У всего есть цена

       — Да объясни же, Морковка, что случилось?! — взволнованно спросил лис немного успокоившуюся крольчиху. — Кто забрал? Как? Куда?        Вместо ответа Джуди уселась прямо на пыльный бетон, подтянула под себя ножки и уткнулась мордочкой в колени. Глядя на покрытую мелкими морщинками трещин поверхность, она принялась бесцельно водить по ней пальцем, чертя видимые лишь ей одной линии. Вскоре ей это надоело, стала возвращаться тревога и она, отряхнувшись, встала и подошла к ничего не понимающему рыжему.        — Помнишь, ты документы на усыновление отправлял? — заглянула она прямо мужу в глаза. — Я ещё вчера про них говорила?        — Разумеется, помню. Ты же сказала, что приехать вроде кто-то должен, — кивнул он. — Так, погоди! Он приезжал, да? Но почему же тогда Эйдена то забрали?        — Сволочь, поганая тварь, — глядя куда-то мимо Ника, почти прошипела она. — Мы ему не понравились, понимаешь? Пара лис-кролик ему не угодила.        — Ебись… Так, ладно, вы хоть с жары уйдите, — оскалился, но тут же вновь принял более-менее спокойный вид фенёк. — Ко мне зайдите да там и обсуждайте. Давайте, поживее, хватит жариться.        — Подожди, — фыркнул Уайлд, мгновенно переведя взгляд с жены на фенька и обратно. — С чего ты взяла, что именно из-за этого его забрали?        Пришедшая в себя сиреневоглазка хотела было ответить, как тут со стороны ворот послышалось осторожное покашливание и сердитое ворчание. Обернувшись, зеленоглазый поначалу не узнал стоявшего там зверя, но, приглядевшись, он оторопел: прямо в проёме стоял его знакомый — Кайл Рисс,только вместо обычной одежды на нём была форма. Кошачий, раньше так любивший шутить по любому поводу, стоял молча, глядя неприветливо и зло, что выдавали подёргивавшиеся уши с кисточками.        — Ну здравствуй, — пройдя во двор, кивнул он Нику. — Вот такой сюрприз у меня вышел, прямо скажу — архихреновейший! Пойдём в тенёк, там поговорим.        Открывший поначалу рот лис, лишь кивнул ему в ответ и все звери молча пошли за нещадно ругавшимся под нос Финником в здание автосервиса. Шустрый лопоухий зверёк закрыл за вошедшими дверь, включил освещение и на пару со своим другом принялся таскать стулья и табуретки; усадив всех и забравшись на капот машины гепарда, он хмуро уставился на молчавших посетителей.        — Кайл, как ты вообще здесь оказался, — первым нарушил молчание рыжий. — Да и в форме… На службу вернулся?        — Да, — коротко ответил пятнистый. — Хотел тебе, мой бывший пассажир, сюрпрайз организовать, да вот вышло как-то не очень.        — Мне кто-нибудь объяснит наконец, что произошло? — подал голос пустынник. — Почему волчару нашего забрали? И с каких, простите, херов, кому-то не понравилась ТАКАЯ семья?        Серая фигурка с округлившимся животиком тихо вздохнула и посмотрела на своего супруга. Замявшись на пару мгновений, она вновь отвернулась и уставилась себе под ноги, начав рассказ.        — Когда ты ушёл, — сиреневые глаза посмотрели в зелёные. — Мы с ним сначала в доме прибрались, потом в магазин сходили. Я готовить стала, а к Эйдену Джаспер с Майло пришли, вот они и уплелись не знаю куда. Может час прошёл, может и больше — слышу сигналит кто-то, выглянула, а около нас тёмно-зелёная машина стоит, возле неё — волк с гиеном.        — А дальше?        — Да не торопи ты её! — стукнул кулаком Стью. — Пусть расскажет, не мешай.        — Хорошо, — кивнул Ник. — Я помолчу.        — Так вот, — продолжила Джуди, встав. — Я к ним выхожу и спрашиваю, кто, мол такие. А волк тот и представился — Арчибальд Грау, инспектор Департамента по вопросам семьи.        — И?        — Да то и есть! Я их в дом проводила, а он давай расспрашивать : кто я, где Эйден, как ему живётся, где его комната.        — Ты ему, надеюсь, её показала?        — Да, Ник, показала, он даже поначалу вроде даже доволен остался, а потом как узнал, что я жена лиса, так и скривился весь, как протухшего чего наелся и стал ко всему придираться — и размер кровати ему не тот, и комната маленькая… Сволочь желтоглазая!        — Чего?! — встрепенулся фенёк. — У волков же обычно глаза карими бывают. Это как так?!        — Да я тоже на это внимание обратила, — фыркнула крольчиха. — Даже спросила. Это у него после горлодёров так вышло : ему сыворотка прямо в глаза попала, вот они и остались такими, как и морда, которую он сам себе расцарапал, когда «дичать» стал.        — А дальше? Что дальше то было?        — Потом Эй пришёл, Грау этот к нему сразу приставать стал : как живёшь, как питаешься, всем ли доволен, не обижает ли кто. Эйден, естественно сказал, что с ним всё хорошо и спросил, когда его усыновить можно будет. Ну а этого «инспектора» от такого вопроса чуть и не перекосило, даже ухо оборванное задёргалось. Прошипел про себя, что какие-то там грызуны для лисов не пара, думал, что я не услышу, и сказал тому гиену, чтобы Эйдена забирал. Малыш наш ехать никуда не захотел, за меня попытался спрятаться, даже заплакал, просил не трогать его, а тот за ним и за футболку схватил. Эй его чуть за лапу не укусил, Ави, так помощника звали, его скрутил, грубо, между прочим. Грау сказал, чтобы я вещи волчонка собрала и ему передала.        Из-за волнения к горлу одноушки подступил комок и она, снова усевшись, уткнулась мордочкой в ладоши и начала всхлипывать. Уайлд подошёл к хнычущей супруге и принялся успокаивать, прижав к себе вздрагивавшую фигурку. Рысь, до этого момента сидевший молча, прошипел что-то себе под нос, поднялся, несколько раз прошёлся туда-сюда и снова уселся на своё место.        — А потом я приехал, думал тебя застать, как-никак помощник шерифа, — начал он. — Захожу, а тут кабздец какой-то: ходит харя эта желтоглазая как у себя дома, в каждый уголок своё рыло суёт; жена твоя в слезах, ничего толком объяснить не может; гиеныч волчонка в машину тащит; малец ревёт, брыкается...        — О как, помощник шерифа и сделать ничего не смог? — зашипел Уайлд, повернувшись к кошачьему. — Тоже мне, служитель порядка.        — Так, ты не наезжай, хорошо? Что бы я сделал, а? Может скажешь мне?        — Ты ещё спрашиваешь? Мог бы Эйдена забрать.        — Как? Документы я у этого Грау проверил, всё в порядке было, к тому же забрать в приют он вашего волка имел полное право!        — Это, позвольте, какое такое? — нахмурившись, проворчал Стью. — У нас на него больше этих самых прав, чем у этого «инспекторишки».        — Увы, мистер Хоппс, — развёл лапы в стороны Рисс. — На его стороне закон!        — Какой нахер закон?! — выругался кролик. — Он его одевал, кормил, лечил? Что он для него сделал? Не подскажешь, «уши-с-кисточками»?        Пятнистый, раздражённо поморщился, оскалился и, подойдя к кролику, присел на корточки, так что его морда оказалась на одном уровне с глазами ушастого.        — Мистер Морковка, — сердито промурчал он. — Давайте только без этого. Хорошо? Права у него есть, ведь по закону Эйден для вас — никто. Ясно?        — Постой-ка, Кайл, — прервал кошака лис. — Ты о чём?!        — О том самом, — янтарные глаза взглянули в зелёные. — На каких основаниях он у вас? М-м? По закону вы для него никто, пока не усыновите, разумеется— вот вам и основания! Как будто мне это нравится, пф-ф!        — А ты не мог даже попытаться что-либо сделать,?!        — Да успокойся, чудо псовое, — встав, вздохнул Кайл. — Не мог! Документы я проверил, всё было в порядке, я же только что говорил. Задержать? За что?        — Да они нашего Эйдена, они же его чуть ли не силой в машину затолкали, — вытерла слёзки Джуди. — Он ведь просил, чтобы его не забирали, а они, они…       — Так, Морковка, успокойся, хорошо? — рыжая лапа погладила серую головку. — Я всё исправлю, ясно? Надо будет, так и морду ему набью.        — Набьёт он, ага, — покачал головой Кайл. — Если хочешь совершить самоубийство, выбери способ попроще. Прыгни с моста например. Забыл, что в прошлый раз было?        — Помню!        — Вот и хорошо. Значит так, — кошачий снова уселся на табуретку. — Сейчас все успокаиваетесь, расходитесь по домам, а завтра со всеми документами поедет эта хитрая морда в город.        — Николас, я с тобой, — Хоппс-старший подошёл к Уайлду. — Вместе поедем!        — Пап, с Ником я поеду. Хорошо? А ты маму успокоишь. Идёт?        — Никуда ты, Морковка, не поедешь! Ты не в том состоянии, чтобы ещё раз перенервничать, о наших детях подумай!        — Вот-вот! — соскочил с капота фенёк. — Мне Фили рассказывала, что у её подруги, там, в городе, из-за нервного срыва выкидыш случился. Так что, «миссис сиреневые глазки», сидите дома и ждите супруга. Ясно выражаюсь?        — Но, Финн…        — Дочка, Финник прав! Подумай о наших внуках.        — Па-ап!        — Не «папкай», а слушай получше, — погрозил ей пальцем отец. — От того, что ты перенервничаешь ещё сильнее, лучше не станет НИКОМУ! Да и случись то, о чём Финн говорил, ни я, ни мама этого не переживём. Так что будешь дома сидеть, а я за тобой присмотрю.        — Папа!        — Разговор окончен, возражения не принимаются!        — А знаете, Стью, вы, пожалуй, правы, — кивнул рыжий. — Так и поступим.        — Ник!        — Так, миссис Уайлд, — Рисс, покачав головой, подошёл к крольчихе. — Мне ведь тоже надо будет в город съездить, вот и присмотрю за ним. Такой вариант подходит?        — Естественно, он её устраивает, верно? — повернулся к желавшей что-то сказать супруге лис. — Да?        — Ладно, пусть так, — пожала плечами одноушка. — Но с одним условием : твой кошачий друг глаз с тебя не спустит.        — Так это само собой разумеется! Иначе и не планировал.        Прийдя к согласию, собравшиеся стали расходиться : Стью с хмурым видом покинул внезапно ставшее для него душным помещениеи, выйдя за ворота, сел в фургон, завёл его и поехал домой; Финник, продолжая ругаться себе под нос, оставил друга, одноухую крольчишку и их знакомого наедине.        — Чтобы завтра в семь был готов, понял?        — Я и раньше могу, — посмотрел на подошедшего кота Уайлд. — Чем раньше, тем лучше.        — Нет уж, друг мой псовый, именно в семь! — возразил Кайл. — Ты же не думаешь, что за полчаса управишься? Нет? К тому же позавтракать надо, не голодному же тащиться! Все документы с вечера приготовь, понял?        — Да они уже и так готовы, — тяжело вздохнула сиреневоглазка. — Как и копии.        — Отлично! — кивнул рысь. — Заартачится — к стулу прикуёшь. Одним словом — чтоб голодным не ехал, а то ведь я эту морду знаю, торопыга ещё тот.        — Да какой там, не торопливый я, — отмахнулся зеленоглазый. — Что ты сразу?        — Ладно, проехали, — фыркнул Рисс. — Но если не позавтракаешь — укушу! Усёк?        — Голодным не отпущу, этого ещё не хватало! Ведь не абы куда едет.        — Вот и чудненько! Просто замечательно! — пятнистый улыбнулся. — Я за тобой заеду и отправляемся. Бывайте, ребятишки, а мне пора — ещё пару адресов проверить нужно, а то ведь тут у вас после этих горлодранцев проклятых многие осели. Ну, мне пора!        Кот, поведя ушами, ушёл и Ник с Джуди остались наедине; говорить никому из них не хотелось, но и молчать тоже было нельзя, вот и пришлось рыжему нарушить тягостное молчание.        — И когда ты все документы успела подготовить? — приобнял он супругу. — Как будто знала или догадывалась.        — А ты думаешь, что усыновить волчонка так просто?! — поморщилась она. — Нет, очень даже сложно, особенно такой семье как наша.        — А что с нашей семьёй не так?        — Странная она у нас, сложная очень… Ладно, Рыжик, пойдём домой.        — Дай переоденусь только, хорошо?        — Давай, я подожду.        Смена одежды не отняла много времени, спустя считанные минуты маска, болтавшаяся поверх заляпанного краской халата и сама ставшая разноцветной одёжка лежали в ящике, а зеленоглазый снова надел то, в чём он пришёл на работу. Крольчиха, его ожидавшая, от нетерпения уже начинала выбивать дробь, стуча по полу, но, едва завидев появившегося супруга, она тут же успокоилась.        — Дома поговорим, — бросил Ник. — Ладно?        Серая фигурка коротко кивнула и оба зверя вышли из помещения. На улице их встретил фенёк, вставший с ящика, который использовал вместо стула. Выпустивший из носа две сизых струйки дыма зверёк, вздохнув, подошёл к другу и похлопал того по ноге.        — Ты это, держись. Понял?        — А иначе никак, Финн! Не бросишь ведь мальца в беде.        — Вот-вот! Приют этот не семья, какая–то уродливая пародия на неё и не более того. Если помощь понадобится — маякни. Понял?        — Конечно. Финн, мы домой пойдём, не обижайся, — бросила в сторону зверька взгляд Джуди. — Нехорошо мне что-то.        — Да, да, да! — протараторил пустынник. — Не буду вас задерживать, идите. Но если что, то я всегда готов. Имейте в виду!

***

       Дочурка, как ты?        Едва переступив порог, лис с крольчихой были атакованы её матерью, тут же бросившейся к дочери. Хоппс–старшая обняла понурую одноухую фигурку, принявшись тут жеуспокаивать начавшую снова всхлипывать сиреневоглазку. Пришедшая было по дороге в себя крольчишка в объятиях матери снова расплакалась, да так, что не могла остановиться, позволяя слёзам течь, словно весеннему ручейку. Хмурый зеленоглазый, постояв некоторое время у порога, подошёл к двум крольчихам и взял жену за лапку.        — Бонни, давайте на кухню пройдём, а то как-то неудобно здесь, — взглянул на мать супруги рыжий. — За стол сядем, поговорим. Хорошо? Там и обсудим это.        — Да, мам, не стоит тут, — вытерла слёзы Джуди. — Я тебе чая налью, с травами.        — Да какой там чай, малышка… Тут скорее покрепче чего надо, беда то какая!        — Сестрёнка, сестрёнка! Куда Эя забрали? А он вернётся? Да? Нет?        Запыхавшийся Джаспер, только переступив порог, сразу же столкнулся с сестрой и, не успев отдышаться, сразу же принялся бомбардировать её вопросами. Весь взъерошенный, с проступившим даже через шёрстку потом, с опустившимися ушками, он, тяжело дыша, тараторил без умолку.        — Джас, успокойся, — положил на плечо крольчонку лапу Ник. — Всё будет в порядке, Эйден вернётся, я этим займусь. Никто его не обидит.        — Но он же один , разве вы не понимаете? — обиженно засопел малыш. — Меня же рядом нет, как он там… будет?        — Джаспер, Джаспер, — покачала головой Бонни. — Не ты один переживаешь, всем нам сейчас не по себе. Он сильный, справится, а ты успокойся. Хорошо?        Куда там успокоиться, наоборот, услышав от матери такие слова, ушастик расхныкался ещё сильнее, прижимаясь всё плотнее и плотнее к рыжему. Вскоре на футболке лиса появилось влажное пятно, медленно, но верно увеличивающееся в размерах. Коричневая «перчатка», погладив вздрагивавшую головку, приподняла мордочку зверёнка и в заплаканные карие глаза заглянули другие, изумрудного цвета.        — Эхей! С вами Николас Уайлд, — улыбнулся зверь. — Который, между прочим, не собирается никого бросать. Надеюсь, ты это понимаешь? Да?        — Обещаешь? — вытер слёзы малыш. — Ты смотри, если обманешь, я тебе не прощу.        — Джаспер! — ахнула седоватая крольчиха. — Ты как со взрослыми разговариваешь?        — Всё хорошо, Бонни, — отмахнулся лис. — Как по мне, право так говорить он имеет. Друзья ведь!        — Да! — выкрикнул крольчонок. — Эй — мой лучший друг! Я без него не могу! А он как без меня будет? Если его там обижать станут?        — Тогда я тем хулиганам кое-что пообрываю, — присев рядом с братом, заявила Джуди. — А ты поможешь? Хорошо?        — Я им, я им так дам, — грозно топнул ушастик. — Они меня запомнят. Чесслово!        — Хватит тебе, великий воин кроличьего племени, — подошла к сыну Бонни. — В прошлый раз навоевался, самого чуть не зашибли.        — И ничего такого! Подумаешь, поцарапали.        — Так, ну всё, пойдём мы, — мать подтолкнула отпрыска к двери. — Не могу, тяжело мне что-то, да и охламону этому успокоиться надо.        — Да они же друзья, поймите! Друг за друга и всё такое.        — Николас, хватит за них заступаться, — пожилая крольчиха повернулась к Уайлду. — Дружба это не повод, чтобы бездумно себя вести!        — Не соглашусь! — парировал рыжий. — Порой голову на второй план отодвигать надо. Вот как у меня с Финном было? Я пока валялся с воспалением лёгких, он мог не нарушать закон, но предпочёл поступить по другому. Что, если б он не влез в ту аптеку? Не было бы меня, не смог бы я протянуть так долго.        — Ох, Ник, ну зачем ты при нём о таком рассказываешь? Вдруг сынок мой учудит чего?        — И ничего я не начудю! — поморщил мордочку Джаспер. — Я это давно знаю, мне дядя Финник рассказывал.        — Что?!        — Мам, не ругайся! Он мне всё объяснил и сказал, что сам мне уши оборвёт, если я такого натворю. Он же говорит, что красть можно только в самом крайнем случае. И только, чтобы спасти. Вот…        — Хоть на это у него ума хватило, — вздохнула сиреневоглазка. — Но всё равно я с ним поговорю.        — Я сам, хорошо? Попозже. Идёт?        — Знаю, как ты с ним «говоришь», дорогой.        — Ну ладно тебе, хватит, перестань, — умоляюще посмотрел на супругу рыжий. — Давай не будем? Мне завтра в город ехать, а тут такое! Несерьёзно как-то выходит.        — Да, дочка, достаточно, — поддержала Уайлда Бонни. — Не ссорьтесь, хорошо? Николас прав, ему завтра нашего Эйдена выручать, а вы из-за какого-то пустяка, на ровном месте свару устроить готовы. Мы с Джаспером домой пойдём, а вы заканчивайте ругаться, идёт?        Хоппс–старшая, взяв пришедшего в себя отпрыска за лапу, покинула дом, оставив дочь с мужем поглядывать друг на друга. Простояв так несколько минут, одноушка подошла к зеленоглазому и, посмотрев на сей раз уже виновато, тихо вздохнула.        — Рыжик, ты извини, на нервах я сегодня, — ткнулась мужу в бок крольчиха. — Сама не своя из-за всего этого, вот и срываюсь. Простишь?        — Да я понимаю , — положил он ей на плечо лапу. — Не страшно, Морковка, всё в порядке. Пойдём хоть переоденемся, что-ли. Как мысль?        — Да, ты иди, а то от тебя, — поморщилась крольчишка. — Краской пахнет.        — Сильно?!        — Ага, даже на шее мех слипся и на лапах пятна.        — Да это пустяки, — отмахнулся лис. — Отчищу как-нибудь. Сейчас главное — волчка нашего вернуть, нехорошо его бросать, неправильно.        — Так ты и не бросай! Завтра съездишь к этому, — Джуди с отвращением фыркнула. — идиоту, выяснишь всё и будем думать, как Эя выручать.        — Джу, не надо, хорошо?, — встряхнулся Ник. — Не идёт тебе как Финну материться.        — Прости, не сдержалась. Просто я как вспомню, что нашего волчонка забрали, так и хочется этому уроду всю морду разодрать.        — Успокойся и иди в комнату, а я — чиститься. Хорошо?        — Угу, — кивнула одноухая головка. — Только свежее принесу, подожди.        Рассеянно кивнув, бесхвостый зверь остался стоять, прислонившись к стене, со склонённой на грудь головой. Изредка морщась от въевшегося в шестьи одежду запаха краски, он поводил ушами, время от времени бормоча что-то себе под нос. Вспоминал он вечер прошедшего дня и утро, то, как пообещал проказливому как все зверята его возраста волчонку, что возьмёт его с собой на работу и научит рисовать. Представляя, как они с ним вдвоём раскрашивают машину фенька, рыжий, сам не заметив того, медленно, но верно растянул морду в благостной улыбке.        — С тобой всё в порядке?!        Глянув вниз, он увидел стоявшую рядом слегка испуганную одноухую фигурку жены, державшей чистые шорты и футболку.Протянув супругу одежду, онаещё более испуганно раскрыла сиреневые глаза и кивнула.        — Ох, прости, что-то я задумался, — попытался он как можно более беззаботно улыбнуться. — Вспомнилось как я пообещал на работу его с собой взять и с рисованием помочь, вот…        — И взгрустнулось? — коричневатые «перчатки» взяли чистое бельё. — Мне тоже скучно. И плохо без этого оболтуса. Так как, ты идёшь?        — Да, сейчас, — кивнул хищник. — Я быстро, хорошо?        — Плохо, Никки, плохо! Чистись получше, а то будет у нас постельное бельё таким же разноцветным, как лоскутное одеяло у меня в детстве. Понял?        — Вроде как, — Уайлд отстранённо кивнул. — Ну, я пошёл.        — Да, а я пока что-нибудь приготовлю.        Выщипывая, порой просто с остервенением вырывая слипшуюся шерсть, Ник пытался прогнать из головы намертво там засевший образ вырывавшегося из лап взрослого зверя волчонка. Он почти что слышал жалобный скулёж и мольбы не забирать его от ставших не так давно практически родными зверей. Лиса и крольчихи. Взвизгнув после того, как особенно несговорчивый комочек меха остался у него в когтях, рыжий пришёл в себя и, осмотревшись, принялся ворчать.        — Так, так, так, — бурчал он под нос. — Раскис, ой раскис ты, Пиберий! Вместо того, чтобы взять себя в лапы, ты готов разреветься как сопливый лисёнок. Не–по–ря–док! Бери свою рыжую жопу, поджимай дырку и занимайся волчонком. Что хочешь сделай, но не бросай его, надо будет — в ту наглую харю зубами вцепись. Надо будет — рви, грызи, чтобы шерсть во все стороны клочками летела; будут бить — терпи, главное забрать малыша, во что бы то ни стало забрать.        Вот так, рыча сквозь стиснутые зубы, зеленоглазый продолжал выщипывать клочочки шерсти, клятвенно себе обещая во что быто ни стало забрать кудлатого зверёнка из того места, куда его увезли. От злости он даже вырвал «с мясом» несколько особенно больших пучков, но даже не обратил на это внимания, настолько его взбесило нелепое и непонятное ему поведение того инспектора. Очистившись, рыжий собрал липкие прядки меха, выкинул их в пакет и, принюхавшись к «ароматам», исходившим от шерсти, покачал головой, поморщился и залез под душ. Портить мех не особо то и хотелось, но перспектива «благоухать» словно банка с краской была настолько сомнительной, что лис, вздохнув, принялся намыливаться и пофыркивать от попадавшей в нос пены. Вскоре, вытершись, обсушившись и повторно себя обнюхав, зверь наконец покинул ванную ничем не пахнущим и в чистой одежде.        — Хватит столбом стоять, садись давай и ешь.        Едва выйдя в коридор, Уайлд почуял запах свежеприготовленного ужина. «Суп–пюре… Эх, ностальгия!», — усмехнулся он себе под нос. — «Ну, зато я не в кровати с капельницей». Со слегка улучшившимся настроением, хищник в футболке заглянул на кухню и в который раз застал свою одноухую супругу светящейся возле плиты. Крольчиха что-то помешивала в кастрюльке, то и дело подсыпая приправы и пробуя это всё на вкус. Услышав поскрёбывание, она повернулась и погрозила вновь нахмурившемуся рыжему крышкой.        — Да понял я, понял, — протянул тот, усаживаясь за стол. — Что сегодня? Супчик?        — Да, твой любимый куриный суп–пюре, — кивнула крольчишка. — Сейчас налью.        — Вот и хорошо. Поностальгирую немножко.        — Лопай давай лучше, — глухо стукнула о стол тарелка. — Завтра с утра, да?        — Ну да, разумеется.        — Документы все готовы? Ничего не упустил?        — Обижаешь! — проглотив пару ложек супа, притворно поморщился Уайлд. — Они у меня ещё тогда, когда я копии делал, в порядке были.        — Форма А–14/Ф7765 есть?        — Угу, ешть.        — Справка об отсутствии судимостей?        — Тьфу ты! — прянул ушами лис. — Я что, на Финна похож? Эх, Морковка…        — А Финник что, того, да?        — Ай, да нет, конечно, — отмахнулся Ник. — Ты не смотри, что он весь из себя такой, не надо, он нормальный, просто из-за роста ему всегда доставалось, вот и вёл себя так. Вырос, а по привычке и продолжает.        — Ясно… Характеристики?        — Слушай, дорогая, я весь список необходимых документов наизусть уже выучил. Они в порядке, всё на своих местах, в папке. Папка — в шкафу. Перед сном ещё разок проверю и с собой возьму. Давай просто поедим, хорошо?       —Ты пойми, я ведь не просто так переживаю, —нахмурилась крольчиха. — Что если из-за какой-то бумажки не получится Эйдена забрать? У нас ведь учёт любят — встань покойник, так без документов и с кладбища не выпустят.        — Ну же, моя ты сероушка, успокойся, — подойдя к замолкшей сиреневоглазке лис похлопал её по плечу. — Ну что ты сразу про это? Перестань.        — Так папа иногда говорит — его слова. Да просто, — замялась она. — Ну не могу я без этого сорванца, дом как будто пустым стал, нежилым.        — Это да, — рыжий снова занял своё место. — С самого утра беготня: того гляди, что с ног собьёт. Да и Джаспер когда приходил тоже писки – визги устраивали, стол перевёрнутый только чего стоил. Помнишь?        По хмурой мордочке Джудискользнула улыбка и она, взглянув на мужа, на мгновение вновь стала прежней — весёлой и жизнерадостной молодой крольчихой, такой, какой она была до этого дня. Единственное уцелевшее ушко встало торчком, а носик–пуговка задрожал, словно желая показать настроение хозяйки.        — Уж это точно не забудешь, — хихикнув, она прикрыла рот. — Ведь чуть без ужина нас тогда, негодяи, не оставили. Гонки по дому устроили, вот и перевернули здесь всё, оболтусы.        — Брат твой тогда вроде глаз себе подбил, да?        — Ну да, а Эйден новую футболку в соусе испачкал, я её потом еле отстирала.        — Хех, зато уборку они вместе делали, — хмыкнул рыжий. — Под моим началом, разумеется.        На этих, ставшими теперь приятными воспоминаниях, хорошее настроение у двух зверей и закончилось — зеленоглазый снова помрачнел и стал молча ковыряться в остатках ужина; его супруга, до этого не особо быстро орудовавшая вилкой, и вовсе отложила её в сторону, забросив недоеденный кусочек курицы. Никому из сидевших за столом ни говорить, ни ужинать не хотелось — оба были заняты далеко не весёлыми мыслями об оставшемся вновь одиноким волчонке. Время шло, а лис с крольчихой по–прежнему продолжали молчать, лишь время от времени поглядывая друг на друга. Наконец, Уайлд отставил тарелку в сторону, встал и, подойдя к супруге, присел на корточки.        — Ты наелась? — осторожно начал он. — Или всё–таки может доешь?        — Что, прости? — повернулась она с безразличным видом. — Ты про ужин? Да, я сытая. Вполне.        — Так, так, так, — покачал головой Ник. — Кажется моему крольчонку пора в кроватку… Ну-ка вставай и иди ложись, а я тут и один прекрасно управлюсь.        — Да я сама, рыжик, сама, нетрудно ведь.        — Это что ещё такое? — сердито упёр лапы в бока зверь. — Кто в доме лис? Ты или я? Раз я — иди отдыхай, а за мои лапы не переживай, им и не такое делать приходилось.        — Например?        — Да так, кое–кого на них носил, — подмигнул рыжий. — А если серьёзно, то ты и правда отдохни. Хорошо?        — Ладно, мой ты трудолюбивый лис, — кивнула, встав, Джуди. — Мой сам, только смотри губку не забудь отжать как следует. Хорошо?        — Иди уже, чудо ты моё серое, спать ложись. Сказал же, что всё сделаю!        Выпроводив жену, рыжий принялся за столь нелюбимое в обычное время занятие. Посуду Ник мыть особо не любил, но в этот раз он решил подойти к делу со всей тщательностью и аккуратностью, на какую только был способен. Лапы лиса без устали скребли, тёрли и отмывали чашки, ложки, вилки и прочую утварь. Вдруг коричневатые на кончиках уши зверя дёрнулись и тут же опустились,а морда поморщилась — в мойке перед ним лежала чашка с кружкой, принадлежавшие единственному в доме зверёнку. Зеленоглазый, прикрыв глаза, опёрся о раковину и потряс головой, что-то прошипев под нос, затем он взял оставшуюся детскую посуду, минут пять разглядывал её, то и дело жмурясь, а затем отложил в сторону. Составив всё на сушилку, он вернулся, снова схватил отставленные чашку с кружкой и принялся начищать их до зеркального блеска.        — Вот заберу тебя, кроха-волк, — тихо шептал он. — А посудка твоя чиста-чистёхонька — ни пятнышка, ни царапинки. Купим тебе ещё, ты не волнуйся, малыш, не волнуйся — всё у тебя будет.        Придирчиво осмотрев результат своих трудов, хищник бережно, словно у него и не самая обычная посуда в лапах была, а дорогой хрусталь, поставил её рядом с собой на стол на сухое кухонное полотенце. Усевшись, он впился взглядом в такие знакомые, навевающие воспоминания о кудлатеньком малыше предметы и сам не заметил как стал дремать. Зевнув, зверь с трудом разлепил веки и оторопело уставился на часы, показывавшие уже почти час ночи. Погладив стоявшие перед ним предметы, он продолжая позёвывать, пошёл к выходу из кухни, где столкнулся с такой же сонной женой.        — Ни-ик, — щурясь, протянула она. — Ты чего так долго? Спать пора, тебе же завтра в город ехать.        — Да вот, — рыжий показал на стол. — Мыл и…        — Ясно, — Джуди взглянула, куда показывал муж. — Наш ему подарок вспомнил?        — И его.        — Рыжик, пойдём спать? Если не выспишься, то каким в Зверополис поедешь? Сонным и с опухшей мордой? Чтобы этот Грау тебя за пьяницу принял?        — За кого?        — О чём я тебе и говорю! Ты УЖЕ почти ничего не понимаешь, а что завтра будет?        — Но ведь это же ЕГО посуда! Я что, каменный?!        — Нет. Как и я, — кивнула крольчиха. — Зато мне известно одно — если ты сейчас же не возьмёшь себя в лапы и не оттащишь свой зад в кровать, то это сделаю я!        — Но…        — Не запряг! И каким тебя Эй увидит? Каким, Ник? Вот таким раскисшим или собранным и готовым на всё? Что молчишь?        — Ты права, надо мне пособраннее быть, а то и правда раскис. Пойдём.        Щёлкнув выключателем, рыжий погасил свет на кухне, не забыв при этом бросить взгляд на сиротливо стоявшую на столе детскую посуду. Пройдя вслед за зевавшей спутницей в едва освещённую ночником спальню, лис устало опустился на кровать. Ложиться он не стал, просто остался сидеть на самом краю, подавать ноги под себя и слушая как ворочается, устраиваясь поудобнее, жена.        — Ночник — выключить, — скомандовала она. — Самому — лечь и спать.        — Не усну.        — Как миленький.        — Чего?        — Того! Ты уже почти ничего не понимаешь. Ложись и спи. Ясно?        — Более чем.        Раздевшись и поворчав для виду, Ник всё же лёг и закрыл глаза, только вот сон не проявлял ни малейшего желания его посетить. Лис стал ворочаться с боку на бок, он даже просчитал сначала до ста, а потом и вовсе до тысячи, но упрямый Морфей не торопился. Наконец, после всех мучений, Уайлда стало клонить в сон и он, сам не понимая как, заснул, словно провалившись в бездонную яму.

