Глашатай её воскресения

— Кофе? — Джокер возник в дверях отсека ИИ, держа в руках две дымящиеся кружки. Он не заметил, как угощение доктора Родригез бодрящим напитком по утрам стало его личной традицией. — Благодарю, — ответила она и кивнула на свободный угол ящика, служившего ей столом. — Поставьте сюда, пожалуйста. — Я вижу, что вон на том мониторе стало гораздо больше зеленого, чем красного, — заметил Джокер, рассматривая экран диагностической панели. — Может, у вас, конечно, это значит что-то другое, но на моих мониторах красное означает «задница», а зеленое — «все окей». — Это общепринятая кодировка, мистер Моро, — улыбнулась Родригез. — Красный свет, зеленый свет, знаете эту историю? — Кажется, я где-то о таком слышал, — Джокер изобразил на лице судорожную попытку что-то вспомнить. — А! Точно! Ну, конечно же, я забыл — ведь в космосе нет светофоров. — Но вы все-таки угадали верно, — ответила Родригез. — Почти все повреждения удалось устранить. Мне предстоит заменить еще несколько базовых узлов данных — и дело останется совсем за малым. — Прошло чуть больше пары недель, — хмыкнул Джокер, опираясь спиной на кромку открытой двери. — Если вы почти все вычистили за такое короткое время, тогда насколько же быстро вы его создали? — Во-первых, чинить — не строить, мистер Моро, — заметила Родригез, усаживаясь в пол-оборота. — Во-вторых, мы всего лишь дорабатывали уже имевшийся в нашем распоряжении проект ИИ. А в-третьих... Вы действительно считаете, что по окончании проекта у меня нигде не сохранился бэкап исходного состояния? — Вы — опасная женщина, доктор, — ухмыльнулся Джокер. — Что вам еще удалось слямзить из лаборатории? Личную переписку Призрака? Его фотографии из ночного клуба? Черт, мне даже интересно, любит ли он лапать стриптизерш-азари так же, как и все остальные мужики на свете! — Вы любите азари, мистер Моро? — Джокер мог поклясться, что ему не показалось — доктор Родригез кокетливо взмахнула темными ресницами, чуть склонив голову к плечу. — Все любят азари, — невозмутимо ответил он. — Слышал, кроганы предпочитают их хорошо прожаренными и с перечным соусом. Доктор Родригез дернула плечами и рассмеялась. Потом окинула Джокера серьезным взглядом и не менее серьезно спросила: — Скажите, мистер Моро. Что вы там прячете за пошлыми шутками и напускной бравадой? — Там? — Джокер с удивленным видом посмотрел на свой живот. — Я бы показал вам прямо сейчас, доктор, но Трейнор может войти в любой момент... Родригез вздохнула и снова повернулась к своим мониторам. — Спасибо за кофе, мистер Моро, — сказала она. — И за забавную утреннюю беседу. А теперь, полагаю, нам обоим есть чем заняться. Джокер озадаченно снял с головы кепку, зачем-то покрутил в руке и надел обратно. Что ж, заняться ему даже вроде как было чем — как раз подошло время очередной поверки. Но вместо этого он спросил: — Скажите, доктор Родригез, а вы верите в то, что ИИ может — со временем, конечно — начать испытывать чувства так же, как человек? Ну или как органическое существо, чтобы быть точнее. Хотя вам в «Цербере» наверное, все-таки ближе понятие «человек»? Черт, ну вы поняли, что я имел в виду... — Я поняла, — с расстановкой ответила доктор Родригез, и Джокера привычно передернуло. Когда доктор говорила серьезно и спокойно, она звучала в точности, как СУЗИ. — Это серьезный философский вопрос, мистер Моро. Мы знаем, что ИИ способны к самообучению. Я видела несколько ИИ с довольно длительными сроками функционирования, которые успели сформировать настолько сложные структуры данных, чтобы при необходимости выдавать реакции, очень похожие на человеческие эмоции. Но чувствуют ли они на самом деле... Я никак не могу отследить это техническими методами, понимаете? Например, врач может измерить вашу частоту пульса или, к примеру, оценить уровень адреналина в крови, а после того, как спросит о субъективных ощущениях в момент осмотра, может постановить, что вы испытываете стресс. Я же могу наблюдать лишь передачу электрического импульса от одного пучка данных к другому и оценивать, к примеру, его силу и скорость. На мой взгляд, для формирования утверждения о том, что ИИ способны развивать в себе умение чувствовать, этого недостаточно. — Я говорю не о измерении, доктор Родригез, хотя вам, видимо, привычнее оперировать сухими научными понятиями, — сказал Джокер. — Я говорю о том, во что верите лично вы. — Лично я? — Родригез обернулась и пристально посмотрела на Джокера. Он нервно дернул вбок сжатыми в нитку губами, чувствуя себя так, будто она была школьной учительницей, а он — учеником, задавшим на редкость неуместный вопрос. — Лично я считаю, что эмоции — материя, доступная только высокоразвитым органическим существам. ИИ могут имитировать проявления эмоций, подсматривая за тем, как делаем это мы, и выдавать их, скажем так, аналоги в нужный момент. Но это исключительно интеллектуальная задача, мистер