***
Пронзающий визг резины старой волги. Пара выстрелов вслед из серебристой машины. Светлый плащ, который только что забрали из химчистки, теперь измазан в дорожной грязи. Хованскому судорожно помогают встать. Несколько человек рвануло следом за врагом. — Сука! Кто-нибудь запомнил этих уебков?! — кашляет от выхлопного дыма. — Пусть Руслан и Кашин порешают этих гондонов! Небось Соболевские шавки! — озлоблено рычит и отряхивается молодой гангстер.***
Заголовки газет трещали, а по телевизору то и дело крутили: «Пару часов назад шайка неизвестных совершила налёт на бронированный Гелендваген наследника мафиозной семьи Хованских. Как поговаривают очевидцы, в шайке нападавших было пять человек. Скорее всего, нападавшие решили припугнуть молодого гангстера. Будем следить за развитием событий. А пока…». Он выключает телевизор, тяжело вздыхает и, ощущая свою власть даже над техникой, встает из-за стола. Перед ним открываться ночная панорама с её огоньками и кипящей жизнью. Этот вид из стеклянных стен: чужое бытие, мысли, проблемы — всё уже наскучило Юре. К его душевным переживаниям, которые он часто заполняет алкоголем, теперь добавились плечо и вся рука, усыпанная мелкими шрамами и швами. Эта рука, гордо перемотанная на груди, напоминает молодому гангстеру о его наследии. Он отстраняется от бронированных окон и ходит по черному кабинету, как всегда, в одиночестве. «Я же не хотел всего этого, пап…», — он тяжело вздыхает. — Босс! — обратился к нему Черников, зайдя в кабинет без стука. У него до сих пор неотмытая кровь громилы. Он немного помолчал, ожидая хоть какой-то реакции от боса, но в ответ получил лишь тишину: — Босс! Я же говорил вам, что нужно надеть бронежилет! Уже выпитый алкоголь и ноющие пулевое ранение будоражат подорванные нервы, и он снова срывается: — Я, что, баба?! Я — мужик и должен ходить, подобающе моему статусу!!! Черников хотел было его перебить, но главарь продолжает кричать: — Я, БЛЯТЬ, ГАНГСТЕР, И ПОДО МНОЙ ВЕСЬ ГОРОД! ОН ЛЕЖИТ У МОИХ НОГ! Парень вздыхает и, усевшись на своё место, продолжает слушать крики начальника, подперев голову испачканной ладонью. Все уже давно привыкли к тому, как их босс теряет контроль над собой и впадает в полное отсутствие сознания. Проще говоря — истерику. Именно так он проложил себе путь к большому преступному миру после своего отца. Все это сравнимо только с братьями Крей или Аль Капоне.***
Дождливый Петербург. Всегда так было и так будет после. Его улицы порой становятся туманом, скрывают разврат и нищету, гниющие трупы и звуки перестрелок, загадочную фигуру в черном и кровавые пятна на асфальте. Он — хозяин этих улиц. Сейчас, как вчера и позавчера, он стоит в своём мрачном кабинете, что освещён светом города, оперевшись правой рукой на раму. — Так, дорогие братцы, и что мы будем, собственно, с этим дерьмом делать? — поинтересовался он у зашедших участников семьи. — Просим прощения, Босс, но нам надо… — замялся Черников, сжимая какие-то папки и старые газеты в руках. — Что вам опять надо? — Юра разозлился. Его фигура быстро прошла на середину кабинета и остановилась спиной к толпе. — Вы видите, что я не в настроении, меня, блять, когда-то кто-нибудь будет спрашивать, что мне надо?! Что я хочу, а тем более, куда и зачем?! Махи пацанов ранили, а Кашин вообще в коме! А я в полнейшей жопе! — он размахивает рукой, а впоследствии кашляет, хватаясь за перемотанное плечо. — Босс, мы тоже переживаем за ДК, но он сильный и выкарабкается, — Ник оглядел стоящих и добавил, — мы больше за вас переживаем. — Вот поэтому мы и хотели с вами поговорить… — добавил Пурген, присаживаясь за своё законное место за длинным столом. Пурген всегда был таким. Никогда не ждёт приглашений и разрешений. Он делает