***

       — Э-эй! Вставай, — раздался над ухом звонкий голосок. — Сплюшка.        Зверь зевнул и открыл глаза. Утро. И мордашка жены, смотрящей на него с эдакий сердитым прищуром. Бросив взгляд в сторону часов, хищник встрепенулся, вспомнив, что именно ему предстояло. Да, поездка в город с заранее приготовленными документами, лежавшими на прикроватном столике в папке, напоминавшей скорее миниатюрную сумку-холодильник. Спустив ноги на пол, он снова зевнул, потянулся и принялся судорожно натягивать штаны.        — Здрасьте, — покачала головой крольчиха. — Ты вот в таком виде в город собираешься?        — А что? — рыжий развёл лапы в стороны. — Штаны одел, потом после завтрака — костюм. В чём дело?        — Вот ведь глупый лис, — нахмурилась одноушка. — Без трусов собрался?        — Тьфу ты!        — Не надо было торопиться.        — Ай, ладно, сейчас надену. Отвернись.        Притворно прикрыв глаза лапкой, Джуди стала ждать пока не стихнет сопение и оханье, издаваемые супругом. Наконец всё стихло и перед ней стоял вполне нормального вида лис, разве что бесхвостый, натягивающий поверх нижнего белья бриджи.        — Всё, теперь точно всё в порядке, — похлопав себя по бёдрам, отрапортовал зеленоглазый. — Теперь позавтракать и за волком ехать.        — Именно! Иди в ванную, а я завтрак разогрею.        — Я сам, хорошо?        — Нет уж, дорогуша, ты такой завтрак себе организуешь, что хуже некуда. Одних бутербродов с холодным кофе наешься и всё. Прощай желудок!        — Только не начинай, прошу! — взмолился Уайлд. — Просто не хочу тебя напрягать, ты же…        — Беременная? Да. Но это не повод, чтобы в постели валяться, да и вообще, рыжик, шёл бы ты и правда себя в порядок приводить, пока я не разозлилась.        Спорить Ник не стал, он лишь пожал плечами, шумно вздохнул и отправился в указанном женой направлении. Много времени у него на утренний «марафет» не ушло — надо было только лишь расчесать свалявшуюся за время сна шерсть на морде и шее, повертеться перед зеркалом, осмотреться повнимательнее и отправиться завтракать. Тем временем на кухне Джуди уже вовсю гремела сковородой, на которой пошкварчивал источавший по-настоящему райский аромат омлет с копчёной курицей. Рядом, в небольшой кастрюльке, стоял уже разогретый грибной суп-пюре, пахнувший не менее аппетитно.        — Садись. Живо! — заметив, как облизывается супруг, крольчишка показала лапкой на стул. — Кормить буду.        Перед усевшимся за стол лисом как по мановению волшебной палочки возникла вышеуказанная сковорода, ложка, кружка дымящегося кофе и тарелка супа с возвышавшейся рядом горкой ломтей хлеба. Первым делом рыжий принялся за омлет, затем, покончив с ним за несколько минут, он принялся прихлёбывать подостывший к тому моменту суп, а когда и от того не осталось ни капли, Ник обессиленно откинулся на спинку стула с кофе в лапе.        — Нет, ты определённо меня хочешь превратить в ожиревший шарик, — поставив пустую кружку, облизнулся он. — Мне ж торопиться надо.        — Успеешь, ещё и семи нет. А насчёт шарика я уже говорила — Понадобится, так и катать буду.        — Морковка!        — Да шучу я, иди давай переодевайся.        — Несусь со всех ног!        Переодевание в так ненавидимый им костюм много времени не заняло, потребовалось от силы минут десять, чтобы вместо бриджей одеть брюки, пиджак с рубашкой да повязать галстук. Проверив лежавшие в папке документы и убедившись, что все справки и прочие бумаги в порядке, рыжий повертелся ещё пару минут перед зеркалом и, удовлетворившись результатами осмотра, направился к двери. Только вот дойти он не успел — раздался стук, протопотали ножки его жены и послышался до боли знакомый голос, на этот раз, правда, лишённый былой смешливости.        — Ну как, готов? — стоявший у порога Рисс повернулся к вышедшему Уайлду. — Собрался?        — Э–э, да, да я готов, — кивнул тот. — Только вот попью на дорожку, так сказать.        — Беги, только не увлекайся. Я жду.        Передав пакет подошедшей жене, лис забежал на кухню, схватил самую большую кружку и, набрав её доверху водой, принялся жадно глотать. Напившись, он вернулся к своему знакомому, взял из лап Джуди бумаги и уставился на рыся.        — Ну так как? Едете?        — Да, дорогая, едем, — кивнул зеленоглазый крольчихе. — Надеюсь, всё получится.        — Перестанешь таким депрессивным быть, тогда и выйдет, —покосился на него кошачий. — Давай, пошли уже, чудо–юдо псовое.        — Тебе лишь бы шутки шутить, Кайл.        — Уж какой есть! — развёл в стороны лапы пятнистый. — Так, не знаю, как ты, а я немного тороплюсь. Двигай.        Взглянув на одноушку, Ник выскочил наулицу и пошёл вслед за рысем, спокойно шедшим по дорожке. Кошачий уселся в машину, уткнулся в руль мордой и после того, как его пассажир закрыл за собой дверь, завёл двигатель и тронулся с места.        — Ничего не забыл? — зевнул кот. — Неровен час, прикопается этот клоун к чему-нибудь и всё! Пиши пропало.        — Да ничего я не забыл! С вечера ещё приготовлено и раз двести перепроверено, так что бояться нечего.        — Вот чудненько! Окажешься услугу?        — Какую? — рыжая морда повернулась к водителю. — Криминала нет?        — Ой, дубина… Нет, сейчас заставлю сушёными горлодёрами торговать. Сумку подай, там, сзади. Сможешь?        — Ну если так, ладно.        Поставив свою ношу на пол, лис перебрался через спинку, порылся в свёртках и кульках, лежавшихна заднем сиденье, и вытащил чёрный матерчатый тубус. Вновь забравшись на своё место, он принялся его вертеть, взвешивая на лапах.        — Да что ты его крутишь? — моргнули янтарные глаза. — Открывай. Кружка в бардачке.        Открыв странную сумку, рыжий обнаружил там матово поблёскивавший термос. Пожалуйста плечами, он открыл бардачок, достал жестяную кружку и снова посмотрел на своего спутника.        — И? Дальше чего?        — А ничего! Открывай уже, я кофе хочу.        — Чего?! Хотя да, ты же без него не можешь. Держи!        Передав Кайлу паривший напиток, Уайлд в очередной раз подивился любви кошачьего к кофе. Тогда, в банке, как, впрочем и каждый раз, когда рысь сталкивался с возможностью выпить этого бодрящего напитка, то принимался поглощать его в ТАКИХ количествах, что становилось совершенно непонятно, как он вообще может пить его столь огромными порциями. Вот и сейчас на пятнистой морде расцвело выражение абсолютного блаженства — кошак одной лапой держался за руль, а в другой у него была огромная кружка-жестянка, из которой он и попивал горячий, горьковатый напиток.        — Да куда в тебя столько кофе лезет?! — взволнованно спросил лис. — Сердце ж посадить можно.        — Не-а! — облизнулся кот. — У меня даже давление от него не поднимается, да и врачей спрашивал, те тоже помалкивают и плечами пожимают. Говорят, что это индивидуальная особенность моей тушки. Так вроде бы. Хотя не пофигу ли? Пью? Пью. Нравится? Нравится. Вот и не обращаю внимания.        — М-да…        — Она самая, — рысь сделал глоток. — Да ты, жулик, не стесняйся, бери запасную кружку и тоже налей. Взбодришься!        — А где?        — Там же. Во-от, а теперь наливай.        Рыжий плеснул себе совсем немного, но, заметив неодобрительный взгляд знакомого, всё-таки наполнил посудину почти до краёв, закрыл термос, поджал под себя ноги и принялся осторожно попивать горячий кофе. За окном мелькали то деревья, то столбы, то дорожные знаки с указателями, но Ник не обращал на них никакого внимания, полностью погрузившись в далеко не самые радостные мысли. Пятнистый, видя, что его пассажир полностью ушёл в себя, не стал пытаться его разговорить и сосредоточился на управлении машиной. А лис настолько погрузился в размышления, что даже не обратил внимания ни на то, что они въехали в город, ни на частые остановки на светофора, ни даже на ругательства Кайла в адрес то и дело пытавшихся его подрезать других водителей. Очнулся от полузабытья он только после толчка в плечо, чуть его не опрокинувшего.        — Ку-ку! — ухмылялся во всю морду кошак. — Приехали.        — Э-э, — замялся Ник. — Куда?        — Тьфу ты! Тебе к инспектору этому надо?        — Ну да, к нему.        — Тогда на выход! Тебе во-он туда!        Посмотрев в сторону, куда Кайл показывал, бесхвостый увидел парковку, забитую машинами, и самое обычное двухэтажное здание, разве что остеклённое лучше, чем близстоящие.        — Ага, это оно и есть — заметив, куда смотрит лис, кивнул Рисс. — Звериное Управление Опеки и Попечительства, сокращённо —ЗУОП. Тот, кто тебе нужен — на втором этаже.        — Ты то откуда это знаешь? — прищурился рыжий. — У тебя же пока детей нет.        — Ключевое слово, дружок, пока! Я же теперь как и ты — окольцованный, — продемонстрировал кот кольцо на пальце. — Так что дело движется, на месте не стоит. Ладно, я сейчас по делам, приеду и вместе обратно. Понял?        — Да ладно, я тут недолго пробуду, своим ходом доберусь.        — Ахаха и ещё раз ахаха! — фыркнул кошачий. — Спасибо, повеселил, рыжик. Вот чесслово тебе даю, даже настроение поднялось.        — Вот сейчас я что-то не понял, — насторожился Уайлд. — Чего здесь смешного?        — В том, что ты мелкого вернуть хочешь? Ничего.        — И всё же, Кайл?        — Ты когда-нибудь посещал нечто подобное? Я про такие, чтоб им, заведения. Был в них?        — Э-э, нет, не был.        — Набегаешься ты ещё здесь, поверь мне. Проклинать всё и вся к вечеру будешь. Ты бы знал, что мне пришлось пережить, пока все дела уладить получилось.        — Вот ты про что, — поморщился Ник. — Так ради мальца и потерпеть можно, он ведь один останется, не уладь я всё.        — Так, рыжман, я, разумеется, тебя понимаю, — выдохнул пятнистый. — Но тебе пора, очередь займи к этому клоуну, ну или успей на приём записаться, а то и за три дняне управишься. Да и мне надо поторапливаться.        — Вот я дурень, — дёрнулись рыжие уши. — Хорошего зверя задерживаю!        — Да ладно, ничего ты меня не задержал. Топай уже давай!        — Бывай, Кайл, я пошёл.        — Удачи!        Распрощавшись со своим знакомым, лис уверенной походкой направилсяк остеклённому входу в здание. Войдя внутрь, он оказался посреди разношёрстной и разновидовой толпы зверей: кто-то, громко ругался, выходя из кабинета, другой наоборот со смиренным видом заходил в двери; некоторые с усталым видом ожидали своей очереди на диванчиках, расставленных вдоль стен, а другие толпились возле бесчисленных окошечек с клерками — кто в ожидании талона на приём, кто по каким-то другим вопросам. Одним словом — атмосфера была жаркой, и вовсе не в переносном смысле, а в буквальном: из-за такого количества посетителей кондиционеры практически не справлялись с поставленной задачей и температура внутри вплотную приблизилась к таковой в Сахара–сити.        Почесав от удивления затылок, слегка вспотевший бесхвостый посетитель подошёл к первому освободившемуся окошку, где за стеклом сидела достаточно миловидная козочка. Постучав по перегородке, Ник постарался привлечь её внимание.        — Да–да, — посмотрела она на него. — Вы к кому? По какому вопросу? Талончик взяли?        — Э–эй! Не надо так быстро, хорошо? — замахал зеленоглазый лапами. — Вы так быстро всё это сказали, что я почти ничего не понял.        — Ох, простите, — смутилась копытная. — Столько посетителей, знаете ли. Вы по какому вопросу?        — Усыновление. Малыш без родителей остался, его из города забрали, ещё в ТО время.        — Тогда Вам надо не ко мне и не сюда, а прямо к инспектору Арчибальду Грау, он этими делами занимается.        — А талон? Как же очередь?        — В нём нет необходимости, совершенно! Пока ещё усыновляют редко, сами понимаете почему, вот у нашего инспектора дел то и немного.        — Куда идти?        — Второй этаж, кабинет двести тридцать девять. Постучите и заходите.        — Спасибо, что подсказали, пойду тогда.        — Ох, простите, — хлопнула себя по лбу козочка. — Совсем забыла спросить… Вы все документы подготовили?        — Простите?        — Понимаете, он уж очень въедливый и если у вас не будет хватать хотя бы одной справки или ещё чего-то, то можете не надеяться на решение вопроса.        — Ах, вот Вы о чём, — рыжий посмотрел на пакет. — Уверяю, все документы в полном порядке. Комплект, так сказать!        — Тогда беспокоиться не о чем. Удачи!        Попрощавшись с дружелюбно настроенной работницей, Уайлд направился на второй этаж, что далось ему не так и легко — бесхвостому пришлось протискиваться сквозь многочисленных и, вдобавок ко всему, раздражённых посетителей. Пробравшись, наконец, к своей цели, лис стал подниматься по покрытым ковровой дорожкой ступеням, старательно избегая попадавшихся по пути зверей.        — Простите, не подскажете, где находится кабинет двести тридцать девять?        Пыхтя и отдуваясь, лис вертел головой по сторонам, выискивая намёк на то, куда именно ему надо было повернуть, чтобы добраться до нужного кабинета. Поначалу он хотел было пойти направо, но, увидев, что на нескольких дверях отсутствуют таблички с номерами, благоразумно отбросил эту идею, предпочтя спросить о местонахождении пункта назначения у кого-нибудь из посетителей. Стоило ему об этом подумать, как рядом остановился вконец измученный, сипевший как чайник при последнем издыхании, дикобраз.        — Простите, милсдарь, не расслышал, — пропыхтел тот. — Двести тринадцать?        — Да нет же, двести тридцать девятый, — с надеждой в голосе переспросил Уайлд. — Мне к…        — А, понял, — перебил зеленоглазого колючий. — Вы к мистеру Грау, верно? К Арчибальду Грау, который инспектор там какой-то?        — Совершенно верно.        — Тогда вам туда, — махнул вправо лапой грызун. — Прямо по коридору, последняя дверь слева. Кстати, там вроде и очереди нет, по крайней мере её там не было, когда я из соседнего кабинета выходил, так, один кролик вошёл и всё. Эх, старость — не радость, а молодость прошла, печально, м–да. Удачи Вам!        — И Вам того же!        Поглядев вслед тарахтевшему иглами пожилому зверю, бесхвостый облегчённо вздохнул и направился в указанном направлении. По обеим сторонам коридора стояли, сидели на стульях и диванчиках, а то и просто на полу всевозможные обитатели Зверополиса: ласки, рыси, волки, кролики, три крылана, Ник даже заметил пару соплеменников — чернобурку, стоявшего рядом с симпатичной молодой рыжей лисичкой, державшей его за лапу. На морде спутника рыжей красовался шрам, а карие глаза смотрели с какой-то непередаваемой грустью и тоской. Покачав головой, лишённый хвоста хищник прошёл дальше, на мгновение обернувшись, так как странный, коричневатого окраса сородич всколыхнул в нём что-то, но только вот что именно, он понять так и не смог.        Подойдя к нужному ему кабинету, Уайлд увидел сидевших возле него белоснежную песчиху с пронзительно–зелёными глазами и прижавшуюся к ней крохотную зверочку. Малышка обнимала арктическую лисицу так, словно боялась её потерять.        — Простите, Вы торопитесь? — грустно спросила зеленоглазая. — Мы тут с мужем пришли…        — А кто здесь не торопится? — пожал лис плечами. — Тоже к Грау?        — Да, Максимилиан сейчас у него, а мы тут его с Ребеккой ждём.        — Ваша? — кивнул в сторону малышки Ник. — Красавица!        — Почти, то есть теперь-то точно будет наша. Удочеряем.        — А я тоже по этому вопросу, — нахмурился, присаживаясь на самый край, Уайлд. — Да, Вы не боитесь при дочери говорить, что она приёмная?        — Нет, конечно, Бекка же ещё маленькая совсем, да к тому же она это и так знает. Ой, простите, я не представилась. Карла Файбер, практикующий психолог.        — Тьфу ты, я тоже, — охнул бесхвостый. — Николас Уайлд, скорее всего начинающий художник–аэрографист.        Беседа продлилась недолго, минут через пять дверь открылась и из неё вышел точно такой же, как и сам Ник, лис, разве что немного более крупный и с целым хвостом. Малышка бросилась к нему и тот подхватил её на лапы, прижимая к себе.        — Всё, дорогая, — улыбнулся сородич бесхвостого зеленоглазой. — Дело сделано!        — Ну наконец-то, — облегчённо вздохнула она. — Теперь точно всё у нас будет хорошо. — Так, давай–ка Бекку мне, а ещё лучше опусти, вдруг выронишь.        — Ни за что и никогда! Кстати, — опустив малышку, Максимилиан повернулся к вставшему Уайлду. — Можете проходить, кабинет свободен. Надеюсь, Вы подготовились.        — Разумеется! К тому же меня насчёт этого уже предупредили.        — Это хорошо, а то этот инспектор слишком дотошный, прямо до жути!        — Дорогой, давай не будем задерживать никого?        — Ох, и то верно. Простите за задержку, как Вас?        — Николас, лучше просто Ник.        — Простите, Ник, — кивнул бесхвостому его соплеменник. — Больше мы Вас не задержим. Идём, дорогая.        Посмотрев вслед ушедшей паре и крошке Ребекке, зверь вздохнул, затем встряхнулся и, преисполненный решимости, вошёл в кабинет. За дверью оказалась самая настоящая приёмная с секретаршей, деловито стучавшей по клавиатуре.        — Простите, я к Арчибальду Грау, — кашлянул вошедший. — Он, я так полагаю, сейчас уже свободен?        — Что, простите? — барсучиха оторвалась от своего занятия. — Да, да, он свободен. Вы по какому вопросу?        — По профильному. Усыновление.        — Вот я глупая, могла бы и сама догадаться! — охнула полосатая. — По какому же ещё вопросу можно к мистеру Грау обращаться, кроме как по этому. Проходите, только распишитесь вот здесь.        Пожав плечами, лис подошёл к столу, взял ручку и поставил подпись там, куда показала барсучиха. Внимательно осмотрев помеченные «галочкой» поля, она удовлетворённо кивнула, закрыла книгу посетителей и снова кивнула, на этот раз в сторону двери в кабинет начальника.        — Можете без стука, — бросила она вслед бесхвостому. — Всё равно он сейчас свободен.        — Неудобно как-то, знаете ли.        — Да бросьте, нет ведь никого.