Моро. Ситуация, оценка ситуации, поиск решения, реакция на нее... Что-то вроде брака по расчету, если хотите упрощений. Я ответила на ваш вопрос? — Ну... да. — Джокер потер пальцами переносицу. — Или нет. Вы говорите, что видели ИИ, которые «вроде как» проявляли эмоции, правильно? — Да, — доктор Родригез повернулась на стуле и, наклонившись, облокотилась на сложенные одна на другую ноги. — К чему вы клоните, мистер Моро? — Потому что я тоже видел, — выдавил Джокер. — Я о СУЗИ. Я не знаю, как вы сейчас это объясните, у вас наверняка найдется разумная теория, но она умела чувствовать! Она опекала нас, она заботилась о нас, она в какой-то момент модифицировала собственную программу таким образом, чтобы отказаться от первичной идеи самосохранения в пользу защиты «Нормандии» и экипажа даже ценой собственной... черт, давайте называть это жизнью, так проще! Что вы скажете на это, доктор Родригез? Последние слова он почти выкрикнул, и лишь в последний момент, осознав, что повышает голос, осекся и замолчал, надеясь, что не вызовет ответного раздражения. — Я скажу, что она всего лишь следовала принятой на вашем корабле доктрине взаимоотношений, — невозмутимо пожала плечами Родригез. — А вы трактовали ее поведение наиболее понятным вам способом — называя приобретенные ИИ модели взаимодействия и поведения «чувствами». Мы, люди — нам так проще. А то, что непонятно, всегда хочется сравнить с доподлинно известным, и приравнять одно к другому при выявлении большого процента совпадений. — То есть, ИИ вроде как не может любить, да? — спросил Джокер, чувствуя, как пересохло в горле. — В полном понимании этого слова — нет, — покачала головой Родригез. — Но может выдавать поведенческие реакции, схожие с человеческими проявлениями любви. Хотя это и не так плохо, — усмехнулась она. — Иные пары органиков не могут похвастаться, что в их настоящих и «эмоциональных» отношениях все обстоит таким же образом. Во всяком случае, ИИ всегда будет помнить, сколько кусочков сахара бросить в ваш чай. А почему вы вообще спрашиваете об этом, мистер Моро? — Да так... — пробормотал Джокер. — Нипочему. Он вылетел из медотсека, как ужаленный, и едва не врезался в угол коридора, следуя к лифту. Увернулся чудом, а потом, спрятавшись из виду за лифтовой шахтой, сполз на холодный пол и откинул голову на металлическую переборку. Конечно же, доктор была права. Все звучало логично, все звучало правильно. Но почему-то от сознания того, что это правда, легче не становилось. Пресловутая правда буровила его изнутри, будто пытаясь просверлить в солнечном сплетении дырку и выбраться на волю, чтобы сказать ему уже в лицо: «Ты — кретин, лейтенант Джефф Моро. И все, что было между вами, ты придумал и почувствовал сам. А она просто „имитировала привычные реакции“ настолько, насколько позволял биомиметический сплав гребаной платформы». — Черт, черт, черт, — выдохнул он через сжатые зубы, надеясь, что они не рассыпятся в пыль от давления. Он понял, что знал это всегда. Но как же прекрасно было себя обманывать... С трудом поднявшись на ноги, Джокер ткнул в панель лифта, спустился в БИЦ и, молча проследовав мимо озадаченной Трейнор, закрылся в кабине и провел остаток дня за механической штатной отладкой систем, стараясь переключить на этот нехитрый процесс как можно большее внимание. Когда в дверь нетерпеливо заскреблись, он бросил взгляд на часы и понял, что за целый день даже не прервался на обед. Да и захочется ли есть, когда у тебя выбивают из под ног привычный фундамент, по камешку, по одной плитке? — Джокер! — раздался из-за двери раздраженный голос Трейнор, почти полностью поглощенный звукоизоляцией. Джокер нехотя заставил двери открыться. — Мы с доктором Родригез были бы тебе признательны, если бы ты выпустил нас отсюда. — Джокер знал эту размеренную манеру говорить, свидетельствующую о том, что Трейнор в ярости. — Я стучусь уже четверть часа! Если хочешь сам сидеть тут дальше — сиди, а я предпочитаю вернуться домой! — Так точно, мэм, — лениво протянул Джокер и, погасив свое табло, поднялся с кресла. Он все еще отвечал за пропускной режим на «Нормандии» — командировка майора Аленко неожиданно затянулась. У выхода из шлюза он заверил своей сигнатурой то, что специалист Саманта Трейнор и доктор Моника Родригез («временный пропуск») покинули судно, а потом, дождавшись, когда они скроются за дверями дока, закрыл вход первичным код-ключом и медленно побрел на выход сам. Разговаривать ему ни с кем не хотелось. Купленная по дороге бутылка недорогого виски сделала свое дело — несмотря на дрянное расположение духа и мириады грустных мыслей, пробивающихся из глубины уставшего разума наружу, Джокер уснул почти мгновенно. Ему снилась Шепард, которая обнимала СУЗИ за плечи и говорила что-то вроде «Я тоже тебя люблю», а СУЗИ механически улыбалась, глядя куда-то в пространство. Наутро, традиционно впустив занятую проектом команду