только то, что ему надо и даже сама смерть ему не указ. Пургена, а вернее — Кузьму Глызина, гангстер нашёл совершено случайно, когда пил кофе без охраны в какой-то забегаловке. Там совершенно спокойный и уравновешенный парень играл на контрабасе душевную балладу, но стоило ему почувствовать неладное, как из контрабаса в руках парня появились две пушки широкого калибра и самое мирное кафе превратилось в место боевых действий. За несколько секунд Юра успел спрятаться под стол и перевернул два кресла, ожидая собственной смерти, но подошедший Кузьма, оставив одну душу в живых, не смог выстрелить, узнал лицо наследника Хованских и, упав на колени, произнес: — Простите меня, босс… — сложил оружие перед собой. Сейчас он сидит в пол-оборота к толпе и нетерпеливо тарабанит пальцами по дереву. Хованский медленно, даже скорее вальяжно, прошёлся к своему месту и, кивнув стоящим, сел сам, забросив ноги на стол, уваленный холодным оружием. Единственный, кто остался стоять, был Ник Черников. — Я тут подсчитал, — нервно начал молодой человек, быстро раскладывая на стол пронумерованные фотографии, чьи-то дела и старые газеты, — что за последний месяц на вас было совершено уже четыре покушения, две попытки взлома офисов в Москве, Пензе и два в Питере. Ещё теперь и пулевые ранения: в область сердца, плеча, глаза, обеих рук, а, в особенности, локтей и коленей, да одно паховое попадание, — он взял паузу, а затем продолжил, раскладывая фотографии в правильном порядке, уже обходя стулья других участников семьи. — Это ранение не первое, оно и не последние, — ехидно отмахнутся головорез, поднося к губам стакан виски. — Босс… — сердито посмотрел на него Ник. Черников стал правой рукой Юры неспроста. После того, как пожертвовал сердцем ради своего друга. Случилось это, когда молодой бандюган ещё учился в универе, по просьбе отца. Это была тайная операция из пяти лет обучения. Как говорил ему папа, что как-то из учеников или учителей являться организатором или участником другой мощной семьи гангстеров, что располагалась от Пензы до Питера. Юра благополучно учился и сближался с людьми, как мог, но никак не находил ответов. Потом на какой-то из вечеринок или сходок геймеров он познакомился с Никитой Черниковым, веселым парнем в кепке и проколотым ухом. И только в конце пятого курса Юра узнает, что все это время общался с наследником мощнейшей семьи. Все закрутилось, убийство за убийствами, смерть за смертью, зуб за зуб, и так остались только они в четвёртом: отцы Ника и Юры, сам Юра и Никита на уличной парковки ИКЕИ. Первым выстрелил папа Никиты, все было, словно в замедленной съемке. Он выстрелил в безоружного Юру, но Ник пожертвовал собой. Почувствовав неимоверное предательство и то, что он убил собственного сына, Черников старший выстрелил в отца Хованского, а тот в него и упали замертво. Дрожащий от мертвецкого холода и страха, Юра держал умирающего Ника на руках. Он ещё не осознавал какая мощь ляжет на молодые плечи. Через три года страшнейшей операции и тяжёлой реабилитации Ник встал на ноги, а Хованский, унаследовав мафиозное имя, взял товарища в помощники, сделав правой рукой и по вопросам финансов. Сейчас он стоит уже напротив белого полотна, что висело на чёрной стене, и держит в руках указку, проводя по графику. — Босс! Это все ваше безрассудство, понимаете?! — вдруг ни с того ни с сего добавил парень. Но Хованский не слушает. В его глазах темно, как ночью, а уныние расползлось белыми бликами. Он устал от этих погонь, убийств, интриг, алкоголя и женщин. Ему надо осесть, побыть в одиночестве. Но больше всего ему хотелось, чтобы все кончилось и чужая пуля прошла сквозь висок. — Поэтому я нарыл материалы, — продолжал говорить Ник, подойдя к главарю, — на