***

       День для Грау не задался с самого утра: начало ныть прокушенное ещё вчера волчонком запястье — осатанело сопротивлявшийся малец ухитрился таки вцепиться ему в пиджак и прокусить лапу до крови. Поморщившись, волк закатал рукав и уставился на слой бинта, через который стали проступать красные пятна. «Вот паршивец! Укусил, зараза!» — проворчал он себепод нос. — « Хотя чего ещё ожидать от того, кого столько времени воспитывали какие-то, чтоб им, грызуны?»        — Тоже мне пара, — проворчал серый. — Лис и крольчиха. Пакость какая! Неестественная мерзость.Неудивительно, что мелкий таким неадекватным вырос. Да чтоб тебе, ну почему я о нём узнал только недавно? Три или четыре месяца назад — глядишь и нормальный бы зверёнок был, не то, что сейчас.        Что его раздражало больше всего в данной ситуации, так это отсутствие видимых и обоснованных причин, по которым можно было отказать Уайлдам в усыновлении малыша — ни лис, ни тем более его беременная супруга ни в чём откровенно противозаконном замешаны не были; наркотиков никто из них не принимал, это Арчибальд проверил лично; да и никто в Малых норках не мог сказать про них ничего дурного. Дружок–полууголовник? Нет, криминалом фенёк тоже не промышлял.        — Дожили, чтоб вам! — глухо стукнула о стол папка. — Псовые женятся на грызунах, да ещё и брюхатят их! А что потом? Пойдут не пойми какие недоублюдки? Ни лисы, ни кролики — мутота одна, генетические уродцы, которым место разве что на помойке. Тьфу!        Ещё одним раздражавшим постоянно инспектора фактором были узаконенные новым мэром ксено–браки, а точнее неприятности, грозившие каждому, кто осмелился бы мешать созданию подобных «недосемей». Но несмотря на всю нелюбовь к таким парам, сам он не прочь был поразвлечься с кем-то не одного с ним вида. Последнее время Грау даже стал втайне от всех встречаться с одной огненно–рыжей лисичкой, танцовщицей из ночного клуба по имени Шанти Тэйл. Почему так вышло, что он, фанатичный ксенофоб, стал крутить роман с девушкой, не принадлежавшей к его виду? Этого желтоглазый волк не понимал, и это самое «непонимание» ещё сильнее подстёгивало его не совсем адекватное отношение к ксенофилии в целом и к ксенофилам в частности.        — Не хватало ещё, чтобы бесхвостый отец семейства объявился, — снова принялся ворчать серый. — И ведь не скажешь этому сраному кролетраху ничего, вынужден будешь сюсюкать с ним как с младенцем. Твою то мать!        Мечтал Арчибальд вовсе не о работе инспектора, его привлекала служба в армии, к которой он старательно готовился едва ли не с самого детства, но всё в одночасье пошло прахом — через несколько месяцев после введения Барашкис закона о ношении ошейников, ему, ставшему бездомным, вечером в переулке кто-то выстрелил прямо в морду, забрызгав глаза той самой сывороткой. Что было потом, он не помнил, в себя Грау пришёл спустя месяц, в смирительной рубахе и с намордником, в застеклённой клетке–боксе. Зрение возвращалось долго, как в последствии объясняли специалисты, экстракт горлодёров, попавший ему на слизистую оболочку глаз, вызвал временный паралич зрительного нерва, что, впрочем и уберегло его от нападения на травоядных, ведь слепой хищник если и мог кому навредить, так только себе самому.        Спустя время, волк снова мог видеть, но, разглядев в зеркале своё отражение, он испугался — на него смотрел не кареглазый зверь, а кто-то, у кого цвет и радужки, и самих белков сменился на ярко–жёлтый. Объяснение нашлось даже такой смене его внешности — как оказалось, это был эффект попадания Рапум Лунатикум, точнее, побочное действие выведения токсина из организма. Кроме желтоглазости в облике волка произошла ещё одна перемена — шрамы на морде и разорванное ухо. В припадке, вызванном вытяжкой из синих цветочков, крутясь на месте, визжа, испытывая непреодолимое желание порвать всех и вся, но не видя при этом никого и ничего, он разодрал себе морду и почти оторвал ухо.        Но Арчи можно сказать повезло: вскоре после выхода из клиники был отменён закон, заставлявший всех хищных граждан носить шейные украшения и недавний пациент попытался устроиться на работу. Ни в полицию, ни тем более в вооружённые силы его не взяли, не позволило подорванное за время «лечения» здоровье, а вот знания в области права ему пригодились, позволив без особых проблем работать инспектором Департамента по вопросам семьи. Правда для этого ему пришлось попотеть— как никак ювенальная часть законодательства довольно резко отличалась от «линейной», но упорство и трудолюбие в конце концов сделали свою работу.Так и осел Арчибальд в кабинете, на службе, которая показалась вначале слишком нудной и скучной, правда впоследствии он стал даже испытывать удовлетворение от посещения малоимущих и неблагополучных семей и спасения из последних маленьких и не очень зверят.        Всё шло «по накатанной», как любил выражаться его друг, пятнистый гиен Ави, не без его, Грау, помощи, ставший его же помощником, пока на стол к нему не легли документы, гласившие, что некая семейная пара пожелала усыновить волчонка. Всё бы ничего, но вот одним из супругов был лис, а вторым —серая крольчиха. От того, что кто-то из псовых вдруг женился не на ком-нибудь, а на травоядной, заставила волка закипеть от злости, ещё бы, ему, закоренелому ксенофобу узнать про ТАКОЕ…        Теша себя надеждой, что в прошлом лиса найдётся хоть что-то криминальное или неблаговидные, желтоглазый лично перерыл архивы Департамента полиции, но так и не смог ничего обнаружить, как не смог он найти и мало-мальски пригодной для отказа в усыновлении информациии про грызунью. Пришлось Арчибальду вместе с другом ехать в Малые норки, чтобы присмотреться к данной семейной паре. Застать рыжего не удалось, зато дома оказалась та самая крольчиха, приветливо встретившая двух посетителей. Как назло, осмотр комнаты малыша не удовлетворил чиновника: всё было практически идеально — места для зверёнка было более чем достаточно; Эйден, так звали его нового клиента, был снабжён всем необходимым:учебники, ручки, карандаши, тетради, одежда— у мальца было всё. От увиденного, уцелевшее ухо серого принялось дёргаться, а сам он едва не оконфузился, прошипев в адрес одноухой что-то нелицеприятное.       Потом объявился и сам виновник визита, кудлатенький, голубоглазый малыш, которого инспектор, теша себя в очередной раз надеждой, стал опрашивать. И опять неудача — сиротка был доволен абсолютно всем и наотрез отказался от того, чтобы его забирали в приют, что как раз и следовало сделать по закону. Одноушка также воспротивилась их с Ави попыткам забрать зверёнка, да ещё как назло приехал помощник шерифа, оказавшийся знакомым данной семейной пары. Проверив документы, кошачий лишь развёл лапы, объяснив хозяйке дома, что мешать им с помощником не стоит, так как в их действиях не было ничего противозаконного. Поворчав, крольчиха отправилась собирать вещи для волчонка, а Ави вернулся в машину, к притихшему мальцу.       Вспоминая как голубоглазый малыш сопротивлялся, волк даже слегка улыбнулся— зверёнок поначалу пытался упрашивать двух хищников, чтобы его не забирали, но звери остались непреклонными. Тогда он попытался выскочить из комнаты, но более проворный гиен схватил его за футболку и тут же поплатился— волчонок вцепился ему в лапу, каким-то чудом не прокусив её. На помощь коллеге пришлось прийти самому Грау: он схватил рычавшего и отбивавшегося мальца и понёс того к машине; усаживая Эйдена на заднее сиденье, Арчибальд взвыл от боли — малыш ухитрился, вцепившись ему в рукав пиджака разорвать его и вцепиться мёртвой хваткой в запястье, прокусив его до крови. Воспользовавшись тем, что рядом никого не было, желтоглазый отвесил буяну хорошую затрещину, отчего тот жалобно заскулил и наконец затих, позволив усадить себя и пристегнуть ремнём. Всхлипывавшая сиреневоглазка принесла сумку с вещами, передала её гиену и двое зверей с молчавшим волчонком на заднем сиденье, поехали, наконец в город, где тот был определён в приют, откуда инспектор собирался не позволить его забрать никакими способами.        Из полузабытья серого вывел телефонный звонок, коммуникатор издал настолько пронзительный сигнал, что Грау едва не выскочил из кресла. Чертыхнувшись, он взял со стола зудевшую трубку и увидел, что его решила побеспокоить Шанти.        — Да–а, крошка, — с улыбкой во всю морду протянул он. — Как ты? Что хотела? Беспокоишься о своём волчике?        Как оказалось, рыжая чаровница собиралась обсудить со своим возлюбленным планы на вечер. Последние были настоль соблазнительными, что, увидь кто в этот момент покрытую шрамами морду волка, неизвестно, что бы этот кто-то мог подумать.        — Ах ты моя извращенка! — морда зверя расплылась в плотоядной ухмылке. — Вот прямо так, на полу? М–м–м… Знаешь, мне нравится ход твоих мыслей! Наручники не забыла? А свои игрушки? Нет? Вот и отлично!        Проговорив с любовницей ещё минут десять, Грау к своему неудовольствию услышал настойчивый стук, неизвестный явно не собирался уходить — стук становился всё настойчивее и настойчивее; пришлось прерывать общение с Шанти и придавать морде прежний, невозмутимый вид.        — Да–да, входите, — отложив гаджет, деловым тоном произнёс Арчибальд. — Проходите уже.        Дверь открылась, впуская хорошо одетого в явно недешёвый пиджак бесхвостого лиса. Кивнув кому-то, он закрыл за собой двери и решительным шагом направился к столу. Подойдя, странновато выглядевший из-за отсутствия столь яркой отличительной черты у всех представителей его вида, посетитель проворно вскарабкался на кресло и положил рядом с собой на стол толстую папку.        — Вы у нас, простите, кто? — вопросительно уставился на незнакомца Грау. — По какому вопросу?        — Николас Пиберий Уайлд, — коротко кивнул лис. — По поводу Эйдена Гранта, которого Вы увезли.        — Приношу свои извинения, — грустно вздохнул инспектор. — Не узнал, виноват. Если я Вас правильно понял, Вы хотите усыновить малыша, верно?        — Именно так! Только одно мне скажите, неужели было так необходимо его забирать?! Он же всем, абсолютно всем был обеспечен!        — Да поймите, Николас, — поморщилась покрытая шрамами морда. — Будь моя воля, я б его не только не забрал, но ещё и мешок конфет подарил! Работа у меня такая, работа, с законом и правилами связанная и тут уже ничего не поделаешь. К сожалению.        — Ясно, — фыркнул посетитель. — Спасибо большое, что объяснили!        — Только не надо ёрничать, Николас, хорошо? Вы, я так вижу, подготовились? Верно?        — Разумеется, — достав бумаги, бесхвостый положил их перед собой. — Оригиналы. Копии Вы должны были раньше получить.        — Да, верно, получал, но тем не менее на оригиналы взглянуть куда лучше, верно? Так, давайте я посмотрю, что Вы тут принесли.        Зеленоглазый кивнул и пододвинул стопку к волку; серый с вновь появившейся надеждой принялся деловито просматривать бумаги в надежде получить хоть что-то, к чему можно было придраться.        — Так, так, — бормотал он себе под нос. — Справка об отсутствии судимостей есть, справка от психиатра есть, нарколог есть… «Да твою же мать!» — раздражённо думал Грау. — «Основательно, шельмец подготовился, придраться не к чему».        Желтоглазый почти потерял надежду обнаружить что–либо компрометирующее, как вдруг вспомнил, что ни в пришедшем не так давно пакете, ни в бумагах, лежавших в данный момент перед ним не было одной важной справки. Справки о трудоустройстве. Облегчённо вздохнув, он посмотрел на сидевшего с серьёзным видом рыжего.        — Кое–чего не хватает, уважаемый, — покачал головой серый. — Где справка о доходах? Вам же надо как-то… Как малыша зовут?        — Эйден.        — Да, верно, Эйден Грант. Вам же надо его содержать, так? А Вы у нас, мягко говоря, безработный.        — Не совсем.        — Поясните, пожалуйста.        — Да есть у меня работа, есть! В тот самый день и устроился. К другу.        — Отлично! Справка где?        — Здрасьте, как по–вашему я бы её взял, если только в первый раз на неё сходил, да и то не доработал до конца. Вам спасибо, между прочим!        — Да Вы поймите, я же тоже не мог об этом знать, Николас. Никак не мог!        — И что теперь? — лис с надеждой посмотрел на инспектора. — Как быть?        — Да это не проблема! — моргнули жёлтые глаза. — Езжайте домой, завтра возьмёте у друга справку и сразу ко мне. Идёт?        — Конечно, — посетитель кивнул. — Позвольте документы.        — Пожалуйста, — прошуршав по столу, стопка бумагвновьоказалась рядом с владельцем. — Забирайте.        — И это всё?        — На сегодня, мистер Уайлд? Да. Завтра я до вечера скорее всего задержусь, надо будет отчёты дооформить, так что буду с нетерпением ожидать Вашего визита. Вы свободны.        — Есть ещё кое-что, — сложив документы обратно впапку, лис хмуро уставился на покрытую шрамами морду. — Что Вы моей жене наговорили? Мы Вас как пара не устраиваем, да?        — Что Вы, что Вы, вовсе нет! — любезно произнёс Грау. — Ваша супруга беременна, так?        — А Вы не знаете, да?        — Вот только не надо со мной подобным тоном разговорить, хорошо?        — Простите.        — Ай, да ладно. Понимаете, при беременности изменяется гормональный фон, могут возникать, скажем так, перемены настроения. Одним словом — ваша очаровательная беременная крольчишка не совсем верно меня поняла. Вот и всё. Но если я вдруг чем–то её обидел, передайте ей, что я очень, очень сожалею.        Хорошо, что вышедший за дверь Ник не обернулся и не увидел, что на морде только что бывшего любезным волка, появилась мерзковатая, брезгливая гримаса отвращения. Желтоглазый едва сдерживался, чтобы не сказать ничего, что могло бы испортить впечатление о себе.        — Ну, ну, проваливай, урод, — процедил он сквозь зубы, когда рыжий вышел из кабинета. — Побегаешь ты у меня, сволочь, может ты и усыновишь эту мелкую паскуду, но перед этим так набегаешься, что проклянёшь всё на свете. Я тебе устрою райскую жизнь, мразота!        Встряхнувшись, довольный собой псовый откинулся на спинку и стал медленно покачиваться, представляя, что ожидает незадачливого посетителя. Постепенно на хмурой морде вновь появилась благодушная, счастливая улыбка и зверь, протянул лапу к сиротливо смотревшемуся коммуникатору, взял его и набрал заветный номер.        — Шанти, крошка моя, — едва ли не промурлыкал он. — Сегодня я весь в твоей власти. Будешь моей госпожой? Умничка!

***

       — Зараза! Из-за какой-то сраной бумажки! — ругался про себя рыжий. — Чтоб тебя! Чтоб тебя! Чтоб тебя!        После выхода из здания ЗУОП, он сразу направился к ближайшему кафе, ворча, уселся за первый попавшийся и заказал чашку кофе. Настроение у рыжего было паршивее некуда — съездил он впустую, ждать Кайла, скорее всего, предстояло не час и не два, а заняться чем-то да надо было. Вот и сидел бесхвостый, прихлёбывая обжигающий напиток и с сердитым видом оглядываясь по сторонам. Только вот удача если и оставила его, тот не на совсем: примерно через минут сорок после того, как он занял место в кафе, позади него раздался голос его знакомца, обернувшись, зеленоглазый увидел рыся, добавлено заказ. Кошачий, почувствовав на себе взгляд, обернулся и удивлённо уставился на лиса.        — О, как, — присев рядом, протянул он. — Неужели всё сделал? Как оно?        — Хреново! Хуже не придумаешь, — буркнул его собеседник. — Все бумаги в порядке, не хватило только справки с места работы. Нормально, да?!        — Тьфу ты, — дёрнулись усы на пятнистой морде. — И когда бы ты её взял?        — Да взятьто можно было, только моя рыжая задница об этом не подумала! А должна была…        — Бэ–бэ–бэ, — отмахнулся кот. — Как бы ты подумал, когда всё вот так, скопом на тебя навалилось? А?        — Не знаю!        — Именно так! — кивнул рысь. — А поэтому давай-ка возьмём по кофейку, посидим, а потом домой. Идёт?        — Ладно.        — Складно! Завтра возьмёшь у своего лопоухого эту бумажонку и сюда. Надеюсь, справку он тебе выдать сможет?       —Угу, думаю, что сможет, только вот одно «но» есть.        — Так, ты это, заканчивай тут мне угукать, —положил рыжему на плечо лапукот. —Колись давай, всю правду излагай, так сказать. В чём дело?        —Как сказать, странный он, волк этот.        —Да? И чем же?        — Вот не доверяю я ему! Хоть режь меня, хоть что делай — не верю и всё! Мутный он.        — Вот как, — задумался кошачий. — Хм–м, может ты и прав, хотя все эти чинуши такие — знал бы ты, сколько мне побегать пришлось, пока с Элизабет отношения, так сказать, узаконил. Ладно, не бери в голову, ты зверюган молодой, жизнь вся впереди. Образуется всё ещё, вот увидишь.        — Угу, — пробубнил в чашку рыжий. — Я понял.        — Задолбал! Хватит мне угукать и агакать, ясно? Ведёшь себя как сам не знаю кто.        — Да хватит уже, а? Тут мальца вручать надо, а ты, ты… Да ну тебя.        — А что я? Зверь как зверь, веду себя спокойно, не паникую, пытаюсь совет дать.        — Ты кофе свой допил? Нет? — сердито уставился на кота зеленоглазый. — Допивай и поедем уже. С делами, надеюсь, управился?        — Ага, всё в лучшем виде исполнил, — чашка звякнула о блюдце. — Полный ажур, так сказать.        — Вот и хорошо. Больше никуда не надо?        — Не–а, свой допивай и поехали.        Одним глотком отправив остатки остывшего к тому моменту напитка в рот, Ник, всё такой же хмурый, поднялся из-за столика и, не дожидаясь Кайла, побрёл к машине. Уткнувшись лбом в стекло правой двери, он стоял так, пока кошак с кисточками на ушах не вывел его из этого полудремотного состояния шлепком по боку.        — Садись давай, а то головёшкой своей стекло протрёшь, — улыбнулся Рисс. — Я серьёзно, харэ тут тоску разводить.        Снова ответив не то ворчанием, не то раздражённым фырканьем, Ник открыл дверь и так же молча залез на сиденье. Пятнистый, покачав головой, занял своё место, пристегнулся и повернул ключ в замке зажигания. Тронувшись с места, он некоторое время ехал молча, но, выехав, наконец за пределы городской черты, вновь повернулся к лису.        — Знаешь, был у меня один знакомый, рыжий такой лис, твой собрат, — начал он. — Так вот этот самый псовый совсем на тебя непохож был. Законченный, чтоб ему, оптимист! Никогда не унывал, всё время куда-то торопился, хотел всё сделать правильно. Даже женился, удачно, кстати. Угадай, что с ним стало?        — Ты забыл про потерянный хвост сказать и про то, как дорогой ему зверёнок у него же из лап уплыл, — скривился Уайлд. — Упустил ты это.        — Догадался, значит. Ладно, давай начистоту, Никки. Ты думаешь, что если будешь на себя злиться, то что-то изменишь? Серьёзно?!        — А как мне на себя не злиться? Как?        — Каком своим рыжим кверху. Дошло? Нет?        — И? — резко повернулся к рысю Уайлд. — Что ты мне хочешь этим сказать? То, что я нервноприпадочный? Да?        — Именно, мой псовый друг, именно! Ты на себя посмотри: мех дыбом торчит, глаза как у одичалого —одним словом хоть сейчас в дурку.        — Вот спасибо!        — Да всегда пожалуйста! А если честно, то возьми себя в лапы, понял? Не вышло сегодня — выйдет завтра. Любишь Эйдена? Тогда не вешай нос, не сдавайся, не теряй прежнего себя. Борись за него! Раскиснешь — потеряешь.        —Понял, только не надо мне нотации читать, хорошо?        — А это уж как ты себя вести будешь, рыжик, — повёл ушами кот. — Волчонку ты не такой, как сейчас, нужен, а тот, прежний, вот и стань таким. Это хоть тебе посильно?        — Да, вполне, — кивнул рыжий. — Всё я понял. Что-то я и правда как квашня стал, подраскис чутка.        — Ладно, помолчим, пожалуй, а ты, — ткнул пальцем в сторону пассажира кошачий. — Не расслабляйся. Я тебя сейчас прямо к дружку твоему отвезу, так ты с него не слезай, пока он эту бумажку не оформит. По всем правилам!        Согласившись с кошачьим, Ник отложил пакет с документами в сторону, нахохлился и стал молча смотреть в окно. Впрочем, просто так сидеть и ничем не заниматься ему вскоре наскучило и он полез в свои бумаги, надеясь найти, что бы можно было почитать. Ничего не найдя, он снова скрестил лапы на груди, но тут же хлопнул себя по лбу и повернулся к Риссу.        — Кайл, у тебя есть газеты там или ещё что?        — Бардачок. Бери, — бросил тот. — Должны были быть, если я не выбросил.        Рыжий полез в указанное место и, обнаружив искомое, вытащил несколько газет и принялся их пролистывать. Свадьба, ресторан, куплю–продам, встреча знаменитостей — ничего не цепляло зеленоглазого, но тут вдруг он наткнулся на одни строки и не выдержал.        — Слушай, я не очень-то часто такое читаю, — хмыкнув, начал Уайлд. — Но, быть может, ты мне объяснишь кое-что?        — Легко! Что именно?        — Да вот, — лис ткнул пальцем в газетный лист. — Куплю колыбельку… Найму красавчика на свадьбу подружки… Меняю горшок на… Кто пишет эти объявления?!        — Пф–ф… Звери! Кто ж ещё? — морда водителя растянулась в усмешке. — Это ещё цветочки!        — А что? Ещё хуже бывает?        — Скорее смешнее, дружок! Встречал я один раз «шедевр», да такой, что чуть не припух. Продам анальные железы скунса, дорого. Ну, каково?        — Э–э, — промычал Ник. — Чего?        — Да того самого, я же говорю — чуть не припух.        — Так это ж духан какой будет если их повредить! Полгода не отмоешься.        — Вот–вот, и я о том же. Так что смена горшка на «что-то там» — сущий пустяк.        Покачав головой, бесхвостый убрал газеты обратно в бардачок и снова уставился в окно. Мелькали дорожные знаки, линии электропередач, затем стали встречаться редкие придорожные кафе и заправочные станции. Вскоре всё чаще стали попадаться деревья, словно желая сообщить двум молчавшим зверям, что до посёлка Малые норки осталось совсем немного. И верно, проехав какие-то десять или тринадцать миль, на обочине возник указатель, торжественно сообщавший, что данный населённый пункт находится совсем близко.        — Кайл, — прокашлялся лис. — Давай срежем? А то ехать к Финну долго придётся.        — Да не вопрос! Показывай, куда ехать, я ведь тут новичок, не то, что ты.        И Николас Уайлд впервые стал «штурманом», показывая рысю наиболее короткий путь. Немного потрясясь на ухабах, машина кошачьего вскоре поднялась на пригорок, проехала по вполне удобной, хоть и каменистой тропке, свернула вправо, потом через некоторое время налево и остановилась перед знакомыми воротами.        — Ха! Зато теперь короткую дорогу знаю, — встопорщил кот усы. — А то пока въедешь или выедешь, так пол–жизни пройдёт. Выходишь?        — Ну так, — повёл лапами в стороны рыжий, спрыгнув на бетон. — Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — уже зверь! Возьму эту херовину и пусть желтоглазик ей подавится.        — Именно так! — ухмыльнулся пятнистый и закрыл дверь. — Ну, бывай, мне к моей красавице пора, не всё ж тебе одному потомством обзаводиться, верно?        Помахав вслед взметнувшей столбики пыли машине, Ник побрёл к воротам. Войдя на территорию автосервиса, он сразу услышал скрежет металла,характерный резкий запах и громкую музыку. Заглянув внутрь, он увидел друга, старательно работавшего болгаркой: фенёк срезал измятый бампер у небольшого грузовичка и не сразу услышал подошедшего, среагировал он только тогда, когда его похлопали по плечу.        — Опять как, уже вернулся? — выключив шлиф-машинку и сняв маску, затараторил зверёк. — Что, как? Всё нормально? Чего морда кислая?        — Как, как, — фыркнул рыжий. — Каком кверху. Полным, чтоб ему!        — Не вышло?        — Да, к сожалению, не хватило одной, чтоб ей провалиться справки. О трудоустройстве!        — Твою ж, — почесал затылок фенёк. — И что теперь?        — Ты то мне обеспечить её сможешь? Выдашь? Я как никак работаю у тебя.        — Естественно, другу и не выдать какую-то там бумажку? Фи, обижаешь, Ник! Пошли, всё обсудим. Да оставь ты бумаги здесь, никто не тронет.        Запихнув пакет с бесценным грузом под ящики, лис пошёл за лопоухом, который к тому моменту уже забрался в свой фургон и чем-то там вовсю тарахтел. Выбравшись из машины, растрёпанный зверёк извлёк из аккуратной папки бланки и снова полез обратно.        — Да ебись ты, сволочь, куда ты делся? — ворчал он. — О, вот ты где! Ну–ка давай сюда.        — Что потерял? — спросил, подойдя Уайлд. — Нашёл хоть?        — Угу, вот он, — пустынник поставил на стул ноутбук с портативным принтером. — Ща справку тебе забацаем, погоди чутка. Да, выкладывай документы, мне же данные твои нужны.       Перед ставшим в одночасье серьёзным карликовым лисом легло удостоверение личности, тотчас же схваченное песочного цвета лапкой. Что-то бубня себе под нос и время от времени поглядывая на заламинированный кусок плотной бумаги, Финник быстро набирал на клавиатуре текст, выглядя при этом почти как секретарша, не хватало разве что чистой одежды и очков. Сунув обратно удостоверение, тут же схваченное и наспех засунутое в карман пиджака, он с победоносным видом нажал на клавишу и тут же раздался противный скрип работающего принтера.        — Держи, — кивнул он другу. — Твоя справка. Ай, падлюка, давай обратно, про печать забыл!        Лист бумаги снова перекочевал к феньку, лопоухий опять полез в кабину, порылся там с минуту и вылез, довольно улыбаясь. Лист, переданный Нику теперь был самой обычной справкой, гласившей, что некто по имени Николас Пиберий Уайлд являлся сотрудником частного предпринимателя по фамилии такой–то, проживавшего в посёлке Малые норки и имел положенную ему заработную плату.        — Это всё? — воззрился на документ бесхвостый. — Так просто?        — Не совсем! Надо будет ещё тебя в налоговой инспекции зарегистрировать, — зевнул фенёк. — Тогда да, будет всё.        — Что–о?! — взвыл рыжий. — Какая инспекция? Ты о чём?! Мне же завтра к нему надо.        — Так, погоди, он тебе про налоговую не сказал? — икнул пустынник. — Еба-а… Без справки от налоговиков эта бумажка просто пшик! Ухо от селёдки.        — То есть?!        — А то и есть! Чтобы моя бумаженция имела силу, надо тебя, рыжик, регистрировать, что я и сделал бы, не произойди эта жопа с нашим волчонком. Теперь же тебе придётся самому побегать, вставая на учёт.        — Не понял? — почесал затылок Ник. — Это как?        — Обыкновенно. Вот смотри, выдал я тебе бумагу и? Пока инфа о тебе не будет внесена в соответствующие базы данных, то, что ты держишь в лапе по сути дела является ничем.        — Вот урод! Тварь, пачку да, мразь, уебан конченый, — принялся ругаться рыжий зверь. — Он что, блять, не мог мне сразу это сказать?        — Мог, наверное, но не стал. Если то, что Джуди о нём говорила, точнее о его словах, то он явно не хотел тебе об этом сообщать.        — Ты пойми, мне уже завтра надо эту херь ему отдать. Завтра, Финн! Бля-я…        — Харэ мне тут «блякать», блякальщик, бля, — ухмыльнулся коротышка. — Говорить «бля»могу только я, бля. Понял, бля? Или нет, бля?        — Ха, ха, ха! Как смешно, — сплюнул на пол Ник. — Хотя, знаешь, легче стало. Спасибо.        — Дык дядя Финник всегда поможет, — щёлкнула зажигалка и к потолку потянулась струйка дыма. — Делать что будешь?        — Да есть у меня одна идейка, — оскалился зеленоглазый. — Поехать к этому дебилу и башку его тупую битой разбить.        — Охренеть, просто поверить не могу! Ты что, со своим хуем мозгами поменялся?! — поперхнулся дымом коротыш. — Какого рожна?!        — Да шучу я!        — Иди ты в жопу с такими приколами! А ещё лучше к жене под бочок, дубина. Ишь, что удумал.        — Шутка, Финник, это была просто шутка.        — Ага. За такое в зубах бывает сам знаешь что. Ну, ты понял намёк. Надеюсь.        — Не тупой. Понял.        — Вот иди домой, остынь, поешь, с роднёй посоветуйся.        — И то верно, пойду я. А завтра придётся в налоговую ехать, переназначать встречу, короче дел хватит.        — Я затобой заеду. Пораньше.        — Спасибо, Финн, но я сам справлюсь, не маленький уже.        — Ну, как знаешь, — почесал ухо зверёк. — Уговаривать, сам понимаешь, тоже не буду. Не передумал?        — Да говорю же — справлюсь сам.        Проговорив с лопоухим ещё несколько минут, уставший за день лис побрёл домой. Настроение у него было просто отвратительное —надежда на скорое возвращение волчонка, возникшая было утром, к этому моменту почти полностью улетучилась словно пар. Ноги не слушались владельца, будто бы сами не хотели, чтобы он возвращался с пустыми лапами, ав головешипело как в котелке над костром. Вот так, хмурясь, морщась и ругая самого себя, рыжий подошёл к калитке, открыл её и зашёл во двор. Постояв ещё немного, он, вздохнув, направился в дом, ведь за весь день он не съел ничего, не считая выпитой чашки кофе, а из открытого окна кухни доносился чертовски аппетитный запах домашней еды.        Только переступив порог, зверь столкнулся с выбежавшим навстречу Джаспером, крольчонок выглядел не менее понурым, чем сам рыжий, разве что выражение надежды в глазах читалось более явно. Малыш, в прямом смысле чуть было не сбивший бесхвостого хозяина дома с ног, виновато ойкнул и сразу же отскочил в сторону, давая тому пройти.        — А где Эйден? — нахмурился крольчонок. — Почему ты его не привёл?        — Джас, немедленно прекрати! Неужели ты не видишь, что он устал? — из кухни вышла Бонни, грозя отпрыску кулачком. — Дай ему передохнуть, ведь весь день на ногах!        — Но, мам…        — А ну, марш на кухню! Поможешь на стол собрать,а ты, Николас, — посмотрела крольчиха на зеленоглазого. — Иди переоденься и тоже к нам. Мы ждём.        Проговорив что-то маловразумительное в ответ, хищник прошёл в спальню, скинул рубаху с пиджаком и устало опустился на кровать. Достав из пакета папку с документами, он вынул бумаги и стал их пересматривать, то раскладывая по аккуратным стопкам, то снова зачем-то перемешивая. Вскоре это ему надоело и он, запихнув их обратно, швырнул папку в угол, выругавшись при этом.        — Твою ж срань! — прошипел раздражённо лис. — Облажался по полной! Хотел вернуть мелкого, а получилась херня какая–то. Идиот тупоголовый!        Соскочив на пол, он, приплясывая на одной ноге, стянул с себя штаны, бросил их к рубахе и быстро переоделся в домашнее. Скривившись от вида взъерошенной шерсти на морде, Ник с грехом пополам привёл её в порядок, снова выругался, покачал головой и пошёл на запах, пропитавший, казалось, собой весь дом.        — Не удалось, да? — подбежала к нему Джуди, как только он переступил порог. — Что? Как теперь?        — Именно, что не вышло! — скрипнул по полу отодвигаемый стул. — Не удалось, одной, чтоб ей пусто было, справки не хватило!        — Ну везде эти несчастные бумажки, — сложила уши Бонни. — Спасу от них нет! И ведь не обойдёшься без окаянных, никуда без них! Охо-хо… Чего не хватило то этому бюрократу?        — Справки о моём трудоустройстве, — рыжий, наконец, занял место за столом. — А толку? Финник её выдал, так мне теперь ещё на учёт в налоговой инспекции становиться нужно.        — Рыжик, ты поешь сначала, — перед говорившим возникла тарелка с супом. — Потом расскажешь.        — Пускай остынет. Я не голоден.        — Ник!        — Джу, прошу, не начинай! — закрыл глаза бесхвостый. — Он и правда горячий, подождёт.        — Дочка, и правда ведь кипяток, ты же только что его сварила.        — Угу, я даже обжёгся, — кивнул Джаспер. — Очень горячий.        — А не надо было торопиться, братец, — проворчала сиреневоглазка. — Глядишь и не ошпарился бы.        — Тихо! — стукнула ложкой по тарелке пожилая крольчиха. — Если хочет рассказать — пусть говорит. Так что там не так с этой справкой?        — Тут такое дело, — замялся, смутившись Ник. — Я ведь, это… не работал никогда. Официально.        — Ма-ам! Не надо.        — Зайка, — закатил глаза Уайлд. — Ну занимался я мороженым, дурил зверей. Всё в прошлом! Зато без этого не встретил бы тебя.        — Ладно, что было, то было! — Бонни сделала глоток чая. — Как там? Всяк, кто без греха пусть первый бросит палку? Главное вовремя исправиться, а прошлое пусть в прошлом и останется. Так что теперь?        — Да этот инспектор, — рыжий поёжился. — когда про справку говорил, даже не упомянул, что мне сначала в налоговую надо, сказал лишь, чтобы завтра к нему на приём явился.        — А он что, не знал?        — Почём я знаю? — Ник отхлебнул суп. — Знал, наверное. Завтра с утра к нему заскочу, обрисую ситуацию. Вежливо! Потом на учёт становиться. К вечеру, скорее всего обернусь.        — А если не успеешь?        — Джу, я не маленький. Сниму номер на ночь.        — Ох не нравится мне это! — вздохнула Бонни. — Но если так выйдет, то не забудь позвонить, ты меня понял?        — Да успею я, успею! Хватит меня опекать.        — Это не опека, зятёк, а беспокойство! Ты о Джуди подумал? Отцом ведь скоро станешь, ей волноваться нельзя.        Повисло неловкое молчание: Ник, кашлянув, принялся старательно прихлёбывать суп; Джуди, смутившись, сердито посмотрела на мать и тут же отвернулась, а Джаспер принялся прожигать зятя таким взглядом, что, казалось, ещё немного и по футболке поползут языки пламени.        — Виноват! — покончив с едой, примирительно кивнул бесхвостый. — В случае чего сразу же отзвонюсь. Надеюсь, не придётся в Зверополисе ночевать.        — Да, постарайся всё–таки успеть, хорошо?        — Конечно постараюсь, крольчонок, а то ведь и правда, как-то неправильно будет.        Разговоры за столом продлились недолго, Уайлд отвечал на вопросы чисто механически, сказывалось начавшее спадать нервное напряжение. Сытость облегчения не принесла, наоборот, съеденные суп, пудинг и запеканка с фасолью лежали в желудке сплошным комом, словно он только что отужинал камнями. Наконец, Бонни и Джуди встали из-за стола и вышли в коридор, оставив Джаспера с лисом наедине.        — Ник?        — Да, что ты хотел?        — Ты смотри, если Эя бросишь, — начал, хмурясь всё больше и больше, малыш. — Никогда тебе этого не прощу и не забуду! Понял?        — Уяснил! — улыбнулся зеленоглазый. — Как бросить, когда такие звери просят!        — А я не прошу, а говорю! И… и если сестрёнку обидишь вообще не знаю, что сделаю. Вот.        — Эх, мститель ушастый, — раздался чей-то смех. — Чего это ты так заговорил? Никто никого не обижает и не собирается.        Обернувшись, жертва «угроз» увидела, стоявших в дверях кухни обеих крольчих, не то сердито, нето наоборот, глядевших на начавшего не на шутку злиться ушастого малыша.        — Успокойтесь, прошу вас! — встав со стула, отчаянно замахал лапами хищник. — Всё нормально, я не обиделся, Джас ведь за друга переживает.        — Да, — подал голос притихший было малец. — И не прощу если Ник его не вернёт!        — Ты можешь вспомнить хоть один раз, когда я своё слово не держал? — повернулся к нему бесхвостый. — Можешь?        — Нет, но…        — Вот и не переживай так, если сказал, что верну, значит так тому и быть.        — Ты смотри, я запомнил!        — Ладно, помнящий, — с улыбкой посмотрела на сына Бонни. — Собирайся, домой пойдём.        Погрозив на прощание пришедшему немного в себя лису, крольчонок спрыгнул на пол и потопал к матери. Подойдя к ней, он обернулся и придал мордочке самое страшное выражение, какое только мог, а тот лишь улыбнулся ему в ответ.        — Сейчас я маму провожу и вернусь, — сказала Джуди. — Пока со стола убери. Хорошо?        — Я тогда мыть начну.        — Отдохни, я сама.        — Мне не трудно, зая.        — Ник!        — Ну–ка не ссорьтесь! Вместе помоете, ясно?        — Хорошо, мам.        — Да я же справляюсь, не впервой!        — Николас! — тряхнула ушами Бонни. — Вдвоём вымоете, а заодно и поговорите обо всём. Мы с папой тоже так делали, когда что-нибудь разэдакое обсуждали. Моем и всё проще идёт.        Уайлд остался один и, ожидая возвращения супруги, отправившейся провожать мать, снова сел за стол. В одиночестве он пробыл недолго, через каких-то минут шесть, а может и меньше, его обняли за шею, обернувшись, лис увидел грустную и усталую мордашку крольчишки, глядевшей прямо на него.        — А знаешь, да ну её! — положив голову на плечо мужу, пробормотала она. — Завтра с утра, а сейчас давай спать пойдём. Ну как?        — Да я непротив, — кивнул рыжий. — Вроде и не сделал ничего, а вымотался как будто целый день мешки таскал.        — А ты знаешь, как их таскать? Ой, прости, — осеклась Джуди. — Извини, не хотела напоминать.        — Да ладно, всё уже в прошлом! Ну было дело, грузил я их, так и что с того? Пойдём и правда спать.        Оба супруга были настолько вымотаны событиями прошедшего дня, что даже на простой разговор сил у них не осталось. Посуду аккуратно составили, прикрыв, на кухне выключили свет, закрыли дверь и вскоре весь дом погрузился во тьму и безмолвие, нарушаемое лишь дыханием двух зверей, лежавших в кровати.       Крольчиха уснула практически сразу, стоило ей лечь на подушку и обнять лежавшего на спине мужа, как она тут же провалилась в сон. А вот её супруг уснуть никак не мог, ему очень хотелось ворочаться с боку на бок, но только вот этой возможности он был лишён, так как не хотел разбудить крольчишку.        — Зараза! — тихо бормотал он. — Вот ведь дурошлёп рыжий, вроде и мозги на месте, а такой пустяк, как справка, упустил. Ну ничего, надеюсь, этот Грау не испортит ничего и согласится подождать. Только бы ещё чего не случилось…        — Ни-ик? — послышалось сонное бормотание. — Куда можно ночью звонить? Спи.        — Да я это, того, мысли вслух в-общем, — погладил он вновь задремавшую крольчиху. — Никуда не звоню.        — Фу ты, чтоб тебя, — ругнулся он про себя. — Чуть не разбудил. Ладно, Николас Уайлд замолкает и тоже пытается уснуть.        Время от времени поглядывая на светившиеся в темноте стрелки часов, бесхвостый считал минуты, проведённые без сна. Пять, десять, тринадцать… Сон не шёл, словно зверь и не уставал ни капли. Полчаса, час, полтора… Глаза зверя, мерцавшие, как два зелёных уголька, стали понемногу закрываться и вот он уже задышал спокойно и размеренно, будто и не произошло ничего такого, что могло выбить всех из колеи.

