***
Никого невозможно заставить полюбить. Да Кирк этого и не умеет. Порой он так ненавидит то, что любит; эту идеальную челку, отливающую глянцем, и идеальное в своей острой красоте ухо, которое хочется нарисовать, и низкий голос, произносящий так особенно: «капитан». От этого голоса и слова, сказанного за спиной, у Джима теплеет в паху, и хочется, повернувшись, совсем не официально ответить поцелуем. От близости Спока чешется кожа. Хочется кусать, и вжимать в себя, и тереться всем телом, отдаться, взламывая лёд бесстрастия и все щиты, выставленные на него. Хочется впитать вулканца, пропитаться им, утонуть в нем. Достичь дна. Если оно есть. «Вы написали отчёт?» — спрашивает тот официальным тоном, и Джим сдерживает себя, Джим возвращается в реальность. «Конечно!» — отвечает он. Порой для того, чтобы кончить, ему достаточно вспомнить аккуратные пальцы на своей шее, тогда, в первую миссию. Да, Джим тот ещё извращенец. Порой он до хруста сжимает кулак, чтоб не впечатать его в это надменное лицо. Как можно, как можно с ним разговаривать так, если… Если капитан знает, как стонет Спок во время секса. Помнит наизусть его запах — острого перца, травы, чего-то сладкого, не приторного. Знает звёздчатый рисунок его ануса, длину и красоту его божественного члена. Иногда во время совещаний все это проносится у Джима в голове и переключиться, выключить эту одержимость ну просто невозможно. А Спок словно чувствует это и мстит по-своему, припечатывая словами и взглядами. Он по-прежнему убьет за Джима и защитит его, но дергает и еще сильнее затягивает узел отношений на шее своего ясноглазого упрямого, сладкого и такого опрометчивого капитана. — Джи-им! Капитан Кирк, мать твою! Тьма окутывала «Энтерпрайз», целеустремленно летящий сквозь Вселенную. Не спала только дежурная смена, Кинсер, выполнявший сложное задание Монтгомери Скотта, да доктор Маккой. В синей майке и серых пижамных брюках, с почти полной бутылкой элитного коньяка, привидение Леонард мрачно шаталось по кораблю, разыскивая своего капитана. Коммуникатор Кирка не отвечал; дежурные на вопрос о начальнике пожимали плечами, в его каюте было пусто, а другу безотлагательно требовалась его компания. Вот и бродил доктор по палубам, разыскивая голубоглазую занозу в заднице. — Джим. Да где ж ты?.. В последнее время он был чрезвычайно обеспокоен психологическим состоянием команды. Лейтенант Хикару Сулу скучал по мужу и дочери Деморе и ходил сумрачный. Скотти задумал гениальное техническое нововведение для «своей детки», получил разрешение для него у капитана и находился в стадии преодоления неудачных экспериментов. Он не пил, не шутил, переругивался с Кинсером на своём жутком техническом жаргоне, дневал и ночевал у себя внизу, ухитряясь даже питаться в неурочные часы. От вежливого взаимодействия Спока и Кирка на мостике у всех сводило скулы, да и сам доктор ухитрился поссориться с Пашей на пустом месте. Настроение не могла поднять даже Джейла, успешно закончившая Академию и ставшая офицером связи на «Энтерпрайз», где её сразу приняли как свою. Маккой увидел свет, вошёл в научный отдел, где коммандер Спок, как всегда выглядевший безупречно, возился с какими-то отвратительными на вид растениями, похожими на бордовые цветущие волосатые щупальца. Он пинцетом раскладывал по ним каких-то мелких жуков; они радостно шуршали и шевелились. — Спок, ты не знаешь, где Кирк? Вулканец поднял на доктора непроницаемый взгляд своих тёмных глаз, оглядел его внимательно: — Вы в курсе, что алкоголь убивает клетки мозга, доктор? — Ага, а ещё я одет не по уставу. Некоторым не