Ближе к вечеру погода испортилась, и без того пасмурное небо, затянули чёрные, грозовые тучи, ветер с каждой секундой набирал обороты, безжалостно срывая последнюю листву с деревьев, тяжёлые дождевые капли барабанили по оконному стеклу, а яркие вспышки молнии среди гула дождя и отдаленные раскаты грома служили единственными источниками шума, нарушали идеальную тишину, царившую в больничном крыле, тем не менее совершенно не мешали двум сокурсникам.
Гермиона сладко посапывала на плече у Драко, пока тот зарывшись носом в непослушные волосы гриффиндорки, даже сквозь глубокую дрёму, не выпускал её из объятий.
Мадам Помфри очень удивилась застав такую картину, но будить мирно спящих студентов не стала, оставила поднос с зельями на прикроватной тумбе, и тихо ретировалась, плотно задвинув ширму.
Первым проснулся Малфой, разлепив сонные глаза, с удивлением подметил, что они с Грейнджео уснули посреди белого дня, видимо, бессонные ночи дали о себе знать.
Тем не менее, нужно отдать Грейнджер должное, так хорошо и спокойно ему давно не было, он уже и не помнил, когда последний раз так высыпался. Как ни странно, рядом с ней, вдыхая такой приятный аромат корицы, с еле уловимыми нотками ванили, чувствовал умиротворение. Ни с одной девушкой ему не было так уютно, как с Грейнджер. С ума сойти, может, он рехнулся, на фоне последних событий?
В ней ведь нет ничего особенного, несомненно, Гермиона симпатичная, однако так можно сказать про каждую вторую девушку в Хогвартсе, тогда почему же именно она вызывает в нем столько живых эмоций? Как ей это удалось, влезть в самые потаённые глубины души, разбить вдребезги всё те маски, которые он так мастерски менял, зависимо от ситуации?
Гриффиндорка пошевелилась, прижавшись ещё ближе к Драко. Малфой никогда прежде не замечал, насколько Гермионе к лицу россыпь веснушек на изящном носике, который она так смешно морщит во сне.
Какого черта он так обмяк? Сам на себя непохож, неужели Грейнджер так на него действует? Он признает, она ему небезразлична, но это не повод разводить сопли, тем более сейчас, когда они в такой заднице.
Любит ли он её? Рано об этом говорить, Драко и сам не знает, что собой являет, не пойми откуда взявшаяся симпатия, возможно, это и вправду связано с проклятьем, в любом случае, отрицать данный вариант нельзя.
Впрочём, он не в том положении, чтобы позволить себе влюбиться, его судьба давно предрешена и ничего с этим не поделать, такова участь каждого аристократа, следовать жизненному пути, который выбрали родители.
Астория умная, элегантная, ко всему прочему, недурна собой. Её с детства готовили к роли послушной жены, и чем больше она сопротивлялась, тем суровее были наказания, таким способом её родители пытались усмерить бунтующую натуру дочери. Малфою в этом плане было проще, он просто смирился, кто-то скажет — струсил, а он ответит — плыл по течению. Зачем усложнять себе жизнь, если изменить ничего нельзя?
С младшей Гринграсс Драко неоднократно пересекался на празничных приемах, устраиваемых матерью, в стенах школы они не общались, в этом не было необходимости, так как предстоящая помолвка не вызывала должного восторга. Их союз был выгодным, в первую очередь, для родителей и их капиталов.
За окном вспыхнула молния, и на мгновение осветила помещение ярким светом. Гермиона вздрогнув, инстинктивно прижалась к Драко, утыкаясь носом в шею, обдавая кожу теплым дыханием и пуская слюни на рубашку, так как спала с открытым ртом. Малфой невольно улыбнулся, наблюдая за сокурсницей.
Возможно ли будущее у них с Грейнджер? Наврядли, они из разных миров, с различными взглядами на жизнь, она не понимает его мировоззрение, а его смешат её глупые принципы. У неё сложный характер, да и он не сахар, им было бы очень сложно ужиться вместе, если не невозможно.
— Который час? — сонно пробормотала Гермиона, не открывая глаза.
— Вечер уже, — отозвался Драко.
— Давно проснулся? — подняв голову, дабы посмотреть Драко в глаза, поинтересовалась она. — Почему не разбудил?
— Если даже рокот грома тебя не разбудил, то у меня не было шансов, — пожал плечами Драко.
— Не хочешь вернуться в свою кровать? — зевая, протянула Гермиона, сама однако не спешила вырываться из объятий сокурсника.
— Мне и тут неплохо, — растягивая тонкие губы в фирменной ухмылке, признался он, — или ты хочешь, чтобы я ушёл? — не отводя от Гермионы пытливого взгляда, прохрипел Драко.
Гермиона не удостоив его ответом, обернулась на другую сторону, открывая Малфою прекраснейшый вид на свою упругую задницу, обтянутую тоненькой тканью пижамных штанов. Она явно решила его подразнить, иначе бы не прижимались так близко.
А почему бы собственно нет? Нотт так или иначе без сознания, медсестра закрылась в своём кабинете, а терпение Малфоя уже на исходе, да и Грейнджер, сама признала, что не прочь продолжения банкета.