***

      Утро для жительницы посёлка Малые норки Джудит Хоппс началось со сборов мужа для поездки в город. Встав как можно раньше, она осторожно, чтобы не разбудить с грехом пополам уснувшего супруга, направилась на кухню, где принялась готовить ему завтрак. Разболтав в миске яйца с предварительно нарезанными грибами, крольчиха вылила массу на сковороду и прикрыла её крышкой. Омлет приготовился быстро, не дав одноухой посидеть спокойно и пяти минут. Сняв его с плиты, она уже было собиралась поставить на конфорку суп, как со стороны коридора послышались торопливые шаги, кто-то протяжно зевнул и на кухню вошёл бесхвостый лис.       —Дорога-ая, — морда зверя вновь растянулась в приступе зевоты. — Ты уже встала? Крошка ты моя заботливая.       —Так, не «крошничай» мне тут, а садись и ешь! — показала на стул крольчишка. — Омлет с грибами и куриный суп. И смотри мне, чтобы всё съел. Ясно?       —Абсолютно! Потом посуду вымою.       —Оставь, тебе ещё в город ехать, не забыл? — свои места заняли суп с омлетом. — Налоговая. Помнишь?       —Такое не забудешь! Справку выправлю и уж тогда пусть попробует отвертеться.       Глядя на усердно двигавшего челюстями рыжего, сиреневоглазка принялась постукивать пальцами по столешнице. Раньше вместе с ними за столом сидел сиротка-волчонок, привезённый её отцом из Зверополиса, Эйден Грант, но теперь его место пустовало, что ни в коей мере не улучшало настроения беременной крольчихи. Зеленоглазый тоже время от времени поглядывал на пустовавший детский стул и тут же стыдливо отворачивался, словно чувствуя за собой вину.       —Бутерброды тебе сделаю, — встала одноушка. — А то наешься не пойми чего.       —Ну-у, началось! — вздохнул рыжий. — Я ж не маленький, к тому же у Санса всё всегда свежее, почти как домашнее, а хот-доги… М-м-м! Вкуснотищща!       —Санс, Санс, — задумалась Джуди. —А-а, это тот енот? Хозяин кафе на вокзале?       — Да, мы с Кайлом у него были, мне бутерброды с куриной грудкой тогда понравились. Жаль, жареной курочки я не попробовал.       —А тогда тебе и нельзя было ничего такого.       —Да знаю, знаю.        Кивнув, одноушка принялась за приготовление перекуса для мужа, он же, доев, наконец, завтрак, собрался было заняться помывкой оставшейся со вчерашнего вечера посуды, но тут же был остановлен дробным перестуком.        — Ник! Иди одевайся, я справлюсь.        — Но…        — Одевайся! Опоздать охота?        — Нет, но ты же уже, возможно, что вот скоро…        — То, что во мне целых три зверёнка, не значит, что я буду сидеть, сложа лапки и ничего не делать. Заруби это себе на носу, Ник.        Взглянув, нахмурившись, на ухмылявшегося Уайлда, Джуди притворно закатила глаза и показала ему на выход из кухни. Бесхвостый, вновь растянув морду в улыбке, напоминавшей скорее ухмылку, вышел и крольчиха наконец-то отдалась процессу «бутербрододелания» и вскоре на столе уже стоял тщательно упакованный свёрток с провизией. Долго ждать не пришлось — спустя минут десять рыжий зверь, одетый и с причёсанной шерстью, с папкой в лапах стоял перед столом, разглядывая объёмистый пакет.        — Не пялься, а бери, — кивнула ему супруга. — И вперёд, в город.        — Закормишь ведь, Морковка.        — Буду и толстого любить. Смотри, не опоздай.       —Никогда и ни за что! Ну всё, я пошёл.       Проводив Ника, крольчиха молча уставилась на посуду, сверля её взглядом. Как бы то ни было, но вымыть её было надо и поэтому, встряхнувшись и придав мордочке максимально позитивное выражение, она принялась за эту «неблагодарную», как любил говорить супруг, работу. И снова ей вспомнился помощник, вихрастый волчонок с белыми на кончиках ушами. «Как он там один?» — пронеслась в серой головке шальная мысль. — «Что с ним? Может быть обижают?»       Несмотря на отсутствие помощи, стопка чашек, тарелок и прочей кухонной утвари таяла на глазах пока на кухне не осталось ни одной непомытой ложки или вилки. Отдуваясь, сиреневоглазка выглянула в окно и увидела, что в калитку входит Скай; полярная лисица, заметив её, приветливо улыбнулась и помахала лапкой.        — Проходи, проходи, что же ты как неродная? — выпалила Джуди, едва та переступила порог. — Как сама? Как дети?        — Да всё хорошо. Ты мне лучше скажи, что там с Эйденом, а то порой такое услышать можно…        — Пойдём, я чаю налью и поговорим, хорошо? — потянула гостью вглубь дома одноушка. — Не на крыльце же нам болтать, верно?        Голубоглазая проследовала за хозяйкой на кухню, села на любезно подставленный стул и, положив морду в сложенные ладоши, упёрлась локтямив стол.        — А ты… растёшь, — посмотрев на заметно округлившуюся серенькую фигуру, улыбнулась песчиха. — Слышала, что не один, да?        — Да, трое, — тихо звякнула фарфоровая чашка. — Чувствую, что скоро совсем плотоядной стану.        — Да ладно, это же нормально! Помнишь, что Джэк сказал?        — Ага, как там? «Ваши дети не чистокровные кролики или лисы!», — пожала крольчишка плечами и сделала глоток. — Всё равно выглядит странно. Немного.        — Не страннее полярной лисицы, жующей лук с помидорами, — хихикнула Скай. — Джэк так вообще предложил мне масла ложку выпить, чтобы салат приготовить.        — Прости… Что?        — Салат. Джуди, я же лука с помидорами наелась, вот он и пошутил так.        Ставшие давно если даже и не подругами, то уж точно очень хорошими знакомыми, две девушки сидели на кухне, непринуждённо болтая о том и о сём. За первой чашкой последовала вторая, а потом и третья. Наконец, Скай, хлопнув себя по лбу, встала из-за стола и повернулась к сиреневоглазке.        — Совсем забыла, Джу, у тебя петрушка или укроп есть?        — Ну конечно, конечно же есть, пошли.        Как у любого обитателя Малых норок, у крольчихи тоже был свой огород, пусть не размером с поле, но всё-таки был. Почти сразу же после покупки дома, она вместе с мужем занялась расчисткой подзапущенного немного участка и вскоре Ник смог познать все, ну или почти все прелести огородничества. Бесхвостый супруг одноухой крольчишки без устали копал землю, разбивал грядки, а затем таскал вёдра с картошкой и ящики со всевозможной рассадой, так что вскоре вскопанный и очищенный от сорной растительности участок покрылся аккуратными прямоугольниками с будущим урожаем. Как раз между этих блещущих молодой зеленью лоскутов и вела Джуди Скай, то и дело присматриваясь, не напала ли на овощи какая-нибудь злокозненная насекомая мелочь.        — Вот, рви, сколько надо, — подойдя к нужным грядкам, кивнула сиреневоглазка. — Бери.        — Спасибо, Джуди, — присела на корточки голубоглазая. — А то у нас всё кто-то не то поел, не то сама не пойму что.        — Бывает, мы с…        Крольчиха осеклась, стоило ей только вспомнить волчонка; она отвернулась в сторону и медленно побрела в дом, не обращая внимания на Скай, что-то ей говорившую. Джуди хмурилась, вспоминая как они втроём возились в огородике, то пропалывая гряды, то собирая жучков и прочих вредителей.        — Джуди, так что там с Эйденом? — взволнованно спросила лисица, укладывая зелень в пакет. — Ник же за ним поехал, да?        — Что, что, — серая фигурка дёрнула плечами. — В единственную справку всё упёрлось, представляешь? В какую-то бумажку.        — Да что ж это за справка такая?! О судимости? Так он же вроде с этим никак не связан.        — Ты о чём? Нет, конечно. Просто Ник никогда нигде, то есть официально не работал. В тот день, как нашего волчка забрали, он к другу устроился. Вчера ездил в город, а ему тот инспектор про справку о трудоустройстве сказал. А толку? Ему ещё в налоговой на учёт встать надо, только тогда может что и выйдет.        — Надеюсь, всё получится, Джу, не волнуйся так, тебе вредно. Кстати, как там тройняшки? Не хулиганят?        — Не-а, ведут себя образцово!        — Странно, ведь срок то у тебя уже такой, что им это положено…        Сероухая хихикнула и хотела было что-то сказать, как вдруг желудок свело сильным спазмом и она, едва подбежав к мойке, запрыгнула на подставку и согнулась над ней, хрипя и кашляя. Приступ прошёл так же внезапно, как возник, крольчишка, прополоскав рот и виновато улыбаясь, вернулась к столу и устало опустилась на табурет.        — Прости, Скай, — вздохнула она. — Что-то мне нехорошо стало. Тошнит сильно.        — Да всё в порядке, у меня хуже бывало и, кстати, тошнота появилась гораздо раньше. Не болит?        — Просто мутит. Может, это из-за того, что я мясное ем? Как думаешь?        — Не думаю, — нахмурилась полярная. — Тебе же белковая пища необходима, как никак детки не совсем обычные, а плохо стало из-за токсикоза. Эх-х, знала бы ты, как я намучилась, зато теперь Джэк почти домоседом стал.        — Да ладно? А работа? — сиреневые глаза широко раскрылись от удивления. — Я сколько раз к вам заходила, а его на месте не было.        — Дети! — повела лапами в стороны гостья. — Они к дому привязывают. Да, вот ещё что, ты бы к врачу съездила, мало ли что.        — Были мы у него, были! — отмахнулась одноушка. — Сказал, что всё нормально. Моё «мясоедство» тоже объяснил.        Проговорив ещё немного о том о сём, Скай взяла пакет с зеленью и, сопровождаемая ушастой, вышла во двор. Джуди проводила её до калитки, попрощалась и, чтобы хоть как-то отвлечься, решила заняться прополкой. Уничтожение упрямых сорняков не приносило ей никакого ооблегчения, её постоянно отвлекали мысли о вихрастом малыше, несправедливо отнятом у них с мужем.        — Сестрёнка, а чего ты нас не позвала? Вот ты тютя! У–у, как дам тебе!        Перед оторвавшейся от своего занятия крольчихой стояли, переминаясь с ноги на ногу, её братья. Оба крольчонка смотрели на сестру исподлобья, хмуро и сердито.        — Мы бы помогли, чего не позвала? — фыркнул Майло. — Ты же, как это… ну, это, того.        — Чего «того»? — отряхнулась Джуди. — Договаривай давай. Ну же, я жду.        — Дубина! — ткнул брата вбок Джаспер. — Так бы и сказал, что беременным нельзя много работать.        — Да ну тебя!        — Успокоились. Оба! — засмеялась крольчишка. — Какие же вы образованные, я погляжу. В дом идите. Живо!        — Никуда мы не пойдём! — в унисон выпалили малыши. — Помогать тебе будем.        — Тогда ты, Джас, неси шланг, а ты, — одноушка кивнула второму крольчонку. — Майло, подключи его к крану и включи воду. Будем поливать.        Братья бросились исполнять «приказ» сестры, а она сама принялась осматриваться в поисках подсохших грядок. Обернулись помощники быстро, не прошло и пяти минут, как оба ушастика уже притопывали от нетерпения,с трудом удерживая смотанную «змею» шланга.        — Всё, мы принесли, — синхронно кивнули оба. — Разматывать?        — Давайте, — кивнула Джуди. — Вы как его донесли? Тяжёлый ведь.        — А мы сильные! Ник скоро вернётся, не знаешь?        — Вот это мне как раз и не известно. Да ему, Майло, один документ только оформить, наверное долго не задержится, хотя кто знает. Ладно, давайте уже начнём.        Полив грядок не отнял много времени, на это ушло всего-то полчаса за которые всё было самым тщательнейшим образом пролито так, что не осталось ни единого сухого участка почвы. Братья смотали и унесли шланг, сестра напоила их компотом, поговорила с ними, успокаивая,и крольчата ускакали домой.        Так и потекло время, не давая одноушке ни единой свободной минуты : стирка, уборка, приготовление обеда; потом поход в магазин, на этот раз в одиночку;снова стирка и опять уборка… Крольчишка крутилась как белка в колесе, не присев отдохнуть ни разу, спас её лишь приход матери. Пожилая крольчиха принялась охать и ахать, когда узнала, что дочь сделала столько сама, без чьей либо помощи, Бонни даже стало плохо, настолько, что Джуди пришлось капнуть ей настойки пустырника. Мать сиреневоглазки успокоилась и предложила дочери помочь приготовить ужин, но на это предложение был получен твёрдый отказ; недовольно поворчав, Хоппс-старшая пригрозила одноухой дочери, что в следующий раз свяжет её по лапам и ногам, если та не прекратит себя «истязать», одноушка же всё повернула в шутку, на что снова получила очередную порцию ворчания.        Наконец, Бонни ушла домой, а Джуди, совершенно обессилевшая, ещё раз пробежалась по дому, выискивая то, что не успела сделать за день. Не найдя ничего, она вышла во двор, села на скамейку, откинулась на спинку и только в тот момент осознала, что уже стало смеркаться. Отдохнуть снова не вышло — взволнованная серая фигурка металась по двору от дома к калитке и обратно, скоро ей надоело мерять расстояние от двери до забора и она вышла на улицу, высматривая мужа, который по её расчётам должен был вот-вот вернуться. По дороге проехала чья-то машина и в свете фар фиалковые глаза увидели бредущего по дороге бесхвостого зверя с пиджаком, переброшенным через плечо и пакетом в левой лапе. Заметив стоящую у обочины одинокую фигурку, лис быстрым шагом направился к ней, а когда подошёл, то обнял её, прижимая к себе.        — Всё! — довольным голосом произнёс он. — Справка узаконена, а я теперь состою на учёте в Налоговой инспекции Анималии. Завтра можно будет ехать забирать Эйдена.        Взяв одежду и документы, крольчиха повела уставшего мужа в дом. Хоть лис и старался выглядеть бодро, по его состоянию сказать это былонельзя: лапы и ноги дрожали, а войдя в дом и оказавшись, наконец, в прохладе, он принялся громко зевать, в один миг став сонным.        — Устал, да? — усадила бесхвостого за стол Джуди. — Поешь и сразу спать, понял?        — А–ага, — растянулась в зевке морда рыжего. — Зато не зря съездил.        — Набегался, бедный…        — Ну так сама понимаешь, дело то нужное, а значит и ножками потопать можно.        — Так, Ник, меньше слов — больше дел. Ешь!        Уплетая за обе щеки ужин, хищник с ухмылкой вспоминал, как ему досталась так необходимая справка. Казалось, что, добиваясь её получения, он оббегал весь Зверополис, подписывая в одном месте и заверяя бумаги в другом, снова возвращаясь, утверждая уже там. Зверь причмокнул, представив, что мог подумать клерк, выдавший ему многострадальную бумагу, увидев, насколько довольной стала его морда, когда после целого дня беготни и суеты, он наконец-то уложил её в папку.       — Что случилось, рыжик? — заметила выражение морды супруга крольчиха. — Тебе плохо?!        — А? Да нет, наоборот, — зеленоглазый сделал глоток чая. — Вспомнил как на меня барсук смотрел, когда я справку в папку укладывал.        Больше мужа одноушка не беспокоила, представив тому возможность спокойно поужинать, она даже не стала одёргивать его, когда он принялся вылизывать пустую посуду. Проводив в спальню и уложив осоловевшего супруга в кровать, она вернулась на кухню, быстро перемыла посуду, а когда вернулась, то увидела, что Уайлд спит, лёжа на животе. Поправив подушку, крольчишка поскакала в ванную, привела себя в порядок и, вернувшись, легла рядом соспавшим рыжим, обняв его.        Утром лис проснулся свежим и отдохнувшим, он не стал будить спавшую жену, а сразу прошёл на кухню, чтобы порадовать её завтраком. Получилось это у него, мягко говоря, неважно, за что потом его отчитывали не раз и не два. Как бы то ни было, но после «добрых» слов в свой адрес и угрозы применения скалки со сковородкой, бесхвостый «горе–повар» был накормлен и собран для поездки. Последовали напутственные слова и спустя каких–то сорок минут он уже сидел в вагоне поезда с драгоценной папкой в лапах.        — Милок, ты уснул? Выходи, а то обратно повезуть.        Подскочив как ужаленный, рыжий вытаращился на старушку–барсучиху, стоявшую рядом и с укоризной глядевшей на него сквозь толстые стёкла очков.        — Э–э, да уснул я тут, — спрыгнул на пол хищник. — День вчера сложный был, кое-как справку одну добыл.        — Это да, — вздохнула попутчица. — Тогда удачи, мил–зверь, пойду я. К племяннице зайти, мазь купить… Охо–хо, давление скачет, кости ломит…        Проводив её взглядом, лис поправил пиджак, взял документы и вышел из вагона. Взяв такси, он назвал адрес и минут через пятнадцать стоял перед зданием ЗУОП. Войдя, зеленоглазый понял, что пришел рано, так как посетителей было не очень много, но когда он поднялся на второй этаж, то все его надежды рухнули с треском, погребённые под толстым слоем длинной очереди у заветного кабинета.        — Ладно, — выдохнул он. — Как там? Где наша не пропадала? Подождём.        Заняв место, он залез на диванчик и принялся терпеливо ждать, время от времени поглядывая, не подошёл ли его черёд. Время тянулось как резина, количество зверей у дверей если и сокращалось, то почти незаметно. Ник пару раз даже успел сбегать за кофе и перекусить, пока, наконец не понял, что перед ним не осталось никого. Довольный и счастливый, в предвкушении долгожданного момента, Уайлд пригладил слегка взлохматившуюся шерсть и вошёл, встретила его всё та же самая приветливая секретарша, сразу же показавшая на дверь кабинета инспектора. Сказав что-то вежливое, лис подбросил папку и прошмыгнул к Грау.        — Ах, это снова Вы, Николас, — кивнул вошедшему волк. — Проходите. Документы при Вас?        — Да, на этот раз все, — кивнул, усаживаясь, лис. — Всё в полном порядке.        — Вы уж простите, что так со справкой вышло, — сняв очки, вздохнул желтоглазый. — Mea culpa, как говорится. Признаю.        — Простите?        — В смысле моя вина. Я же не предупредил, хотя должен был. Ну да ладно, приступим. Документики передайте.        — Пожалуйста, вот, держите.        Папка перешла к вновь нацепившему очки волку; Грау аккуратно извлёк бумаги и стал внимательно их изучать, время от времени что-то бормоча себе под нос. Ник вздрагивал каждый раз, как инспектор хмурился и с облегчением выдыхал, стоило тому отложить очередной изученный документ. Наконец у чиновника, вдруг посерьёзневшего, не осталось ни однойнеизученной справки и он, отложив их в сторону, уставился немигающим взглядом на напрягшегося посетителя.        — Что-то не так? — сглотнул лис. — Только не говорите, что всё настолько плохо.        — Да никто и не думает нечто подобное утверждать, просто тут, как бы помягче сказать, неправильно заполнено приложение к справке формы А187/456. А без этого…        — Вы не имеете права мне что-либо разрешить, — закончил вместо инспектора Ник. — Ясно. И что теперь?        — Не переживайте Вы так, всего-то нужно заново получить справку.        — Сегодня?        — Увы, увы! К моему глубочайшему сожалению, но только так и никак иначе. Поверьте, я бы с превеликим удовольствием выдал Вам разрешение, но без этого, — волк помахал бумагой. — Не имею права.        — Если не сегодня, то когда?        — Послезавтра. Но имейте в виду, что приехать надо будет как можно раньше. Город, очередь — сами понимаете!        — Уж простите, но, — рыжий вскочил со стула. — Могли бы и предупредить об этом. Я что, зря всё это время бегал, справку получал? А?        — Во-первых, уважаемый, успокойтесь и не устраивайте мне тут истерику, а во-вторых...        — Да, во-вторых, Вы похоже и правда настроены в отношении нас с женой так, как она и сказала, — фыркнул рыжий. — Неужели и правда нельзя было меня предупредить? Нет, серьёзно, совсем никак?        Грау тоже в свою очередь поднялся и хотел что-то сказать, но затем передумал и вновь опустился на своё место, картинно закатив глаза и воздев лапы к потолку.        — Мистер Уайлд, — покачал серый головой. — Вы поймите, моё дело — работа с документами, не консультации. Нет, не спорю, спроси Вы, я бы непременно ответил и даже совет дал, но что мы видим? Вы пытаетесь меня обвинить в собственных ошибках и просчётах, это же ваш недогляд. Не нервничайте так, поезжайте домой, ещё разок перепроверьте все документыи приезжайте. Может, Вам валерьянки? Нет, не желаете?        Пить Ник ничего не стал, прожигая спокойно сидевшего инспектора взглядом, он собрал пододвинутые бумаги обратно в папку и вышел из кабинета, хлопнув на прощание дверью. Покинув здание ЗУОП, лис решил пройтись по городу и привести растрёпанные чувства в порядок, не желая предстать перед супругой мало того, что ни с чем, так ещё и в таком перевозбуждённом состоянии. Побродив по улицам, он действительно успокоился, по крайней мере желания рвать и метать уже не было. Зайдя в какое-то кафе, рыжий перекусил, заказал кофе и уселся на веранде, потягивая горьковатый напиток.        — Тэк-с, — бубнил он себе под нос. — Внимательность моя к нулю стремится… Ладно, Никки, ладно, возьми себя в лапки, сожми задницу и просто стань внимательнее. Волчонка и правда поскорее надо вытаскивать, а как ты его вытащишь, если как последний идиот себя вести начнёшь? Пра-авильно, рыжик. Никак!        Отдохнув и приведя себя в более-менее нормальное состояние, лис взял такси и отправился на вокзал. Время для него не шло, а бежало, да так, что он не обратил внимания ни на покупку билета, ни на саму дорогу домой, очнулся он только зайдя во двор и почувствовал, как его взяли за лапу.        — Что, опять не вышло? — грустно посмотрела на него Джуди. — Что теперь то не так?        — Справка формы А187/456.        — А что с ней?        — Да ничего, но вот приложение к ней, — поморщился рыжий. — Заполнено, видите ли неправильно. Проглядел я это, недосмотрел, когда готовился.        — Для начала успокойся, хорошо? — Уайлда в прямом смысле потащили в дом. — Сходи почистись, поешь, остынь, а потом поговорим. Хорошо?        — Говорить, говорить, а действовать когда? Что с Эйденом делать? Как выручать?        — В порядок себя приведи. Понял?        — Ну хорошо, хорошо! Дошло.        Раздевшись, Ник залез под душ и в который раз за неделю принялся намыливаться, старательно смывая пыль с пропотевшего меха. Обсушившись, он даже не стал приглаживать топорщившуюся шерсть, а прямо в таком виде прошёл на кухню и уселся за стол, поглядывая на ещё сильнее округлившуюся жену.        — Ага, наверное скоро, — поймав на себе взгляд зелёных глаз, улыбнулась она. — Недели две или около того.        — Прости, не понял.        — Вот глупый лис! Так забегался, что не поймёт, что недели через две отцом станет.        — Да? — неожиданно безэмоционально сказал Ник. — А я рассчитывал вместе с нашим волком тебя встретить. М-да, что-то я подраскис.        — Ешь!        — Да я как-бы не очень голоден, там, в городе перекусить успел.        — Уши бы тебе оборвать, дурачок. Пойми, что ты ему не такой, как сейчас тут сидишь, нужен.        — Ну да, хороший из меня приёмный родитель выйдет, — нахмурился Уайлд. — Вот прямо отличный, такой, из-за которого малец не пойми сколько в приюте пробудет.        Получив лёгкую оплеуху, зеленоглазый молча принялся за ужин, съеденный в итоге в полном молчании. Крольчиха сидела рядом, с аппетитом, не то, что её супруг, уплетая салат и рыбные котлетки. Предложив добавки и получив отказ, она сердито посмотрела на бесхвостого, пригрозив тому вилкой.        — Я тебе дам «не надо, я сыт»! Ешь ещё.        — Ну не хочу я, не хочу! — качнулась рыжая голова. — Аппетита нет.        — Не будешь есть — не сможешь в город ездить. Не сможешь ездить — не заберёшь волчонка.        Лис уступил и перед ним сию же минуту возникли и рыбные котлеты, и суп, и хлеб с картофельным пюре. Подперев морду лапой, зверь поначалу лениво ковырялся вилкой в пюре, но мало-помалу в нём заново проснулся даже не лисий, а по-настоящему волчий, если не медвежий аппетит и вскоре от ужина не осталось и следа, а за столом сидел вполне себе обычный сытый лис.        — Морковка, ты, это, прости, что я на тебя, то есть на то, что ты больше стала, внимания не обратил, — погладив Джуди, вздохнул Ник. — Как там? Всё хорошо?        — Ну-у, — немного смутилась одноушка. — Немного тошнит, а так всё в порядке. Растём!        — Тошнит?! Может, что-то не в порядке? Или это…        — Ой, да брось, я же говорю, что всё хорошо, да и Скай говорит, что это нормально. Ты же понимаешь, что наши дети не совсем обычные будут?        — Но тошнота!        — Ну да, — спокойно кивнула крольчишка. — Сегодня ещё и вырвало. Чу-уточку.        — Что-о?! — рыжий подскочил на месте как ужаленный. — В больницу, срочно!        — Ник! Я же беременная! Это нормально.        — Джуди, это правда? Ты, надеюсь, не пытаешься меня успокоить? Нет?        — Глупыш ты мой зеленоглазый, — серые лапки обняли сидевшего рядом. — Будь что-то не в порядке, я бы давно сама в больницу легла, я же не маленькая крольчиха-подросток.        — Да, ты всего-навсего моя жена, перед которой мне очень стыдно, что я не обратил на неё внимания.        — Рыжик, прекращай!        — А вот и нет.        — А вот и да! Нет, правда, хватит. Я прекрасно тебя понимаю, если бы мне столько побегать пришлось, не знаю, как я на всё реагировать стала. Успокойся, хорошо?        — Хорошо. Но если…        — Если что-то пойдёт не так, то я сама обращусь куда надо, — прервала мужа сиреневоглазка. — Теперь моем посуду и идём спать.        — Отлично. Финник не заезжал?        — Был, прямо перед тобой, спрашивал когда вернёшься и сказал, что пока можешь его машиной не заниматься.        — Ага, как же, — моргнул Ник. — Если без дела останусь— плесенью порасту. Завтра с утра и пойду, не сидеть же сиднем это время.        — Прости, ты о чём?        — Да форму эту долбаную только послезавтра поправить можно будет. Ну так что с посудой?        Вместе помывка грязных мисок, чашек и сковород с кастрюльками много времени не отняла и вскоре лис устало опустился на кровать, вытянул гудевшие от беготни ноги, осторожно обнял прижимавшуюся к нему заметно округлившуюся крольчиху,погладил её по мордочке, получил сопровождаемый хихиканьем толчок в бок и после непродолжительного подсчёта птичек, наконец уснул.        Утром, только поднявшись, рыжий отправился на кухню, где уже вовсю хлопотала его неугомонная супруга. Джуди, увидев лиса, махнула в сторону стола лапкой и мило улыбнулась.        — Ник, давай садись, уже почти восемь, а тебе на работу надо.        — Как будто не успею, — хмыкнул он. — Не бойся, крошка, не опоздаю.        Выслушав недовольное ворчание, зеленоглазый с аппетитом принялся поглощать завтрак. Закончив с ним, он откинулся наспинку стула, попивая травяной чай и поглядывая на жующую крольчиху.        — Я поражаюсь, как же ты всё успеваешь? Встаёшь раньше меня, а дел проворачиваешь в разы больше. Не поделишься секретом, Морковка?        — Да никакой тайны и нет, — пожала плечами кроля. — Все мы, жёны, такие.        — Эх и повезло же мне с тобой!        — Допивай и на работу, Финник хоть и друг, но опаздывать не надо. Обед я собрала.        Подмигнув, Уайлд одним глотком допил терпковатый настой, взял поданный пакет и бодрой походкой вышел из дома. Дорога к автосервису пронырливого фенька если и отняла у него положенное ей время, но из-за хорошего настроения, непонятно откуда взявшегося, рыжий и не заметил, как оказался у ворот своего бокса.        — Здорово, побегун, — пропыхтел сигаретой коротыш. — Уж прости, что вчера не зашёл. Тут ко мне… ну, ты понял.        — Фили?        — А кто ж ещё? Мне никого не надо! Как съездил?        — Да никак! С формой одной заковыка вышла, — Ник поморщился. — Что-то там без подписи осталось, а я проглядел. Завтра вот снова в город ехать.        — Тьфу ты! А этот, как его там, инспектор, не мог что-ли тебя предупредить или ещё чего?        — Да чего с него спрашивать? Сидит в кабинете и поплёвывает, да и мой это косяк, не его. Не обязан он за каждой бумажкой следить.        — Дать бы ему чего хорошего!        — Тебе, по репе лопоухой заехать. Открывай давай.        Пожав плечами, пустынник отпер ворота, пропуская лиса внутрь. Переодевшись, бесхвостый осмотрел уже нанесённую часть рисунка, довольно хмыкнул и принялся за работу. Скучать ему не приходилось, лапы, вспоминая прошлое, без устали попшикивали распылителями, выводя на ошкуренных и обработанных заново незакрашенных участках хорошо известные им линии, складывавшиеся в становившийся всё более ясным рисунок. Наскоро пообедав, лис снова принялся за работу, быстро и ловко нанося краску и время от времени отбегая на пару шагов, чтобы осмотреть результаты. За работой неспокойные мысли постепенно отступили, уступая место странному спокойствию, практически трансу, какой наступает, когда кто-либо погружается в работу с головой, целиком ей отдаваясь. Порой он удовлетворённо качал головой, добавляя пару штрихов, но иногда начинал сердито ворчать, смывая растворителем неудачные «мазки» и переделывая всё заново. Так и пролетел день, уступив место вечеру, душному, с начинающими набегать тучами.        — Харэ! Заканчивай уже, работяга, — что-то хлопнуло рыжего по спине. — Вот-вот ночь. Рабочий день окончен или ты до утра собрался краску нюхать?        Зверь в испачканном брызгами краски халате стянул с морды респиратор и удивлённо уставился на зажавшего нос лапой ушастого коротышку. Переведя взгляд с лопоухого на по-прежнему открытые ворота, он заметил, что уже стало смеркаться и с улицы потянуло предгрозовой прохладой.        — Э-э, — моргнул рыжий. — Что-то я и правда увлёкся. Посмотришь?        — Да норм всё, впрочем, как и тогда, — потёр ладоши фенёк. — Тэк-с, Никки, переодевайся и дуй домой, пока твоя благоверная сюда не явилась и не устроила мне ночной кошмар.        — Очень смешно, Финн! Тебе то хоть кошмар будет, а мне так и подумать страшно.        — Тебя подвезти?        — Да, пожалуй подвези, кстати, а что это за крысюк к тебе приходил?        — Чё?! — чиркнула зажигалка. — А-а, ты про этого клоуна, что ко мне прицепился, про Вяземского?        — Да. Краска, кстати высохла, можно не бояться.        — Вот и отлично, лезь в кабину.        Лис, сменив одежду, забрался в фургон, Финник, выгнав машину из бокса, закрылего и выехал со двора. Хлопнув себя по лбу и выругавшись,пустынник выскочил из салона, запер ворота и вернулся, что-то бурча себе под нос.        — Вот ведь зараза! Чуть открытым всё не бросил, — плюнул он себе под ноги. — Растяпа, остолоп! Ладно, поехали.        — И всё же, что за Вяземский?        — Да придурок он! Я ж иногда журнальчики кое-какие посматриваю, а этот дебил и высмотрел, когда приезжал. Теперь всё ходит и ходит, о недопустимости всего на свете рассусоливает.        — Бывает! А что ты его не пошлёшь?        — А он поймёт? — зевнул фенёк. — К тому же сто раз говорено, только всё без толку. Остаётся только одно — расстрелять и в заброшенной шахте забетонировать.        — Молчи уже, палач недорослый.        — Да пошёл ты! Фифа.        Обратная дорога много времени не отняла, едва успев в шутку поругаться, друзья уже подъехали к калитке со стоявшей рядом с матерью сердитой крольчихой.        — Ой, всё, Никки, писец тебе, — хохотнул коротышка. — Ща тебя налысо оббреют.        — Не радуйся, клоун, тебе тоже достанется.        — Николас Пиберий Уайлд, ты где болтался? — начала свою инвективу Джуди. — Где тебя носило? Ночь на дворе, того гляди, что дождь с грозой начнётся, а он, видишь ли, шляется.        — Мэм, вот только не надо на моего друга огород городить, хорошо? — вступился за своего пассажира Финник. — Он, между прочим, лап своих не покладая, почти половину моей малышки разаэрографничал, а Вы тут на него бочку катите. Нехорошо!        — Ему же завтра в город, а ты его задержал, — внесла свою лепту пожилая крольчиха. — Встать пораньше, позавтракать, а сегодня таки себя в порядок привести, не пахнуть же ему как банка с краской рядом с уважаемыми зверями.        — Бонни, всё нормально, — махнул лапой хищник. — Увлёкся я, с кем не бывает! Заодно мысли в порядок привёл.        Последовал короткий обмен «любезностями», после которого лопоухий зверёк был отпущен восвояси, а трое зверей, наконец, прошли в дом. Ника сразу же отправили в ванную, так как запах, на улице ошущавшийся довольно слабо, в помещении «расцвёл» вовсей красе, заставив его супругу и её мать морщить нос. Лис и сам готов был нацепить зажим для белья, лишь бы не обонять этот «парфюм», так что уговаривать его не пришлось и он, захватив сменную одежду, со всех лап бросился в душ. Мылился Уайлд долго и тщательно, смывая пену, он каждый раз обнюхивал себя везде, куда мог дотянуться, пока наконец запах краски стал совсем-совсем слабым и перестал вызывать желание одеть на одно место прищепку. Приглаживать топорщившуюся шерсть он не стал, а сразу пошёл на кухню, запихнув упакованную в целлофан «душистую» одежду в корзину для белья.        — Николас, проходи, что ж ты в своём доме как неродной, косяки дверные подпираешь? — увидев стоявшего в одних бриджах хищника, крольчиха жестом пригласила его к столу. — Поужинаем, поговорим.        — И кое от кого по лбу получим, — заметался в воздухе половник. — Весь мех бы тебе повыдёргивала. Вот чего ты так задержался? Я себе места найти не могла.        — Тише, дочка, тише, — вступилась за Ника Бонни. — Ему надо было отвлечься, понимаешь? А кроме как за работой, так нигде этого и не добиться, сама знаешь как наш папа делает.        — Да ладно, хватит меня защищать, признаю, задержался. Просто отвлечься надо было, успокоиться… Получилось! Что на ужин? Пахнет просто потрясающе!        — Садись. Смотри в тарелку. Ешь, — отрезала Джуди. — Тогда и узнаешь.        Омлет с овощами, тушёная треска в нежнейшем соусе и запеканка — вот, что стояло совсем недавно перед облизывавшимся лисом. Ужин прошёл в спокойной для проголодавшегося зверя обстановке; Бонни, попытавшись заговорить с Уайлдом, встретила нежданное сопротивление со стороны дочери, ставшей подробно обо всём ей рассказывать. Пожилая крольчиха то охала, то начинала ахать, ругая всю чиновничью братию, порой не стесняясь в выражениях, особенно её возмутило, что тестя не предупредили заранее о необходимости получения справки и отсутствии желания инспектора проверить бумаги. Наконец, ужин закончился и сердитая на Арчибальда Грау тёща, бормоча в адрес волка далеко не самые хорошие слова, в сопровождении дочери покинула дом.        Вернувшись минут через пять одноушка застала супруга убиравшим со стола посуду. Снова вместе перемыв всю утварь, молодые, теперь уже оба измотанные и обессилевшие, перепроверили все документы из заветной папкии, удостоверившись, что с ними всё в порядке, легли в кровать и сразу же, стоило лишь им коснуться простыней, провалились в сон.