мешало бы выпить, уж слишком много у них этих самых клеток. Ты мой вопрос слышал? — Вы видите, я занят исследованиями. И отвернулся. — Понятненько. Боунс покачал головой и вышел, не прибавив более ничего. Как штатный психолог, талантливый врач и клинически терпеливый друг, Маккой понимал, что дальше так продолжаться не может. Утомившись от поисков, он стал по очереди открывать основные помещения, заглянул в столовую, в библиотеку… — Джим! — Чего орешь… два часа ночи, — наконец хрипло проворчал знакомый голос. Свет был выключен, горела только неоновая ночная подсветка иллюминаторов. Капитан, безупречно одетый и застегнутый на все пуговицы, сидел на полу, прислонившись к столу, и пялился во тьму. — Ну наконец-то. Кирк, дружище, вот ты где. А я, понимаешь, ищу тут, с кем бы выпить, — произнес Леонард своим самым радостным тоном. И помахал завлекающе булькнувшей бутылкой. Джим нехотя оторвался от созерцания звезд. — Лен, ты всегда ищешь, где б выпить или с кем. Не хочу, — сказал он сварливо и вновь отвернулся. — Ну пожалуйста. Я гм… сегодня с Пашей поссорился. Джим хмыкнул. — С чего бы это? У вас все так замечательно быстро продвигалось. Боунс заметил и колкий тон, и нотки зависти в голосе друга. — На кулинарной почве. — Это как? Маккой отпил из бутылки. — Да, понимаешь, я сегодня осмелился критиковать странное русское блюдо — суп под названием «щи». Пашка полдня возился, репликатор настраивал, чтоб меня угостить… Кислятина какая-то. И водоросли бледные в нем плавают. Ну, в общем, я не съел. Вечером прихожу к себе, — а он забрал свои вещи и на связь не выходит. Как ребёнок, честное слово! — Он и есть ребёнок. Почти. — Я постоянно забываю об этом. Маккой помолчал, отхлебнул из бутылки, и профессионально мягко прикоснулся к больному месту. — Кстати, как вчера прошло свидание со Споком? Кирк долго не отвечал, разглядывая темноту. — Да никак! — прорвало капитана наконец, — сначала все шло хорошо, мы беседовали, слушали музыку, он даже два раза почти улыбнулся моим шуткам… Ну, так мило, глазами, знаешь, как он умеет. — Я себе представляю. Искрометная веселость по-вулкански, о, да! — Не ёрничай. — А ты не психуй. О чем говорили? Джим пожевал пухлую нижнюю губу, посмотрел в потолок. — О чем… О проблемах в научном отделе. О нехватке двух офицеров охраны. — Романтично. — Если ты сейчас не заткнешься… — Джимми, детка, тебе надо расслабиться. Глотни коньячку, вот так. Друг послушно сделал два глотка, зажмурился и продолжил: — Ты только пойми меня правильно, Лен. Ведь он такой… красивый. Я боюсь что-то не то ляпнуть. Тем более, что вулканцы, вступая в отношения, ведут себя не так, как мы. Ну… избегают проявления эмоций. Не целуются на людях. Я хотел ему показать, как его уважаю… — Это после того случая, когда ты трахнул его на планете, полной жутких созданий?! Кирк опустил голову: — Именно поэтому. Боунс, пользуясь темнотой, закатил глаза: Джим в своём репертуаре! Простота не для него! — Ну и вот. Почти все. А, нет, потом какая-то девушка подошла. На танец меня пригласила. — И ты пошёл? — Ну… она ничего такая была. И Спок вроде был не против. Маккой подавил острое желание побиться головой о стену: — То есть сначала ты показал, что не заинтересован в нем, разговаривая на общие темы, а потом ещё и ухлестывал за какой-то бабенкой? — Я не ухлестывал! Он мне сам сказал. Невежливо, мол, девушке отказывать. — Да он элементарно тебя проверял! Ты что, не знаешь своего гоблинского придурка? Знаешь, иногда мне кажется, что тебе до сих пор шестнадцать. А твоему вулканцу шестьдесят. — Может быть, — повесил голову