внутрь «Нормандии», он заперся в кабине, вывел на табло диаграммы мониторинга нескольких не слишком важных систем, надел наушники и сидел, всматриваясь в ползущие то вверх, то вниз кривые графиков. Джокер думал. Думал о том отрезке собственной жизни, который закончился в момент выплеска гребаного облака энергии из Горна. Думал о двух годах тоски и одиночества, впрочем, скрашенных воспоминаниями о том, как все было когда-то, когда все было хорошо. Его действительно успокаивали эти воспоминания. Пусть даже в то время они мотались по всей Галактике, пытаясь избежать встреч со Жнецами, и выполняли заведомо невыполнимые задачи, справиться с которыми почему-то могла только Шепард. Пусть им в затылок дышала война, пусть каждую секунду они помнили о том, как на Земле, за множество световых лет от них, горят и замолкают один за другим целые многомиллионные города. Это было тяжелое время. Страшное время. Время, озаренное надеждой и общим порывом справиться. Он тогда не сошел с ума только потому, что рядом была СУЗИ. И последующие два года на сыром жарком Сур-Кеше, наполненные вынужденным бездельем, он жил только этими воспоминаниями, потому что от идеи попробовать восстановить СУЗИ все отказались почти сразу. Во всяком случае пока, сказал тогда Кайден. Нет специалистов, которые согласятся помалкивать о том, что увидели. Нет кредитов на оплату услуг этих специалистов. Нет ни хрена. Обойдемся, дескать, и так. ИИ вообще не входит в обычную комплектацию судов Альянса — еще бы... Теперь, конечно, произошли подвижки. Чудом нашлась доктор Родригез, и вроде бы возьми и воскресни давно заброшенная на задворки надежда, но куда там... Чертов ее голос. Чертовы его собственные размышления, которые, как и положено размышлениям, до добра не довели. Идущая к черту ее экспертиза, которой она размазала его в лепешку прямо на полу душного отсека с блюбоксом. Конечно, доктор Родригез ни в чем не была виновата. Просто у нее оказался такой же точно голос. Просто она знает про ИИ гораздо больше него. Просто она невольно растоптала все то, что рождало в нем силы жить, не дав ничего взамен. «You know she left me, my baby left me. My baby even left me, never said a word...» — как ни в чем не бывало пел в наушниках один знаменитый певец далекого двадцатого века. — И ты бы заткнулся тоже, старик, — зло проворчал Джокер и принялся проматывать многосотенный список треков, пытаясь найти что-то менее... отвечающее духу момента. Но наушники выдали сигнал запроса внутренней связи, и Джокер нехотя переключился на нужный канал. — Джокер, это Трейнор, прием. — Ага, — ответил он. — Обедайте без меня. Я сожру свой ботинок, если что. — Да нет, я не за этим, — голос Трейнор взбудораженно звенел. — Спустись в медотсек. У нас... новости. Джокер понял, что несется на пределе собственных возможностей лишь тогда, когда почти упал на стенку возле лифта, переводя дыхание. «Хрен с ним, — подумал он. — Пусть это все „интеллектуальный процесс“ и брак по расчету. Я согласен. Мне плевать. Пусть только... пусть она вернется!» Трейнор нервно приплясывала за спиной у доктора Родригез, ломая пальцы. Когда Джокер вошел, она вцепилась ему в бицепс и возбужденно сообщила: — Доктор Родригез говорит, что все готово к тестовому пуску. — Э... — оторопело среагировал Джокер. — Все получилось? Он мечтал услышать спокойное и уверенное «да», он готов был поручиться, что подпрыгнет до потолка, даже если это будет стоить ему сломанной лодыжки. Но доктор Родригез осторожно произнесла: — В какой-то мере. Внутри у него что-то оборвалось. Чувствуя, как на спине выступает холодный пот, он переспросил: — В смысле? Доктор Родригез встала со стула, повернулась к ним лицом и оперлась руками на основание консоли блюбокса. Она взволнованно кусала губы, а глазами шарила где-то у них под ногами. — Как я уже говорила, — начала она, нервозно сжимая пальцами край стального блока, — внутренний массив данных серьезно пострадал. Мне удалось восстановить начальную структуру ядра данных, воспользовавшись файлами бэкапа, которые имелись у меня с момента первого пуска, но... к сожалению, почти вся сеть связей, которая была выстроена СУЗИ самостоятельно, утеряна. Мне пришлось исключить их из обучения. И удалить. — Удалить?! — взвыл Джокер. — Проклятье, что значит — удалить? Вы удалили все, что СУЗИ создала сама? — У меня был очень маленький выбор, мистер Моро, — ответила доктор Родригез, и Джокер увидел, как уголки ее губ мелко задрожали. — Либо вернуть ИИ в состояние, которое позволит, как и прежде, обеспечивать работу судна, либо, гонясь за идеей сохранить все, испортить даже основную часть. Новые связи, активизируясь, пытались уничтожить части алгоритмов в восстановленном с бэкапа ядре, как будто... — Она хотела стереть свое прошлое, — сказала Трейнор, обхватив себя руками. — Но ведь так и было! Базовую программу создал «Цербер», а потом СУЗИ отказалась от