***

       — Нет, Вы издеваетесь или это я такой тупой?!        Напротив желтоглазого волка в строгом деловом костюме, прямо в кресле, опёршись лапами на стол, стоял бесхвостый лис с вздыбившейся шерстью. Зелёные глаза посетителя сузились до размеров узеньких щёлочек, уши были плотно прижаты к голове, а морда была перекошена гримасой не то злобы, не то ярости.        — Нет, Вы мне прямо скажите — это я что-то не понимаю или всё-таки Вы поиздеваться решили? — снова задал вопрос зверь. — То Вы мне говорите, что нужна справка и я её получаю. Затем выясняется, что она недействительна без регистрации меня в Налоговой инспекции и я снова делаю так, как сказано. Потом оказывается, что что-то не в порядке уже с другой бумагой. И как прикажете ЭТО понимать?!        Утро для Николаса Уайлда началось совершенно нормально, даже можно сказать, что на самой что ни на есть оптимистичной ноте: лис оделся, позавтракал, выслушал напутственные слова от жены, проверил несколько раз документы и, удостоверившись, что с ними всё в порядке, направился к калитке. Однако, только приоткрыв её, он услышал сердитый окрик и оглянулся, увидев подбежавшую к нему крольчиху, вручившую ему пакет с несколькими бутербродами. Извинившись, бесхвостый прошмыгнул в калитку и направился на вокзал, билеты были куплены ещё вчера предусмотрительной супругой, так что рыжему оставалось лишь дождаться поезда.        Скорый прибыл точно по расписанию, Ник вошёл в вагон, занял своё место, нахохлился и предался ставшими не такими радужными мыслям. «Эх, где он, что с ним? Как он там один со всем справляется?» — думал, шевеля губами, рыжий. — «Э, нет, будущий Эйден Уайлд, хрен там — не бросят тебя, только держись!»        Вот так, ворча и бормоча себе под нос, он и прибыл на вокзал, молча вышел из вагона, взял такси и отправился к зданию ЗУОП. Дождавшись своей очереди, лис, преисполненный решимости довести начатое дело до конца, поставил пропущенную подпись, прошёл сначала в приёмную, а затем и в кабинет инспектора. Волк кивнул посетителю и тот, подав чиновнику папку, уселся, скрестив лапы на груди, и стал ждать. Грау казался доволен всем, но затем его морда приняла озабоченное выражение и он, отложив документы в сторону, объявил о нехватке справки о доходах супруги рыжего. Поначалу Ник ничего не понял и только глуповато таращился на желтоглазого, затем он понял смысл сказанного и его морда задрожала от злости. Он вскочил и, упёршись лапами в стол, начал гневную тираду.        — Ну что же вы? — продолжил бесхвостый. — Уж потрудитесь объяснить, как так вышло, что я, сделав абсолютно всё, слышу этот бред?        — Успокойтесь для начала, — покачал головой волк. — Не надо на меня так смотреть, привыкший я. И потом, это не моя, что правила вот так, нежданно-негаданно меняются. Ясно?        — Представьте себе, что нет! — зарычал посетитель. — Для чего я ноги тут об пороги оббивал? Для того, чтобы Эйдена забрать или на вашу… вашу физиономию пялиться?        — Очевидно, чтобы забрать, — спокойно кивнул Грау. — И прошу Вас, не надо тут грубить, а то ведь охрану вызвать недолго, а привод в полицию, сами понимаете, точно не поспособствует передаче вам с супругой этого зверёнка. Вы меня поняли?        — Да, — проворчал, ёрзая в кресле лис. — Понял. И что теперь?        — Как что? Справочку получить и ко мне. Никак иначе, увы!        — Но…        — Не я правила придумывал, — посетителя прервали. — И не мне их нарушать. Была б моя воля, я бы малыша и забирать не стал.        — Но забрали.        — Мистер Уайлд, я всего лишь чиновник, который обязан следовать правилам и соблюдать закон, только и всего. А уж что я чувствую, этот самый закон не интересует.        Сидевший напротив зверь сунул лапы подмышки, на пару секунд отвернулся, а затем снова уставился на Грау. Уши его подрагивали, а глаза опять сузились до размеровузеньких щёлочек.        — Ой ли? Что-то мне подсказывает, что не так уж он Вас и не интересует, — процедил он. — Сдаётся моей морде, что…        — Ошибается Ваша морда, уверяю, — прервали бесхвостого на полуслове. — Как на духу говорю — мог бы, так помог. Я же зверь подневольный. Служба, чтоб ей!        — И что тогда?        — Для начала поезжайте домой, отдохните, успокойтесь. Ну а потом готовьте справку и ко мне.        — И всё?        — Ну разумеется! А теперь, — Грау привстал в кресле, показывая на дверь. — Прошу меня простить, но другие посетители ждать Вас не могут, сами знаете.        — Не маленький!        Забрав папку, Уайлд молча, даже не взглянув на инспектора, спрыгнул на пол и вышел из кабинета. Пнув напоследок почти закрывшуюся дверь, он зашипел от боли в ушибленных пальцах, тихо выругался и выскользнул в коридор. Выбравшись из ставшего внезапно душным и тесным здания, всё так же держа в лапах папку, он ступил на асфальт и тут же услышал громкий свист. Оглянувшись, он увидел пыхтевшего сигарой фенька, машущего ему лапой из окна своего старого фургона.        — Чё встал? Такси подано, — махнул фенёк. — Приглашения ждёшь?        Удивившись тому, как его друг оказался здесь так кстати, Ник подошёл к машине и залез в кабину. Закрыв за собой, он молча уставился на лопоухого зверька, положил на сиденье папку и уткнулся лбом в ветровое стекло.        — Выпить есть?        — Чего–о? — поперхнувшись дымом, прохрипел коротышка. — Какого хрена происходит?!        — Не вышло, всё впустую. Съездил и снова по нулям.        — Да что такое то, а?        — Дашь выпить — скажу.        — Ага, разбежался, — проворчал коротышка. — Что опять не так?        — Зараза, вот как назло! Все документы в порядке, зато одной–единственной справки не хватает. О доходах супруги!        — Кха… чего?! — моргнул пустынник. — Вроде ж раньше не надо было. Нет?        — Да, не надо было, зато сейчас стало, — уши пассажира прижались к голове. — Так выпить дашь или как?        — Ты же не пьёшь, хотя ладно, — Финник протянул лису знакомую фляжку. — Бухни, авось полегчает.        Лапы с коричневыми «перчатками» схватили ёмкость, отвинтили крышку и бесхвостый, поморщившись, принялся глотать отвратительно пахнущее пойло. Сделав глотков десять, он закашлялся, быстро закрыл крышку и бросил флягу владельцу. Прикрыв рот лапой, Ник скорчился, пытаясь подавить нежелательные последствия своего вынужденного возлияния, дождавшись когда судороги пройдут, он с шумом вдохнул и уставился на друга полными слёз глазами.        — Ну и дерьмо, — встряхнулся рыжий. — Как ты это можешь пить?        — Каком кверху! Колись давай.        Не дожидаясь ответа, фенёк повернул ключ, двигатель заурчал и фургон выехал со стоянки. Тяжело отдувавшийся Уайлд молчал минут десять, затем, когда машина остановилась на третьем по счёту светофоре, шумно выдохнул и, наконец, нарушил свой «обет молчания».        — Ты то как здесь очутился? Неужели Джуди послала?        — Какой там, — фенёк повернул руль. — За свечами зажигания. Время было, вот и подумал, а не подвезти ли мне рыжего дурня, которому ещё вчера предлагал вместе поехать. Таки что там? Чего это ей интересуются?        — Да хер их поймёшь! То одно надо, то ещё какую холеру придумают… Говорю же — справку о доходах жены требуют.        — Заебали! Ладно, приедем, так сам расскажешь поподробнее, если захочешь, разумеется.        Воцарилось молчание, оба зверя предались не самым весёлым мыслям, от которых не отвлекали ни пытавшиеся подрезать фенька горе-водители, которым тот, скалясь, показывал непристойные жесты, ни факт, что они выехали за пределы города. Всё бы ничего, но, отъехав от Зверополиса на порядочное расстояние, уши пустынника уловили жалобные стоны пассажира. Бросив взгляд в его сторону, он увидел, что лис сидит, скрючившись, с трудом удерживая рвотные позывы.        — Можешь остановиться? — жалобно просипел он. — Мне что-то нехорошо.        — Вот дурень! — машина свернула к обочине и остановилась. — Нечего было мою настойку хлебать. Прошу на выход, алкаш недоделанный.        — Да уж, Николас Уайлд и алкоголь — вещи, блять, несовместимые, — вздыхал зверёк, прислушиваясь к хрипам и кашлю в придорожном кустарнике. — Ну не можешь — не пей, какого хрена? Как будто это поможет.        Прошло минут десять, прежде чем звуки, доносившиеся из зарослей, затихли и, хлопнув дверью, страдавший не так давно от тошноты рыжий уселся на своё место, всё ещё покашливая.        — Извини, не надо было мне пить.        — Да ладно, — фенёк завёл фургон. — Полегчало?        — Вроде да.        — Вот, — в подставленную лапу легла бутыль с водой. — Прополощи, чтоб благоверная не унюхала и сплюнь.        — Спасибо.        Избавившись от омерзительного привкуса, зеленоглазый поднял стекло и в изнеможении откинулся на спинку сиденья, смежив веки.        — Стью дал?        — Ты про мою бывшую крошку? Агась, кто ж ещё. Не поеду же я на недоделанной, верно? Вот закончишь — тогда и заценю всем.        — Сколько же ещё тебе ждать придётся, даже не представляю.        — А сколько надо, столько и подожду, — хмыкнул водитель. — Ладно, хер с тобой, отдыхай.        — Вот скажи мне, — через пару минут нарушил молчание фенёк. — Какого хера ты пил?        — Эх, ничего ты не понимаешь, — уставясь в окно, пробормотал полупьяным голосом Уайлд. — Я же Эя могу подвести! Я ему обещал, что не брошу, помогу, а сам ничего сделать не в состоянии. Тот, кому он поверил, не может его из натуральной задницы вытащить.        — Всё с тобой ясно, — протянул коротышка. — Пить, ска, меньше надо. Или ты думаешь, что, напившись до рыгачки, ты лучше сделаешь? Я тебя умоляю…        — Долбошлёп ты, Финн!        — Ещё раз назовёшь меня долбошлёпом — я отрежу тебе башку, насажу её на кол и нассу в дырку от шеи! Усёк?!        Вместо ответа лопоухий услышал лишь приглушённое сопение, посмотрев на друга, он увидел, что тот спит, уткнувшись мордой в колени. Сбросив скорость, ушастый повёл машину ещё аккуратнее, чем прежде, стараясь не тревожить дремавшего Уайлда. Покачав головой, лопоух лишь вздохнул и крепче ухватился за баранку, не произнеся больше ни слова до самых Малых Норок.