Драко припал губами к шее Гермионы, мягко опустил руку на талию, провел по животу девушки, плавно продвигая руку к бедру, Грейнджер вздрогнула, Малфою нравилось то, как она реагирует на его прикосновения.
— Если не хочешь остаться без зубов, держи свои руки при себе, — возмущённо прошипела девушка, не оборачиваясь.
Драко почему-то был уверен, что щёки её в тот момент пылали от жара разлившегося по телу, а в глазах плескалось неистовое желание, которое она умело замаскировала фальшивым недовольством.
Так даже интересней, строит из себя недотрогу, тем самым ещё больше раззадоривая Малфоя, подогревает интерес, заставляя того чуть ли не рычать от желания.
— Какие мы неприступные, — язвительно выдал Драко, однако руку не убрал, а всего лишь переместил на талию, возражений не последовало, — ты ведь и сама хочешь, — констатировал он.
— Хотеть не вредно, — обернулась к Малфою, подложив руку под голову, — а терять рассудок, в любом случае, нельзя, — чуть помедлив, поучительно добавила, — увы, мы не всегда получаем то, что хотим.
— Хм, даже не отрицаешь? — удивлённо вскинул бровь, прищурив глаза.
— А есть смысл? — хмыкнула Гермиона, кончики губ дёрнулись в лёгкой усмешке. — Я честна с собой, — устроившись удобнее, признала она, — нас влечёт друг к другу, но ты лучше меня понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет.
— Почему ты такая зануда? — пропуская сквозь пальцы прядь волос гриффиндорки, как-то по-детски надул губы Малфой. — Вечно разрушаешь всё веселье.
— Я не зануда, я рациональная, — вклинила Гермиона, бессовестно разглядывая торс Малфоя, — должен же кто-то держать ситуацию под контролем, — облизнула пересохшие губы.
Когда он успел расстегнуть рубашку? Соблазнить её решил? Не на ту напал, она все ещё верна своим принципам, а значит, где-то там, на задворках сознания, остались отблески здравого смысла.
— Тебя саму от своей рациональности не тошнит? — невольно вырвалось у Малфоя. — Не надоело следовать чьим-то ожиданиям? — на эмоциях выпалил он, прежде чем поспешил прикусить язык.
— И это мне говоришь ты? — нахохлившись, иронично хохтнула Гермиона, Малфой скривился, недовольно поджав губы, — Самому ещё не осточертело плясать под дудку отца? — блеснула уничтожающим взглядом, победно ухмыляясь. — Правда глаза режет? Да брось, всё мы знаем, что без команды Люциуса ты лишнего шага ступить не можешь.
Драко молчал, но это не помешало Гермионе заметить, как напряглось его тело, с какой силой сжались кулаки, а на скулах заходили желавки, ей показалось, или она услышала скрип зубов?
Неужели, нельзя было просто оставить своё мнение при себе? Обстановка накалилась до предела, в воздухе повисла недосказанность, интересно, надолго ли?
К щекам слизеринца прилил не свойственный ему румянец, от ледяного взгляда серых глаз, пронзающего насквозь, Гермиону бросало в дрожь.
— Никогда не рассуждай о том, чего не знаешь, — со сталью в голосе, процедил Малфой, чётко чеканя каждое слово, эхом отскакивающее от каменных стен.
— Я, кажется, перегнула палку, — инстинктивно сглотнула подступивший к горлу ком, — извини…
— Я тебя услышал, — пытаясь совладать с собой, протянул Малфой.
Грейнджер зажмурилась, затаив дыхание. Таким она его никогда прежде не видела. Словно с цепи сорвался. Громкий вдох, выдох, протяжный скрип кровати и шаги, заставили Гермиону открыть глаза. Он ушел, громко хлопнув дверью. Она ощутила укол совести, отдающий неприятной горечью во рту.
***
Малфой брёл плохо освещенными коридорами ночного замка, в неизвестном направлении. В голове бушевал нескончаемый поток мыслей, отдаваясь глухим стуком в висках. Его трясло от злости на глупую гриффиндорку.
Да что она знает? Понятия не имеет, каково это быть единственным наследником древнего чистокровного рода. Он никогда не получал того родительского тепла, к которому привыкла она, его с детства приучали к самостоятельности, а в однин прекрасный момент, словно птенца пнули под зад с уверенным «лети».
Грейнджер задела за живое, надавила на больную мозоль, причиняя нестерпимую боль от осознания очевидного. От части, она права, всю свою жизнь, Драко бесприкословно выполнял всё что ему велел отец, но это не значит, что он не пытался противостоять напору Люциуса, пробовал неоднократно, пока был младше, затем понял, что легче повиноваться. Испугался, сдался, смирился, пусть так, может Уизли прав, и трусость действительно у слизеринцев в крови.
Даже сейчас он сбежал, трусливо поджав хвост, не желая оправдываться, видеть во взгляде Гермионы призрение. Как же Малфой устал, иногда просто хочется, дабы все закончилось, неважно как, главное — закончилось и чтобы никто не трогал, наконец-то оставив его в покое.