капитан. — Ну хорошо, — вздохнул доктор, — а дальше что? — Ничего, поблагодарил меня за вечер, мы вернулись на корабль, и вот уже два дня он избегает меня, максимально вежливо разговаривает. Как с послом клингонов на переговорах. Джим встал, покачался с носка на пятку, положил руки в карманы: — Как ты думаешь, сколько раз мне необходимо наступать на одни и те же грабли под названием «Спок», чтобы перестать делать себе больно? — Откуда я знаю, — коньяк в бутылке Боунса подходил к концу, — если вы с гоблином идеальная пара. Он садист, ты — мазохист. Так что это будет продолжаться бесконечно. — Иди ты! — Ну хочешь, я завтра поговорю с твоим остроухим ублю… — Бесполезно. Я что-то себе навыдумывал. Он не заинтересован, понимаешь. Маккой почесал в затылке: — Ээ… Ты же знаешь, какие тараканы в голове у этих вулканцев. Может, он не получил ещё благословения своего отца или готовит тебе любовное признание в виде отчета об отношениях из двадцати пяти пунктов! — Нет! — голос Кирка был решителен, — Хватит тешить себя иллюзиями. Все, я пошел, Боунс. — И что ты будешь делать? Джим пожал плечами, оборачиваясь: — Не знаю. Разлюбить я его не могу. Он такой… — Я помню. Умный, но тупой. — … Красивый. Капитан взял у друга бутылку, сделал хороший глоток. — Хреновый коньяк! — скривился и вышел. Заходя в каюту, Джим устало зевает, расстегивая форменку. И так и стоит столбом, не включая свет на пороге: все помещение залито фосфоресцирующим сине-сиренево-красным светом, идущим от мелодично позванивающих цветов на щупальцах растений в вазе. Джим на цыпочках идет к подарку и осторожно, двумя пальцами, касается их. Пальцы дрожат.***
Бескрышный оптимизм и постоянное отсутствие чувства самосохранения у очаровательного капитана Джеймса Ти Кирка порой очень напрягало его друзей, в список которых входил почти весь офицерский состав корабля. Вот и сейчас, сидя в каюте для переговоров, Спок, Маккой, Джейла и другие с лёгкой опаской наблюдали за тем, как резвится их начальник, у которого сегодня было очень хорошее настроение. Синие глаза сияли в предвкушении новых приключений на задницу «Энтерпрайз». — Так, чего такие сонные, давайте все сосредоточимся! На совещании в штабе Звездного флота, где присутствовали мистер Спок и я, нам было дано последнее в этой миссии задание. Последнее, но не самое простое. — Кто бы сомневался, — проворчал Маккой. — Само собой, что при условии его выполнения нас ждут всяческие плюшки от начальства. Награды, поощрения и увеличение отпуска вдвое. А всем нам не мешало бы отдохнуть, — продолжал капитан, обводя взглядом офицеров. Все согласно покивали. — Итак, вот наше задание. Мы должны найти и преподнести руководству на блюдечке… Алекса Фейка. — И всего-то? — спросил иронически Маккой. — Это невозможно! — скептически хмыкнул главный инженер. — Согласен с мистером Скоттом, — неожиданно подал голос Спок, — я просчитал, — вероятность неудачи составляет шестьдесят семь процентов. Джим упрямо насупился: — А я считаю, что эта задача нам по плечу. Мы победили Хана и Кролла! Мы круче всех! К тому же у меня, — оглядел он всех и понизил голос, — есть кое-какие идеи насчет его поимки. — Я себе представляю, — пробурчал Боунз. — Чем же он так насолил Федерации? — спросил доселе молчавший Хикару Сулу. — Да кто он вообще такой?! — Джейла была не в курсе. — Сейчас посмотрим. Мистер Спок, выведите, пожалуйста, данные на общий экран. Появилось изображение красивого мужчины лет двадцати восьми. Из-под длинных ресниц он вызывающе щурился в объектив умными карими глазами. Непростой экземпляр. — В твоём вкусе, Джим! Спок