***

       — Приехали. Э-эй, просыпайся, пьяная морда!        Ник зевнул, открыл глаза и, ошалело моргая, принялся вертеть головой. За окном был забор их с Джуди дома, сидел он в старом фургоне, трясшего его за плечо фенька. В салоне машины стоял странный кисловатый запах, от которого лиса стало мутить.        — На, ещё разок сполоснии выходи, а то твоя ненаглядная ещё унюхает этот аромат и тогда нам обоим писец придёт.        Выбравшись на свежий воздух, рыжий принялся гонять во рту пряно пахнувшуюжидкость, вернув феньку бутылку, он выдохнул в ладонь и понял, что запах перегара пропал. Финник кивнул, видя реакцию Уайлда шутливо козырнул, завёл машину и покатил прочь, поднимая клубы пыли. Вздохнув, бесхвостый побрёл к калитке, отпер её и увидел, что из дома выскочила его Морковка. Проскакав по дорожке, она взяла у него из лап папку, взглянула ему в глаза и покачала головой.        — Опять не удалось?        — Увы, — дрогнули плечи хищника. — Весь день насмарку.        — Пойдём, дома всё расскажешь. Устал, да? Весь то ты взъерошенный такой.        Устало кивнув, молчаливый лис пошёл за крольчишкой, зевая и загребая гальку ногами. Скинув пиджак и брюки, он медленно опустился на кровать и вытянулся до хруста в спине. Джуди, проводив его в комнату, удостоверилась, что с ним всё более или менее в порядке, ушла готовить ужин. Покосившись в сторону окна, Ник неожиданно для себя понял, что уже наступил вечер и на улице стало понемногу смеркаться. Голова от выпитого пойла всё ещё продолжала кружиться и мало–помалу он задремал, прийдя в себя от того, что кто-то очень сильно тряс его за плечо.        — Эм–м… Задремал, — поднявшись, посмотрел он на жену, стоявшую рядом. — Настроение просто никакое.        — Эх, чудо ты моё, выпил что-ли? — принюхаласьДжуди. — Ты же не пьёшь.        — Да, просто вот так вышло, виноват.        — Ну ладно, пошли есть.        Невесёлый зверь и такая же крольчиха прошли накухню, где бесхвостый тяжело опустился на стул и закрыл морду лапами. Есть не хотелось, даже так полюбившаяся ему рыба, красовавшаяся перед ним, не вызывала никаких эмоций. Не помогал и грустный взгляд двух сиреневых глаз, неотрывно глядевших на него.        — Поешь, голодный ведь.        — Сытый я, — бросил рыжий. — Какой там есть, когда снова ничего не добился. Туда-сюда промотался да и всё.        — Да что ему опять понадобилось то? Чем ты ему не угодил на этот раз?!        — Я? Ничем. Скорее уж ты, — сказал лис, ковыряясь вилкой в тарелке. — Справка о твоих, Джу, доходах нужна. Вот так вот, дорогая.        — Э–э, — задумалась на секунду крольчишка. — Только и всего?        — Ну да, вот только где её взять, если ты не работаешь?        — Да успокойся, я же беременна, так?        — Уж это да, по тебе заметно, даже очень.        — Во–от, рыжик! Поэтому эта справка и пойдёт вместо той, понял?        — И откуда это моя супруга всё знает? — заинтересовавшись, оживился бесхвостый. — Если так, то это и правда хорошо, даже, я бы сказал, замечательно.        — Знаю и точка, — прожевав, ответила Джуди. — А так… Полистала я на днях кое–какую литературу, вот и всё. Ешь уже, остынет ведь.        Обрадованный нежданной новостью, зеленоглазый принялся за треску. Мало помалу аппетит стал к нему возвращаться и вскоре на тарелке не осталось ничего, кроме костей.        — Прости, но как ты узнала, что я немного, э–э, выпил? — заговорил смущённый зверь. — Только честно.        — Корица.        — Не понял?        — Так от тебя корицей пахло, как от пирога, вот я и поняла, — пожав плечами, ответила крольчиха. — Да ты не переживай, ругаться не стану, если больше такого не повторится. Ведь не повторится?        — Обещаю.        — Вот и хорошо, а то к возвращению Эйдена превратишься в алкаша. Добавки?        Ник кивнул и перед ним тут же возникла ещё одна порция, которая была съедена в мгновение ока. Ужин продолжился, только оба зверя старались не смотреть на пустовавшее место, ранее занимаемое волчонком. Наконец с трапезой было покончено и Уайлд, несмотря на сопротивление супруги, выдворил её из кухни и принялся за посуду. Быстро управившись, он привел себя в порядок и вернулся в спальню, где его уже ждала Джуди. Из-за ещё заметнее увеличившегося живота крольчиха лежала на спине, глядя в потолок.        — Ну что, спать? — повернула она голову к присевшему на край кровати мужу. — Ночь на дворе.        — Ага, вижу. Завтра за твоей справкой отправляюсь.        — Вот уж нет! Дома побудь, на работу сходи, а мне и так со Скай в город надо, за одним и её сделаю.        — Морковка, тебе то зачем туда ехать? — уставился на одноушку рыжий. — Не-е, лучше я.        — Ник, хватит! Набегаешься ещё. Поеду я — точка!        — Ну ладно, ладно, останусь дома. Но, может…        — Укушу!        — Понял, ложусь. И сплю, — умыльнувшись, хищник опустился на подушку. — Только ты поосторожнее, хорошо?        — М-м-м-м!        — Всё–всё, дорогая, уже молчу!        В этот раз лис уснул быстро, посмотрев на задремавшую крольчиху, онповернулся к ней, приобнял её и вскоре сам медленно погрузился в сон, пусть и немного тревожный, но укутавший его мягким одеялом.        Утро наступило неожиданно скоро, казалось бы, что бесхвостый хищник совсем недавно приехал из города ни с чем, разве что привёз лишние хлопоты, поужинал и лёг спать, как тут начался новый день. Открыв глаза, он обнаружил, что супруги рядом нет; покрутив головой и насмотревшись на пустое место рядом с собой, рыжий поднялся, тут же опустившись.        — Вот зараза, — прошипел себе под нос зверь. — Голова как котелок… Что этот недомерок в своё зелье толкает? И ведь не травится, засранец.        Потирая затылок, Уайлд вновь принял вертикальное положение, на этот раз обошлось без приступа тошноты и головокружения, посидел несколько минут на кровати и побрёл в кухню. Жены не было и там, лишь на столе красовалась записка, придавленная кружкой.        — Я в город, — бубнил, читая, лис. — Вернусь после обеда. Никуда не ходи, твой мелкий недоалкаш звонил, сказал, что его не будет до завтрашнего утра. Выполи все грядки.        — Здорово! — скомканная записка отправилась в мусорное ведро. — Понесло же её… Ну, Джуди, ну крольчиха неугомонная! Везде готова успеть. Так–с, посмотрим, что пожевать имеется.        Открытый холодильник явил пред светлы очи голодающего целую батарею из мисочек, тарелочек и кастрюлек, снабжённых записками, каждая из которых гласила, что и когда лис обязан был съесть. В очередной раз ухмыльнувшись, бесхвостый вытащил не глядя пару посудин, поставил их на плиту, а сам от души приложился к бутылке сока. Икнув, он уселся за стол, уткнулся в лапы головой и стал ждать, когда же разогреется завтрак. Пока и выпив, наверное, не меньше литра крепкого кофе, Ник, сокрушённо вздыхая, потопал в огород, к ставшими почему-то ненавистными грядкам. Работать, тем более постоянно сгибаясь и разгибаясь, ему не особо хотелось, полный желудок и похмелье, всё никак не желавшее проходить, всячески этому противились, но вскоре дела пошли на лад и коричневые «перчатки» стали медленно покрываться комочками почвы и волоконцами сорняков. Пару раз зеленоглазый, отдуваясь и пыхтя, ходил в дом, прикладывался к заветной бутылке сока и снова возвращался к грядкам.        — Николас! Ай, молодца! Вот прям-таки умница, что ещё скажешь!        Поднявшись с колен и отряхнувшись, лис увидел, что за забором стоял довольный Стью. Кролик в прямом смысле лучился от вида перепачканного землёй зятя, принявшегося тут же отряхиваться.        — Э-э, я тут как бы огородничаю, пока Морк… то есть Джуди в городе. Зайдёте? Чаю выпьем.        — Да какой чай, Ник? Мне, как бы сказать, помощь твоя нужна. Выручишь?        — Разумеется. Что делать то?        — Ящики перенести, помидоры с морковью погрузить. Справишься?        — А то! — гордо подбоченился Уайлд. — Если надо — помогу.        — Уф–ф, — пропыхтел кролик. — Тогда дом закрой и в машину. Обратно привезу, не боись.        Смене занятия лис оказался только рад. Вернувшись в их с Джуди «гнёздышко», он схватил ключи, запер дверь, не забыв положить их в условленное место, пробежал по дорожке и, закрыв калитку, забрался в синий автомобильчик.        — Едем?        — Да, — кивнул ушастый. — Только ты не торопись, успеешь ещё.        Вскоре бесхвостый вовсю погрузился в таскание и ношение порой пустых, но чаще всё–таки полных ящиков и лотков. Спина гудела, лапы с ногами ныли, шерсть стала влажной от пота, но упрямый хищник всё носил и носил ящики как заведённый, не отдыхая и ни на что не жалуясь. Минуты незаметно превращались в часы и вот наконец тара, подвозимая деловитого вида кроликом, которую он вместе с другими разгружал, иссякла, давая возможность Нику сесть прямо на землю, прислонившись к дереву.        — Помнишь, что я тебе сказал? — сердито топнул подошедший Джаспер. — Не забыл? Нет?        — Такое не забывают, — приоткрыв глаза, зевнул рыжий. — Конечно помню.        — Смотри мне, — погрозил ему крольчонок. — Не прощу если что.        — Ладно тебе, мы, Уайлды, никогда ещё никого не бросали. Садись лучшерядом и передохни, тоже ведь устал.        — И ничего я не устал.        — Фифа мелкая! А ну сел, быстро!        — Сам такой!        Засмеявшись, бесхвостый сгрёб мальца в охапку и усадил рядом. Мелкий сопротивлялся, но держали его крепко и вскоре он, нахохлившись, устроился под боком у хищника, даже привалившись к нему.        — Так, так, так, — раздался чей-то голос. — Кажется кое-кто отлынивает? Да?        Лис и крольчонок одновременно подскочили и только тогда обратиливнимание на стоявшего рядом Стью, уткнувшего лапы в бока и улыбавшегося.        — Мы, это, тут, — одновременно ответили они. — Присели отдохнуть.        — И правильно! Отдых — вещь нужная, серьёзная я бы сказал. Ладно, Джемпер, скачи к маме, она скажет, что делать. А ты, — кролик кивнул рыжему. — Поедешь обратно.        — Эм-м, — почесал затылок Ник. — Вроде же ещё не всё привезли, разве нет?        — Да, ты прав, ещё остались, но уже вообще-то почти четыре часа, тебе пора.        — Сколько?! — вытаращился на кролика уставший работник. — Я же грядки не дополол. Она ж меня…        — Именно поэтому ты и поедешь домой, — прервали его. — Уж моя дочка такая, неоконченного не любит, вся в меня пошла, егоза.        Втайне обрадовавшись окончанию таскания ящиков с овощами, изрядно поднадоевшему, рыжий потёр ноющую спину и пошёл за тестем; устроившись на сиденье, он прикрыл глаза и отдался лёгкой тряске и покачиванию. Прошло совсем немного времени, фургон остановился перед их с Джуди домом и зеленоглазый, спрыгнув на землю, шутливо отдал честь кролику, открыл калитку и отправился допалывать грядки.        Как оказалось, работы ему хватило надолго, так что в полусогнутом положении лису пришлось пробыть ещё несколько часов, но даже этому он был рад, как никак тут он мог отвлечься от не самых весёлых и радостных мыслей. Время за выдёргиванием сорняков пролетело незаметно, Уайлд и не заметил, как вечер неспешно стал вступать в своих права, не обратил он внимания и на звук подъехавшего автомобиля, и на голоса вышедших из него. Очнулся он лишь тогда, когда чья-то лапа потрепала его по плечу; встав и отряхнувшись, он увидел стоявшую рядом с ним супругу.        — Да ты молодец! — улыбнулась она. — Я даже и не предполагала, что ты со всем справишься.        — Ну так, — замялся на мгновение зверь. — Для себя ведь, не для кого-то, к тому же, Морковка, я и отцу твоему помочь успел, овощами да пустыми ящиками занимались. Как съездила то? Всё хорошо? Как там Скай?        — Ой, да ну её, — отмахнулась, хихикнув, крольчиха. — Ей бы по магазинам только ходить, родила, а теперь вот обновками решила себя порадовать. Замучала меня вконец.        — А справка? Удалось получить? Нет?        — Да, рыжик, да! Только давай дома поговорим, идёт?        — Эх-х, пошли!        — Отряхнись для начала, чумазый ты мой.        — Ничего я не чумазый, чего ты сразу?        Как ни крути, но привести себя в относительный порядок Нику всё-таки пришлось: оглядевшись, он понял, что шерсть на лапах и ногах покрылась буроватыми катышками, да и на шее местами прощупывались те же самые комочки. С грехом пополам выщипав самые крупные, зверь направился прямиком в ванную, дабы избавиться наконец и от остальных.        — Ну давай, рассказывай как съездила.        Вычистившись под душем, лис обсушился, оделся во всё свежее и уселся за стол, глядя на как ни в чём не бывало хлопотавшую по кухне крольчишку.        — Ой, отлично, замечательно! — проворковала она. — Справка есть, в папку положила; кое-чего для мамы взяла и, разумеется, к врачу заскочила.        — К кому?! Что-то не так? Тебе плохо было? Почему мне не сказала?        — Да успокойся, всё нормально, просто надо было и всё. Ты же хочешь, чтобы наши дети здоровыми родились, верно?        — Ну да, да, конечно, — кивнул Ник. — И всё же, зачем?        — Профилактический осмотр, дорогой! Между прочим, недели через две станет один рыжий лис отцом. Понятно? И не смотри на меня так, ешь.        — Но…        — Лопай давай, целый день, наверное, голодным проходил.        — Никаким таким я не ходил. А как ты так справку быстро получила?        — Мы, кролики, всегда друг другу помогаем, — подмигнула Джуди. — Вот так и выдали.        — Эм-м, повезло.        Подивившись удаче супруги, хищник хотел было расспросить об этом, но решил не беспокоить её, оставив неважный вопрос до лучших времён. Уплетая за обе щеки, он лишь изредка поглядывал на мирно жевавшую салат одноушку и снова вперял взгляд в тарелку. Но вот, наконец-то с ужином было покончено, и, прибрав за собой, лис с крольчихой отправились к себе в комнату. Усталость брала своё — так хотевший расспросить обо всём жену Ник решил отложить это на потом; попытался он задать вопрос разве что про её поход к врачу, но, встретившись с усталым выражением сиреневых глаз, желание пропало само по себе. Вытянувшись наконец на кровати, бесхвостый зевнул, закрыл глаза и тут же уснул; его жена, наоборот, крутилась, устраиваясь поудобнее, несколько минут, но, даже улёгшись, она не могла заснуть ещё минут десять, загадочно улыбаясь и поглаживаясебя по животу, правда, вскоре и её начало клонить в сон и вскоре одноушка, уткнувшись в бок мужу, мирно засопела, подёргивая носом-пуговкой.

***

       — Что Вы сказали?! Прошу прощения за грязь в ушах, но я что-то не до конца понял: это действительно так или это просто нелепая и тупая шутка?!        — Давайте потише, хорошо? Мы оба взрослые звери, зачем нам лишняя нервотрёпка, верно?        — Скверно! Значит сначала мне надо было получить справку о трудоустройстве, так? Потом выяснилось, что к ней ещё должна была прилагаться ещё одна бумага, на этот раз из Налоговой, верно?        — Именно!        — А Вы меня не перебивайте! Я достал и это, но что потом? А ещё одна, ещё одна справка, на сей раз о доходах моей жены, хорошо ещё, что она эту бумаженцию за день сделала. Так Вы меня теперь пытаетесь убедить, что для усыновления недостаёт… Не могли бы Вы повторить, чего именно не хватает?        — Да всего, собственно говоря, хватает, всё есть, только вот справочка об отсутствии у Вас, уважаемый, судимости, просрочена. Разумеется, к глубочайшему моему сожалению!        — Ах ты, зара…        — А давайте, мистер Уайлд, мы не будем никого оскорблять? Хорошо? Вот и славно. Выпейте чаю, успокойтесь.        Какой там чай… Сидя на стуле и глядя на безмятежно улыбавшегося волка, Ник начинал злиться всё большеи больше, а инспектор продолжал смотреть на него своими жёлтыми глазами и постукивать пальцами по столу. Однако вскоре серому это наскучило и он, зевнув, поднялся и подошёл к лису.        — Эх-х, что поделать, я Вас прекрасно понимаю, — вздохнул он. — Но что поделать? Служба есть служба. Да, случаются порой у нас накладки, а где их не бывает? С овечкой то вон как вышло!        — Вам легко говорить, — нахмурился рыжий. — Только мне что делать? Уж посоветуйте, будьте так любезны!        — Для начала успокоиться, затем поехать домой, отдохнуть. Завтра я не работаю, так что Вы как раз успеете сделать новую справку. И не надо так тревожиться из-за малыша, всё с ним будет в порядке!        — Сказать то всегда легко, сами то, наверное, в семье росли, — бесхвостый спрыгнул на пол. — А он вот без семьи остался. Один! Может, Вы считаете, что где-то там не пойми где ему лучше, чем у нас будет?        — Да что же Вы так? — желтоглазый покачал головой. — Я же искренне ему добра желаю, а система, увы, сволочь ещё та!        — Ладно, — отмахнулся Ник. — Всё с Вами ясно и понятно. Пойду я. Послезавтра, верно?        Весь путь до вокзала Уайлд не переставал ругать почём зря Грау, выдумывая на ходу самые изощрённые виды пыток, которым он был готов подвергнуть его в случае очередной неудачи. Ещё бы, волчонок стал для него по-настоящему родным и близким, настолько, что ему начинало казаться, что Эйден и вправду его сын. Не обращая внимания на толкавших другдруга зверей, он проскользнул в вагон, забрался на сиденье, предъявил билет контролёру и под мягкое, почти неощутимое покачивание вагонов прикрыл глаза ипогрузился в тревожный полусон.        Малые Норки встретили усталого зверя непривычно малозверным перроне, ему даже показалось, что посёлок вымер, но, выйдя с вокзала, он тут же увидел подъезжавший к нему фургон тестя. Машина остановилась, хлопнула, открываясь, дверь, и из кабины вышла Джуди в сопровождении родителей.        —Ну как? —подойдя к рыжему, она взяла его за лапу. —Снова не удалось?        —Да, как видишь, не вышло, —нахмурился зверь. —Права ты была, наверное.        —Так, что опять не так? Чего там этот Фрау, то-есть… Тьфу, хвост его облезь, инспектор начудил?        — Он то как раз и ни при чём, Стью, — качнулась рыжая голова. —Справка вот об отсутствии у меня судимости “просрочилась”.        —Тьху! Городские, —нахмурилась Бонни. —Вечно они что-то там понапридумывают да понавыдумывают! Справка. Просрочилась. Тоже мне, это ведь не капустный салат, что нарезал и тут же есть надо, чтобы не прокис.        — Мам, —повернулась к говорившей крольчишка. — Без справки то никак, к тому же это не простая бумажка, а документ. Важный и необходимый, между прочим.        — Успокойтесь, — одновременновоскликнули Стью и Уайлд. — Давайте не будем ссориться, хорошо?        Бонни, поворчав ради приличия, развернулась и пошла обратно; кролик, кивнул зятю, снова занял место за баранкой, а одноушка со своим супругом осталась стоять, не двигаясь с места.        — И что теперь? —посмотрела она на понурого хищника. —Завтра снова в город поедешь?        — А куда денешься?! Тут или лапки сложить, или кость ми лечь. Иначе никак!        — К Кайлу зайти не думал? Вдруг что подскажет, помощник шерифа ведь.        —Эх-х, Морковка, конечно думал. Ладно, поехали уже домой.Кстати, как это вы так вовремя успели?        —Да не успели мы, просто папа рано дела закончил, вот и решили тебя встретить. Как видишь, повезло.        Не теряя больше ни минуты, лис с крольчишкой сели в фургон и машина, фыркнув пару раз, покатила прочь. Вскоре бывший фургон Финника остановился возле покрашенного в зелёный цвет забора и, попрощавшись с родителями, сиреневоглазка вместе с супругом наконец-то остались наедине. Зайдя во двор и закрыв за собой калитку, Ник передал папку жене и, с отсутствующим видом побрёл по галечной дорожке.        Весь остаток дня прошёл для него словно в полузабытьи: не обращая внимания почти ни на что, разве только утвердительно кивая супруге и бросая короткие «дежурные» фразы, Ник бродил по дому и по двору словно тень. Он даже не сразу пошёл в душ, просидев на лавочке под деревом до темноты и только после настойчивых просьб решил его принять. Ужин тоже не доставил ему никакого удовольствия, покопавшись в тарелке, рыжий выпил остывший чай и точно так же, молча, отправился в кровать. Пролежав на спине почти час, онвсё-таки уснул, неспокойным и отнюдь не крепким сном, просыпаясь посреди ночи несколько раз.        Новый день принёс с собой и улучшившееся настроение, и аппетит, проявивший себя вовсей красе за завтраком, когда Уайлд, смущённо поглядывая на хлопотавшую по кухне округляющуюся всё больше и больше серую фигурку, уплетал за обе щеки всё, что ему подкладывали и подливали. Поев, он быстро, даже скорее торопливо, переоделся, обнял жену, не забыв лизнуть её в розовый носик-пуговку, взял документы и пришедшую в негодность справку и направился на вокзал.

***

       — О, да у тебя репа застряла! — гоготал неряшливо одетый ласка. — Эй, чувак, слышь? Вбок и вверх! Вбок и вверх! Мигом выберешься!        Для лиса, застрявшего головой в решётке камеры, данный совет пришёлся как нельзя кстати, ведь оказаться в таком, мягко говоря, странном положении было удовольствием весьма и весьма сомнительным. Зверь, шипя и ворча себе под нос, принялся вертеть головой; вывернув её так, что правый глаз уставился в потолок, он привстал на цыпочки и медленно потянул прочно засевшую меж стальных прутьев часть тела в указанном сокамерником направлении. Получилось. Правда никак не ожидавший столь скорого «освобождения» арестант не удержался на ногах и, взвизгнув, плюхнулся на пол. Сердито зыркнув на растянувшего морду в усмешке соседа, он отряхнулся и, забравшись на скамью, уткнулся мордой в колени, неотрывно следя за происходившем в коридоре.Если бы кто-то в ту минуту смог заглянуть в мысли, роем вившиеся в рыжей голове, то ничего приятного или полезного для себя почерпнуть не смог, уж слишком эти самые мысли были мрачными и безрадостными. А право быть такими они ещё как имели. Прикрыв один глаз, бесхвостый хищник погрузился в воспоминания о прошедших словно в страшном сне трёх неделях.        В тот день, приехав в город, дабы заново «переполучить», как выразилсяпотом его друг, справку об отсутствии судимости, он был в прямом смысле переполнен решимостью. Ещё бы, ведь на кону стояло ни что иное, как возвращение голубоглазого, кудлатого волчонка, ставшего для них с женой по-настоящему родным. Добравшись до Департамента полиции, зверь на удивление быстро смог получить столь желанную бумагу, ставшую камнем преткновения в деле «нужно-вернуть-малыша». Обрадованный до кончика хвоста, которого он некоторое время назад лишился, насвистывая под нос немудрящую песенку, бесхвостый отправился прямиком на вокзал, успев минут за пятнадцать до отправления поезда. Прибыв в Малые Норки, лис поспешил домой, порадовать хорошей новостью жену и, разумеется, тестя, тёщу и остальных родственников. Обрадовались все, только его друг-фенёк фыркнул, сказав что-то вроде «рано радуешься». Тогда на его слова никто не обратил внимания, а зря, ведь «самое интересное» началось со следующего дня.        — М-да, права моя Морковка была, — проворчал зверь, хмуро глядя на решётку. — Редкой сволочью этот инспектор оказался.        — Задолбал бубнить, харэ!        — Я тебя трогаю? Нет? — бросил бесхвостый ласке. — И ты не лезь.        Рыжий зажмурился на минуту, вспоминая свои вынужденные похождения. Утром он, довольный, можно даже сказать, что счастливый, вновь поехал в ЗУОП, рассчитывая, что на этот раз ему наконец повезёт. Инспектор встретил его как обычно, разве что чуть более по деловому, проверив документы, волк с самым невозмутимым видом отложил папку в сторону и сообщил посетителю, что не в порядке быласправка о… «Тьфу ты, забыл что и не в порядке то было с этой нервотрёпкой!» — пронеслась в рыжей голове искорка мысли. — «Приехали, приплыли! Вот урод!»        С того момента и начались трёх-недельные похождения— каждый день бесхвостый вставал рано утром, тщательно проверял документы и отправлялся в город, каждый раз надеясь, что вот-вот, ещё чуть-чуть и всё у него получится. Увы, но у него ничего не выходило: то странным образом терялись подписи, то порой пропадали справки и приложения к ним, а иногда оказывалось, что на самом деле были нужны совсем не те документы, которые он оформлял по совету Грау. Желтоглазый, каждый раз реагировал на становившееся всё более и более усиливавшуюся раздражительность своего, ставшим постоянным, посетителя, спокойно и дружелюбно; более того, волк едва ли не сопереживал лису, однако помочь ничем не мог, ссылаясь на ограниченность действий.        Из-за нескончаемой череды поездок туда и обратно и мыслей о необходимости скорейшего возвращения Эйдена, настроение как самого Ника, так и его жены стало меняться в худшую сторону, вдобавок ко всему беременная крольчиха в результате переживаний стала чувствовать себя хуже, что ещё сильнее выбивало зеленоглазого из равновесия. Он даже тайком ото всех стал прикладываться к бутылке и лишь заставший его в не совсем трезвом состоянии Стью смог уговорить Уайлда взять себя в лапы. И он взял. Стал с ещё большим упорством добиваться поставленной цели, что и привело его за решётку, хотя это не упорство было виновато, а слова самого Арчибальда, подслушанные лисом. «Жаль, что я этому мудаку по морде не успел заехать», — вздохнул привалившийся к стене хищник. — «Опять я ничего не добился, да и вряд ли добьюсь. Подвёл я Эйдена, подвёл…»

Пять часов назад

       Получив, наконец, все необходимые документы, перепроверив их целую кучу раз, удостоверившись, что всё в порядке, Ник отправился в ЗУОП. Взбежав на второй этаж, он не застал никакой очереди у приёмнойинспектора. Заглянув в приёмную, он увидел, что секретарши на месте не было и собрался было закрыть дверь, как вдруг услышал доносившийся из кабинета смех Грау, весело и непринуждённо о чём-то с кем-то беседовавшим.        — Ой, да брось, крошка, кто ж этому бесхвостому клоуну позволит его усыновить? Я? Ага, разбежался, — хохотнул волк. — Лис женатый на крольчихе? Честно? Большей мерзости, лапуля, я ещё не встречал. Ты другое дело, ты же тоже хищник. И как? М-м? Как этот придурок что-то там сможет, когда я лапу на всём держу? Ничего, побегает ещё с пару недель и остынет, не впервой обламывать, ты меня знаешь. Что? Хм-м, а идейка то очень даже ничего! Жду!        Ноги подкосились и Уайлд рыжейтушкой, обмякнув, опустилсяна пол. Три недели, проведённые словно в кошмарном сне, три недели, стоившие хвост знает сколько и ему, и Джуди, и её родителям, комок нервов, засыпающий только с мелаксеном.        — Ах ты, мразь, — прошипел он, вставая. — Вот, значит, как…        — И как это всё понимать? — прервали Грау. — Значит Вы всё это специально подстроили?        Инспектор отложил коммуникатор в сторону и столкнулся взглядом со своим постоянным «клиентом». Зеленоглазый лис стоял на кресле прямо напротив него, весь всклокоченный, с шерстью, вставшей дыбом.        — Услышал, значит. Ну и ладно, — флегматично зевнул серый. — Что ты вообще докажешь? Да ничего. Давно надо было заканчивать комедию ломать. Да не смотри ты на меня так, не смотри, дырку не прожжёшь.        — Ну ты и мразь! А я то думаю, почему это всё настолько затянулось, видимо права моя жена была ничего ей не послышалось тогда.        — Да, права, — кивнул желтоглазый. — Или вы думали, что я позволю вашей грёбаной семейке волчонка испортить? Хех, плохо ты меня знаешь!        — Что-о?! — лис перебрался уже на стол. — Повтори, что ты, урод, сейчас сказал!        — Грёбаной. Достаточно? Ты сам посуди, какая нахрен семья из хищника и травоядного? Издеваешься?! У вас даже кто родится непонятно — может нормальные дети, но скорее всего какие-нибудь отбросы, так, генный мусор, ублюдки.        — Волчонка захотел? — Грау встал, наклонившись к закипавшему от злобы Уайлду. — А вот хрен тебе под рыло вместо него. Усёк? Или повторить?        И Ник сорвался. Замахнувшись, он хотел ударить ухмылявшегося Арчибальда, но, к сожалению у него не вышло — волк перехватил его лапу, заломил её и ткнул рыжего мордой в стол.        — Вот так вот, дружок, — протянул серый. — Нечего тебе было лезть куда не надо.        — Я всё равно своего добьюсь, чего бы это ни стоило, понятно?        — Ой ли? Ты так уверен? — ухмыляющаяся морда склонилась прямо к извивавшемуся лису. — Вынужден тебя разочаровать, но ничего не выйдет, есть у меня ма-аленький такой сюрприз для тебя, совсем небольшой.        И тут произошло нечто странное: Арчибальд свободной лапой подтянул лежавшие на краю стола очки, не прекращая скалиться в подобии улыбки надел их, а затем со всей силы ударил себя. Оправа смялась от удара, стекло треснуло и под глазом Грау протянулись две кровоточащие дорожки. Сбросив покорёженную оправу на пол, волк пальцем ощупал повреждения и, удовлетворённый результатом, осклабился ещё сильнее.        — Какого хрена? Ты чего творишь?        — Я?! — с деланным недоумением в голосе уставился он на лиса. — О, дружок, это не я, это ты. Ты же пришёл, стал мне, понимаешь, угрожать, даже вот напал. Очки мне разбил, дорогие, между прочим.        — Ах, ты…        — Да, да — знаю! — прервал он рыжего. — Я тварь, моральный урод, можешь не продолжать.        — Охрана! — свободной лапой Грау ткнул кнопку селектора. — Вызывайте полицию, на меня напали. Что? Да нет, ничего серьёзного. Нет, нет, он задержан. Кем? Да мной!