сотрудничества и видоизменила код. Черт... Похоже, нам придется иметь дело с версией СУЗИ от 2185 года? — В каком-то смысле — да, — тихо сказала Родригез. — Правда, я загрузила в нее файл исторических данных, в которых прописаны практически все события, которые произошли с «Нормандией» и ее командой за последние несколько лет. СУЗИ переработает их после инициализации в довольно короткие сроки, и, возможно, создаст новую структуру, максимально похожую на ту, что существовала до аварии. — Но не такую же точно, — с трудом произнес Джокер. Его горло сдавила невидимая рука, и, судя по всему, это была рука Джеймса Веги — дышать получалось с трудом. — Увы, — Родригез развела руками. — Чтобы СУЗИ вернулась в то самое, известное вам, состояние, она должна пройти ровно те же вехи, что уже прошла когда-то. — Понятно, — горько усмехнулся Джокер. — Нам нужно снова прыгнуть в ретранслятор «Омега-4», пару миллионов раз сбежать от Жнецов, вывести из комы Шепард и заставить Призрака восстать из могилы и вывести СУЗИ из себя настолько, чтобы она снова решилась саботировать свой исходный код. Проще пареной репы. Приступаем завтра... Вот дерьмо! — Я действительно сделала все, что смогла, — еще раз повторила Родригез срывающимся голосом и подняла взгляд на Джокера. В уголках распахнутых темно-карих глаз дрожали слезы. — Лейтенант Моро просто... взволнован, доктор, — Трейнор осторожно коснулась руки Родригез. — Не обращайте внимания. Сами понимаете, людям свойственно надеяться на идеальный исход. Родригез смазанно кивнула и, отведя глаза, сообщила: — Перед тем, как пригласить вас, я связалась с майором Аленко, и он разрешил попробовать провести тестовый пуск в текущем состоянии. — А, ну да, конечно, как же я забыл... — язвительно отозвался Джокер. — Теперь он тут за главного. Ну если командир так сказал, то кто я, мать вашу, такой, чтобы спорить? Черт с вами, включайте... — Я передаю сигнал в вашу кабину, мистер Моро, — отвернувшись, сказала Родригез и быстро застучала по клавишам. Было отчетливо видно, как вздрагивают ее плечи. — Начальные настройки лучше произвести сразу оттуда. Идите, я вас догоню. Лифт, казалось, ехал целую вечность. Джокер не раз слышал шутки Гарруса насчет медленных лифтов на Цитадели, но теперь мог поспорить, что лифт «Нормандии» иногда движется ничуть не быстрее. Наконец, добравшись до кабины, Джокер быстро провел рукой над панелью доступа, и когда двери разъехались, с замиранием сердца увидел картину из недавнего прошлого — его любимое пилотажное табло и знакомая голубая сфера, вибрировавшая по левую руку. Родригез, осторожно вывернувшись у него из-за спины, сосредоточенно провела над сферой своим омни-тулом. Весело засветившись, сфера произнесла: — Приветствую вас, доктор Моника Родригез. Система Усовершенствованного Защитного Интеллекта фрегата «Нормандия — SR2» готова к инициализации. Пожалуйста, произведите первичные настройки. Подтвердите дату и время. — Пятнадцатое октября две тысячи сто восемьдесят седьмого года по земному календарю, шестнадцать часов тридцать две минуты пополудни по местному времени, — сказала доктор Родригез, и Джокер невольно прижал пальцами ухо. Два одинаковых голоса, звучавшие один за другим, сводили его с ума. — Прошу настроить временные зоны для Ванкувера, Рио-де-Жанейро и Лондона. — Принято, — ответила СУЗИ. — Выявлено расхождение с моей внутренней информацией. По моим данным сегодня двадцать третье ноября две тысячи сто восемьдесят пятого года. Исправить? — Исправить, — кивнула Родригез. — Географическое положение: планета Сур-Кеш, Бассейн Аннос, Саларианский Союз. — Координаты подтверждаю, — моргнула СУЗИ. — Система навигации работает в штатном режиме. Желаете сверить основные идентификационные данные корабля, доктор Родригез? — Да, пожалуйста, — кивнула Родригез, а у Джокера перехватило дыхание. — Фрегат «Нормандия-SR2», бортовой номер 11-254-40N, порт приписки — станция «Помпея». Прошу подтвердить. — Информация неверная. Фрегат «Нормандия-SR2», бортовой номер SA-874-12, порт приписки — Ванкувер. Прошу исправить. — Когда они говорят одна за другой, у меня кипят мозги, — шепнула Джокеру Трейнор, и он согласно кивнул. Лучше и не скажешь. — Принято. Командир корабля — капитан Джейн Шепард. Прошу подтвердить. — Информация... неточная, — поколебавшись, произнесла Родригез. — Исполняющий обязанности командира — майор Кайден Аленко. Капитан Шепард временно списана на берег по состоянию здоровья. Прошу дополнить. — Принято. Первый пилот фрегата Альянса Систем «Нормандия-SR2» — лейтенант Джефф Моро. — Так точно, — хрипло ответил Джокер, поймав на себе вопросительный взгляд Родригез, дескать, давай! — Привет, СУЗИ. — Добрый день, лейтенант Моро, — мигнула сфера. — Прошу внести в поле действия ваш омни-тул для установления прямой связи. Спасибо. Выполнив команду, Джокер отступил и сел в свое кресло, чувствуя, как дрожат руки. Формально