одного первоклассного серийного убийцу и… — Ты Босса пришить что ли удумал?! — вскрикнул первоклассный конспиратор Юлик, вскочив из-за стола. — Э, лысый, ты, че, за телегу гонишь? — буркнул Пурген, хлопнув кулаком по столу. — Ага… — вздыхает Лизка, оглядывая усталыми глазами теперь уже навеки замолчавшего Руслана. От такого шквала негативных эмоций Ник растеряно посмотрел на Хованского, прося о помощи, но сам Хованский лишь оглянул сидящих, а затем кашлянул. Все замолкли и перевели взгляд на мужчину. В воздухе зависла напряжённая тишина. — Заткнулись ВСЕ! — он резко встал, оперевшись кулаками на стол. — СОБРАНИЕ ОКОНЧЕНО! ВЫШЛИ! Толпа дернулась от неожиданности и быстро все стали покидать свои места. — Ник, — обратился к нему Юра, — останься. Когда дверь захлопнулась за последним вышедшим, Черников немного расслабился. Он не особо любил обсуждать важные дела, когда вся семья в сборе. Юра снова вздыхает и выгибается в спине. Он прекрасно понимает, что любой вариант, предложенный этим парнем, может спасти ему жизнь, и решил внимательно выслушать. — Расскажи мне ещё про этого серийного убийцу. Ник засветился. Обычно босс никогда не прислушивается к его мнению, посему он сразу же попросил Хованского пройти к началу стола. Фотографии, дела и газеты разложены на столе в алфавитном порядке. Но везде он: мужчина в черном капюшоне, то полубоком, то вообще спиной. Нику все же удалось найти ту самою четкую черно-белую фотографию. Именно её Хованский взял и на вытянутой руке стал рассматривать, слегка прищурив глаза. Такая угрюмая внешность сразу же бросилась в глаза. Безжизненная, будто он смотрел на давно умершего человека. По телу побежала дрожь, а на руку повеяло холодом и сыростью. Глаза пустые, черные и очень тяжёлые, такие же, как и у самого Юры, так ещё и скрыты под тяжёлым лбом, добавляя мрака. Сама неприступность и таинственность. Чёрная водолазка скрывает старые шрамы на шее, плохо завязанная бандана свисает до груди, под ней виднеются военные жетоны, куртка с капюшоном и лёгкая ухмылка одним краем губы. Он кладёт фотографию обратно, но не сводит с неё глаз. — Так вот… — продолжал парень, но, заметив отвлеченного Босса, замолчал, в ожидании хоть какой-то реакции на себя. Укоризненный взгляд исподлобья и Черников продолжил говорить, испугано сглотнув: — Так вот, я бы хотел предложить вам нанять его в телохранители. — Телохранители? — задумчиво переспросил Юра. Сейчас в его голове сплошная каша. — Да, я просто подумал, что бронежилет не для такого человека, как вы, а телохранитель — это другое дело. Он соврал. Кабинет наполнен тьмой. Все понимали, что с их руководителем что-то не так. Он стал часто раздражаться, больше пить, оставаться один, так еще теперь эта история с пулями. Юра вдруг улыбнулся. — Я дам ответ, — и он вальяжно кладет руку на плечо старого друга, ведя его к дверям кабинета, — примерно к трём часам ночи… Теперь смеётся. — Если я, конечно, не засну. Обнявшиеся фигуры, как в старые добрые времена, подошли к тёмной бронированной двери и он добавил: — Что я без тебя бы делал? А? Наверное, уже б лежал в могиле! — тут он почему-то вспомнил лицо своего отца и ночную проковку ИКЕИ. — Как твои шрамы? Болят? Ник вздохнул. — Ты, Пурген и Руслан отправляетесь на переговоры с этим…как его зовут? — По некоторым сведениям, его позывной Ларин. — Вот с Лариным, понял? Махнув рукой, парень открыл дверь и сказал Боссу: — Хорошо, все будет сделано! Будем ожидать вашего звонка! Получив одобрение, Черников покинул кабинет, оставив главного наедине со своими страхами. «Ха. В телохранители нанимать серийного убийцу. Да, Черников, ты превзошёл сам себя!». Он проходит к своему столу за ключами и снова в глаза бросается та фотография.