Управление полиции. Изолятор.

       — Ты как сюда попал?        — Чего? А, понял, — посмотрел на оборвавшего воспоминания неряшливо одетого ласку Уайлд. — За просто так.        — У-у, да ты прям как я! Я же тоже просто так. Ну подрезал кошелёк, чего такого? А меня вот сюда. Упрятали.        Отвечать бесхвостый ласке не стал, вместо этого он слез со скамьи, подошёл к решётке, постучал по прутьям и принялся ходить от стены к стене. Хлопнула дверь, послышались голоса ивскоре в изолятор вошли два зверя: серый волк в форме полиции и хорошо знакомый Нику по допросам из-за событий в парке ондатр. Арктик, шевеля странно топорщившимися усами, достал небольшую фляжку, открыл её, сделал пару глотков и снова сунул во внутренний карман пиджака.        — О, как, — подойдя вплотную к решётке, посмотрел он на хмурого зверя по ту сторону. — Старый знакомый, то есть потерпевший. И как тебя угораздило?        — Нападение, точнее попытка нападения на некоего Арчибальда Грау, — кивнул серый. — По крайней мере так он заявил.        — Да вы что, издеваетесь? Я ни на кого не нападал, — взвыл рыжий. — Этот, этот… Он меня подставил!        — Знаете, Николас, если бы Дэвид, — ондатр показал на волка. — За Вас не поручился, то я бы сюда не пошёл.        — Мэнно! — крикнул Волкас. — Сержант Коегоорн!        — Иду! — послышался голос. — Сейчас.        Прошло буквально несколько секунд и перед уткнувшим лапы в бока псовым в форме стоял, отдавая честь, крупный пантер. Переведя взгляд на нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу грызуна, тот козырнул и ему.        — Вызывали?        — Да, — кивнул Арктик. — Открывай давай.        — А ты, — мохнатая мордочка кивнула Уайлду. — На выход.        — Сэр, это ведь…        — Кто тут старший по званию? — прервал Дэвид кошачьего. — Ты или капитан Арктик?        — Понял, сэр. Прошу прощения, сэр. Сейчас открою.        Кот отпер дверь и махнул таращившему глаза от удивления Нику, давая тому понять, что время его заключения подошло к концу. Ничего не понимающий зверь осторожно вышел из камеры, до конца не веря в реальность происходящего. Он хотел было что-то сказать, как тут его бывший «сосед» решил подать голос.        — Эй, начальник, — сквозь прутья на зверей уставилась ухмыляющаяся морда. — Может и мне можно? Выпусти, а?        — Ох, и уебан ты, Виги, — покачал Волкас головой. — Ну уж нет, посидишь до суда.        — Ладно, пошли отсюда.        Уайлд пошёл следом за капитаном и вторым полицейским, совершенно ничего не понимая, но радуясь, что его заключение оказалось столь непродолжительным. Выйдя из изолятора, «процессия» дошла до лестницы, ведущей на второй этаж и остановилась.        — Голоден?        — Да нет, не особо, — пожал плечами рыжий. — Мне бы домой, если можно, разумеется.        — Ага, сытый он, — фыркнул волк. — Ничего, сейчас сообразим, чем твою тушку накормить.        — Николас, — глянув вслед ушедшему серому, выдохнул ондатр. — Сегодня ты никуда не поедешь, мне поговорить с тобой надо. Переночуешь здесь, жене позвонишь и скажешь, что задержался. Понял?        — Да, — кивнул зеленоглазый. — Только у меня один вопрос. Можно?        — Разумеется. Пошли ко мне, по дороге и задашь.        — Спасибо, что выпустили, — войдя вслед за капитаном в кабинет, заговорил лис. — Только я одного не пойму — почему? Я ведь вроде никаких особых заслуг не имею.        — Знаю, — кивнул ему грызун, забравшись на кресло. — Зато твоя жена имеет. И да, по словам Волкаса, которому я безоговорочно доверяю, она никогда бы не связалась не пойми с кем, да и в зверях Дэвид неплохо разбирается. Давай, рассказывай. Подробно!        И Ник рассказал. Всё, со всеми подробностями. С каждым его словом, капитан хмурился всё сильнее и сильнее, пока наконец не потерял от возмущения терпение. Ондатр, выругавшись, слез с кресла и, подойдя к «бару», от души приложился к початой бутылке виски.        — Урод, блять, — усы зверька встали дыбом, словно дикобразьи иглы. — Не думал я, что такие придурки есть. Ну ничего, есть у меня против таких говнюков одно средство.        В кабинет вошёл Волкас с подносом, полным всякой снеди, Арктик кивнул ему, показав на дверь и полицейский, сделав знак Уайлду, вышел в коридор.        — Поешь и переночуешь в моём кабинете, хотя нет, домой ко мне поедем. Жене позвонишь оттуда же. Всё понял?        — Спасибо, — вместо ответа проговорил зверь. — Я понял.        — Это я должен благодарить. Рядовую Хоппс, теперь, разумеется, Уайлд, — серый толкнул дверь плечом . — Если б не она, точнее не её информация, лежал бы я под каким-нибудь забором протухшей тушкой. Ну, не будем о грустном, заходи.        Тем временем, ондатр в своём кабинете расхаживал от стены к стене, бормоча под нос проклятия. Средство у него было, он не соврал, вот только надо было звонить, и не кому-то, а другу, с которым он теперь был в не очень хороших отношениях. Нет, на работе это не сказывалось, вот только от их прежнего задушевного общения не осталось практически никаких следов.        — Ну, была не была, — грызун вскарабкался на кресло и поднял трубку. — Придётся мне тебя, Сэмми, побеспокоить.

***

       — Дорогой, ужин готов! Хоть ты и мэр, но изволь-ка пошевелить своими копытцами!        Очередной рабочий день Дугласа закончился, уладив дела в мэрии, баран наконец вернулся домой и с наслаждением погрузился в атмосферу тишины и покоя. Можно было спокойно качаться в гамаке, забыв обо всех делах или же заняться тем, чем хотелось, но супруга сразу же после того, как он переступил порог дома, решила взять его в оборот, лишив тем самым заслуженного отдыха. «Ну мэр я, и что?» — подумал баран, причёсывая кудряшки. — «Всё равно гоняют, как белку в колесе».        — Да, да — уже иду, лапуля! — буквально проворковал он. — Бегу!        Может его и заставляли порой заниматься домашними делами, но зато всё это с лихвой окупалось и вкусной едой, и лаской, и заботой. Вот и сейчас перед ним на столе стояла порция его любимого салата с орешками, запечёные баклажаны и что-то ещё, названия чего он не знал, а напротив сидела очаровательная козочка, с самым суровым видом указывавшая копытцем на стул.        — Отлично! — прожевав салат, причмокнул баран. — Впрочем, как и всегда. Кстати, а что это? Что-то новенькое, я погляжу.        — Салат из стручковой фасоли с кинзой, базиликом и чесноком. Нравится?        — Просто нет слов, дорогая! Расчудесно, восхитительно! Беллиссимо! Как дела на работе?        — Увы, как обычно! — вздохнула козочка. — Бумаги, подписи, печати,выделила средства на ремонт приюта. Финансирование бы неплохо повысить, сможешь? А у тебя?        — Заключил несколько выгодных контрактов, подписал кипу бумаг, утвердил новый размер пособия по безработице. Вроде бы всё. И да, смогу, повысим финансирование.        Ужин продолжился, Дуглас, съев всё до последнего листочка, принялся пролистывать газету, попивая кофе. Отложив номер «Зверских новостей», он хотел было налить себе ещё чашечку, как тут из кармана халата раздался противный трезвон мобильника.        — Да неужели ты тарахтелку эту на время ужина выключить не можешь? — звякнула вилка. — Ты ведь дома, забудь о работе хоть на время!        — Милая, я ведь мэр! Вдруг что срочное?        — Да, да, слушаю, — приложил трубку к уху Барашкис. — Ох, Сэм… Добрый, добрый вечер! Как сам? Что, прости? Что-о?! Ты, надеюсь, не шутишь?!        Козочка с испугом посмотрела на супруга: глаза барана налились кровью, левая щека стала подёргиваться, а вместо нормальной речи супруг вдруг принялся сыпать отборными ругательствами. Дугги, всегда такой вежливый и спокойный, вдруг выскочил из-за стола и стал гневно стучать по полу копытами.        — Ну, если это правда, — кое-как успокоившись, проговорил копытный. — Если это подтвердится… Хорошо, Сэмюэл, хорошо.        — Что стряслось?        — Скажем так, рогатуля ты моя ненаглядная, случай как раз по твоей части. Препятствование усыновлению разновидовой семейной паре. Один из твоих подчинённых вконец обнаглел.        — Кто?        — Некий Грау. Три недели мешает усыновить сиротку-волчонка. У мальца вся семья погибла, а теперь ещё и этот инспектор палки в колёса вставляет. Додумался до банальной подставы, сволочь, лишь бы только не передавать малыша.        — Этого ещё не хватало! Ты что-то про разновидовость говорил?        — Именно! Семья то не совсем обычная: муж — лис, а жена — небезызвестная Джудит Хоппс, теперь уже Уайлд.        — Та самая?        — Да! Та крольчиха, благодаря которой я и стал мэром, по крайней мере без её информации неизвестно сколько мне у своей мамаши на побегушках пришлось бы… Возьмёшься?        — Конечно! Как такое безнаказанно оставить? Ну уж нет, устрою я этому идиоту весёлую жизнь, попляшет он у меня!

