Дорогой дневник...

14 апреля 2017г. Здравствуй. Да, я несколько дней ничего не рассказывал. Просто ничего не происходило. Почему же решил написать сегодня? Да, ты прав, кое-что произошло. Этой ночью мне опять приснился тот сон. А, ты ведь не знаешь… Хорошо, я расскажу тебе. Тебе ведь давно не терпится узнать, почему я вынужден был ходить к психологу. Нет, это не из–за развода родителей, я не настолько эгоист. Что ж, начнём… Когда–то у меня был друг. Года два назад к нам в класс перевёлся новенький. Я не буду тебе описывать его внешность или что–либо личное. Только поверхностно. Он был слаб физически, и слишком, непростительно слишком, добрым, поэтому сразу стал причиной насмешек и издевательств. Тогда и я был другим, не все люди вызывали у меня отвращение. Этот парень… он… вызывал у меня жалость. Нет, всё не так. Ложь. Это была не жалость, он мне нравился. Он был эмоциональным, никогда не скрывал своих чувств. Так глупо. Всегда прощал обидчиков. И… Он принял меня. Со всеми моими недостатками и изъянами. Я защищал его, а он просто давал мне веру. Веру в этот мир, в людей. Не давал погрязнуть в апатии. Он всегда знал, чего хочет. Он ещё с начальных классов решил, что станет фотографом. Его снимки и правда были великолепны. В них был смысл. В них была жизнь. Мы проучились вместе год. Один учебный год. А потом мы решили отпраздновать начало каникул и договорились встретиться в кафе. Я ждал. Я его долго, очень долго ждал. Я ненавижу ждать. Спустя час я всё–таки сам пошёл к нему. А потом начался снег. Белый, пушистый, он выглядел таким мягким. Он был таким тёплым… Но, черт возьми, какой снег в конце марта?! Подробностей мне никто не рассказывал, но, говорят, это был поджог. Выжил только его отец, который в это время был на работе. Что с ним было дальше, и как устроилась его жизнь я не знаю, да и знать не хочу. Единственное, что могу сказать – он уехал из города сразу после похорон. Знаешь, мой друг всегда говорил, что боль не касается невиновных. Страдают лишь те, кто заслужил страдать. Какой бред. Немыслимый, невозможный бред. Он не заслужил всего этого. Он должен был жить. У него была мечта, у него была семья, у него была девушка, у него был я… Да, кстати, его девушка несколько позже покончила с собой. Вскрыла вены. Кажется, её звали Ячи. Не так важно. Я тогда тоже хотел совершить суицид. Но не смог. Он умер, и вместе с ним из моей жизни ушёл смысл. Он был моей верой, и его не стало. Безразличие и замкнутость заняли своё законное место. Я стал таким, какой есть сейчас. Люди… Они мне опротивели. Бессмысленно. Всё бессмысленно. Общение с ними в особенности. У меня есть ты, зачем мне что-то еще? Так я оградился от всех. От знакомых, от родителей, от брата… Поэтому меня и записали к психологу. Вот так. Иногда я вижу во снах тот день. И этот снег… нет, этот пепел заставляет меня вновь всё вспомнить. Вспомнить, что когда-то у меня был друг. Когда-то я мог чувствовать. Когда-то я был счастлив. И что я имею сейчас? Кучу воспоминаний, очертания которых день ото дня меркнут. Две фотографии с ним и его девушкой, которые он сам когда–то сделал и подарил мне. На них мы все улыбаемся… Его улыбка такая беззаботная. Он верит, что завтра настанет, что всё будет хорошо, что наши мечты сбудутся, что когда–нибудь он женится на Ячи, а я буду шафером на их свадьбе. Ну и, конечно, самым настоящим доказательством убогости этой реальности является небольшое надгробие с таким аккуратным и чётким «Ямагучи Тадаши».