дернул уголком рта на фразу доктора. Джим разумно проигнорировал провокатора. — Итак, господа офицеры, перед вами Алекс Фейк — знаменитый путешественник, блоггер и охотник за артефактами. Интеллект выше среднего. Защитил две докторские; награждён орденом Ива Кусто за вклад в развитие океанических глубин. Но, кроме того, трижды сидел в тюрьмах различных планет за незаконные сделки. Вообще сейчас находится на полулегальном положении. Прекрасно плавает и отлично стреляет. Подторговывает без лицензии технологиями и идеями с других планет. Человек-призрак. Исчезает и появляется молниеносно. Последний раз его видели на Земле лет пять назад. Его видеосообщениями и захватывающими мини-фильмами об археологических исследованиях на других планетах полна вся Сеть. — И чем это так насолил Федерации этот ловкий потрошитель могил, если всю мощь «Энтерпрайз» высылают по его задницу? — подозрительно спросил Маккой. — Федерация мирится с его делишками, учитывая заслуги, но терпение ее подходит к концу. И тут начинается самое вкусное, — блеснул глазами Джим, — по слухам, он владеет крайне интересной информацией…***
Планетоид Сноуфлейк в созвездии Лебедя, три дня спустя. — А тут у него база. Сюда он прилетает после каждого дела, — говорит капитан, тяжело передвигаясь в спецкостюме по снежному насту. Впереди небольшого отряда из шести членов «Энтерпрайз» вставало хаотичное нагромождение ледяных глыб размером с небольшой шаттл. В свете зелёного солнца они отливали глубоким оттенком изумруда. — Я очень надеюсь, что ты прав, — ворчал, еле передвигаясь, Маккой, — Промерз до костей! Понимаю, почему ты пожалел коммандера и не взял его в эту холодину, но я ж не каменный, в отличие от гоблина! — Ничего, Боунс, потерпишь, — улыбнулся Джим. — Мать вашу! — Боунс неловко оступился, поскользнулся и поехал по ледяной застывшей корке на животе, пока ощутимо не приложился головой об утес. Джим подошёл к краю и осторожно глянул вниз. — Боунс! Эй, ты как там?! Ответом ему был жалобный стон. — Чёрт, я, кажется, вывихнул ногу. Парни, спускайтесь. Нашёл. Четверо членов экипажа и Джим принялись осторожно продвигаться в снежную впадину, то и дело оступаясь и оскальзываясь. Когда небольшая площадка была расчищена, Кирк постучал по двери. База была искусной имитацией ледяной глыбы, ушедшей глубоко в снег, и, лишь подойдя очень близко, можно было заметить ее. — Мда, сделано все на совесть. Технологии мимикрии. Генри, инструменты. Один из офицеров охраны присел, достал необходимое, и через четыре с половиной минуты обледеневшая массивная дверь легко отошла в сторону. — Фазеры на оглушение, господа! Вначале следовал длинный коридор с низким потолком, где было ощутимо холодно. Маккой шёл, мучительно хромая и с досадой глядя по сторонам. — Ничего себе! Помещение, куда они наконец пришли, напоминало безлюдный бункер, в который вели каменные ступени. Довольно большое, овальной формы, оно на несколько метров было ниже коридора. И здесь было значительно теплее. Его условно можно было разделить на две зоны — жилую и рабочую. Парни Кирка, затаив дыхание, рассматривали редкости со всех планет, грудами лежавшие на столах. Была тут драконья кожа с Пирита, радужные складчатые крылья птицы фатум; выпотрошенные летучие мыши-вампиры; драгоценные камни; ткани, украшения, мумии, лекарства и яды. Сухие растения свисали с потолка, амулеты и таблички пестрели тут и там. Кроме того, на отдельных столах, аккуратно сложенные, лежали: оружие, лекарства и экипировка. Внизу, в подвале, находились большие запасы продуктов и алкоголя. — Мда, хорошо подготовился. Может, я