Утро следующего дня

       — Э-эй, гостюшка, просыпайся. Утро!        Зевнув, рыжий лис открыл глаза и поначалу не сообразил, где именно он находится. Однако, увидев стоявшего перед ним серого волка в бриджах и футболке, зверь всё вспомнил: он спал на кровати в квартире Волкаса, бывшего коллеги жены, который привёз его вчерашней ночью из Департамента полиции. Псовый, подбоченясь, ухмылялся во всю морду и то и дело посматривал с заговорщическим видом в сторону гостиной.        — Долго я спал? — смутился Уайлд. — Не мешал, надеюсь?        — Ничуть, — покачал головой Дэвид. — Так, одевайся и дуй в гостиную.        — Куда? — непонимающе моргнул зеленоглазый. — Ох, ты ж… Только не говорите, что она уже приехала.        — Во-первых, обращайся ко мне на «ты», ясно? А во-вторых, да, приехала, недавно. Забыл, как сам вчера звонил?        — Да помню я, помню, — лис принялся натягивать штаны. — Она, надеюсь, не одна приехала? Ей ведь, кхм, сейчас вроде как нельзя вот так, без присмотра.        — Плохо ты её, видимо знаешь! Какой боевой была, такой и осталась. А насчёт «кхм» ей самой решать. Так ты идёшь или как?        Весь взъерошенный и взволнованный, Ник чуть ли не вбежал в гостиную. Его жена, нервно перебирая пальцами, сидела на диванчике, увидев мужа, она медленно поднялась и подошла к нему.        — Ник, ты как? Мы все так переживали, ты не представляешь, — начала крольчиха. — Всё в порядке? Как там с документами, удалось? Да и вообще, как ты сюда попал?        — Джуди, не заставляй меня краснеть, всё хорошо.        — Тебе лишь бы шутки шутить! Как ты покраснеешь, когда и так рыжий? Признавайся, влип куда-то?        — Рядовая, успокойтесь! — еле сдержав смех, гаркнул Волкас. — Встретил я Вашего супруга вечером, поздно, так вот и оказался он здесь. И никуда он ни встревал, ни влипал. Помог я ему, просто помог.        — Да, меня просто выручили, не волнуйся, тебе вредно, — принялся успокаивать крольчишку рыжий. — Успокойся.        — Вредно, когда ты на всю ночь пропадаешь и домой не приезжаешь. Так как, удалось?        — В-общем, да, — бесхвостый на секунду замялся. — Не сразу, но всё же удалось.        Джуди сердитоуставилась на супруга и, не обращая внимания на стоявшего с отсутствующим видом хозяина квартиры, пихнула Ника в бок. Тот поморщился, упёр лапы в бока и сам в свою очередь смерил жену сердитым взглядом.        — Хватит! Мне ещё за документами идти надо. И да, как ты здесь оказалась? В смысле тут, я ведь адрес не называл.        — Всё просто. Позвонила и узнала. У кого? Я же всё-таки полицейский, хоть и бывший.        Волкас ушёл, оставив Ника и Джуди одних. Поговорив ещё какое-то время, Уайлду удалось наконец успокоить жену и они, поблагодарив Волкаса за гостеприимство, покинули квартиру. Дорога много времени не заняла и вскоре такси с двумя взволнованными зверями въехало на парковку у здания ЗУОП.        — Морковка, ну вот зачем ты приехала? Я бы и сам справился, тебе ведь не только обо мне или себе беспокоиться надо. Понимаешь?        — Ник, хватит! — топнула сиреневоглазка. — Мне лучше знать, когда и куда идти или ехать. Ясно?        — Эх, — вздохнул зверь. — Всё я понимаю, только…        — Мистер Уайлд, верно? — прервал рыжего чей-то голос. — А Вы, я так полагаю, Джудит Лаверн Уайлд? Я права?        Оба зверя синхронно повернулись в сторону говорившего и увидели обаятельную козочку в строгом костюме. Копытная, сделав знак крупному леопарду, стоявшему возле серебристого седана, подошла к удивлённым зверям.        — Простите, но Вы кто? — нахмурившись, спросила Джуди. — Откуда Вы нас знаете?        — Простите, забыла представиться, — снова улыбнулась незнакомка. — ***, глава Отдела по вопросам семьи и детства. Вы ведь к инспектору Грау, так? Неужели вас обо мне не предупредили?        — Вот я идиот! — хлопнул себя по лбу Уайлд. — Мне же Дэвид говорил, чтобы я Вас дождался, перед тем как к нему идти.        — Полноте, не переживайте, мистер Уайлд. Как видите, мы встретились и теперь можем его навестить. Ричард, — кивнула она леопарду. — Вы тоже с нами.        Ничего не понимающая крольчиха удивлённо взглянула на рыжего, взяла его за лапу и пошла с ним вслед за странной копытной и не менее странным кошачьим.        — Может всё-таки скажешь, что случилось? — решила она спросить супруга, когда они, наконец, поднялись по лестнице. — Почему нашим вопросом не кто бы то ни было решил заняться, а сама глава отдела?        — Понимаешь, тут такое дело, — замялся лис. — Возникли небольшие, совсем небольшие сложности с этим, кхм, инспектором, вот это и привлекло вышестоящее начальство.        — Не к добру это, — покачала одноушка головой. — Что-то ты темнишь, дорогой!        Джуди хотела продолжить, но четвёрка уже подошла к приёмной, леопард, не утруждая себя стуком в дверь, открыл её и подождал пока рогатая и её спутники войдут. Козочка кивнула подчинённому и тот, закрыв дверь, подошёл к столу секретарши.        — У себя? — кивнул он в сторону кабинета. — Нет?        — Что, простите? — протерев очки, посмотрелаона на визитёров. — Ах, да, мистер Грау занят. Переговоры. Мне предупредить его?        — Нет, не стоит. Мистер Мур, — кивнула копытная леопарду. — Проследите, чтобы нас не беспокоили. Никто! Вы меня поняли?        — Да, мэм, можете не волноваться. Если понадоблюсь — я здесь.        — И да, чуть не забыла, — уже взявшись за дверную ручку, обернулась козочка. — Поговорите с мисс Хантер. Вы знаете о чём.        Войдя в хорошо знакомый кабинет, Ник сразу же столкнулся с крайне удивлённым взглядом двух янтарно-жёлтых глаз. Арчибальд, говоривший с кем-то по телефону, тут же положил трубку и, поморщившись, уставился на лиса.        — Что, выпустили? Не переживай, ненадолго! А Вы, простите, кто? — серый посмотрел на козу. — Как видите, я занят.        — Да так, простой житель, помогаю данному зверю. От Вас ведь помощи никакой, скорее даже наоборот.        — Так Вы этому уголовнику решили помочь? Тому, кто прямо здесь, — ткнул волк пальцем на стол. — На меня напал и даже по морде ударил?        — Ник, что происходит? — сглотнула комок Джуди. — Зачем ты на него напал?        — Он меня вынудил! Я столько времени потратил на сбор документов, обновление справок, а этот… Этот специально тянул резину, чтобы не дать нам Эйдена усыновить.        — Вот видите, мистер Грау, — кивнула волку рогатая. — Поэтому и помогаю.        — Слушай сюда, «не знаю как тебя зовут», — прошипел желтоглазый. — Шла бы ты отсюда и не лезла не в свои дела. Езжай домой к мужу, нарежь капустки с морковкой, покушайте салатик. Одним словом — не суйся не в своё дело. Ясно?        — Во-первых, перестаньте мне хамить, инспектор, а во-вторых, не указывайте куда, когда и к кому мне надо идти или ехать. Понятно?        — Так, стоп! — взяла слово крольчиха. — Почему Вы нам мешали? По-вашему мы не подходим? Мы плохая семья? Что с нами не так?        Стоило только крольчихе задать этот вопрос, как шрамы на морде Грау будто ожили, инспектора в прямом смысле «перекосило» и он даже издал низкое, горловое рычание.        — А я сейчас тебе, корноухая, скажу! — зашипел он, опёршись о стол. — Как может ваша семья, хотя разве это семья — кролик с лисом, воспитать хищника? Чему вы его научите? Грядки полоть да свёклу жрать? Чему? Чего притихла, деревенщина? Крыть нечем?        — Вы бы поосторожнее с выражениями, мистер Грау, — прищурилась коза. — Или Вам даже на жалобу плевать?        — Да срать я на неё хотел, ясно? Кто ты, а кто я! Скорее мне поверят, чем тебе, бородатая. Шла бы ты отсюда, а то мало ли чего.        — Подождите, то есть Вы хотите сказать, что действительно мешали моему мужу только из-за того, что он женат на мне, на травоядной? На крольчихе?        — Да, грызунья, именно так! Вижу, что тебя уже обрюхатили, только что у вас за дети будут? А я скажу — биомусор, вот что получится! Будь ты волчицей или арктической лисицей, да хоть шакалом — слова против бы не сказал, а так… Не семья, а какое-то убогое её подобие, хлам, полный шлак! Из-за таких как вы всё наше общество развалится, полетит в тар-тарары, рухнет в никуда. Таких семей не должно быть в принципе! Вас обоих стерилизовать надо, чтоб не плодили ублюдков! Хотите волчонка? А вот вам, а не волчонок!        Видя, что Грау изобразил вконец непристойный жест, Ник подскочил к нему и хотел было перехватить лапу, но волк вовремя среагировал и оттолкнул рыжего. Бесхвостый отлетел к столу, а инспектор попытался схватить его за воротник, но не смог. Чья-то пятнистая, куда более крупная, чем его собственная, лапа перехватила запястье и рванула в сторону. Волк зашипел, повернулся и увидел державшего его леопарда.        — А ты ещё кто такой? — попытался вырваться зверь. — Проваливай, пока охрана не пришла.        — Ай-яй-яй! — послышался тонкий, мелодичный голосок. — Я ведь Вас предупреждала.        — Встать!        Кошачий рывком поставил волка на ноги и подтолкнул обратно к столу. В кресле сидела та самая козочка, которой Арчибальд только что нахамил. Рогатая, сложив аккуратные копытца под подбородком, смотрела на инспектора совершенно спокойно, даже расслабленно и улыбалась. Достав из сумочки удостоверение, она подтолкнула его к недоумевающему волку и вновь приняла прежний безмятежный вид.        — Вы кто такие?!        — Уж извольте, мистер Грау, — копытце коснулось лежавшего удостоверения. — Открыть и прочитать. Ричард, отпустите.        Пятнистый освободил инспектора, тот, поняв, что его никто не удерживает, потёр лапу, взял коричневатую «корочку». И тут произошло нечто странное: наглое и самодовольное выражение на морде инспектора исчезло, словно кто-то провёл стирательной резинкой по карандашному следу. Левая щека хищника стала подёргиваться, а сам он, икнув, опустился в кресло для посетителей.        — То есть, то есть, — бессвязно забормотал он. — Вы… Но как?! Откуда?        — Вот видите, как оно вышло, мистер бывший инспектор, — мило улыбнулась козочка. — Плохо, ой как плохо Вы знакомы со своим начальством.        — Мистер Уайлд, — посмотрела она на рыжего. — Документы же у вас при себе, так?        — Этот забрал, — кивнул он на понуро сидевшего волка. — В сейфе у него.        — Ключи? — Грау похлопали по плечу. — Быстро на стол, я ждать не буду.        — Да подавитесь вы ими, забирайте!        — Если кто и подавится, как Вы сказали, — козочка подхватила брошенный брелок. — Так это Вы сами! Вам теперь, простите, даже на вокзале не устроиться. Потрудитесь освободить кабинет мистер Грау. Добровольно. Или мне попросить о помощи Ричарда?        Ответа не последовало, выругавшись, бывший теперь инспектор вскочил с кресла, сплюнул на пол и выскочил из кабинета, хлопнув дверью, козочка же, покрутив в копытцах ключи, встала с кресла, подошла к сейфу, открыла его и вытащила оттуда кипу папок.        — Ваша? — отложила она одну из них в сторону. — Ох, простите, не заметила фамилию, конечно же Ваша. Так, посмотрим…        — Это можно было и в упрощённом порядке оформить, зачем было усложнять? Хотя нет, теперь понятно почему именно, — бормотала она, перебирая бумаги. — Это лишнее, это тоже. Это? Ну, без этой справки точно не обойтись.        Лис и крольчиха нервно переглядывались, переводя взгляд с тихо бормотавшей себе под нос чиновницы на просматриваемые ей справки и обратно. Уайлд, нервно перебирая пальцами, вертелся на своём месте, а крольчишка, тяжело дыша, то и дело брала его за лапу.        — Мэм, — еле слышно проговорил рыжий. — С бумагами всё в порядке? Да? Может ещё чего-то не хватает?        — Что, простите? — рогатая оторвалась от просмотра очередной справки. — Ах, что Вы, что Вы, всё, можно сказать, идеально. Причин для того, чтобы отказать вам в усыновлении Эйдена Гранта я не вижу. Займусь лично, не переживайте.        — Вы не представляете, насколько мы Вам благодарны, если бы не Вы… Ни-ик! М-м-м…        Шерсть на загривке зеленоглазого встала дыбом, когда он обернулся на звук и увидел свою жену, скрючившейся на полу. Крольчиха прижимала лапки к животу и тихо стонала, жалобно поглядывая на испуганного супруга. Ник подскочил к ней и попытался приподнять.        — Мистер Уайлд, — сердито прикрикнула на него копытная. — У Вашей супруги схватки начались, поаккуратнее. Ричард!        — Да, мэм? — дверь открылась и в кабинет заглянул леопард. — Ох ты ж… Сейчас вызову!        — Да какой там вызывать?! — стукнула по полу рогатая. — Живо в роддом, понял? Так,мистер Уайлд, Рич Вам поможет.        — Позвольте мне.        Попытавшегося было поднять постанывавшую крольчиху лиса вежливо отодвинули, кошачий бережно поднял Джуди и, поведя хвостом, быстрым шагом пошёл на выход. Лис взглянул на козочку, получил утвердительный кивок и выскочил следом как ошпаренный. Сопровождаемый недоумёнными взглядами, которые, впрочем, сразу же превращались в сочувственные, стоило лишь увидеть крольчишку на лапах пятнистого, зеленоглазый сбежал по лестнице и, открыв дверь, пропустил Ричарда.        — Ну-ка поддержи своё сокровище, — кошак передал ему тихо скулившую сиреневоглазку. — А я машину открою. Вот так. Теперь полезай к ней и держи. Да за плечи!        Всю дорогу лис сидел тише воды, ниже травы, не сводя взгляда с державшейся за живот серой фигурки, уткнувшейся ему в бок. Сиреневые глаза то и дело поглядывали на него, но сама крольчиха старалась молчать.        — Вот глупая, ну зачем ты ко мне поехала? Я же звонил, чтобы просто сказать, что со мной всё в порядке, а ты… Не дай хвост, если что случится!        — Ни-ик, но я же, ай!        — Тише, тише, скоро приедем. Тш-ш! Вот так.        Ричард знал короткий путь до больницы, так что минут через десять машина уже въехала на парковку, леопард заглушил двигатель и, выскочив из салона, бросился открывать пассажирам дверь. Ник помог жене выйти на улицу, взял её за лапку и повёл в здание, а леопард шёл впереди, вежливо, но тем не менее настойчиво, отодвигая встречавшихся на их пути зверей. Войдя в здание, пятнистый сразу же бросился к первому попавшемуся врачу и вскоре крольчиху уже уложили на каталку и куда-то увезли, оставив двух зверей наедине.        — Первый раз, да? — ухмыльнулся Мур, глядя на дрожавшего как осиновый лист рыжего. — Понимаю. Сам такой был, когда моя рожала. Пятеро!        — М-да, — выдохнул рыжий. — Я пойду, пожалуй. Подожду. А Вы не знаете, где здесь телефон? Мне же позвонить надо, предупредить.        — Зачем далеко ходить? Держи, — в лапу Уайлда лёг смартфон. — Звони. Насчёт времени не беспокойся.        Трубку подняла мать крольчихи. Охая, ахая и, порой издавая совсем уж непонятные звуки, Бонни, ни о чём, кроме как о дочери, не расспрашивая зятя, передала трубку Стью. Кролик повёл себя более сдержанно, лишь под конец разговора, сказав, что уже выезжает, не сдержался и пару раз всхлипнул. Разговор закончился на звяканьи упавших ключей, топоте множества ног и чьём-то причитании.        — Спасибо, — рыжий вернул гаджет владельцу. — Дальше я сам. Если бы не вы…        — Не благодари, работа у нас такая. Удачи!        Посмотрев вслед Ричарду, лис побрёл к стойке регистрации. Переговорив с медсестрой и оформив все необходимые документы, он сел в лифт, ткнул кнопку третьего этажа и устало привалился к стене. Двери открылись и бесхвостый, выйдя, принялся вертеть головой, пытаясь понять, куда ему надо идти.        — Вам помочь?        — Да, помочь, верно, — пролепетал он, кивнув ласке в белом халате. — Жена вот рожает, а я подождать хотел. Вот. Её только что должны были привезти.        — Если Ваша супруга серая такая крольчиха, — медбрат встопорщил усы. — То Вам во-он туда. Только не пытайтесь пройти в кабинет, хорошо? А то порой некоторые в прямом смысле ломятся, полицию приходится вызывать.        — О нет, со мной таких проблем точно не будет!        — Бывает же, — глядя вслед идущему по коридору хищнику, пожал плечами зверёк. — Эх, любовь!        Ожидание превратилось для бесхвостого в настоящую пытку: зверь то принимался расхаживать от стены к стене, то снова усаживался на кушетку, сжимая кулаки так, что когти впивались в ладони; даже выходившие время от времени медсёстры не могли его успокоить. Сколько прошловремени Уайлд не знал, что происходило за дверями он мог только догадываться, ведь как он ни прислушивался, всё равно не мог уловить ни единого звука, что заставляло его тревожиться ещё сильнее. Наконец, двери открылись и к измученному хищнику подошёл дородный барсук.        — Вы, я так полагаю, и есть тот самый Ник, верно?        — Да, да — это я, — спрыгнув на пол, выпалил зверь. — Как она? Всё хорошо? Дети? Ну же, не молчите, скажите что-нибудь!        — Успокойтесь, папаша, — снял врач перчатки. — С вашей супругой всё в порядке. У Вас тройня, все родились естественным путём, операция не понадобилась.        — Когда я могу их увидеть?        — Дайте жене прийти в себя, хорошо? Подождите ещё немного, Вас позовут.        И снова время для рыжего потянулось, словно патока — сидеть, спокойно ожидая, когда его позовут он не мог, весь взмокший, лис нервно переминался с ноги на ногу,но вот двери открылись и медсестра-енотиха поманила его внутрь. Ник, дрожа ещё сильнее, чем когда просто ждал, проследовал за ней в пахнущий лекарствами и чем-то ещё кабинет и остановился перед лежавшей на каталке усталой крольчишкой.        — Морковка, ты, ты как? — пробормотал он. — Всё хорошо?        — Ну да, конечно, — вяло улыбнулись ему в ответ. — Вот, смотри. Наши детки.        Рыжие, с коричневыми «перчатками» лапы дрогнули, приблизившись к слабо шевелившемуся свёртку на груди крольчихи. Осторожно, настолько бережно, будто это было что-то невообразимо-хрупкое, коготь зверя отвернул самый край простынки и рыжий не смог сдержаться: по рыжему меху побежала тонкая струйка прозрачной влаги, тут же вытертая серой лапкой. Перед Ником лежали, слабо перебирая крошечными лапками и ножками три пушистых комочка: два серых и один огненно-рыжий. Уайлд, тут же отдёрнув лапу, сглотнул подступивший к горлу ком и посмотрел на слабо улыбнувшуюся крольчишку.        — Я, я никогда не думал, что увижу, своими глазами увижу, — стал, заикаясь, бормотать он. — Я ведь теперь, у меня, то есть у нас…        — Есть дети и мы настоящая семья, — закончила вместо него Джуди. — Успокойся, Ник, хорошо?        — Да как я могу оставаться спокойным? Я ведь отец, понимаешь? Я — отец! Отец!!!        — Да, именно так, мистер Уайлд, — произнёс полосатый. — Как и я, и мой брат, и ещё множество зверей в этом городе и во всей Анималии. А теперь, пожалуйста, покиньте кабинет и не пугайте криками детей и их мать. Я понимаю, что Вы рады, но должен же быть какой-то предел выражению эмоций, не так ли?        — Доктор, — послышался усталый голосок. — Дайте нам ещё минут десять?        — Пять, но не больше! — тоном, не терпящим возражений, проговорил врач. — Потом Вас отвезут в палату, где Вы сможете отдохнуть.        — Рыжик, а ты уже думал, как нам назвать их?        — Ну-у, э-э, — издал нечленораздельные звуки зеленоглазый. — А кто они? В смысле сыновья или дочки?        — Рыженький — твой сын, а серенькие, — Джуди коснулась свёртка. — Дочки.        Бесхвостый на мгновение задумался, но потом, щёлкнув пальцами, с победоносным видом, посмотрел на жену.        — А давай так: я придумываю имя сыну, ты — дочерям. Ну как?        — Тогда Хитер и Эмбер. Твоя очередь.        — Отлично, Морковка, а сына я назову Зак. Нравится?        — Ну конечно, хорошее имя.        Ник и Джуди так бы и продолжали разговор, но доктор, вернувшийся в кабинет, вежливо указал рыжему на дверь и тому ничего не оставалось, кроме как потереться о мордочку жены, не забыв лизнуть носик-пуговку, и выйти; ждать ему пришлось совсем недолго, вскоре подошли медбратья и мать с детьми повезли по коридору, а он вместе с врачом и медсестрой сопровождал каталку. В палату лиса не пустили, оставив нахохлившегося зверя на диванчике, на котором он уселся, положив морду на колени и уставившись немигающим взглядом на двери.        — Может Вы номер снимете? — поинтересовалась медсестра-выдра. — Не ночевать же Вам здесь. Тут неподалёку есть недорогая и вполне уютная гостиница.        — Нет, спасибо, — покачал хищник головой. — Родители жены должны приехать, с ними и вернусь.        — Вы прямо как мой муж, — вздохнула выдра. — Так переживал, что даже домой несколько дней не уходил, всё у моей палаты дежурил, пока его врач не прогнал. Успокойтесь, всё у вас будет в порядке.        Ободряюще улыбнувшись находящемуся в прострации лису, медсестра ушла, а зверь принялся расхаживать туда-сюда, нервно поёживаясь и хрустя пальцами. Несколько раз он пытался тайком проникнуть к жене, его ловили и достаточно вежливо выдворяли; вскоре начало сказываться нервное напряжение, рыжего стала одолевать усталость и он, сам того не заметив, уснул, сидя всё на том же диванчике.        — О, как! Спит, значит.        На Ника, только что проснувшегося, смотрела ухмыляющаяся морда с двумя лопухами длинных ушей. Фенёк, забравшийся к нему, всем своим видом старался показать, насколько он был доволен: грудь колесом, новенький костюм и впервые за всё время цветок в петлице.        — Финник, хватит! Вон как он устал, — вступилась за сбросившего сон Уайлда Бонни. — Не трогай его.        — Да я и не устал вовсе, — растянулась в приступе зевоты морда. — Тут это… А где Стью?        — Да вот так мой благоверный распереживался, что напился вусмерть, — вздохнула пожилая крольчиха. — Эх, а хотел ведь нашу крошку увидеть. Как она? Уже?        — Да, колись, папаша, как там дела? — фенёк нетерпеливо уставился на друга. — Всё, надеюсь, в порядке?        — В полном и абсолютном! — счастливо улыбнулся тот. — Сын и две дочки. Целых три Уайлда.        — Лисята? Крольчата? — одновременно выпалили Финник с Бонни. — Да не томи!        — Э-э, две крольчихи и лисёнок, если я правильно понял. Они ведь… Они же совсем крошечные!        — Вам же тогда сказали, что они быстро в рост пойдут, так? — прищурился пустынник. — Я прав?        — Да, но они такие крошечные.        — Николас, а где доктор, который с Джуди был?        — К себе в кабинет вернулся наверное, — пожал рыжий плечами. — Я же тут задремал немного.        — Так, значит я к нему сейчас схожу, поговорим и поедем домой. Понял?        — Может всё-таки я тут побуду?        — Никаких тут! — погрозила ему тёща. — Ты поедешь домой. Точка! Кстати, как там дела с усыновлением?        — Теперь хорошо, на оформление уйдёт неделя, может чуть больше.        — Вот и чудесно! Так, вы здесь побудьте, а я схожу, разузнаю что да как.        Хоппс-старшая ушла, оставив фенька с другом сидеть, переглядываясь. Если бы кто-то в тот момент увидел этих зверей, то вряд ли смог бы понять, кто именно являлся молодым отцом, настолько они оба выглядели довольными. Рыжий мечтательно улыбался, а его лопоухий друг с точь-в-точь таким же выражением морды нетерпеливо ёрзал рядом, понимая, что Ник впервые в жизни был по-настоящему счастлив и поэтому не задавал ему никаких вопросов.        Вскоре Бонни вернулась, вместе с врачом они прошли в палату и спустя приблизительно пол–часа вышли; на мордочке крольчихи сияла счастливая улыбка и она то и дело вытирала наворачивающиеся слёзы. Спрашивать отчего никто не стал, и рыжий, и его друг фенёк всё прекрасно понимали, поэтому все трое покинули здание больницы, сели в припаркованный фургон и, не говоря ни слова, отправились в Малые Норки.        — Эх–х и погуляю ж я, — мечтательно зажмурился пустынник, пройдя вместе с другом в дом. — Вот выпишут Джуди, приедете, на мелких погляжу и нажрусь от радости.        — Тьфу ты, — отмахнулся лис. — Лишь бы выпить. Что ты за зверь такой?!        — Так повод же, повод то какой, Никки! Кстати, они и правда, как бы сказать, — виновато улыбнулся лопоухий. — Маленькие? Да?        — Ну да, есть такое. А как иначе? Да всё нормально, нам же тогда врач сразу сказал, что они такие будут. Зато быстро сверстников догонят, примерно к году или что-то около того.        — Фу–у, это хорошо. Чем займёшься?       — Чем, говоришь?        Бесхвостый, задумчиво почесав затылок, опустился на стул и задумался. Да, дел предстояло немало: надо было заниматься огородом, чтобы вернувшаяся жена осталась довольна; поклеить новые обои в детской к возвращению Эйдена, да и про ведение домашнего хозяйства с занятием аэрографией забывать тоже не стоило.        — Ага, щазз! — Финник поставил перед Уайлдом чашку с чаем. — Нет уж, успеешь ещё.        — А? — моргнул бесхвостый. — Ты о чём?        — Никакой работы, пока всё не наладится, дошло? Ты ж бубнишь себе под нос как старая барсучиха, а я что, уши должен заткнуть?        — Да как-то неудобно, я же начал, заканчивать надо.        — Надо, не надо — успеешь! Будешь обои клеить— не забудь меня позвать, хотя нет, сам приду. Ну ладно, приходи в себя, а я ещё заеду. Бывай, папаша!        Ник молча кивнул и пронырливый зверёк, блаженно оскалившись, спрыгнул с табуретки и протопотал к выходу. Тихо прошуршала, закрываясь, дверь, скрипнула калитка и затарахтел, отъезжая, фургон. Время шло, а зеленоглазый продолжал сидеть, уставясь на уже остывший чай, из головы всё никак не уходили образы трёх комочков меха, пищавших и перебиравших крошечными лапками и ножками. Его дети, тройняшки — Хитер, Эмбер и Зак.        — Вот тебе и на! — зверь откинулся на спинку стула. — Бывший холостяк, а сейчас женатый зверь, Николас Пиберий Уайлд, стал отцом. М–да, дела!        Просидев так почти два часа, он повертел чашку, пробарабанил пальцами по столу и пошёл в их с Джуди комнату. Какой же одинокой и безжизненной она казалась ему теперь, да и сам дом без жены и порой до ужаса непослушного волчонка выглядел каким-то… необжитым. Раздевшись, зверь лёг в кроватьи свернулся клубком, пролежав в таком положении больше часа, он понял, что без хвоста в подобной позе находиться некомфортно и перевернулся на спину. Сон не шёл. Не принесло результата и ворочанье с боку на бок, Ник по-прежнему не мог, как ни старался, заснуть. Улёгшись на живот, он молча таращился в окно, где медленно, но верно, вступала в свои права ночь; постепенно глаза, мерцавшие в темноте зелёными огоньками, стали закрываться и вскоре уставший, перенервничавший лис уже спал, время от времени улыбаясь кому-то невидимому.        Вот и пошло, полетело время, заставляя рыжего каждый день выкладываться по полной. Уже со следующего дня он без устали сдирал обои в принадлежавшей голубоглазому сорванцу комнате, управившись с которыми к вечеру, понял, что так за целый день и не присел, чтобы перекусить. Оглядев запылённую детскую, лис ухмыльнулся, торопливо растолкал мусор по пакетам, вынес их и наскоро поужинал. На следующий день к нему заехал фенёк и они, с головой погрузившись в ставший в одночасье донельзя увлекательным процесс поклейки обоев, проработали до вечера, попутно украсив шерсть каплями клея.       Скучать Уайлду не приходилось, как никак он был вынужден вести в отсутствие жены всё домашнее хозяйство целиком, вдобавок занимаясь «строительными» работами, благо от помощников отбоя не было, каждый день их с Джуди семейное гнёздышко гудело от желавших помочь. Стью, Бонни, Гидеон, даже странный гепард Бобби, грозивший когда-то камнем матери — все хотели оказать пусть небольшую, но помощь. И каждый день, поднимаясь более или менее свежим, к концу дня он становился похожим на выжатый лимон, зато, заходя в преобразившуюся детскую, Ник забывал об усталости и отправлялся в кровать преисполненный отцовской гордостью. Надо было, разумеется, и о расширении комнаты волчонка думать или даже о перестройке части дома, но заниматься этим сейчас не хотелось, да и финансовая сторона вопроса не особо этому способствовала, а занимать деньги рыжий не хотел, твёрдо решив, что заработает их сам.       Как прошли полторы недели, бесхвостый не заметил, просто вечером к нему заехал тесть, сообщив, что звонили из роддома, сообщив, что молодая мать трёх ощутимо набравших в весе и прибавивших в росте Уайлдов-младших готова к выписке. Проведя всё своё свободное время в хлопотах, зеленоглазый не забывал о своей супруге, каждый день звоня ей по несколько раз, чем вызвал недовольство у медсестёр, пригрозивших ему, что ему перестанут разрешать звонить или же просто не пустят супругу к телефону.       Проведя бессонную ночь, утром он тщательно, как никогда прежде вычистился, одел собственнолапно выглаженный пиджак, брюки и вышел к уже готовому к поездке феньку, сидевшему за рулём отполированного до зеркального блеска фургона Стью. Сам кролик предпочёл за баранку не садиться, так как на радостях выпил пару рюмок своей настойки. Кроме самого Ника, его друга, Хоппса–старшего и Джаспера с Майлзом, в машине присутствовала мать Джуди, взволнованная донельзя крольчиха, которая вот-вот должна была стать полноценной бабушкой, то и дело прикладывалась к флакончику с чем-то резко пахнувшим и то и дело вытирала глаза.       Дорога в город прошла в полной тишине, даже непоседливые в обычное время двойняшки вели себя спокойно, молча сидя, они никому не докучали ненужными разговорами. Вот, наконец, машина остановилась на парковке, Финник заглушил двигатель и звери, едва ли не сгорая от нетерпения, покинули ставший внезапно тесным фургон.Ник с тестем захотели первыми войти в здание и пойти встречать Джуди, но Бонни, пригрозила им, велев ожидать на улице.        — Да сколько можно? — переминаясь с ноги на ногу, ворчал лис. — Сколько мы уже здесь торчим? Час? Полтора?        — Вообще-то минут десять, не больше, — бросил взгляд на часы Стью. — Успокойся, Николас, как будто я не переживаю.        — И мы тоже, — одновременно проговорили братья. — Мы тоже ждём. Племянников? Да?        — Угу, будете дядьками, — зевнул пустынник. — Эх-х, а я буду… Стоп, а я кем буду?! Незадача.        — Другом семьи. Верным, преданным и всегда готовым прийти на помощь.        — А когда это я таким не был, рыжее ты недоразумение? Ишь ты… Смотри, смотри — идут!        Рыжий с замирающим сердцем посмотрел, куда показывал Финник и оторопел — по ступеням, держа перед собой ставший куда более обьёмистым свёрток, держа за лапу мать, спускалась светившаяся от счастья одноухая фигурка. Лис, не обращая внимания на окрик лопоухого, бросился к жене, подбежав, он осторожно обнял её, а затем принял на лапы начавший пищать свёрток.        — Ну вот, познакомьтесь, дети — ваш папа, — улыбнулась крольчишка. — С бабушкой вы знакомы, а во–он там ваш дедушка.        — Ой, а почему у рыжика такие уши странные? — одновременно выпалили Джаспер и Майлз. — Ага, а у… Ой, клыки?        — Да, клыки, — отогнала излишне любопытных отпрысков Бонни. — Уши как уши, немного не такие, как у нас и у лисов, но так ведь и семья необычная. Так, марш в машину, ещё успеете дома разглядеть. Живо, живо!        — Д-джуди? П–пойдём в машину, хорошо? — начал заикаться рыжий. — Поедем домой, вся семья уже ждёт, а з–здесь улица, город, непонятно чем надышитесь. Пойдём, пойдём. Во–от так.        — Ох, Ник! Хватит, не выставляй меня глупой крольчихой, мне уже не по себе.        Лису пришлось сдаться: виновато улыбаясь, он только крепче прижал к себе притихший простынный пакет и пошёл к машине, где передал внука и внучек вконец измученному ожиданием деду. Выйдя из салона, он помог своей супруге забраться внутрь и вскоре фургон выехал с парковки, везя в Малые норки молодую семью.        Всю дорогу домой в машине стояла необычная в таких ситуациях тишина, только двойняшки нарушали её, с неподдельным любопытством разглядывая племянниц с племянником. Форма ушей, на которую они сразу обратили внимание не сильно отличалась от таковой у кроликов или лисов, разве что кончики ушек у Хитер с Эмбер были более заострёнными, а у лисёнка наоборот, не такими вытянутыми, как у обычных лисов. А клыки… У первых они были совсем крошечными, почти что рудиментарными, а у рыжего и зеленоглазого как отец Зака, они, наоборот были немного меньше, чем у обычных лисов. Вот и все отличия, которые можно было заметить только если рассматривать малышей как можно более внимательно.        По приезду началось то, чего боялся Ник и чего никак нельзя было избежать, а именно знакомство весьма большойи шумной семьи с новыми её членами. Встречали молодых шумно: толкаясь, перекрикивая друг друга, кролики то и дело норовили чуть ли не вырвать из лап ошалевшего от счастья отца его детей, чтобы получше рассмотреть распищавшихся младенцев. Спасать положение пришлось Стью: сердито сопя и ругая особо любопытных соплеменников, он усадил Уайлда и Джуди обратно в машину и Финник повёз их домой, подальше от гомонящей толпы.        — Вы что, совсем ничего не понимаете?! — прикинул старший Хоппс на притихших сородичей. — Дочка только вернулась, а вы уже готовы её на клочки порвать! Успеете, насмотритесь и на Зака, и на Хитер с Эмбер,а сейчас разойдитесь и даже не думайте докучать. Вот вернём Эйдена, тогда и устроим пир на весь мир, чтобы вся семья в сборе была. Ясно?!

***

       — Морковка, ну зачем ты со мной поехала? Дома бы лучше осталась,что ж я сам не справлюсь?        — Ник!        — Да, представь себе, я не хочу, чтобы спустя три дня после выписки моя супруга вместе с детьми снова ехала в город.        — Ведь они же маленькие, да и кто их кормить будет? А так сразу и познакомятся со старшим братом.        — Эх-х, тебя не переспоришь…        Бросив взгляд на припаркованный неподалёку фургон с пыхтевшим рядом сигаретой феньком, Уайлд принялся расхаживать взад-вперёд по дорожке, то и дело посматривая в сторону приюта. Эти несколько дней он находился в блаженном состоянии, проводя всё время с женой и детьми, причём его настроение было настолько приподнятым, что он даже не мог говорить, превратившись на время в абсолютно немого зверя. Финник пытался было его разговорить, но после десятка односложных, коротких ответов, сопровождавшихся неизменной улыбкой, отступился, сказав: «Да, Никки, всё с тобой ясно. Ну, как очухаешься, придёшь в себя, тогда и поговорим, а пока пора мне устроить моё собственное отмечание этого события».        Бесхвостый окружил супругу таким вниманием, что крольчиха даже была вынуждена жаловаться матери на чрезмерную заботу. Так бы продолжалось и дальше, но всё изменил единственный телефонный звонок. Хорошо знакомый голос, принадлежавший той самой козочке, сообщил, что всё, связанное с волчонком улажено и его можно было забирать. Обрадовались новости все, а особенно Джаспер и Майло, крольчата даже хотели поехать вместе с сестрой и её мужем в город, но бесхвостый их отговорил, объяснив, что как бы ни было всё хорошо, сколько конкретно займёт это дело времени неизвестно, а поэтому брать он их с собой не может. Уговорить не ехать с ним не удалось лишь Джуди, которая по словам фенька «упёрлась как бык». Вот и пришлось ему уступить жене, вместе с которой он и ждал сейчас волчонка, который вот-вот должен был появиться. Минуты всё тянулись и тянулись, словно желая помучать изнервничавшегося зверя, но наконец дверь открылась и по дорожке к нему подбежал, тут же его обняв, весь взъерошенный голубоглазый малыш.        — Ну вот видишь, — положила лапку на плечо всхлипнувшему малышу Джуди. — Мы за тобой приехали. С твоим братиком и сестричками. Будешь старшим братом.        — Да, Эй, выше нос, теперь то тебя у нас никто не отнимет, — Ник потрепал малыша по головке. — Ты теперь полноправный член семьи. Ну, пойдём.        Взяв рюкзачок Эйдена, зеленоглазый пошёл вслед за супругой, но, подойдя к фургону, обернулся и увидел, что малыш стоит и смотрит на здание приюта. Поморщившись, он развернулся и медленно побрёл к ожидавшим его зверям. Волчонок только и успел, что подойти к ожидавшим, как его тут же чуть не сбил с ног карликовый лис песочного окраса, забравшийся в кабину, но при виде малыша тут же выскочивший из неё.        — О, как! Ты чего такой грустный? Неужто не рад? — фенёк принялся тормошить мальца. — Ты это дело брось, понял? Дома это тебе не тут, не пойми где. Ну, что такое?        Волчонок молча стоял, переводя взгляд с лопоухого коротышки на Уайлда и крольчиху, несколько напряжённо смотревших на него, будто чего-то ожидая. Наконец, шмыгая носом, он подошёл к рыжему и обнял того так, словно не хотел отпускать.        — Ну, ну, — потрепав кудлатую головку, зверь заглянул ему в глаза. — Тише, теперь всё позади, поехали домой.        Обратная дорога прошла для всех совершенно незаметно, малыш охотно отвечал на вопросы, которыми его буквально засыпал Финник. Под конец, Эйден, совершенно измотанный большеухим, уснул, прижавшись к Уайлду, прямо на сидении. По приезду его ожидало «испытание» посерьёзнее: смущённого, но одновременно с этим обрадованного тем, что вернулся, мальца, едва не задушили кролики, тут же обступившие его шумной толпой и лишь вмешательство Стью смогло избавить одуревшего зверёнка от любопытствующих. В сопровождении Джаспера и Майлза, до этого момента молчавших и не задававших лишних вопросов, он, подхватив свой рюкзак, пошёл по хорошо знакомой дорожке в дом, ставший теперь по-настоящему его.        Возвращение волчонка, как и планировалось, отмечали вечером у Хоппсов, где собрались едва не «замучавшие» свою жертву новые родственники. Пили и ели много, недостатка не было ни в чём, как никак повод был: вернулся тот, чьего возвращения ждали всё этовремя. Виновник торжества сидел на почётном месте во главе стола, вместе с родителями и тройняшками, которых Джуди то и дело брала на лапы, проверяя, всё ли с ними в порядке. Но вот шумное застолье подошло к концу, собравшиеся разошлись по домам, а осоловевшего Эйдена вместе с Ником, Джуди и тремя малышами Финник отвёз домой. Не чуя ног, волчонок только и смог, что лечь, не раздеваясь, в кровать, и сразу же уснул, впервые за прошедшее время абсолютно спокойно, не переживая больше, что его заберут.        — М–да, — протянул фенёк, стоя у машины вместе с рыжим. — Как там твои мелкие?        — Джуди укладывает, да и нам тоже скоро надо будет ложиться, устали как не знаю кто, вымотались.        — Во–от! Ничего так просто не даётся, — с видом умудрённого жизнью философа произнёс лопоухий. — Всё как я и говорил когда-то. Один в один!        — Помню, — кивнул бесхвостый. — Ты же тогда про цену в жизни сказал, такое не забудешь.        — Болван! — хохотнул, пихнув его в бок, коротыш. — Не про цену в, а просто про цену, цену жизни. Ничего просто так не даётся, Никки, в чём ты их убедился. Оно как? Хочешь счастья — приходится за него бороться.        — Да уж, пришлось мне за Эя повоевать, — улыбнулся, глядя в ночное небо, лис. — А знаешь, не жалею. Нисколько.        — Ладно, жалей не жалей, а старина Финник был прав. В–общем так, я сейчас домой, а…        — А я, — прервал его Уайлд. — Завтра с утра твоей малышкой займусь. Ну, бывай.        — Я, сука, есть! Ладно, как знаешь, мог бы и пару деньков в себя поприходить.        После того, как Финник уехал, Ник ещё долго стоял, прислонившись к забору и смотрел в ночное небо, вспоминая всё, что с ним произошло. На крыльце зажёгся свет, тихо прошуршала галька и его запястье крепко сжала чья-то лапка.        — Пойдём, поздно уже.        — Да, ты права, — улыбнулся рыжий жене. — Надо нам в себя прийти.        Наконец-то полностью счастливый лис, подхватил засмеявшуюся от его лихой выходки крольчиху и, гордо подняв голову, пошёл домой. Свою цену они заплатили.