Желание проветрить голову привело Малфоя на астрономическую башню. Вдохнув полной грудью холодный осенний воздух, он облокотился на перила, прикрывая глаза. Несмотря на расстегнутую, на все пуговицы, тонкую рубашку и пробирающей до костей ветер, Малфой стоял неподвижно, пытаясь разобраться в себе. А может, к черту всё? Отца с его планами, Асторию с помолвкой и Грейнджер с её нравоучениями, особенно Грейнджер.
Сколько он так простоял, Драко не знает, из размышлений в реальность вернулся, когда на плечи опустился теплый плед, а в ноздри ударил резкий запах лекарств. Грейнджер смотрела куда-то вдаль, кутаясь в мантию.
— Ничего не говори, — устало выдохнула она, — давай просто помолчим, — неловко притупила взгляд.
Малфой не переставал удивляться, как у неё это получается? Стоило ей вот так посмотреть, от злости не осталось и следа. С каждым новым порывом ветра Гермиона вздрагивала, что не укрылось от зоркого взгляда слизеринца. Продвинувшись вплотную к сокурснице обнял её, укутывая обоих в плед. Они просидели так всю ночь, не проронив ни слова.
***
— Ты можешь быстрее? — расхаживая вдоль комнаты, нетерпеливо подгоняла друга Пэнси. Забини явно недовольный столь ранним пробуждением, лениво натягивал свитер, бормоча что-то невнятное себе под нос.
— Напомни мне, почему мы должны куда-то спешить раним субботним утром? — проворчал Блейз, зевая перед зеркалом. — Я так сладко спал, — капризно проныл он, одним движением руки, пригладил взлохмаченные волосы.
— Булстроут уже ушла на завтрак, мы не можем упускать её из виду, — пояснила Пэнси, то и дело косясь на дверь.
— Почему именно я вынужден вставать в такую рань, пока Малфой дрыхнет без задних ног? — возведя глаза к потолку, многострадальчески сокрушался Забини. — Заварили кашу они с Грейнджер, а расхлёбываем мы с тобой, где справедливость в этой жизни?
— Её не было, нет и никогда не будет. Смирись, — изрекла Паркинсон, подталкивая парня к выходу, — Драко наш друг, мы не можем оставить его в беде.
— Угораздило же меня связаться с Малфоем, — запричетал Забини, — ни минуты покоя.
— Расскажешь все это потом Драко, а теперь шевели булками, — фыркнула Паркинсон минуя статую горгульи, — у нас и так времени в обрез, — ускорила шаг она, оставляя еле плетущегося друга позади.
Стены большого зала встретили ребят столами ломящимися от разнообразия еды, сплетением самых разных ароматов, вызывающих урчание в желудке. Забини словно заворожённый пошаркал на запах булочек с корицей, занимая место за столом своего факультета.
— Вон она, — ткнула слизеринца локтем в бок Паркинсон, бедолага чуть не подавился выпечкой, — сидит в самом углу.
— Разбудила ни свет ни заря, дай хоть поесть спокойно, — намереваясь откусить лакомый кусок булочки, пробухтел он, слова Блейза услышаны не были, так как Паркинсон снова потрепала сокурсника за плечо, заставляя его оторваться от трапезы.
— Нет, ну ты издеваешься, — рявкнул Забини, нечаянно уронив булочку.
— Подойди к ней, — хлопнув друга по плечу, прошептала слизеринка, — заговори, пригласи в Хогсмид, в общем, придумай что-нибудь.
— На виду у всей школы, ну уж нет, — скривился Забини, наблюдая за поглощающей куриную ножку Милисентой, то ещё зрелище, — А вдруг она меня сожрёт?
— Я отправлю твоей матери сову с соболезнованиями, — съязвила Пэнси, закатив глаза, — а теперь руки в ноги и вперёд, — кивнула в сторону Булстроут, — и сделай что-нибудь с лицом… Хотя бы попробуй улыбнуться.
Обречённо вздохнув, Забини бросил обиженный взгляд на Паркинсон, которая всем своим видом показывала, что возражения не принимаются. Залпом осушил кубок с тыквенным соком, жалея, что не додумался навернуть бокальчик другой огневиски, перед выходом из спален мальчиков. Как говориться «Перед смертью не надышишься» Благо в большом зале кроме них было всего-то несколько студентов.
Подумаешь, трое гриффиндорцев и пуффендуец станут свидетелями его позора. «Всё ради друга, дружба превыше всего» — убеждал себя Блейз, присаживаясь напротив Миллисенты. Пригласить её в Хогсмид, да как два пальца об асфальт, он и не таких девчонок на свидание уламывал, а это всего лишь Булстроут. Запал Забини угас так же быстро, как и появился ведь, как только он встретился взглядом со слизеринкой слова комом стали в горле.
— Забини, чего тебе? — облизав жирные после курицы пальцы, наморщила лоб Булстроут.
— Чай, кофе, потанцуем, — ляпнул первое, что пришло в голову, глупо улыбаясь.
Паркинсон готова была взвыть от сложившейся картины. Нужно было срочно спасать ситуацию.