никуда не полечу, а проведу здесь отпуск? Только Паши не хватает, — пробормотал Маккой, вертя статуэтку какого-то осьминога. — Как думаешь, Джим? Джим? Их капитан сразу устремился в жилую половину. Массивный стол с паддами, видеоаппаратурой, документами, какими-то бумагами и книгами приковал его внимание. Кирк принялся лихорадочно шарить везде, трогал документы, открывал ящики, включил падд и активировал трехмерную карту этой части космоса. — Так. Никаких отметок. А с техникой надо разбираться. Синие глаза перебегали от документа к документу; от файла к файлу. Маккой встал за его плечом, глядя в гаджет: — Заберем с собой и дело с концом. А что это?! Какая-то аппаратура в углу мигала красными лампочками. На них и указывал доктор капитану. — Погоди. Не думаешь ли ты… — Это… — Бежим, парни! Кирк сорвался с места, выводя людей, таща за руку злого Боунса, позабывшего про свой вывих. Тяжело и надсадно дыша, они дружно выскочили на мороз, поползли наверх и, задыхаясь, упали в холодное спасительное одеяло природы. Ничего. — Ну и?.. — спросил, перекатываясь на спину, Кирк. — Да тихо, вроде. Они расслабились, подняли головы. Вокруг них переливался искристый на солнце снег; стояла абсолютная первозданная тишина. — Хорошо здесь! На лыжах бы… В это время снеговой наст впереди вздыбился и подпрыгнул. Послышался тревожный глухой гул, и уши парней заложило от взрыва. Изнутри щедро плеснуло горячим огнём, и им, даже здесь, на снегу, стало жарко. Затем глыбы беззвучно взвились в воздух, и…***
— Джим! Чьи-то заботливые руки поправляют ему одеяло. — Джим! Капитан застонал и открыл глаза. Прямо на него был устремлён внимательный и почти встревоженный по вулканским меркам взгляд коммандера Спока. Рядом был ещё кто-то, но Кирку сложно было перевести взгляд. — Голова болит, — пожаловался он. — Неудивительно, — хмыкнул на заднем плане доктор Маккой, — тебя хорошо приложило. Нас еле откопали. — Все живы? — Все. Не беспокойтесь, капитан, — ответил Спок, весь поглощенный созерцанием начальника. — Как твоя нога? — Кирк предсказуемо покраснел; нашёл в себе силы и переключился на доктора. — Проходит, спасибо, что спросил. А вот Джордан… ему больше досталось. Капитан посмотрел влево и обнаружил подчиненного на соседней койке. Выглядел энсин неважно, с синяками под глазами и ссадинами на пол-лица. — Он поправится? — Конечно, или я не Леонард Маккой. Джим с облегчением откинулся на подушки и улыбнулся помощнику. Коммандер вздернул правую бровь и выпрямился: — Капитан. Вы действовали нелогично, игнорируя протокол и Директиву. Обнаружив бункер, вы даже не провели первичное сканирование на предмет взрывных устройств. Ребёнку было понятно, что преступник такого класса, как Фейк, не оставит без присмотра свои данные. Вы подвергли неоправданному риску жизнь экипажа и свою собственную. В дальнейших поисках я беру на себя соблюдение мер безопасности, — ледяным тоном выговорил он, медленно поднялся и вышел. Джим лег на бок и закусил губу. — Не вини его, — бесстрастно отозвался доктор, — он бесится оттого, что переволновался за тебя. Примчался на втором шаттле и руководил спасением. Обследовал с челнока остальную часть планетоида. Никого не нашёл. Тебя первого выкопал и на руках нес… — Ну и что. — А потом сидел у кровати, пока ты в себя не пришёл. — Спок прав: риск неоправданный, а я дурак. — Вот падд этого Алекса, кстати. Ты прижимал его к себе как родной, еле выдрал его из рук, пока осматривал тебя. — И что? Даже если он работает… Смотри-ка, работает! Зайду-ка я на его сайт. Так, здесь пароль на автомате, взламывать не надо. Джим завороженно пялился на иконку с надписью «Избранное». — Леонард, это химера?! Маккой, уловив странные интонации в голосе друга, оторвался от стола с пробирками, подошёл ближе. — Вот эта тварь? Почем я знаю. С падда нагло скалился Алекс Фейк — загорелый и в солнечных очках, прижимаясь к огромной морде цвета индиго, полной острых, как ножи, зубов. — А я знаю! Она водится только на одной планете. О! Что это? — Яблоки. Спок тебе принёс. — Дай-ка мне парочку и сядь рядом. У меня идея!***
