What Do They Know?

— Кем ты был мне послан, кучеряшка? Диппер, признаться честно, оказался в этом месте, где нет ни Бога, ни совести, ни, судя по всему, понятия об одежде, совершенно случайно. Друг отмечал восемнадцатилетие и решил праздновать основательно и с размахом: алкоголь за красивые глазки, орущая музыка и, естественно, стриптизеры всех мастей. Диппер поход сюда проспорил. И как назло остался единственным без доллара в кармане и возможности свалить отсюда, как только градус начал приближаться к сорока. — Молчать любишь? Я тоже люблю, когда трезвый. Как видишь, не затыкаюсь. Сидящее перед Диппером существо на человека было мало похоже, и нет, не потому, что было бухим в хлам. Глаза у него были непропорционально большими, зрачки — кошачьими, а волосы будто обмакнули в кипящее золото и забыли остудить. Из одежды на этом лохматом чуде были только такие же золотые, как его волосы, трусы. Диппер сглотнул. — Линзы зачет, — уже охрипшим от постоянного перекрикивания второсортного дабстепа выдавил Диппер, сразу же отвесив себе мысленную оплеуху. Нахуя он вообще начал разговор с пьяным человеком? — Ой, солнышко, это не линзы, — расхохотался незнакомец и от истерики завалился на плечо парня. Диппер подобрался, как почитаемая девушка из пансиона, невероятным образом оказавшаяся в публичном доме. — Охуеть какой ты красивый, — пробурчал он. — Где вас производят только таких? — Боюсь, ты не знаком с такими заводами. — Это с какими? — С вагинами. Уже поутихшая истерика вернулась снова, и незнакомец даже заплакал. Сколько ж он, блять, выжрал-то, подумал Пайнс. — Подъеб засчитан, школяр. Я Билл, кстати, — вместо рукопожатия Билл посчитал нужным потискать Диппера за щеку. — Тебе хоть восемнадцать есть? — Девятнадцать через месяц. Что, обшмонать меня собрался? Диппер всячески пытался прислушаться к голосу в его голове, который орал: "какого хуя ты делаешь", но получалось не очень. Он предпринял попытку вылезти из капкана Билла, но безуспешно. Оставалось только вздохнуть и принять свою участь. — А ты хочешь, чтоб я тебя обшмонал? — Билл заиграл бровями и оседлал Диппера, расположив свои колени по обе стороны его бедер. — Я ж дитя невинное, содомит несчастный, слезь с меня, — проформы ради возмутился Диппер, потому что ну, не по-христиански это все, он честь смолоду хранит, и вообще ему домой пора, но Билл подтекст пронюхал и похабно улыбнулся. — Так я могу и священником побыть. Если подождешь минут пять-семь, пока я доберусь до гримерки, и никуда не съебешься. — Не надо мне священников, мне и так хорошо, — не подумавши ляпнул Диппер и тихо заматерился от отчаяния. — Хорошо, значит? — Билл начал двигаться на бедрах Диппера, задевая его промежность, и схватил его рваный вздох своими губами, целуя его так, что Дипперу стало сразу понятно: работает он здесь не первый год. Диппер инстинктивно ответил на поцелуй, уже полностью игнорируя навязчивый голос в голове, и притянул Билла ближе за шею. В голове было какое-то месиво, и единственным, что выделялось из него красным шрифтом, было: "Билл, по сути, проститутка, а у тебя при себе ни гроша". — Стой, — нехотя отодвинул Диппер мужчину от себя, расфокусированным взглядом пялясь на его губы. — У меня ни доллара. — За кого ты меня принимаешь, кудрявый? — притворно возмутился Билл, наигранно вздохнув. — За чувака, который сексом зарабатывает? — Я оскорблен до глубины остатков моей черной, пропитой души. С чего ты вообще делаешь такие выводы? — заплетающимся языком пролепетал он. — Ты в одних трусах в стрипклубе сидишь на коленях парня, которого знаешь десять минут. — Вот тут ты меня подловил, конечно, — тяжко вздохнул Билл. — Как тебя зовут, кстати? — Диппер. — Пиздец, тебя родители так сильно ненавидят, что ли? Тебе, Диппер, дам бесплатно. — Я в благотворительности не нуждаюсь. — Да ты себя в зеркало видел, пупсик? Это я тебе платить должен. Диппер рассмеялся и посмотрел на все еще сидящего на его бедрах Билла со скептицизмом. — Как часто ты это говоришь? — Дважды за ночь, если повезет, но сейчас я искренне. Возразить Дипперу не дали. Билл снова заткнул его таким поцелуем, что Дипперу стало стыдно за свое существование и захотелось пойти в храм и замаливать, замаливать, замаливать нахуй все эти грехи. Продолжали они уже в другой плоскости и в разных положениях, Диппер уже и не вспомнит, как — слишком активно потом преклонялся к кресту и молил о прощении, потому что ну что за пиздец. *** — Так как вы встретились, говорите? — спросила Мейбл, с энтузиазмом накручивая спагетти на вилку. Билл и Диппер нервно переглянулись. — В магазине. — В аэропорту.