыгрышей. До авроров эта история не добралась бы, только вот одно перо попалось кое-кому из министерского руководства и устроило в его бумагах кавардак с активным употреблением нецензурной лексики. В результате — скандал, требование крайних мер пресечения и пучок изъятых перьев в аврорском хранилище улик. Такого рода вещи надолго здесь не задерживались, и без них места было маловато. Пара месяцев — и утилизация. С воспоминаниями дела обстояли иначе. Даже подделки, состряпанные для развлечения, редко уничтожали. Они, как никому не нужные пророчества в Отделе тайн, десятилетиями могли пылиться в архиве. Текучая дымная жидкость свивалась в спирали, пряча в себе образы. Чужую страсть, чужие хриплые вздохи. То, что Гарри успел увидеть — и что осталось неизвестным. Продолжение, просочившееся в липкое предрассветное забытьё, спрятавшееся между тяжелыми ударами сердца, до восторга и ужаса. Всё это лишнее, лживое. Всё это. От мысли, что флакон останется здесь на долгие годы и попадется однажды кому-нибудь на глаза, Гарри стало не по себе. Он медлил с полминуты, прежде чем его пальцы сомкнулись на прохладном стекле. — Изъятие, — бросил он вполголоса, будто стыдясь самого себя. Хотя с чего бы? Он же не для того забирает, чтобы посмотреть. У него и думосбора-то собственного нет. Факт изъятия улики автоматически зафиксировался в журнале хранилища. Просматривать записи могли только авроры, обладающие необходимыми полномочиями, и начальник Аврората. Конечно, оставалась вероятность, что пропажу обнаружит Льюис, но прямо сейчас Гарри было наплевать. Флакон юркнул в карман, будто беглец. Гарри не собирался спрашивать себя, почему бы прямо на месте не уничтожить фальшивое воспоминание, раз уж дело закрыто. И он не спрашивал.