Планета Виан, день спустя Это был очень древний город. Опытный капитан, повидавший немало планет и полисов, мог с уверенностью сказать: Федерации не существовало тогда, когда был заложен фундамент первых домов в форме круга. Город жил двадцать один век, пережил шестнадцать войн, экологическую катастрофу и разрушение спутника планеты. И сейчас его жизненный цикл был завершен. Челнок медленно кружил над руинами в поисках места, удобного для приземления. Отсюда, сверху вся огромная пустыня с непроизносимым названием простиралась до самого горизонта, как золотая чаша, на дне которой плескалась синяя гладь воды и стоял город. Кирка кто-то потеребил за плечо: — Джеймс Ти, — сияла глазами Джейла, — нам надо туда. Она указала на крошечную алую точку у небольшой горной гряды. — Я знаю её, — импульсивно выкрикнула Джейла, — это мать-жрица! Меня брал сюда отец на инициацию, когда мне было шесть. Нам туда! Челнок снижался в лучах закатного солнца, и становилось лучше видно того, кто их встречал. Джейла первая выбралась из корабля, побежала, но, не дойдя нескольких шагов, склонилась в почтительном поклоне перед фигурой в ярко-алом. Все остальные повторили её движение. Высокая жрица, двух метров ростом, укутанная в ритуальные покрывала цвета крови, которые мешали ей ходить, склонила татуированное лицо. Выпрямилась, внимательно рассмотрела каждого, особенно долго вглядывалась в Кирка и Спока. Наконец сказала низким гортанным голосом: — Я знала, что вы прибудете. Я знаю, что ищешь ты, капитан. Следуйте за мной. Они медленно спустились со склона к развалинам в форме золотистых арок. Вошли в самую большую — тотчас послышался тихий шепот. Кирк заозирался, смотря поочередно на всех, — слышат ли они. — Все нормально, — шепнула Джейла, узоры на её лице исказились, очерчивая грустную усмешку, — это Предки. Они говорят с тобой! За оградой было море. Море из чёрных отполированных камней. Джейла касалась их рукой, шептала что-то; над каждым вставал призрачный клуб дыма с золотистыми иероглифами. И тогда до Кирка дошло: они находятся на кладбище! Кладбище, уходящем далеко за горизонт, как и пустыня. Когда они уже устали идти, жрица остановилась возле одного камня и повела рукой: — Он прилетал сюда сорок лун тому назад. Он искал свою мать. Это её камень памяти. Но тела под ним нет! — Алекс Фейк? — пораженно спросил Кирк. — Она жила здесь. Работала в Красном Кресте Федерации. Помогала нам с рождаемостью и болезнями, когда произошло это. Она подошла ближе, и Кирк увидел, что глаза у неё тоже оранжевые, с синими крапинами. Большие и печальные. — Землетрясение, — на языке терранцев она говорила медленно и с трудом подыскивала сложные слова, — наша планета умирает. — Вам нужна помощь?! У нас есть хороший врач! — взволновался капитан. — Нет, — улыбнулась она. — Это было давно. Нам дали помощь. Но мать Алекса мы не смогли найти. Она бесследно пропала. Там, в горах. Она обернулась и долго смотрела на могилы и за горизонт. — И дальше. Что было дальше? Она повернулась и зашептала, положив руку в браслетах на плечо Джейле. — Он приехал. Помог