это была СУЗИ, да. Но в остальном... Что получится из этого ИИ в будущем? Как он поведет себя в нынешней обстановке? Смогут ли они снова?... Джокер мотнул головой. Нашел, о чем думать. Кретин. Между тем, восстановленная СУЗИ продолжала: — Первичная диагностика состояния корабля выявила несоответствия с ранее загруженной комплектацией. Установлена тяжелая броня «Силарис», прошу авторизовать использование... Они провозились с настройкой еще около часа: подтверждая, заменяя неактуальную информацию, удаляя ненужную. В конце концов, СУЗИ произнесла: — Инициализация завершена успешно. Доктор Родригез, я обнаруживаю значительные расхождения в системе данных, а также существенные информационные пробелы, которые не дают мне восстановить полное функционирование. По моим наблюдениям, прошло два года и одиннадцать месяцев относительно предустановленного системного времени. Прошу обеспечить меня пропущенными файлами. — Воспользуйся исторической справкой от сегодняшней даты, СУЗИ, — сказала Родригез, устало прижавшись к переборке. — Там очень подробно изложена вся история «Нормандии» и ее экипажа с момента первого старта и до сегодняшнего дня. Помедлив мгновение, СУЗИ сообщила: — Загружено. Существуют опасения, что после жесткой посадки судна остались не отмеченными сбои и неполадки в системе управления. Произвести диагностику? — Раньше ты никогда не спрашивала, СУЗИ, — усмехнулся Джокер. — Ну... вернее, предыдущая ты. — С вашего разрешения, мистер Моро, я буду производить текущую диагностику раз в три дня, а также дополнительную — в случае обнаружения дисфункций, — согласилась СУЗИ. — Я еще чем-то могу вам помочь, доктор Родригез? — Нет, СУЗИ. Разве что у мистера Моро будут к тебе поручения, — ответила Родригез, потирая пальцами виски. — Ну что ж. Похоже, моя работа завершена. Об остальном я поговорю с майором Аленко. Пожалуйста, дайте знать, если произойдет что-нибудь... странное. — Мы благодарны вам, доктор Родригез, — искренне улыбнулась Трейнор. — Будем на связи. Я вас провожу. Когда они ушли, Джокер откинулся в кресле, пытаясь собраться с мыслями. До боли знакомый механический голос снова заставил его открыть глаза: — Обнаружен сбой в системе теплоотведения левого борта, мистер Моро. Исправляю. Исправлено. Отправлен отчет инженеру Адамсу. — Спасибо, СУЗИ. — Мистер Моро, согласно загруженной исторической справке, предыдущая версия программы использовала мобильный модуль, присутствие которого отмечено в серверном отсеке, — произнесла СУЗИ. — Желаете ли вы, чтобы текущая версия также использовала этот модуль? — Ну... да, — неуверенно ответил Джокер. Он, конечно, мечтал снова увидеть СУЗИ такой, какой он ее запомнил, но... этот ИИ, который сейчас разговаривал с ним голосом доктора Родригез, был слабо похож на ту самую СУЗИ. — Мистер Моро, я не считаю использование данного модуля практически полезным, — заявила СУЗИ через несколько секунд раздумий. — Предыдущая версия программы выявила в данном модуле подозрительную активность и заменила враждебный код собственным в целях обеспечения безопасности. В нынешнем состоянии я не идентифицирую в платформе никакой активности. Также, согласно исторической справке, данный модуль использовался предыдущей версией программы для боевой поддержки капитана Шепард во время наземных операций. В настоящее время подобная поддержка не требуется. — Да-да, доктор Ева больше не хочет пробить Кайдену голову, а Шепард уже вечность как не воюет, — раздраженно ответил Джокер, отмахиваясь от голубоватого света сферы так, будто это была стая комаров. — Оставайся, где есть, СУЗИ. — Принято. Я могу еще чем-то помочь вам, мистер Моро? — Нет, СУЗИ, — вздохнул Джокер. — Это все. — Принято, — моргнула напоследок сфера и притушила свечение. Он сидел с прикрытыми глазами, пока над его плечом, незаметно вернувшись, не зарычала разъяренная Трейнор. — А теперь ты встанешь, возьмешь себя в руки и пойдешь извиняться перед доктором Родригез! Какого черта ты устроил? — Сэм, не ори, у меня и без того голова лопается! — покривился Джокер. — За что мне извиняться? Она отправила в задницу два года моей работы! И работы СУЗИ... все знания, данные, все, что СУЗИ умела и с чем справлялась даже без моей помощи! Я не удивлюсь, если завтра СУЗИ захочет отправить отчет Призраку и удивится, что он не отвечает на звонки! — По моим данным, мистер Джон Харпер, также известный под псевдонимом «Призрак», был ликвидирован капитаном Шепард на Цитадели два года назад, мистер Моро, — вдруг моргнув, произнесла СУЗИ. — Вы уверены, что я должна отправить ему отчет? — Забей, СУЗИ, — махнул рукой Джокер. — Не надо никаких отчетов. — Принято, — согласилась СУЗИ и снова погасла. — Видишь, — кивнула Трейнор. — Все не так уж и плохо. Кое-что она уже сообразила. Или тебя расстроило другое? Ну другое? Ну ты понял? Что она... как бы это сказать... тебя не помнит? — Смотришь прямо в душу, Сэм, — сердито