нам хоронить погибших. Искал, но не нашёл мать. Прошло много дней. Говорил про то, что её можно оживить. Мы не верили… Члены экспедиции переглянулись. — Потом он исчез. Кирк подступил ближе. В свете заката, горевшего за спиной жрицы, ее лицо казалось темным куском гранита. — Как это? — спросил он. Она почти по-человечески пожала плечами. — Его люди искали его и улетели ни с чем. Смерть настигла его. — Почему вы так думаете? — Наша планета проклята. Все, кто остаются надолго… все… Она не договорила. Двинулась обратно к холмам. Остальные неловкой кучкой потянулись за ней. Остался лишь капитан. У Джима опустились руки. — Но это нелогично. Скажите, мы можем провести исследования? У вас здесь вероятно, какой-то вирус, — сказал Спок, поравнявшись с женщиной, — не представляется вероятным, что Алекс Фейк просто так исчез. Не тот психотип личности. Откуда поступила к вам информация об этом? — Ты, пришелец, чья планета мёртва и чьей матери больше нет, — повернулась она к нему, — ваши старейшины так мудры, — спроси меня, откуда я знаю это? Я чувствую всех, кто находится за гранью здесь. И я не чувствую Алекса. Сейчас вы будете отдыхать, а завтра вам покажут место, где исчез тот человек. Семь дней вы можете искать. Только семь дней. — Сколько длятся местные сутки? — тихо спросил Кирк у Спока. — Тридцать шесть земных часов, капитан, — ответил тот с заминкой. — Отлично. Темнело здесь очень быстро; татуировка на лице матери-жрицы начала фосфоресцировать. Джейла вгляделась и узнала рисунок черепа — маску смерти. Они приняли решение остаться на планете, чтобы завтра с рассветом начать поиски. Вечерний город лежал перед ними как на ладони, озаренный таинственным светом огромных фосфоресцирующих цветов в кадках, со стенами из золотисто-розового камня, испещренного непонятными рисунками, с решетчатыми заборами. Слуга знаком показал путешественникам два помещения в тихом переулке. Девушка тотчас удалилась в первое. Капитан смущенно топтался, оглядывая ложе из камня, цветы в круглых вазах на полу и тёмный бассейн. — Спок, у нас с тобой одна комната на двоих, и… — К сожалению, я вынужден отказаться от совместного сна сегодня, — выпалил Спок и сложил руки на груди. От удивления у Кирка пропал дар речи. — Э… Это как? Почему? Куда ж я пойду? Я понимаю, тебе надо медитировать, я пока прогуляюсь, и… — Нет. Я не хочу комментировать это. Я вынужден только повторить свою просьбу. Спок подошёл к овальному окну, стал спиной, показывая, что разговор окончен. «Так. Вот мне и отказали в первый раз!» Джим тупо смотрел в спину своего вулканца. Не то чтобы он мечтал о чем-то романтическом. Он устал так, что сил спорить не оставалось. С другой стороны, упрямство и остатки гордости удерживали его от унизительных просьб. — Хорошо, — сказал он, — и кстати. Спасибо за цветы! Хлопнул круглой дверью. Через минуту он робко скребся к Джейле. Она гладила его по плечу. — Я знала, что так будет. Я все чувствую. Тебе надо просто много терпеть, Джим Ти. — Я не знаю, смогу ли… — Сможешь, — покивала она решительно, — а сейчас спи! Нам завтра много чего делать надо. Джим осторожно лег рядом с девушкой, посмотрел в прозрачный потолок, в котором отражалось черное небо. Посчитал видимые звезды — их оказалось шестнадцать. Повернулся на бок и встретился с понимающим взглядом золотых глаз. — Не боишься, что приставать ночью буду? Она фыркнула: — Ты? Когда ты смотришь на вулканца, у тебя слюна капает. Ты — спать. На удивление, Джим прекрасно выспался и утром поднялся первый. Он шагал, ведомый служками жрицы в зелёных покрывалах, на место