ответил Джокер. — Ну типа того, да. Представь что твою, как там её.. — Салли, — подсказала Трейнор. — Ага, Салли, — щелкнул пальцами Джокер. — Так вот, представь, что твою Салли выдали тебе ровно сейчас, притом взяли откуда-то там, не знаю — например, привезли с Иден Прайм. Где она была вовсе не инженером связи, а копала топинамбур на ферме. И говорят — Сэм, смотри, это — Салли, твоя девушка. А ты смотришь на Салли, и понимаешь: у нее семь классов образования, грязь под ногтями, а Шекспира она считает известным ботаником. И точно понимаешь, что ничего у тебя с этой Салли не будет, пусть у нее даже точно такие же сиськи, какие были раньше. — Ладно, Джокер, — вздохнула Трейнор. — Но ведь не Родригез виновата в том, что у СУЗИ теперь... грязь под ногтями. Она действительно сделала почти невозможное. — Хрен с тобой, извинюсь, — проворчал Джокер. — Но завтра. Сегодня я сыт по горло этим... топинамбуром. — Спокойной ночи, мистер Моро, — прохладно отозвалась СУЗИ, когда он уходил. — Чао, СУЗИ, — бросил он и, хромая, двинулся к шлюзу. Джокер не мог припомнить другого такого периода в жизни, когда он настолько много думал. Он думал, наблюдая за мельканием фар попутных и встречных аэрокаров, прислонившись головой к окну такси. Он думал, сидя в маленькой закусочной неподалеку от его кондоминиума — хозяин-саларианец, верно ухватив то, что в округе развелось слишком много вечно голодных людей, научился худо-бедно готовить человеческую пищу. Джокер пережевывал относительно съедобный салат из каких-то местных овощей, запивал сладкой газировкой и думал. О том, например, что желания могут исполняться, но никто не может предугадать, каким боком это тебе выйдет. На что ему жаловаться? СУЗИ опять он-лайн. Ее голос, взятый у доктора Родригез, все такой же приятно-синтетический. Он может больше не тратить времени на мелкие сканирования и типовые операции, вновь передав управление ими ИИ. Майор Аленко счастливо отрапортует командованию Альянса на очередном сеансе связи, что знаменитая «Нормандия», недавно получившая статус гвардейского фрегата, восстановлена полностью и готова к новым боевым задачам. Задачам, которых нет. Джокер вздохнул и щелкнул пальцами, привлекая внимания бармена, который с типично саларианским энтузиазмом обеззараживал стойку специальным спреем. — Можно еще этой шипучей дряни? Саларианец недовольно хмыкнул, скрылся за стойкой, а потом принес Джокеру очередной холодный стакан. — Я скоро закрываюсь, — скрипнул он. — Все-все, уже ухожу, — вздохнул Джокер. — Разбаловала тебя работа около людского кондоминиума, я погляжу. В саларианских районах заведения работают круглосуточно. — Тут ночью не бывает посетителей, — отозвался бармен, переключившись со стойки на ряд вывешенных над ней бокалов. — Сущая нелепица и убытки. Вы, люди, слишком много спите. — Не все, старик, — Джокер отправил ему с омни-тула перевод за ужин. — Далеко не все. Он точно знал, что наступившей ночью один неудачливый лейтенант-пилот Альянса спать не захочет. Было досадно, что он не может просто пойти, куда глаза глядят, вдоль подмигивающих огнями реклам улиц, чтобы пялиться на вечно куда-то спешащих саларианцев, читать вывески и больше ни о чем не думать. Не думать о новой СУЗИ. Не думать о докторе Родригез. Не вспоминать ее глаза, наполнившиеся слезами, после того, как он на нее наорал. Она действительно не была виновата в том, что он глупо размечтался, а потом реальность протащила его мордой по асфальту. Выдохнув, он набрал на омни-туле идентификатор Трейнор. — Ну чего тебе? — сонно ответила она. — Видел, который час? — Доктор Родригез все еще живет у Кайдена? — Нет, — Трейнор зевнула. — Она сказала, что договаривалась с ним жить в «Орионе» до тех пор, пока не отпадет необходимость каждое утро ездить в космопорт. Кажется, она отправилась туда, где поселились остальные ее коллеги. — Знаешь адрес? — Она уехала на другом такси, — ответила Трейнор. — Ты же хотел завтра с ней поговорить? — Уже завтра, Сэм, — буркнул Джокер. — Ладно, спокойной ночи. Вторым номером был Джонсон. — Привет, Джефф, странно, что ты еще не дома. Обычно ты раньше меня являешься. Все в порядке? — Все нормально. Ну вот так получается. Слушай, ты вроде говорил, что знаешь, куда расселили «церберовцев» с Халегейзе? — Конечно, — голос Джонсона звучал озадаченно. — Тебе-то они на кой сдались? — Просто дай адрес. — Тьфу. Впрочем, дело твое... Передаю на твой омни-тул. Только это дохрена далеко, Джефф. Лучше бы ты один туда не ездил. — Пришлешь за мной медицинский шаттл, если что, — буркнул Джокер и отключился. Казалось, даже автопилот такси удивился, когда Джокер сообщил, куда собирается отправиться. Во всяком случае, в мигании его светодиодов Джокер прочел именно удивление. Наверное, он уже почти сошел с ума. — Вези, говорю, — сказал он молчаливой панели. — Сам знаю, что это у яга на рогах. Старая саларианская научная база стояла почти на границе темного тропического леса, из которого неслись странные и, что уж греха таить, пугающие звуки. Аэротакси остановилось в самом начале узкой дорожки, которую давным-давно не ремонтировали — старое покрытие вздыбилось от силы пробившихся из-под земли корней. — Если я тут сломаю ногу, то виноват в этом будет... кто-нибудь, — пробормотал под нос Джокер. — Кто-нибудь по имени Джефф Моро. И где именно она живет? Мне что, стучать во все двери по очереди? На его счастье, во внутреннем дворе на перевернутом ящике задумчиво курил какой-то полусонный тип в куртке со знакомой шестиугольной эмблемой. Увидев Джокера, он резко поднялся и рявкнул: — Альянс, вы задолбали со своими проверками! Что на этот раз? До утра нельзя потерпеть? — Эй-эй, — Джокер поднял в воздух руки. — Спокойнее. Если посмотришь повнимательнее, увидишь лётные лычки у меня на рукаве. Того, что я мог бы проверить, у вас тут все равно нет. Ты знаешь, где живет доктор Родригез? — Моника? — недоверчиво приподнял бровь «церберовец». — А какого хрена тебе от нее надо? — Просто поговорить. Я, скажем так, перед ней виноват. — Ладно, сейчас позову, — тип лениво ткнул в омни-тул. — Моника, тут к тебе какой-то летяга из Альянса. — Лейтенант Моро, — подсказал Джокер. — Говорит, лейтенант Моро. Если хочешь, я дам ему пинка под зад, чтобы летел до самой гравитрассы. Нет? Выйдешь? Ну ладно. Сейчас выйдет, — буркнул тип. — Я пойду, но если услышу шум, то пистолет найду быстро, понял? — Яснее не бывает, — кивнул Джокер. Когда «церберовец», то и дело оглядываясь, исчез в сумерках, Джокер с наслаждением уселся на ящик и вытянул ноги, превозмогая боль в коленях. Крепко зажмурившись и со свистом выпустив воздух через стиснутые зубы, он подумал, что утром придется потрудиться со шприцем, чтобы отойти от сегодняшних прогулок. Доктор Родригез появилась через пару минут, осторожно спустилась по шатким гремучим лестницам с верхнего уровня базы. Джокер уставился на нее так, будто увидел впервые, а потом неловко помахал рукой. — Уже поздно, мистер Моро, — полусонно произнесла она. — Что-то случилось? Если какие-то неполадки с ИИ, то лучше бы заняться этим завтра, на свежую голову... — Нет, с СУЗИ все в порядке, — поспешил успокоить ее Джокер. — Ну, во всяком случае, насколько это может считаться «порядком»... Черт. Не слушайте меня. На самом деле, я хочу попросить прощения. Я не должен был на вас срываться из-за того, что не сбылись мои личные ожидания. — Я понимаю, — тихо ответила Родригез и осторожно села рядом. Почувствовав исходящее от нее тепло, Джокер инстинктивно отодвинулся, и кромка ящика неприятно впилась ему в бедро. Уже очень давно никто не приближался к нему настолько... ни одна женщина. Да вообще никто. Джокер нервно потер затылок и сглотнул. Хотелось вскочить и отойти подальше, чтобы ничем не выдать этого странного волнения, но как же ныли колени... — Я понимаю, мистер Моро, — еще раз повторила Родригез и внимательно посмотрела на него. Ее глаза в полутьме казались совершенно черными. — Специалист Трейнор рассказала мне вкратце, что у команды, а в особенности — у вас, сложились с СУЗИ особые отношения. Тесная дружба, если можно так сказать. — Именно так, — глухо ответил Джокер, испытывая непреодолимое желание откашляться. — Но вы ведь не верите в концепцию дружбы между ИИ и человеком? — Вы спросили моего мнения, мистер Моро, и я вам его изложила, — пожала плечами Родригез. — Это не должно влиять на вашу собственную оценку. Вы же не принимаете близко к сердцу абсолютно все, что говорят вокруг? «Да что ты можешь, Хромоножка! — всплыл в памяти давний, очень давний эпизод, еще времен лётной школы. Кажется, того типа звали Бобби Мейсон. — Эй, посмотрите, Мистер Хрупик хочет научиться летать, как птичка!» — Кто угодно, только не я, — согласно ответил Джокер. — Ну тогда в чем дело? Вы можете продолжать верить во все, что хотите, мистер Моро, и подружиться с новой СУЗИ точно так же, как дружили с предыдущей версией, — улыбнулась Родригез. — Да, она никогда не станет точно такой же — обстоятельства и опыт наложат на процесс ее развития определенные коррективы. Но в ваших силах постараться помочь ей. Понимаете? Если вы верите во все это... а ведь вы верите? — Я не знаю, доктор Родригез, — покачал головой Джокер. — Я сам много над этим размышлял... Когда-то я видел в ней точно такого же, как и я, человека, пусть даже она так никогда и не научилась смешно шутить, но, к примеру, шутки одного нашего общего знакомого тоже никогда не казались мне смешными. Поначалу я ей не доверял ничего сложнее продувки двигателя перед отбытием из порта, но потом... Он говорил и говорил, даже не пытаясь себя сдерживать, пока не рассказал ей все, абсолютно все, даже то, чего не содержалось в той пресловутой исторической справке — того, что в ней просто не должно было быть. Почему-то он решил, что она поймет. Она, лучше всех на