пропажи, подгоняемый странным чувством нетерпения в смеси с отчаянием. Высокая каменная гряда, куда они все взобрались, давала возможность рассмотреть в разреженном воздухе башни из белого камня, лужайки ярких цветов и бесконечные ступени вверх и вниз. — А здесь красиво! Где мы? — спросил Кирк служителя. — Это Окорейро, — священное место, — ответил тот, поклонившись, — отсюда пришли к нам наши боги. И здесь они когда-нибудь появятся вновь. Сюда мы относим больных и умирающих, чтобы ядовитый ветер пустыни не коснулся их. Они долго шли узкими тропинками вплотную к скалам и поднимались по неудобным узким лестницам. Душа Джейлы наполнилась трепетом и пустотой, а глаза — пространством. — Его мать жила здесь. Узкая горная впадина, с высоты казавшаяся маленькой, вблизи стала довольно-таки вместительной. Было пять домов для учёных, больница и естественное большое озеро глубокого изумрудного цвета. От воды веяло прохладой. Они остановились, вопросительно глядя на приведшего их служителя. — Алекс искал тут, — показал мужчина на груду огромных камней на берегу, должно быть, упавших во время катаклизма, — и там, — показал он на воду. — Как? В каком смысле? — Он думал, вероятно, что тело могло скатиться в воду, — подсказал Спок. — Удачи вам в поисках, — служка приложил руки к сердцу, поклонился и ушёл.***
Шёл пятый час поисков. Кирк устало присел на камни и прикрыл глаза. Облизал запекшиеся губы. Здесь было не жарко, скорее влажно, но постоянный настойчивый ветер иссушал лицо. Его товарищи упали рядом. Они обследовали довольно большую территорию, но все безрезультатно. Ни Алекса, ни его матери, ни следов иных живых существ они не нашли. — Я уже ненавидеть эта планета! — махала руками Джейла. Её бледное лицо было все в капельках пота. Спок выглядел лучше, но, возможно, это было благодаря его вулканской сдержанности. — На, выпей, — перед носом Кирка появился пластиковый стаканчик. От низкого бархатистого голоса все переворачивается внутри, он поднимает глаза на того, кого любит больше всего на свете. — Это вулканский чай, — терпеливо и ласково, как ребёнку, объясняет Спок ему, — он горький, но полезный, это придаст тебе сил. — Спасибо. Затем отдохнувший Кирк вновь упрямо идёт к озеру. Почему-то оно не отпускает его. — Ребята, вы здесь ещё поищите, а я окунусь. — Но, Кирк, там может быть все, что угодно. Жрица говорила: здесь обитает несколько химер. — Искать так искать! Они не опасны людям, ты что, забыла?.. — Капитан, целесообразно было бы посвятить озеру завтрашний день, — добавляет Спок. — Значит, пока произведём разведку, — заупрямился Кирк. Вода была превосходной. Кристально чистой. В меру прохладной и прогретой солнцем. Капитан некоторое время плескался на поверхности, довольно постанывая, затем решился и нырнул. На дне в толще воды, ярко освещённой лучами солнца, размещалось… нечто. Группа таких же арок, что и на кладбище, только из базальта. Озеро было довольно глубоким, и эти строения выглядели просто огромными. Цилопическими. Нереально впечатляющими. «Неплохая обработка материала!» — подумал капитан. К ним хотелось прикоснуться. Для того, чтобы ближе все рассмотреть, Кирк подплыл к ближайшей из них. Провёл ладонью по шершавому камню. Рядом с громадиной он смотрелся ничтожным муравьем. Воздуха оставалось немного, и он резко заработал руками, стремясь выплыть наверх. Арка внезапно засветилась изнутри. Вода внутри неё почернела и… просто исчезла. Появившийся водоворот, похожий на черную дыру, затянул капитана в себя. Более ни на планете Виан, ни в этом мире не существовало капитана Джеймса Тиберия Кирка.