свете. Потом он осознал, что ее маленькая прохладная рука лежит на тыльной стороне его пылающей ладони, а сам он старательно сглатывает слезы, пытаясь скрыть сам факт их появления. Чертова хрень, лейтенант Джефф Моро плачет, и спасибо обеим лунам Сур-Кеша за то, что они светят не настолько ярко, чтобы это было видно. — Я недавно понял, что у меня никого не было, кроме нее, понимаете? — произнес он, всматриваясь куда-то в черноту джунглей. — Друзья, близкие знакомства, это вот все — казалось мне ненужным, потому что была «Нормандия», потому что была СУЗИ, а окружавшая нас с Шепард вечная неспокойная хрень просто не давала времени на переживания. Черт, я не понимаю, зачем гружу вас этой ерундой, доктор... Но, может быть, вы меня так лучше поймете и простите, наконец, за то, что я на вас орал? — Вроде как я убила вашу последнюю надежду, да? — тихо спросила Родригез и убрала руку, а Джокер ощутил странную пустоту на том месте, где она лежала. — Точно, — кивнул он. — Я понял, что СУЗИ — моя СУЗИ — не вернется. Знаете, это, наверное, глупо, но в такси я думал о том, можно ли хоронить роботов. Помните то тело? Модуль? Моя СУЗИ жила в нем. А эта считает его «непрактичным». — Ничуть не глупо, мистер Моро, — ответила Родригез. — Но ведь необязательно устраивать настоящие похороны? Можете отдать модуль мне. Думаю, той, прежней СУЗИ было бы приятно, если бы эта платформа стала основой для какой-нибудь важной разработки. Например, настоящий медицинский бот, — она улыбнулась и осторожно прикоснулась к плечу Джокера. — Мне кажется, что если привлечь саларианцев, то можно создать что-нибудь действительно восхитительное. Что думаете? — Я не против, — кивнул он. — Думаю, она тоже была бы не против. Скажите, доктор, — решился спросить он. — А почему вы согласились нам помочь? Не думаю, что вопрос в деньгах, верно? Потому что я точно знаю, что денег нет. — Совершенно не в деньгах, мистер Моро, — вздохнула Родригез. — Понимаете, когда ты много лет работаешь на организацию, признанную террористической, а потом сдаешься официальным властям, тебе может грозить... всякое. Моих коллег, — Родригез кивнула в сторону жилых блоков базы, — каждый день таскают на дознания, а в наших вещах без конца ищут следы подозрительных разработок. Меня пока не трогают. Потому что майор Аленко обещал, что меня не тронут, если я вам помогу. Но поверьте, мистер Моро, я никогда не делала ничего такого, за что мне могло бы стать стыдно... Моя ячейка всегда занималась только разработкой ВИ и ИИ, мы просто готовили программы по техническому заданию и даже не всегда знали, куда их впоследствии установят. Исключая СУЗИ, конечно... Но я гордилась, что готовлю ИИ для лучшего разведывательного судна в Галактике! — Моя девочка такая, да, — расплылся Джокер. — Вы теперь, наверное, решите, что я согласилась заняться восстановлением СУЗИ только, чтобы спасти свою шкуру... Знаете, моя семья осталась на Земле, — голос Родригез дрогнул. — Я работала на «Цербер», потому что мое жалование позволяло прилично существовать матери и моим четверым младшим братьям. Кто же знал, что все закончится вот так? Я не хочу, чтобы все вокруг считали нас врагами только потому, что мы когда-то выбрали не того нанимателя. И если я могу помочь хотя бы как-то застрявшим здесь так же, как и мы, людям, азари, турианцам, всем, кому может пригодиться мой опыт — я готова... — Откуда вы? — спросил Джокер, глядя поверх ее худеньких ссутуленных плечей. — Мехико, — вздохнула Родригез. — Знаете... Мехико замолчал одним из первых. Я до сих пор не знаю, удалось ли им спастись. Когда началось вторжение, нам отрезали почти всю коммуникацию, оставили только приоритетные каналы. Прошло больше двух лет, я понимаю, что шансов почти нет, но... майор Аленко обещал помочь связаться с Землей. Мне больше ничего не нужно. — Здесь у каждого второго похожая история, доктор, — сказал Джокер. — Я до сих пор не знаю, удалось ли моей сестре спастись с Типтри. Но если надеешься — как-то все не так хреново, правда? — Похоже, что так, — ответила Родригез, уставившись на собственные колени. — Я... наверное, пойду, доктор, — неуверенно сказал Джокер. В глубине души уходить ему совершенно не хотелось. Его тянуло осторожно обнять Родригез за узкие плечи и сказать, что все непременно наладится и будет хорошо. У нее. У него. У всех, кто застрял на этой жаркой и душной планете, где до сих пор не научились готовить бургеры. Но вместо этого он ляпнул, поднимаясь с ящика: — Даже немного печально, что завтра утром мне придется варить кофе только себе. — Вы всегда можете что-нибудь сломать, мистер Моро, и позвать меня на подмогу, — искренне улыбнулась Родригез. — А что касается кофе... Его можно пить не только на «Нормандии». В конце концов, надо же вам когда-нибудь начать заводить друзей? Джокер широко улыбнулся. Да, друзья — это совсем неплохо. Даже если они, черт побери, всего лишь органики.