У всего есть цена

       — Вставай, ну же! Вот ведь соня!        — Никакая я не соня, а крольчиха. Беременная, между прочим! – хлопнула лиса по плечу зевающая Джуди. – От тебя, рыжик.        — Естественно, что от меня! А от кого же ещё?        Ухмыльнувшись во всю морду шутливо погрозившей ему кулаком, а затем показавшей язык крольчихе, Николас Уайлд перевернулся на спину, откинул одеяло, потянулся, зевнул и соскочил с кровати. Усевшись на краю, он сонно причмокнул губами, ещё раз зевнул и, встав наконец, принялся одеваться. Обернувшись, бесхвостый теперь лис с недоумением посмотрел на наблюдавшую за ним жену.        — Что? — повёл он лапами по сторонам. — Чего случилось?        — Да так, ничего, — одноухая серая фигурка хихикнула, прикрыв рот. — Просто ты лучше смотришься, когда на тебе ничего нет.        — Ах ты моя маленькая извращеночка! На мужа без трусов нравится смотреть, да?        — Ага, — с кровати вновь донёсся смех. — Как будто ты не такой! Мой развратный, зеленоглазый муженёк.        — И никакой я не развратный! Я любвеобильный.        — Иди уже, Эйдена буди, «обильный» ты мой, — уже серьёзно сказала Джуди. — Потом завтракать топайте. Понял?        Поправив светло-коричневые шорты, рыжий подмигнул уже вставшей крольчихе и вышел из спальни. Уже окончательно отойдя ото сна, он бодрым шагом подошёл к детской и постучал. Тишина. Пожав плечами, Ник толкнул дверь и заглянул внутрь — волчонок всё ещё спал, раскинув лапки в стороны и совершенно не укрываясь;малыш бормотал во сне, тихо поскуливая и время от времени перебирая ногами, словно бежал от кого-то. Постояв на пороге ещё пару минут, лис покачал головой, войдя, прикрыл дверь и, сев рядом со зверёнком, осторожно потряс того за плечо. Очередной приступ скулёжки прекратился, волчонок пару раз дёрнул хвостиком и открыл глаза.        — У-утро, да? — чёрная мордочка растянулась в зевке. — Я спа-а-ать хочу. Можно ещё чуть-чуть, а? Хоть пять минуточек!        — Не-а, нельзя, — тоном, не терпящим возражений, произнёс сидевший рядом зверь. — Вставай, одевайся, потом умоешься и завтракать. Ну? Не вижу оптимизма.        — Понял. А ты?        — А я сейчас как раз туда и иду. Умываться. Так что не копайся, Эй, давай побыстрее. Хорошо?        Кивнув взъерошенному после сна волчонку, лис встал и, ещё раз посмотрев на малыша, пошёл в ванную. Почистившись, наспех умывшись и просушив топорщившуюся после полотенца шерсть, он уставился в зеркало на своё отражение, вспоминая, что же изменилось со дня Малых норок.        А изменилось многое: отношения у них с Джуди наладилось, все таблетки были высыпаны из баночек в мусорное ведро. Отношения свои они больше скрывать не пытались, повсюду держась вместе и не обращали никакого внимания на редкие косые взгляды, которые, впрочем, довольно скоро бросать на них перестали. Сурок-ювелир привёз наконец то, что обещал и долго разглядывал смутившуюся вновь крольчиху, когда та вышла в платье, надев украшения.        Свадьбу они решили делать не очень «громкой», но, учитывая то, что парой они были не совсем обычной, вышло не так, как планировалось изначально. На празднование, или как выразился Финник «церемонию отмечания», собрались почти все жители Малых норок, пившие и евшие почти неделю, нещадно изничтожая припасы. Наиболее «переусердствовавших» по домам разносили, а то и развозили, настолько они старательно праздновали столь необычный союз. Как всегда самым «перестаравшимся» оказался всё тот же фенёк, неоднократно засыпавший мордой в тарелке, а то и просто падавший от усталости под стол, что, впрочем, не особо то и удивляло — все привыкли к необычному ушастому лису. Только лишь доктор Джэк, как окрестили местные Сэведжа, не присутствовал, хотя это ему можно было простить, ведь он стал счастливым отцом двойняшек.        После свадьбы встал вопрос об отдельном доме для будущей семьи, с которым помог всё тот же Джэк, сообщив что неподалёку от них продаётся довольно симпатичный домик, который и был приобретён сразу же. И начался ремонт… Ник день за днём без устали, с помощью своего лопоухого друга, Гидеона и нескольких добровольных помощников занимался переустройством их с Джуди будущего «гнёздышка». Ремонт закончился лишь к лету, как раз к тому самому моменту, когда его жена объявила, что вскоре ожидается пополнение, попросту говоря, она собрала всю семью и заявила, что беременна. Данная новость послужила причиной обильного возлияния двух зверей: Финника и отца Джуди.        Волчонка было решено усыновить и специально для этого в новом доме была расширена детская комната, куплена новая мебель и подано заявление. Переезду зверёнок несказанно обрадовался, наконец-то до конца поверив, что жизнь стала налаживаться.        — Хех-х, а ведь и правда — жизнь удалась! — рыжая морда ухмыльнулась своему отражению. — А что? Тридцать три года, женат, скоро стану отцом. Одним словом — красота.        — Сам сказал, чтобы я умываться шёл, а теперь место занимаешь?        Ник, прервав воспоминания, повернулся и увидел, что Эйден, подёргивая хвостом и уперев лапы в бока, стоит позади него. Мордочка малыша расплываласьв шутливой ухмылке, а белые на кончиках ушки то опускались, то вновь вставали торчком.        — Ох ты ж… Прости, задумался, — кивнул ему, отойдя в сторону, Уайлд. — Прошу, молодой зверь. Приведёшь себя в порядок — сразу к столу.        — А что у нас на завтрак?        — А вот придёшь и узнаешь! Так что поторопись, хорошо?        Постояв у двери, прислушиваясь как отфыркивается и взрыкивает зверёнок, Уайлд наконец-то решил отправиться позавтракать. Как оказалось, Джуди Хоппс, а теперь, разумеется Уайлд, умела довольно неплохо готовить, каждый день буквально закармливая своего супруга и Гранта-младшего всевозможными блюдами. Вот и сейчас со стороны кухни доносился поистине умопомрачительный аромат тушёной курицы с грибами и пряными травами. Облизнувшись и икнув, зеленоглазый зверь торопливо прошёл к источнику запаха и осторожно выглянул из-за угла.        — Я тебя слышу, мой хищник! — поманила его лапкой крольчиха. — Хватит уже дурака валять, садись за стол.        — Ну вот почему все твои сородичи так хорошо слышат? Прям вот не скроешься от вас, — тихо скрипнул стул, пододвинутый к столу. — И за женой не понаблюдать — печаль-тоска!        — Нет, вы посмотрите, как он заговорил! Зачем за мной наблюдать? Ревнуешь?        — Ну да. Вдруг ты любовника в холодильнике прячешь, — послышалось сдавленное хихиканье. — Мало ли! Ай, больно же!        На рыжую голову опустился половник, нанеся болезненный удар, коричневая «перчатка» на лапе схватилась за ушибленное место и на сердито притопывавшую одноухую фигурку виновато уставились два зелёных глаза.        — Ты чего? Шишка же будет.        — И две, если понадобится! Ешь давай, остряк доморощенный.        Перед лисом появилась внушительных размеров тарелка с курятиной и тушёными овощами, несколько широких ломтей хлеба и кружка с дымящимся кофе. Пожалев о своей не очень удачной шутке, он проглотил пару ложек гарнира и виновато посмотрел на усевшуюся напротив крольчиху.        — Ну прости, просто ты так это смешно сказала, что я не удержался.        — В следующий раз думать будешь получше. Ишь ты, любовника он ищет.        — Зайка, я же извинился.        — Знаю. Мне же кроме тебя никто не нужен, глупый.        — Жнаю! — усиленно задвигал челюстями рыжий. — Я ф тебя люфлю…        — Не говори с набитым ртом. Стоп, а где Эйден?        — Так умывается ещё. Наверное. Ответ пока не приходил?        — Ни ответа, ни привета, — послышался тихий вздох. — Как думаешь, позволят нам его усыновить?        — А почему нет? Семейная пара, вредных привычек не имеем. Не вижу причин для отказа. Да всё будет хорошо, успокойся.        Лис хотел сказать что-то ещё, но тут послышался приглушённый топоток и на кухню, держа что-то подмышкой, вбежал волчонок, сходу плюхнувшись на своё место. Малыш от волнения даже забыл пожелать доброго утра, вместо этого он взял альбом и, раскрыв его, с торжественным видом продемонстрировал рисунки сидевшим за столом. На поверку это оказались простые детские каракули, но Ник, пододвинувшись поближе, стал внимательно их разглядывать, время от времени морща морду и повод ушами.        — Так, так, вот здесь штрихи слишком широкие, здесь тоже, — бормотал лис. — Здесь тонкие. И пропорции, Эйден, пропорции! Про них не забывай. Сам рисовал?        — Ага, — кивнул малыш. — Мы с Джаспером. Вчера.        — Ник, так ты что, тоже рисовать умеешь? — глядя на задумчивое выражение, застывшее на морде мужа, спросила крольчиха. — Ты вроде не говорил никогда.        — Да какой там умею, так, любительствовал одно время. Художником даже стать хотел, но не срослось.        — Значит так, большой Эй, — прищурился лис, глядя на лист бумаги. — Если хочешь, могу немного поучить. Согласен?        — Да, да, да, да, да! — оскалив мордашку в улыбке, затараторил зверёнок. — Можешь? Да? Можешь? Правда? Нет? Ну пожалуйста!        — Сказал, что могу — значит могу, а сейчас отложи его и завтракай. Понял?        — Уфу, — кивнул, набивший рот зверёк. — Пофял!        — Ешь давай, чудо кудлатое, — улыбнулась Джуди. — Надо будет — добавки попросишь. И не болтай с набитым ртом.        — Фофошо.        — Эйден!        — Ой, извините. Больше не буду. Чефно, ой, то есть честно. Не буду.        Завтрак продолжился в нормальной обстановке: слышалось только позвякивание ложек по тарелкам. Волчонок, в своей привычной манере быстро проглотил всё, что ему наложили на тарелку и, прихватив свои рисунки куда-то убежал. Ник уже допивал кофе, когда краем глаза увидел то, что заставило его в прямом смысле вытаращиться от удивления: его жена, до этого не прикасавшаяся к овощам на тарелке, вдруг положила себе кусок грудки. Смущённо поглядывая на мужа, она принялась по кусочку отправлять тушёную птицу в рот, тщательно пережёвывая.        — Морковка?        — Да?        — Ты же кролик, так?        — Ага.        — И ешь мясо.        — Ну да, ем.        — С тобой всё в порядке?        — Абсолютно.        — Но ты же ешь курицу! Это немного, э-э, необычно.        — Никакая, не забывай, что я теперь не одна. Мама говорит, что у беременных это бывает, ну, когда вкусы меняются. Она так вообще клеёнку любила нюхать. И не забывай, что дети у нас не совсем обычные будут.        — А вот, кстати, да, — допив кофе, посмотрел на жевавшую крольчиху Уайлд. — Надеюсь, ты не забыла, что тебе сегодня на обследование? Сама понимаешь…        — Угу, помню. Когда едем?        — Так, сколько сейчас? Ага! Половина восьмого. Минут через сорок Финн подъедет и отвезёт. Так что придётся поторопиться.        — Тебе? Да, а я не такая нерасторопная. Уже всё готово.        — А я, выходит, неповоротливый?        — Я так не говорила. Просто копаться любишь долго, рыжик.        — Ты мне перестань, Морковка, — фыркнул лис. — Да, копаюсь. Да, долго. Я, знаешь ли, основательность теперь люблю.        — Ну ладно, ладно, хищник ты мой основательный, не переживай так. Всё уже готово: костюм в шкафу. Выглажен!        — Да когда же ты успеваешь, зайка? — глаза рыжего расширились от удивления. — Я ж только себя в порядок привёл, а ты всё подготовила.        — Доедай, Пиберий, а то точно опоздаем.        Зеленоглазый усмехнулся и продолжил, поглядывая на жену, как ни в чём не бывало жевавшую очередной кусочек куриной грудки. Погрозив мужу вилкой, крольчиха показала ему язык и, уже не обращая внимания на его пристальный взгляд, положила себе добавки.        Завтрак продолжился в тишине, нарушаемой только жужжанием какой-то мухи, влетевшей через форточку и кружащей непонятно где, да громко напевавшим что-то у себя в комнате Эйденом. Доев, Ник откинулся на спинку стула и принялся молча наблюдать за своей «прелестью», так он теперь частенько называл Джуди.        — Что? — осмотрела она себя. — С одеждой что-то?        — Да нет, просто люблю на тебя смотреть и всё. Не думала ты, что всё может так пойти, да?        — Да как сказать, — отложила вилку крольчишка. — Не-а, не думала. Ой, а вот и дружок твой подъезжает. Рановато что-то он.        Посмотрев в окно, Уайлд увидел новенький фургон фенька, сдававший задом. Как только машина остановилась возле груши, росшей совсем рядом с калиткой, дверь со стороны водителя открылась, выпуская нещадно пыхтевшего сигарой зверька в бриджах какой-то «наркоманской», как её окрестила Бонни, расцветки. Пустынный собрат сидевшего за столом лиса бережно закрыл дверь, достал из кармашка брелок сигнализации и, что-то на нём нажав, удовлетворённо кивнул лопоухой головой. Погладив бок своего приобретения, фенёк с важным видом открыл калитку и пошёл напрямик к дому.        — Значит так, Никки-Ник, — сердито взглянула в глаза мужу Джуди. — Ещё раз я его с этой пакостью в зубах увижу — останется он без своих ушей. Живо иди к нему.        Но идти никому и никуда не пришлось — тихо прошуршала дверь, послышался громкий кашель и на пороге кухни появился виновник кроличьего недовольства. Вяло зевавший и яростно почёсывавшийся подмышкой лопоухий зверёк с всклокоченной шерстью пожелал всем доброго утра и как ни в чём ни бывало уселся за стол.        — Так мы едем или как? — поморщилась в приступе зевоты мордочка. — Кого ждём?       — Ах, кого? Ещё раз явишься к нам хоть с табачищем, хоть накуренный — лично уши пообрываю. Усёк?       — Эй, эй, миссис Уайлд, полегче! — замахал лапками взъерошенный визитёр. — Я всё понял. Больше не повторится! Обещаю.       — И который раз ты обещаешь, а? Смотри мне, я предупредила.       — Да понял я, понял. Вот чесслово не буду.       — Ладно, Финн, не обижайся, сам понимаешь, — похлопала себя по животу крольчиха. — Так что…       — Серьёзно, Финник, завязывай ты с этим, — вздохнул лис. — Не хочу, чтобы с детьми что-то было не так.       — Всё! С этого раза никогда с сигарами не заявлюсь! Кстати, жулик, когда мою малышку раскрасишь?       Уже почти переступившая порог кухни Джуди обернулась и недоумённо уставилась на внезапно сжавшегося мужа. Рыжий кашлял, поперхнувшись остатками кофе и колотил себя по груди. Крольчиха вернулась и, похлопав его между лопаток, заглянула в глаза.        — Стоп. Так это ты что-ли прежний фургон разукрасил?        — Кхм, Морковка, — ещё раз кашлянул смущённый зверь. — Ну да, я. Всё верно. Вспомнил детство и помог другу.        — А знаешь, ведь неплохой рисунок, Ник. Может, тебе стоит художником стать? Хоть попробуй, не зарывать же талант в землю. Как-никак это не картошка.        — Во-во! Я ему об этом сто раз уже говорил, да всё без толку. Стисняицца!        — Джу, вообще-то это не рисунком называется, — пробубнил в кружку Уайлд. — а аэрографией. И да, стесняюсь. Что это за занятие для тридцатитрёхлетнего лиса — машины расписывать?        — А картину попробуй написать. Не попробуешь — не узнаешь. К тому же чем плохо, если ты станешь этой, — серая лапка почесала затылок. — Ну как её… Аэрографией заниматься? Неплохие деньги ведь платят. Наверное.        — Дорогая…        — А вот верно твоя жена говорит! Такой фургон полностью этой аэро, чтоб её, графией покрыть до трёхсот или четырёхсот тысяч стоит. Имей в виду. Меня тогда заеба… Прошу прощения! Достали спрашивать, сколько я бабла заплатил. Это же чудо просило, чтоб я молчал, вот я и ни гугушеньки.        — Финни, я тебя когда-нибудь придушу, — послышался сдавленный стон. — Язык за зубами держать не умеешь совсем…        — Так это для чужих, а тут все свои.        — Значит вот что, муженёк. Купим в городе всё необходимое и ты мой портрет напишешь. В качестве компенсации морального вреда. Ну, и чтобы впредь ничего от меня не скрывал. Так, я пойду переодеваться и ты тоже поторапливайся.        Одноухая фигурка в халатике покинула кухню, оставив Ника с Финником одних. Бесхвостый лис сидел, насупленно глядя на как ни в чём ни бывало налившего себе чай друга и водил выпущенными когтями по столу. Какое-то время лопоухий зверёк стоически переносил поскрипывание, но затем раздражённо фыркнул и отставил чашку в сторону.        — Задрал уже.        — Чего? А, ты про это, — рассеянно пробормотал зеленоглазый. — Ладно, не буду.        — Слушай, чё ты как целка первой брачной ночи боишься? Чего в этом такого? Ты ведь и правда неплохо рисуешь.        — Рисую… Мазня да и только! Ну что это за работа, а? Кистью и красками малевать, тоже мне.        — А что не так? Работа как работа, — пожал фенёк плечами. — Денежная,между прочим! Да и прибавление в семействе опять-таки, так что бабло не помешает.        — Да несерьёзно это как-то, Финн!        — Не знаю кто, но избави мир от долбоёбов! Ник, пойми, ты в механике — дырка от задницы. В земле ковыряться? Снова не твоё. К тому же, вдруг свой след в истории оставишь? Станешь каким-нибудь Никкеланджело Лисонаротти! Всезверно известным.        — Уймись, прошу!        — Будешь выставляться по всей необъятной Анималии…        — Заткнись!        — Деньгу зашибать, — продолжал подшучивать пустынник.        — Уши по обрывать?        — Может мне нос откусить, а? Тому, кто свой талант в землю зарыть всю жизнь пытается? Как тебе такой вариант? Хуйнёй не страдай, Никки, ладно? Умеешь — пользуйся. Моя сказать — твоя услышать. Моя надеяться на твоя.        — Всё. Всё! — поднял лапы Уайлд. — Сдаюсь. Попробую вспомнить детство. Уговорили. Посмотрим, что выйдет.        — Во-от! Насчёт рабочего места не переживай — бокс я тебе выделю, есть как раз один подходящих размеров. Разукрасишь мою красавицу и бери заказы, а уж насчёт клиентов не боись. О-бес-пе-чу! По полной.        — Говорю же, что попробую! Пойдёт дело — отдам тебе долг.        — Что?! — взревел коротышка. — Я т-те отдам!        — А ты что, не занимал мне? На дом, на мебель? Нет? Я что-то перепутал?        — Идиот! — стукнул по столу фенёк. — Я другу помог! Говорил же — отдашь, когда сможешь. Значит так, ещё раз бзданёшь про долг — перделку порву. Лично! Девочкой сделаю. Дошло? Ну? Не слышу ответа.        — Да понял я. По-нял!        — Вот и чудненько. Дуй одеваться, а я к малышке своей пойду. Вот ты фифа…        Одним глотком допив остатки чая, ушастый гость молча спрыгнул со стула и торопливо покинул кухню. Хлопнула дверь и по гравийной дорожке быстрым шагом прошла песочного окраса фигурка; подойдя к белому фургону зверёк нажал кнопку на брелке, открыл дверь и скользнул внутрь. Вскоре из оставшейся открытой двери потянулась сизая струйка дыма, сопровождавшаяся громкой музыкой.        — Ну вот опять он не пойми что слушает, — покачал головой лис. — Сколько его знаю, а он всё тот же Финник. Совсем с первого дня встречи не поменялся, засранец ушастый.        Улыбнувшись, Уайлд встал и пошёл в спальню. К моменту его прихода крольчиха уже была полностью готова к предстоящей поездке, ей оставалось лишь поправить шёлковый шейный платочек, чем она и занималась, вертясь перед зеркалом. Завидев вошедшего, она, не отрываясь от своего занятия, ткнула пальцем на шкаф.        — Быстрее давай, не хватало ещё, чтобы мы опоздали. Всё поглажено, так что одевайся быстрее. Галстук не забудь, чтобы как в прошлый раз не получилось.        — Ну здрасьте, — шутливо проворчал рыжий. — Стоило жениться, как мной уже и командовать стали. Что за жизнь такая?        — Семейная! — поправив платок, засмеялась Джуди. — А ты что хотел? Думал, что всё так же будет?        — Чего так же?        — Совсем мой муж поглупел. Я про то, как ты раньше жил.        — А-а, понял. Ну, так-то да. Раньше похуже было, — зеленоглазый поправил застёгнутый пиджак. — Нормально?        — Великолепно! Галстук повязать?        — Да нет, спасибо, я и раньше сам справлялся. Знаешь же.        — Да уж знаю! Так справлялся, что постоянно узел ослаблял.        — Вот! Смотри, — продемонстрировал Ник завязанный узел. — Как?        — Опять ты его перетянул! Дай поправлю. Так… Ну-ка чуть ослабим. Ну-у… Вот, теперь идеально!        — И что бы я без своей крольчихи делал? — пригладил шерсть на морде Уайлд. — Не представляю.        — Мороженым своим торговал и мышей дурил, пока не поймали бы.        — Морковка, хватит!        — Собрался?        — Да.        — Документы?        — Всё здесь, — рыжий показал папку. — Ничего не забыл, с вечера ещё готово.        — Тогда пошли.        — Идём.        Рыжая лапа с коричневой перчаткой аккуратно взяла другую, серую, и оба зверя вышли из комнаты. Подождав, пока крольчиха поговорит с прибежавшим волчонком, Ник снова взял её под лапу и они вместе прошли к ожидавшему их феньку. Зверёк, сидел за рулём, закинув на него обе ноги и опустив на глаза тёмные очки, явно не подходившие ему по размеру. Услышав, как хлопнула дверь, он оживился, бросил их куда-то под сиденье и закрыл дверь. Усевшись рядом с женой и закрыв дверь, он принюхался и покосился на друга.        — Опять курил в машине?        — С открытой дверью.        — У меня, знаешь ли, жена беременная. Мог бы и рядом подымить.        — Хорошо! Понял, — завёл машину фенёк. — Уж простите.        — Да ладно, Ник, всё нормально. Дыма же нет.        — Я просто не хочу, чтобы мои дети с отклонениями родились.        — Рыжик, хватит себя накручивать. Пожалуйста!        — Всё, молчу. Поехали, Финник.        Лопоухий сородич рыжего тронулся с места, шурша шинами по гальке. Выехав на дорогу, он прибавил скорости и вскоре фургон уже выехал на асфальт, а его водитель включил музыку, не обращая внимания на вздохнувших лиса и крольчиху.        — А другого у тебя ничего нет? — поморщилась Джуди. — Не музыка, а набор слов какой-то.        — Это, миссис Уайлд, называется рэп! — ухмыльнулся зверёк. — Кстати, его не поют, а читают. Выключить что-ли?        — Да ладно, оставь, только чуть тише сделай. Хорошо?        — Ну ок, чё… Ща всё будет, — звук стал тише. — Так нормально?        — Вполне.        — Ты на его музыкальные вкусы поменьше внимания обращай, — приобнял супругу лис. — Какой он был, таким и остался. Ничего не поменялось! Как был бабником и выпивохой, так и остался. Одним словом — Финник, да и только.        — Слушай, а какая у тебя фамилия? — сиреневые глаза посмотрели на водителя. — Просто вроде как и не чужие, и имя знаю, а фамилию — нет.        — Что? Сказать ей? — длинные уши прижались к голове. — Смеяться не будет?        — Нет, не думаю, — мотнулась рыжая голова. — Давай.        — Эх-х, была не была! Блин, короче — вон там документы лежат, посмотри сама.        Открыв бардачок, спутница рыжего достала удостоверение, посмотрела на заламинированный кусок картона, недоумённо пожала плечами и положила его обратно.        — И чего ты её стеснялся?        — Как-то по хулигански звучит, поэтому.        — Фамилия как фамилия,самая обычная, разве только под твой характер подходит.        — Вот поэтому и стеснялся. Ай, ладно.        Джуди пожала плечами, обняла мужа и остаток пути провела, глядя в окно,и изредка глядя на нервно перебиравшего пальцами мужа. Решив, что беспокоить его не стоит, она просто уткнулась ему в бок и почувствовала, как её обняли, а затем потрепали по макушке. Лис переживал, пожалуй, даже больше своей жены, так, что живот начинала сводить мерзкая, препротивная судорога. Не желая показывать, насколько он переживает, он ещё сильнее обнял крольчишку, а затем, не сдержавшись, лизнул её носик. Финник вёл фургон достаточно быстро, так что вскоре показался и сам город. Старательно соблюдая правила, фенёк въехал на стоянку перед клиникой, заглушил двигатель и повернулся к пассажирам.        — Как бы приехали. Мне тут подождать?        — Да не жди, чего без толку торчать будешь, — выйдя из кабины, бросил Ник. — Мы тут на несколько часов, так что можешь по делам съездить.        — Да, Финн, если что-то надо, поезжай, — кивнула Джуди. — Мы тут, сам понимаешь, задержимся.        — Вам виднее. Съезжу я, пожалуй, кое за каким инструментом.        Посмотрев вслед отъехавшей машине, чета Уайлдов нетерпеливо направилась к дверям, за которыми в прямом смысле лежало будущее их необычной семьи. Клиника встретила двух изрядно нервничавших зверей кристальной чистотой, обилием пациентов и извечной суетой, свойственной подобного рода заведениям. От специфического запаха, витавшего повсюду, лисья морда поморщилась, но затем рыжий, собравшись и встряхнувшись, уверенно повёл супругу к стойке регистрации.        — Вы к кому? — посмотрела поверх очков на подошедших медсестра-скунсиха. — Какой специалист нужен?        — Мы по записи. К доктору Грегори Хаусу, — коротко ответил Ник. — Нам, то есть мне, его как лучшего рекомендовали.        — Простите, а где же ваша супруга? — прищурилась полосатая мордочка. — Вы же не хотите сказать, что… Ой, простите, это так необычно. И немного непривычно.        — Да ладно вам, не извиняйтесь, — улыбнулась ей крольчишка. — Всё нормально, я, то есть мы, не обижаемся.        — Да. Совершенно, — кивнул лис. — Мы такие, какие есть.        — Ты ударил себя током и поджёг пациента. Мне нравится твой подход к делу.        Недоумённо, даже испуганно, супруги повернулись, ища взглядом того, кто мог произнести такие неподходящие слова. Их взгляд остановился на худощавом рыжем коте, отчитывавшем понуро стоявшего интерна-лемура.        — Странный он, да?        — Простите, что? — лис с крольчихой повернулись к медсестре. — В смысле он?        — Так это же наша знаменитость, вам к нему.        — Э-э, а вы уверены, что он действительно хороший специалист? — недоумевающе уставился на неё Уайлд. — Юмор у него какой-то… странный.        — Да не обращайте на его шутки внимания, — улыбнулась скунсиха. — Доктор Грегори — лучший из всех, кого я знаю.        — А кого же он тогда поджёг?!        — Вы про это… Да просто Фил немного неуклюж, вот и вместо того, чтобы просто зажечь свечи на торте, на своём, кстати, он его, то есть торт, поджёг.        — Какой такой торт?!        — У него сегодня День рождения. Вот мы всем коллективом и заказали ему торт. С утра, до начала смены, решили его попробовать, Фил решил выпендриться и стал зажигать свечи не спичками, а газовым баллончиком. Не рассчитал немного и чуть не сжёг подарок.        — М-да, — протянул, кашлянув, рыжий. — Ну и юмор у доктора Грегори, ему бы с моим другом пообщаться, тоже тот ещё шутник.        — Ник, пошли уже, — дёрнула его за рукав Джуди. — Наше время. Не зря же ты договаривался.        Впрочем, идти им никуда не пришлось, так как распекавший незадачливого именинника кот направился как раз к регистрации. Кивнув скунсихе, он взобрался на стул и, перебравшись на саму стойку, где и уселся, скрестив под собой ноги.        — Ну что за растяпа! Надо ж было умудриться свой собственный подарок поджечь, Мэгги, — зевнул Грегори. — Не-ет! Помни моё слово — этому олуху в медицину путь заказан. Да, кстати, по записи никто не приходил? Тут ко мне скоро некие… как же их… Уайлды должны были подойти. Не приходили?        — Да мы, собственно, уже здесь, — подал голос лис. — Приехали.        Врач повернулся и, не выказывая ни тени смущения, ловко спрыгнул на пол, приземлившись на все четыре лапы. Достав из кармана влажные салфетки, он быстро протёр их, вытер о халат и с прежним невозмутимым видом посмотрел на таращившихся от удивления посетителей.        — Простите, халат и так менять надо, — зевнул он. — А прыжки… Ну, природа, знаете ли. Идём?        — Переглянувшись, Ник и Джуди направились вслед за странным кошачьим, шедшим впереди и постоянно зевавшим. Подойдя к лифту, врач, вновь не стесняясь стоявших перед ним, снял халат и с плохо скрываемым раздражением принялся запихивать его в мусорную корзину.        — Одноразовый! — бросил он. — В этом то и вся прелесть. Не жалко! Так вы по какому вопросу?        — Моя жена вообще-то беременна, — ответил Уайлд. — От меня, естественно.        — А от кого ещё?! Не от соседа же! — рыжая, в белую крапинку морда растянулась в улыбке. — Всё! Идём.        Путь к кабинету странного доктора занял совсем немного времени, врач шёл довольно быстро, так, что лис с крольчихой едва за ним поспевали. Открыв дверь и пригласив одноухую посетительницу, кот сделал предостерегающий жест, остановив пытавшегося войти следом Ника.        — А вас, папаша, я бы попросил остаться и подождать. Кстати, срок какой?        — Месяц.        — Во-от! Значит можно будет и УЗИ сделать. Даже нужно!        — Это не опасно? Для детей? Я просто…        — Дорогой, не позорься, — оборвала мужа Джуди. — Ведёшь себя как маленький!        — Мэм, его можно понять, — на защиту нервничавшего лиса встал Хаус. — Не надо его ругать. Всё нормально.        — Значит так, — повернулся он к Нику. — Можете быть спокойны, это неопасно, что могут подтвердить мои сорванцы. Вот, полюбуйтесь!        В рыжую лапу легло несколько фотографий очаровательного вида котят. На одном из снимков шестеро зверят играли в мяч, на других — все они были перемазаныне то в глине, не то просто в чём-то непонятном. Одним словом малыши вполне были довольны.        — Ух ты, — протянул рыжий. — Целых шесть.        — Поправка! Скоро будет больше, — засмеялся доктор, забирая фотографии. — Так. Ждите!        Дверь закрылась, оставив лиса сидеть на удобной кушетке. Уткнувшись мордой в колени, он нервно похлопывал лапами ногам, что ему плохо помогало. Спрыгнув на пол, Николас Пиберий Уайлд принялся ходить по коридору, считая шаги. Успокоиться никак не получалось. Снова усевшись на кушетку, он откинулся на спинку и, закрыв глаза, принялся напевать какую-то песенку. Ожидание тянулось бесконечно долго, время растягивалось в бесконечную ленту, никак не желавшую заканчиваться. Лис постоянно смотрел на часы, висевшие на противоположной стене, считая буквально каждую секунду. Рыжий хрустел пальцами, чесался, даже пытался отжиматься прямо на полу — ничего не помогало успокоиться. Он был готов уже буквально биться головой об стену, когда дверь кабинета наконец открылась и выглянувшая крольчиха поманила взъерошенного лиса.        — Морковка? Всё в порядке?! — бросился он к ней. — Что? Как? Что с детьми?!        — Заходи, — заговорщически улыбнулась она. — Тут… Тебе доктор сам скажет. Да не стой ты столбом!        Изрядно вспотевший от волнения, на почти негнущихся лапах, Ник прошёл в кабинет. Доктор как раз вытирал лапы, когда зеленоглазый, дрожащий словно осиновый листик на ветру зверь закрыл за собой дверь.        — Ну что? Как моя жена? — пролепетал взволнованный посетитель. — Всё нормально? Ну же, не молчите!        — Да как вам сказать, — полотенце повисло на вешалке. — В-общем, уважаемый зверь, вы совершенно определённо будете отцом. Только вот ребёнок у вас будет не один, а…        Слова врача прервал стон, а затем глухой стук. Послышался вскрик пациентки, кот обернулся и увидел на полу бесчувственное тело лиса. Одноухая фигурка метнулась к лежащему мужу и, встряхнув его несколько раз, попыталась привести того в чувства. Безрезультатно.        — Нашатырный спирт. Вата. Держите, — в серую лапку легли стеклянный флакон и ком чего-то белого. — Дайте супругу понюхать. Чувствительный он у вас, однако.        От резкого запаха жидкости рыжее тело вздрогнуло, уши дёрнулись и, чихнув, Ник открыл глаза. Ошалело глядя по сторонам, он схватился за голову и тряхнул ей, словно получив сильный удар. Чихнув ещё несколько раз и поняв, что именно произошло, он смущённо посмотрел на перепуганную мордочку жены.        — П-Простите, — произнёс рыжий. — Что-то я совсем того… расклеился.        — Ну, не вы первый и не вы последний, кто на такие новости падением на пол реагируете, — вздохнул кот. — Бывает! Ничего не поделаешь.        — Ты как? Голова не болит?        — Что, Джуди? А-а, Да нет, всё в порядке. Вроде бы. Так что вы там про детей говорили, доктор?        — А то и говорил, что не один у вас будет ребёнок, а трое! — мордочка врача расплылась в улыбке. — Не упади вы, уважаемый, в обморок, сами б узнали. То есть услышали.        — Да как же так то? Сразу трое?! Ох ты ж…        — Да, Ник, у нас будут тройняшки, — принялась отряхивать недоумевающего Уайлда крольчиха. — Пол, правда, пока не узнать, а жаль.        Встав и поправив пиджак, лис молча уселся на стул, до сих пор не веря в услышанное. Трое детей. Его с Морковкой маленьких… Кого? Да ему было всё равно, лишь бы родились они здоровыми. Прижав уши к голове, он повернулся к доктору Грегори, как ни в чём не бывало занявшему место за столом.        — А как? Вот как сразу и тройня? — прозвучал вопрос. — Как, доктор?! Вы уверены?        — Хм-м… А мне то откуда знать? — повёл лапами по сторонам Хаус. — Ваша работа — вам и разуметь. Не я же старался!        — Дорогой, успокойся, прошу! Неужели ты не рад?        — Да рад я, рад! Глупости не говори. Просто это так неожиданно, — вяло улыбнулся зеленоглазый. — Сразу тройня…        — Скажите, а моей жене… ну, размер детей, как, не повредит?        — Нет! Нисколько.        — Но я же лис, если вы заметили.        — Да, вижу. Вы определённо являетесь лисом.        — И?        — Никаких «и»! Ваша жена — крольчиха, так?        — Да, а в чём дело?        — Детки ваши, скажем так, родятся гораздо мельче обычных лисят, но крупнее крольчат, и, заметьте, самым что ни на есть естественным путём, а месяца за два или три они будут уже привычного размера. Можете не волноваться.        — А кто вообще может родиться?        — Вы имеете в виду, не родятся ли гибриды?        — Ну да, — одновременно спросили Ник с Джуди.        — Либо кролики, либо лисы. Или, как вариант, кролики с лисами. Правда цвет шерсти измениться может.        — Вот сейчас я не понял, — спросил Уайлд. — Цвет может поменяться?        — Именно! — кивнул врач. — Лисята могут родиться серыми, а крольчата рыжими как вы. Или наоборот, но насчёт появления чего-то среднего не беспокойтесь. Не будет этого! Хотя возможно появление рудиментарных признаков, а именно очень небольшого размера клыков у крольчат или укорачивания хвоста у лисёнка, хотя в последнем я сильно сомневаюсь.        Серая лапка нервно сжала рыжее запястье и супруги переглянулись. Крольчиха смущённо посмотрела в зелёные глаза, смотревшие на неё с плохо скрываемой тревогой. Вновь повернувшись к невозмутимо на них смотревшему коту, она, решившись наконец, задала вопрос, так и не озвученный мужем.        —Доктор, тут есть одна проблема, — тихо проговорила она. — Дело в том, что я стала есть мясо. Странно, да?        — Опять, ничуть! Ничего странного. Ваш супруг ведь из хищников, так? Дети ваши частично хищники. Верно?        — Эм-м, да. Конечно, да, — кивнул Уайлд. — Я хищник.        — Вот! Для развития, в смысле нормального развития хищным нужно мясо.        — Ну да, а как иначе?        — Вот пусть ваша жена, уважаемый, не переживает по этому поводу, — улыбнулся Хаус. — Как только детишки родятся и желание есть мясо с рыбой пропадёт. Не сразу, конечно, скорее всего оно продержится до окончания грудного вскармливания, но потом исчезнет раз и навсегда. По крайней мере оно не появится до следующей беременности.        Потом пошли вопросы за вопросами, усталый и переволновавшийся зверь даже перестал слушать, что именно спрашивала супруга. А крольчиха спрашивала и спрашивала терпеливо и обстоятельно отвечавшего врача буквально обо всём: грудное вскармливание, уход, особенности воспитания… У лиса в прямом смысле поплыла голова и он даже чуть не упал со стула, что и послужило окончанием их визита к врачу.        — Совсем я тебя замучала, да? — обеспокоенно проговорила крольчиха. — Тогда пойдём.        — Не бойтесь, — засмеялся доктор Грегори. — Мы, отцы, все поголовно через это проходим. Хоть я и врач, но видели бы вы КАК я переживал, пока не взял на лапы детей… М-м-м…        Уже молча, только попрощавшись с котом, Уайлды покинули кабинет и, оказавшись в коридоре, поспешили покинуть клинику. Выйдя на стоянку, они заметили знакомый белый фургон, стоявший в самом дальнем углу. Открыв дверь, Ник услышал басовитый храп и увидел друга, как ни в чём не бывало спавшего прямо на пассажирском сиденьи. Финник натянул на морду старую промасленную кепку и выдавал такие рулады, что, если бы не его размеры, то можно было подумать, что в машине храпит пьяный буйвол, не иначе.        — Просыпайся, — ткнула его в бок серая лапка. — Всё, мы закончили.        Издав странный хрюкающий звук, лопоухий зверёк открыл глаза и уселся рядом со своей подставкой. Почесав затылок и зевнув, он вскарабкался на своё место где уткнулся мордой в руль.        — Что-то долго вы, — песочного цвета мордочка растянулась в очередном приступе зевоты. — Я за час управился. Приезжаю — никого. Пусто! Вот я и вздремнул. Чутка. Как дела то?        — Да как сказать то, — помог забратьсяв кабину жене лис. — Да, нормально. Абсолютно! Определённо. Да. Наверное. Не обращай внимания. Э-э, да, точно.        — Миссис Уайлд, может объясните мне, что с вашим супругом? — часто заморгал фенёк. — Как-то странно он заговорил. Чего случилось?!        — Это он от радости.        — Ага, эт как обрадоваться надо, чтоб так заговорить? Его там, что, пытали? Джуди, он же сам на себя не похож!        — У тебя есть? — послышался слабый голос. — Выпитьесть? Нет?        — Оп-па! Приехали! Мой рыжий друг бухнуть захотел! — загоготал пустынник. — Там, в бардачке. Слева.Видишь?        — Угу.        — Ты мне не угукай! Бери и пей.        Ник дрожащей лапой взял блестящую фляжку, открыл её, поднёск носу и фыркнул от донёсшегося запаха. Вздохнув, он наконец решился и, припав к горлышко, сделал три больших глотка. Изумрудного цвета глаза принялись часто моргать, лис заколотил себя по груди, пытаясь сделать хотя бы один вдох. Прокашлявшись, он навинтил пробку и запихнул ёмкость обратно.        — Где ты выкопал это пойло? — просипел он. — Что? Это? За дрянь?!        — Ты же выпить хотел? Вот и выпил, — пожал плечами его друг. — А так — это спирт. Держу на всякий случай. Так что там у вас случилось?        — Понимаешь, тут такое дело, — начала крольчиха. — У нас не один малыш будет.        — Дай мне сказать, ладно?        — Хорошо. Давай ты.        — Стоп! А давай вместе скажем?        — Давай!        — Э-э, вы чего там давать-поддавать собрались? — уставился на них Финник.— Смотрите, без глупостей только.        — У нас тройня! Представляешь? Тройня!        Фенёк икнул, затем его глаза стали округляться до тех пор пор, пока не стали похожи на кофейные блюдца. Кашлянув, он вновь посмотрел на счастливых зверей и стукнул себя по груди.        — Дружбан ты мой! Это же, это же отлично! — взвизгнул лопоухий, подпрыгнув на месте. — Ну наконец-то я смогу твоих, то есть ваших, спиногрызов понянчить. Ух ты! А кто? Кто будет? Лисята? Крольчата? Кто? Ну кто?!        — Финн, я понимаю, конечно, что ты рад, — рыжая лапа ослабила галстук. — Но подожди до Норок. Хорошо?        — Да, Финн, — обняла Ника супруга. — Ты езжай, а мы потом дома всё подробно расскажем. Только не гони, ладно?        — Милая, кое-что можно и сейчас сказать.        — Ну хорошо. Только без подробностей.        — Одним словом, Финн, могут быть и лисята, и крольчата. Родятся маленькими, но за пару месяцев будут такими, какими и должны быть. Всё! Остальное по приезду.        Рыжий замолк и, откинувшись на спинку, обхватил лапой сидевшую со смущённым видом крольчиху. Встопорщивший уши от новостей фенёк хотел было что-то сказать, но видя, что его друг выглядит вконец измученным, просто многозначительно поднял брови и повернул ключ в замке зажигания. Ни лис, ни его жена не отреагировали на звук мягко заурчавшего двигателя, лишь посмотрели на лопоухого и снова закрыли глаза. Фургон, наконец, тронулся с места и покинул парковку, осторожно влился в общий поток и неспешно покатил по городским улицам, везя своих пассажиров словно дорогостоящий груз. Лопоухий водитель никогда ещё не водил машину настолько аккуратно — ни разу не превысил скорость, притормаживал вовремя, плавно и точно так же осторожно трогался с места. «Ну вот и заебца! — тихо насвистывая какую-то песенку себе под нос, думал он. — Детишки это вещь нужная! Кто мы без них? Ай, да никто! Лишь бы только всё оки-доки было».        Обратная дорога прошла для троих, а точнее сказать, для шестерых уже зверей почти незаметно — сказывалась и общая усталость, и радость с предвкушением реакции на подобного рода новости родителей одноухой крольчихи. Подъезжая к дому друга, ничуть не растерявший приподнятого настроения пустынник увидел, что там их уже ждали: волчонок вместе с матерью Джуди и своим другом нетерпеливо расхаживали перед забором и, едва завидев подъезжающую машину,бросились к ней.        — Дочка, что там? Как? — помогая выбраться из кабины Джуди, затараторила Хоппс-старшая. — Всё нормально? Как съездили? Что доктор сказал?        — Кто будет? А? — едва не запрыгнул к сестре на плечи брат. — Сколько? Ну кто? Кто?        — Джаспер! Ты что себе позволяешь! — принялась отчитывать его мать. — Сестра из города только что приехала, устала, а ты с такими вопросами к ней пристаёшь! Вот негодник!        — Мам, да всё нормально, я не устала, — потрепав подбежавших зверят за ушами, улыбнулась крольчиха. — Отец дома?        — Да нет, в поле он, собирался вот сюда заехать, да что-то не видно его. О, а вот и наш папа!        Послышался знакомый всем тарахтящий звук и из-за поворота выехал заново покрашенный, выглядящий почти новым прежний фургон Финника. Стоило машине остановиться рядом со стоявшими зверями, как из распахнувшейся двери выскочил Стью и сразу бросился обнимать дочь.        — Сэр, простите, Стью, — бросился на подмогу жене Уайлд. — Пожалуйста, осторожнее! Нас теперь не трое.        — Ник! Давай не здесь, хорошо!        — Дочь, прости, не сдержался, уж больно хочется узнать всё.        — Стью, да что ты на неё накинулся? Вот соберёмся дома, поговорим, все новости узнаем.        — Дорогая, я ведь отец, точнее будущий дедушка, так что правознать имею.        — А я, представь себе, будущая бабушка! — погрозила мужу Бонни. — Над рать бы тебе уши, торопыга свекольный!        — Молчу, дорогая, молчу!        — Вот и подождёшь. Ник, вы с Джуди к нам попозже зайдёте, а пока отдыхайте. Хорошо?        — Мам, а давайте вы к нам сейчас? Я чая заварю, поговорим, а вечерком уже в кругу семьи обсудим. Как идея?        — Отлично! Именно так и сделаем, — кивнул Стью. — Уж больно мне узнать не терпится.        Лис только пожал плечами, глядя на вопросительно взглянувшую жену, кивнул, вздохнув, и, взяв её под лапу, повёл всех в дом. Переодеваться они не стали, а сразу прошли на кухню, где волчонок с другом тут же принялись собирать на стол. Мальцы поставили на плиту воду, затем, покопавшись в буфете, достали несколько пачек печенья, переложили его на блюдо и поставили перед сидящими взрослыми.        — Вот молодцы! — похвалил Хоппс-старший малышей. — Хозяйственные!        — Не-а, мы просто гостеприимные, — засмеялись они, снимая закипевший уже чайник. — Подставляйте!       Чашки с налитой в них заваркой были поданы и вскоре все уже сидели, прихлёбывая ароматный чай. Родители с нетерпением смотрели на дочь, ожидая, когда же они с мужем сообщат им то, что всетак долго ждали.Уайлд взял жену за лапу, вздохнул и они, переглянувшись ещё раз, повернулись к Стью с Бонни.        — Ты первая.        — Нет, Ник, давай ты.        — Нет уж, давай вместе!        — Ну хорошо.        — У нас тройняшки! — одновременно проговорили супруги. — Кто именно, пока неизвестно, но точно трое.        Сказать, что кролики обрадовались, значит не сказать ничего — эффект от выданных скороговоркой слов был не слабее, чем от бомбы. Седоватая мордочка Хоппс-старшей внезапно озарилась полной счастья улыбкой, на глазах выступили слёзы и она, достав платочек, принялась их утирать. Стью, тоже в свою очередь всплакнув, вытер морду рукавом, подошёл к жене и оба родителя заключили дочь в объятия.        — Ты просто не представляешь, насколько мы рады, Джу, — тихо всхлипнув, произнесла её мать. — Мы так с папой переживали, так волновались…        — Да, дочка, ты просто не представляешь, как мы этого хотели.        — Пап, мам, ну отпустите же вы меня, задушите ещё, — смеясь, сопротивлялась она. — Ну хватит, хватит.        — Да, да, осторожнее. Прошу вас! — взмолился лис. — Не дай хвост, что случится.        — Именно! Поосторожнее там, а то мне нянчить некого будет! — пробасил фенёк. — Да уймитесь вы!        — Ох, что-то мы и правда перестарались. Кхм, да, точно. Дорогая, давай присядем и пусть миссис Уайлд нам сама всё расскажет. Хорошо?        — Да, дочка, ты уж прости, что мы на тебя вот так накинулись. Давайте, рассказывайте.        — Что там? Что? — подпрыгиваяна месте от нетерпения, в один голос выкрикнули Джаспер с Эйденом. — Как? Кто?        — Так, тихо пожалуйста, дайте нам всё рассказать, — начал лис. — Будет тройня…        — Крольчата или лисята? — перебил его кролик. — Или же и те, и те?        — Могут родиться и кролики, и лисята, — выдохнула Джуди. — Либо только кто-то один.        — Да, вот ещё что, — смущённо посмотрел на жену рыжий. — Нам сказали, что они будут гораздо мельче, чем…        — Охо-хо, — не дала ему договорить Бонни. — И что же дальше?        — Дорогая, не перебивай Николаса, хорошо? Пусть он сам всё расскажет.        — Да переживаю я сильно, Стью, переживаю. Так что там дальше?        — Так вот, — продолжил рыжий. — Как нам и сказал доктор, родятся они совсем небольшими, но, прошу заметить, через несколько месяцев догонят своих сверстников. Вроде бы так.        — Совсем ты невнимательно слушал, Ник, — мотнулась из стороны в сторону одноухая головка. — Доктор сказал, что они будут не такими крупными, как лисята, но больше крольчат.        — Вот и ладно! Главное, чтобы здоровыми и крепкими были. Видишь, Бон, не стоило так переживать, всё хорошо.        — Тебе легко говорить, — в очередной раз вздохнула крольчиха. — Ведь внуки то у нас не совсем обычные будут.        — Знаешь, дорогая, от твоих переживаний лучше никому не будет, только дочку перепугаешь, а внуков предоставь врачам. Да и вообще, пора нам остальных к новостям подготовить, так что мы, пожалуй, пойдём.        — Да, да, вы идите, — кивнула Джуди. — А мы тут пока передохнём и немного попозже придём. Хорошо?        — Верно, дочка, — кивнул кролик. — Вы пока отдохните, в себя прийдите, а мы уж с мамой всех подготовим. Дорогая, поехали-ка домой.        Родители сидевшей с не менее измученным видом, чем супруг, одноухой крольчихи, встали из-за стола, обняли поднявшуюся дочку и, сев в фургон, уехали. Проводив взглядом отъехавшуюмашину, сиреневоглазка подошла к мужу и потрепала того за ушами.        — Ник, я сейчас переодеться схожу, потом в душ, а ты поешь хоть — целый день ведь не ел. Хорошо?        — А? Что? — устало пробормотал рыжий. — А, ты об этом. Да нет, я не голоден.        — Значит вот как? Ты ешь давай, а не бубни себе под нос, — затопотала по полу крольчиха. — Ты мне, точнее нам, сытый и здоровый нужен, а то будет у наших детей тощий и сердитый отец. Тебе же не хочется, чтобы они расстраивались? Верно?        — А? Нет, нет, что ты, конечно же нет.        — Вот тогда живо лопать топай, — снова раздался перестук. — Я жду.        Сопровождаемый бдительным взглядом сиреневых глаз и загадочной ухмылкой фенька, лисс отсутствующим видом побрёл к холодильнику, достал какую-то кастрюльку и поставил на газ. Сев обратно за стол, он снова уткнулся мордой в ладони и принялся ожидать, когда же разогреется то, чем он собирался перекусить. Вскоре на кухне запахло тушёной рыбой, но он по-прежнему сидел, не реагируя ни на что, даже на позвякивание крышки.        — Ник! Эй, Ник! — кто-то принялся дёргать его за рукав. — Сбежит сейчас!        — Слушай, ты бы и правда снял рыбёху, а то ведь огребёшь по полной поварёшкой!        Отдышавшись тряски рыжий быстро пришёл в себя, вздрогнув, он открыл глаза и увидел взволнованную волчью мордашку и перекладывавшего в тарелку куски тушёной трески Финника. Волчонок смотрел на него немного испуганно, а лопоухий зверёк, выложив остатки рыбы, поставил тарелку прямо перед ним, затем он уселся на своё место и, прищурившись, уставился на молчуна немигающим взглядом.        — Я, разумеется, понимаю твои ощущения, задница ты рыжая, — проворчал лопоух. — Но может перестанешь сидеть как мумий в мавзолее и поешь? Давай уже, трескай.        — Не мумий, а мумия, — вздохнул Уайлд. — Вот ты грамотей, прямо профессор.        — Уж какой есть, — отмахнулся пустынник. — Меньше языком чеши, побольше рот набивай. Ложку с вилкой в лапы и вперёд.        — Угу, — снова прошелестел тихий голос. — Эй, хлеба передай.        Зверёнок молча отрезал широкий ломоть, налил чая и поставил перед буравившим взглядом куски рыбы лисом. Малыш сел рядом и тихонько боднул Ника в бок, а после придвинул хлеб и кружку поближе.        — Что-то я расклеился совсем, — ковыряясь в тарелке, тихо проговорил хмурый зверь. — Вроде ж радоваться должен, а выходит только с кислым видом сидеть и тоску разводить.        — Так не расквашивайся, а жри уже быстрее, не то самолично есть заставлю — на плечи залезу и буду в тебя харч заталкивать. Уяснил?        — Понял! Сейчас поем.        Проглотив первый кусок и запив его, лис понял, что он действительно голоден: вилка с ложкой заработали с утроенной скоростью и вот уже на тарелке осталась только подлива, которую он, вымакав хлебным мякишем, также проглотил. Прожевав остатки корки, рыжий запил всё чаем и оставил пустую посуду.        — Хм-м, и правда легче стало, — почесал он затылок. — Вот это заморил червячка!        — Сам себя ты чуть не заморил, придурь зеленоглазая. Так, Пиберий, ты вроде как сыт, так что оставлю вас с волчишшем наедине, а мне пора кое с кем на кукен-квакен.        — Что за квакен? — вопросительно посмотрел на Финника волчонок. — Вы за лягушками собрались?        — Именно! — захохотал лопоухий. — Не было б таких лягушек, ты бы не родился. На бл…        — Ты совсем уже ополоумел?! — оборвал друга Ник. — Какого такими словами при детях бросаешься? Вот дурень!        — Твою ж налево и в хвост, — прижал уши к голове фенёк. — Ну извини, ты же меня знаешь. Не сдержался! Короче говоря, я на свидание поеду, Эйден, а ты тут за этим обормотом присмотри, надо будет — кусай, чтоб поменьше дурью маялся и тоску болотную не разводил.        — Езжай уже, герой-любовник, я потом тебе всё подробно расскажу!        — Да еду я, еду! — поморщился большеух.        Фыркнув, пустынник слез со стула и, увернувшись от совсем недружеской оплеухи, выскочил из кухни; хлопнула входная дверь, зверёк быстрым шагом вышел за калитку, сел в фургон, посигналил погрозившему кулаком другу и вскоре его машина скрылась из виду.        — Чего грустим? — потрепал по плечу вновь погрустневшего зверёнка рыжий. — Что случилось?        — А у вас правда трое? — вопросом на вопрос ответил малыш. — Да?        — Во-первых, Эйден, — притянул к себе его лис. — Не у «вас», а у нас. Постой, ты боишься, что мы тебя любить меньше станем?        — Нет, просто никак меня не усыновляете, вот. А если меня заберут?        — Так, малыш, — вздох, и волчонка прижали ещё крепче. — Я же говорил, что тебя мы не бросим, ты же наш уже. Понимаешь?        — А почему так долго?        — Вот тут я не знаю, малыш, — зелёные глаза на секунду зажмурились. — Бумаги все необходимые мы подали, теперь лишь ждать остаётся, как никак дело серьёзное, сам понимаешь— одним днём не обойтись.        Нахмурившись, зверёнок отбросил рыжую лапу и уткнулся мордочкой в ладони, Ник потряс его за плечо, но ответом ему стало лишь обиженное сопение. Поднявшись, он подошёл к мальцу со спины и быстрым движением схватил того за белые кончики ушей.        — Пусти! — послышалось тихое порыкивание. — Чего ты меня за ухи хватаешь?        — Знаешь что, Эйден,если не выбросишь дурные мысли из своей головёшки, то останешься без своих лопухов. Мы тебя не обманываем — уж если сказали, что не бросим одного, значит так тому и быть. И да, не ухи, а уши!        — Понял, отпусти пожалуйста.        — Вот, — ушки освободились. — Не переживай, хорошо?        Зверёк, потерев макушку, встал со своего места, с виноватым видом повернулся к совершенно беззлобно на него смотревшему лису и шмыгнул носом; хвостик зверёнка был опущен, глаза то поглядывали на рыжего, то снова опускались книзу.        — Прости, я не хотел, — выдохнул малыш. — Просто у меня нет никого, вот я и боюсь снова один остаться, а кроме вас я никого и не знаю.        — Эх, горе ты моё псовое, — улыбнулся Уайлд. — Значит так: успокойся, умойся, морду высушить, переодевайся и пойдём. Хорошо?        — Ага, я быстро.        — Не забыл, что я тебе только что сказал? — крикнул зеленоглазый вслед волчонку. — Помнишь?        — Да, помню! — ответили ему. — Помню-ю!        Покачав головой, рыжий зверь молча пошёл в их с женой спальню, прикидывая на ходу, что и как будет рассказывать многочисленным новым родственникам. Открыв дверь и войдя, он увидел, что его серенькая супруга уже оделась и теперь молча крутилась перед зеркалом, выискивая недочёты в своей фигуре,завидев вошедшего, она, улыбнувшись, погладила по себя по животу.        — Вроде больше стал, не находишь?        — Ну как сказать? Вроде бы да, — задумчиво поглядел на неё рыжий. — Дай-ка по другому проверим! Во-от так!        — Вот дурачок, пусти! Да опусти ты меня уже, глупый лис!        Подойдя к Джуди, Ник осторожно приобнял её и, подхватив на лапы, поднял перед собой и, словно взвешивая, принялся то поднимать, то опускать, плавно покачивая при этом. Поначалу с недовольным видом, а затем уже вовсю хохоча, крольчиха точно маленький зверёнок в люльке раскачивалась в рыжих лапах. Наконец её бережно опустили на пол, поправили платье и прижали к себе, обнимая как никогда крепко.        — Задушишь, дурачок! Пусти меня.        — Не-а, не пущу!        — Мы же опоздаем, Ник. Хватит дурачиться!        — Нет, не хватит, моя любимая беременная супруга! — заглянул в сиреневые глаза бесхвостый. — Да пусть подождут, ничего не случится.        — Ведёшь себя как малолетний зверёнок, — стукнула его в грудь сиреневоглазка. — Так что там с размерами? Зачем меня хватал?        — Да как сказать, — ухмыляясь, посмотрел на неё супруг. — Тяжелее становишься, скоро вообще поднять не смогу. Хотя нет, тебя то я всегда подниму!        Серенькая крольчишка поморщила носик, хихикнула и показала ему язык, затем, поманив за собой вытаращившего глаза мужа, подошла к кровати, дождавшись, когда он подойдёт, села и прижалась к устроившемуся рядом рыжему.        — Ник, я тут подумала, а если доктор неправ оказался? Что тогда?        — Эй, Морковка, ты о чём? Откуда пессимизм?        — Просто я подумала, что будет, если вдруг родится что-нибудь жуткое? Что-то, чего все будут бояться?        — Так, ну-ка успокойся, — прижавшуюся крольчиху погладили по головке. — Брось эти мысли, хорошо?        — Бросить? Ник, ведь до нас такого не было, понимаешь?        — То есть ты переживаешь, что может родиться нечто среднее между кроликом и лисом, верно?        — Да, — послышался тихий вздох. — Вдруг наши малыши будут…        — Страшными и отвратительными? — прервал её лис. — Ну уж нет, с такой матерью как ты этого точно не будет!        — Но вдруг, рыжик? Ведь мы же не знаем наверняка, верно?        — Значит так, жена! Это совершенно не смешно, — сердито произнёс бесхвостый. — Запомни одну простую вещь — кто бы ни родился и каким, я тебя НИКОГДА не брошу, ни за что! А родятся у нас, Джуди, самые лучшие, самые милые, похожие на нас с тобой дети. Понятно?        — Угу, ясно, — боднула в бок рыжего крольчиха. — Переодевайся давай и пойдём уже. Эйден тоже пойдёт, не бросать же его дома одного.        — Мистер Волк предупреждён и отправлен наводить марафет, — встав, козырнул Ник. — Скоро должен быть готов, мой Генерал!        — Вольно, сержант! А если серьёзно, то побыстрее давай. Хорошо?        Зеленоглазый кивнул, потянулся, зевнул и направился к шкафу с одеждой; скинув то, в чём они недавно приехали, он, погрозив поднявшейся жене, разглядывавшей супруга в «натуральном» виде, принялся выбирать пиджак с брюками. Вскоре его стало немного смущать то, как Джудирассматривала его «обезодёженное» тело и он, с деланным смущением прикрыв низ живота лапой, повертел другой в воздухе, прося её отвернуться. Снова показав ему язык и отмахнувшись, она отвернулась, не забыв при этом хихикнуть.        — Ник-стесняшка, — услышал лис сдавленный смех. — Раньше ты таким не был.        — Ага, именно так! — поправил тот трусы. — Просто кое-кто сейчас немного беременный, а смотрит так, что поневоле страшно становится. Можешь повернуться, дорогая.        — И чего мой муженёк боится? Неужто меня?        — Взгляда твоего, — застегнул брюки Уайлд. — Ты же как после нашей первой ночи на меня смотрела — с таким же голодным выражением очаровательной серой мордочки.        — Ой, кто бы говорил! Сам то как пялился? Забыл?        — Не-а, помню, — пиджак поправили и рыжие лапы застегнули манжеты. — А как на такую ненасытную крольчиху смотреть? Моя ты Морковка! Вот что бы я без тебя делал?        — Галстук бы продолжал неправильно завязывать! Иди сюда, чудовище!        — Может и чудовище, — рыжий подошёл к жене. — Но, прошу заметить, очень сексуальное. Что опять не так?        — Узел неровный! — проворчала она. — Наклонись. Сколько тебе раз говорить, чтобы ты не затягивал его так сильно, он же перекошенным выглядит! Сейчас поправлю. Мой ты глупый лис!        Лис, притворно скривившись, склонился перед серенькой фигуркой. Хрупкие на первый взгляд лапки ухватились загалстук и принялись ослаблять его; справившись, их обладательница нахмурилась, покачала головой, а затем, погрозив закатившему глаза Нику, стала перевязывать шёлковую ленту. Крольчиха повторяла свои действия несколько раз, даже повязывала лису другие галстуки, но в конце концов остановила выбор на том, который её супруг и надел. Провозившись таким образом минут пятнадцать, она, удовлетворённо кивнув, позволила рыжему встать.        — Кто-то ведь собирался к родителям, верно? — вздохнула её жертва. — Опоздать не боишься?        — Нет! Главное, чтобы один не умеющий носить правильно эту вещь лис в следующий раз сам правильно всё сделал.        — А я и так всё делал как надо.        — Это ты кому другому рассказывай, я хочу, чтобы мой супруг и отец наших детей не ходил словно жиголо и не позорил никого криво повязанным галстуком.        — Ой, ой, ой! — рыжее тельце затряслось от смеха. — И ничего не криво!        Крольчиха хотела уже ответить, как раздался стук в дверь и в комнату вбежал переодевшийся волчонок. Одетый в только что выглаженную рубаху с короткими рукавами и светло-синие джинсы, малыш выглядел по-настоящему празднично, да и причёсанные вихры на макушке добавляли ему известную долю франтоватости.        — Я готов, — бодро заявил зверёнок. — Идём?        — Конечно, идём, — кивнул зеленоглазый. — Дай только рубашку тебе поправлю. Ну-ка иди сюда.        — А можно так, не заправляя?        — Нет! Воспитанные зверята так не ходят, — возразила крольчиха. — Заправляй и пошли.        — Джуди, Джуди, какая же ты у нас правильная, — вздохнул, подойдя к ней Ник. — Всё же нормально: Эйден очень даже хорошо выглядит — опрятный, причёсанный, ни единой пылинки. Пусть так и идёт, чего ты к нему придираешься?        — Ну хорошо, уговорил, —встало торчком единственное ушко. — Пусть будет по-твоему, заступничек ты наш.        — Не-а, я не заступник, просто сейчас же лето, в школу наш волк пока не ходит, так зачем ему так уж официально держаться? Вот если б он туда ходил, я бы и сам его попросил её заправить.        — Так, Ник, хватит, я всё поняла. Сдаюсь! Пойдём уже, не хочу никого заставлять ждать.        Заперев дом, лис с крольчихой и волчонок отправились, наконец, к Хоппсам. Самую жаркую часть дня муж с женой провели в городе, сейчас же был ранний вечер, жара почти спала и шедшим по улице зверям ничего не мешало. Эйден то отбегал вперёд, то снова возвращался,вышагивая рядом с Уайлдом и Джуди;сами же супруги шли неторопливо, держа друг друга под лапу. Вот наконец показался и дом её родителей, где, казалось бы так давно и одновременно с тем недавно, умиравший от голода рыжий пришёл в себя, обнаружив рядом с собой хлюпавшую носом будущую любовь.        Двор снова был полон кроликов, но на этот раз присутствовали в-основном члены семьи, которых, к своему удивлению, бесхвостый спокойно начинал различать. Пройдя в ворота вслед за прошмыгнувшим туда волчонком, Ник и Джуди были в прямом смысле атакованы ушастыми, обступившими их со всех сторон. Рыжего принялись засыпать вопросами, не давая и шагу ступить, не помогали даже попытки жены прекратить его мучения. Спас положение Стью: увидев зятя, которому устроили настоящий допрос, тесть, нахмурившись, подошёл к толпившимся в воротах зверям и принялся протискиваться к гостям.        — Да что же вы творите! — встав перед лисом, топнул он по земле. — Давайте все в дом пройдём, за стол сядем, там и будете спрашивать-расспрашивать. Джуди сейчас не в том положении, чтобы ей вот так шагу ступить не давали. А ну, разойдись, кому сказано!        Вздохнув с нескрываемым облегчением, рыжий, снова взяв под лапку смущённую жену, пошёл следом за тестем, прокладывавшим им дорогу словно ледокол, расталкивая плечом всех непонятливых либо особенно любопытных сородичей. В дверях дома их встретила Бонни, сразу же протолкнув дочь с её спутником внутрь, она захлопнула дверь, позволив им наконец прийти в себя.        — Бедные вы мои, — покачала она головой. — Совсем вас замучили, да?        — Да нет, что вы, — морда бесхвостого расплылась в ухмылке. — Вовсе нет, хотя, признаю, можно было бы и поменьше вопросов задавать.        — Ник, ты же понимаешь, что мы, кролики, по природесвоей любопытные, особенно если дело касается чего-то такого.        — Что, прости? — повернулся к ней рыжий. — Ах, ты про это! Да что такого то? Ну да, лис женился на одной очаровательной серой крольчихе.        — И крольчиха эта скоро сделает родителей бабушкой и дедушкой! — похлопала его по плечу Хоппс-старшая. — Так, вы не стойте, а проходите, проходите.        — Ма-ам, — протянула Джуди. — Ну чего мы просто так сидеть будем? Давай лучше поможем, а?        — Морковка, давай я помогу, а ты посиди, отдохни?        — Ну знаешь, я просто так, ничего не делая, сидеть не хочу, ясно? К тому же это не повод сидеть, сложа лапки, если я не одна.        — Всё равно, Джу, посиди, просто посиди, а мы быстренько управимся.        — Ма-ам!        — Николас, дочка знает, что может, так что успокойся, — погрозила пальцем Уайлду Бонни. — Да и вообще, сегодня вы точно ничем заниматься не будете. Все всё поняли?        Переглянувшись, лис с крольчишкой утвердительно кивнули и пошли вслед за что-то напевавшей про себя Хоппс-старшей. Проводив дочь с мужем поглубже внутрь дома, она указала на мягкие кресла в зале, ещё раз пригрозила им и ушла, предоставив их самим себе.        — Так, дети, — выглянула она из-за двери. — Сидите спокойно, никто вас не побеспокоит. Как закончим — позовём.        — М-да, — протянул Ник. — Вот дела то! И это у вас всегда так?        — Ты про любопытство?        — Угу.        — Да нет, я тогда пошутила, — засмеялась одноухая. — Просто случай не совсем обычный, вот им и не терпится всё узнать.        — Так невтерпёж, что чуть тебя не затоптали? — фыркнул рыжий. — Обалдеть какое любопытство!        — Успокойся, рыжик! Никто бы мне не навредил, зачем ты паникуешь?        — За детей боюсь! Я же всегда мечтал, что однажды стану отцом.        — Так ты им и станешь.        — Если тебя не затопчут.        — Ни-ик!        — Понял я, понял! Больше ни слова.        Глянув на начавшую морщить носик крольчишку, лис улыбнулся, прижал её к себе и привалился к диванчику. Из-за неподходящих размеров мягкой мебели, он не стал садиться на этот самый диванчик, предпочтя удобно расположиться вместе с женой на ковре рядом с ним. Джуди возражать не стала и сидела, обняв мужа, посапывая ему в пиджак, Уайлд же осторожно её поглаживал и что-то шептал на ушко. Сколько они так просидели, наслаждаясь друг другом, Ник сказать не мог, но вскоре на пороге возник Стью и, увидев сидевшую парочку, весело рассмеялся.        — Что, малята, уснули? Почему на полу?        — Да это, Стью, размер же не лисий, — рыжий поднялся, поправляя одежду. — К тому же тут удобнее было.        — Пап, да ладно тебе, ну посидели на полу и что? — улыбнулась крольчишка. — К тому же кое-кто очень тёплый. Да, дорогой?        — Джу, зачем ты сразу так?        — Да ну тебя, — дёрнулось единственное ушко. — Вот стесняшка!        — Никакой я не стеснительный, просто… Не при отце же такое говорить!        — Ай-яй-яй, Николас, — покачал кролик головой. — Всё нормально, успокойся. Да и вообще, пойдёмте уже, а то всё готово, родня ждёт.        Рыжий снова взял супругу под лапу и они пошли следом за старшим Хоппсом. Вновь идя по знакомым коридорам, лис с улыбкой вспоминал первое знакомство с домом и как впоследствии искал обратный путь, ориентируясь на запах готовившейся в кухне еды. Вскоре шедший впереди ушастый свернул за угол и коричневатые на кончиках уши уловили шум множества голосов. «Так, успокойся, вдохни поглубже, — забормотал себе под нос зверь. — Всё нормально, ты их всех знаешь. Они тебя не укусят. Наверное.»        — Рыжик, ты что, боишься? — раздался взволнованный голосок. — Да не бойся, я тебя в обиду не дам.        — Скажешь тоже! Ничего я не боюсь, просто неловко — никогда о таком не никому сообщал.        — Вот и скажешь первый раз. Пошли! Ник, да не стой ты столбом!        Основательно вспотевшийиз-за волнения зеленоглазый почувствовал, что его лапусжали, смотреть кто именно он не стал — так бережно, но одновременно с этим крепко мог сжимать только один зверь, а именно его ставшая одноухой супруга. Дёрнув ушами, он собрался с силами, зажмурился и шагнул через порог, тут же окунувшись в многоголосье кроличьих голосов.        — Николас! Да проходи, что ты как неродной! О, наш рыжий родственник! Давай к столу, чего лапы зря топтать! — послышалось со всех сторон.        Лис моргнул — весь просторный зал был до отказа заполнен кроликами. Почувствовав, что его снова потянули за лапу, он посмотрел вбок, столкнувшись взглядом с Джуди, от его растерянного вида готовой вот-вот прыснуть со смеха. Виновато прижав уши, рыжий позволил своей жене подвести себя к стулу и с видом висельника занял место за столом, боясь поднять глаза.        — Эт-то что ещё такое?! Так дело не пойдёт! Значит племяшку мою из дома увести можно, а как кое о чём сообщить, так уже и страшно? Да ты, я посмотрю, храбрец!        — Терри, да помолчи ты! Это ведь не о тонне картошки разговор, сам понимаешь.        — Да ладно, сестрёнка, я всё понял.        — Так! Давайте успокоимся, поедим, пусть Николас в себя придёт, а то накинетесь сейчас на бедолагу. Уж я вас всех знаю.        — Мам, а где Эйден? Он же с нами пришёл, — не увидев за столом волчонка, спросила Джуди. — Да и Джаспера не видно.        — За них не переживай, они просили передать, что прийдут, только немного позже. Какой-то сюрприз готовят, заговорщики эдакие.        — Дорогая, давай есть уже, зря что-ли старались?        — Тьфу ты, Стью, я что-то совсем про это забыла, — засмеялась Хоппс-старшая. — Почётных гостей обслужим первыми.        Вся ушастая толпа тут же пришла в движение — добровольные помощники тут же пошли на кухню, а сама хозяйка дома с важным видом направилась за ними. Вскоре они стали возвращаться, неся каждый то блюдо, то супницу, то салатник, так что вскоре стол оказался уставлен домашними угощениями, пахнущими настолько заманчиво, что у рыжего вновь проснулся аппетит.        — Как же вы это так делаете? — шепнул он в серое ушко. — Кажется, что недавно ведь твои родители от нас ушли.        — Рыжик, мы же кролики, всё любим делать быстро, к тому же ради такого случая помогали все.        — Предположим, что не все кролики любят побыстрее, — ухмыльнулся зверь, подмигнув. — Кое-кто любит и помедленнее!        — Ник! Вот дурень, — сиреневые глаза посмотрели исподлобья. — Что за шутки? Не при всех же!        — Прости, Морковка, не удержался. Просто настроение отчего-то лучше стало.        — Пошути мне ещё, — нахмурилась крольчиха. — Уши пообрываю!        — Молчу!        Их разговор закончился вовремя: стоило ему отвернуться, как перед ним тут же возникла тарелка с тушёной рыбой, пара ломтей хлеба и чай.        — Ешь давай, — пихнула в бок замершего мужа Джуди. — Остынет!        — Вкусно! — первая ложка была проглочена. — Очень!        — Ну так, — улыбнулась ему какая-то рыжеватая крольчиха. — Мамин рецепт! Мы всегда держим такое для особых клиентов.        Лис улыбнулся и полностью погрузился в процесс «поедания» подставляемых и подставляемых ему чашек, плошек и тарелок. Кролики тоже сохраняли молчание, только некоторые начинали изредка перешёптываться, поглядывая на как ни в чём ни бывало сидевшую Джуди и её выглядевшего уже не таким смущённым мужа. Впрочем, шепотки эти были немногочисленны — всем хотелось узнать новости из первых уст, да и вид Бонни и Стью, сердито поглядывавших в сторону самых «разговорчивых», заставлял шептунов мгновенно замолкать. Но вот все вкусности были съедены, посуда опустела, а ложки с вилками, звякнув, улеглись на заслуженный отдых в пустые тарелки.        — Кхе-кхе, — встав, прокашлялся Хоппс-старший. — Все вы знаете, зачем мы все сегодня здесь собрались. Моя дочь, Джудит Лаверн Хоппс, тьфу ты, то есть Уайлд, то есть... Тьфу ты, запутался я что-то. В-общем, не так давно моя дочка вышла замуж.        — Ну, па-ап!        — Не перебивай! Одним словом — дочка теперь замужем и вскоре ожидается прибавление в нашем, кхм, роду, так сказать. Союз вышел не совсем обычный, но, я надеюсь, что долгий и прочный. Теперь пусть молодые всё и расскажут и желательно поподробнее.        Смущённые Уайлды встали, переглянулись и, вдохнув поглубже, поняли, что не могут проронить ни слова. Повисло неловкое молчание, лис с крольчихой бросали взгляд то друг на друга, то на замерших в ожидании родственников.        — Ник, давая я первой начну, — прошептали на ухо наклонившемуся рыжему. — А ты поддержишь?        — Ну уж нет, Морковка, — последовал ответ. — Вместе начали — вместе и скажем! Ну?        — Давай!        — У нас будут тройняшки! — выдохнули Ник с Джуди. — Целая тройня!        И посыпались вопросы, словно горох из дырявого мешка : кролики перебивали друг друга, чуть ли не начав потасовку из-за возможности задать вопрос раньше соседа. Ни уговоры хозяина с хозяйкой, ни слова самих виновников этой кутерьмы не помогали — ушастые продолжали спрашивать, перекрикивая самих себя, галдели, радостно смеялись, хохотал, а то и просто принимались нахваливать молодых. Лис охрип, рассказывая про поездку к врачу; его жена потеряла ход времени, успокаивая излишне нервных родичей. Но вот накал страстей стал постепенно стихать, шумная толпа, получив то, что хотела, снова осела за столом, позволив усталым супругам занять свои места.        — Я, разумеется, понимаю, что вы устали от наших расспросов, — заговорил ранее молчавший Старк. — Позвольте лишь один ма-аленький вопросец, который никто и не догадался задать. Кто будет? То есть будут лисята или кролики?        — Терри! Ты же видишь, что они устали,имей совесть!        — Знаешь, сестрёнка, уж это мы обязаны знать!        — Да всё в порядке, миссис Хоппс, — кивнул лис. — Вопрос как вопрос, действительно обязательный.        — Как нам сказали, будут либо те, либо другие, но могут родиться и лисята с крольчатами.        — Ох, а какие же они будут? — послышался чей-то голос с дальнего края стола. — Крупные наверное?        — Да нет, — вместо мужа ответила крольчишка. — Если крольчата, то больше, чем обычно, а если лисята, то наоборот меньше. За пару месяцев догонят в росте.        И снова зал наполнился гулом возбуждённых голосов, то споривших друг с другом, а то и просто обсуждавших будущих детей. От шума у рыжего стала кружиться голова, а у его жены почти пропал голос, так как ей опять пришлось всех успокаивать, теперь при помощи матери с отцом. Положение спасли Эйден с Джаспером — увидев вошедших, все сразу затихли, будто устыдившись такого поведения. Зверята подошли к обернувшимся Нику с Джуди и протянули им огромный лист бумаги.        — Мы тут кое-что нарисовали, — застеснявшись, волчонок почесал затылок. — Типа подарок, вот.        — Мы? Ты же рисовал, а я так, помог немного.        — Да ладно, без тебя я бы не справился, — Грант-младший повернулся к другу. — Чего ты сразу.        — Посмотреть можно?        — Нет, Ник, посмотришь, то есть посмотрите, дома, — малыш обернулся, замахав лапками. — Не здесь, хорошо? Дай я сверну получше.        Лист, сложенный напополам, передали зверёнку и тот принялся скручивать его в тугой рулон; управившись, он достал из кармана аптечную резинку, надел её на скрученный лист и вернул лису.        — Это только для вас, — заговорщически произнесли малыши. — Никому не показывайте, пока сами не посмотрите. Хорошо?        — Договорились, — кивнула крольчишка. — Но только потом мы всем покажем, что вы нарисовали. Идёт?        — Да, хорошо. Ага, мы согласны, — согласились друзья. — А сейчас нельзя! Никак.        — Ух-х, шпиёны! — засмеялся кто-то. — Может, всё-таки покажете?        — Не-ет! Вот Ник посмотрит и всё покажет!        — Ну и ладно! Так даже интереснее.        — Именно! Подождём немного, чего такого? — поддержал Эйдена Стью. — Как авторы решили — так тому и быть. Да, малышня, вы б поели. Голодные же.        — Да не-е, мы сыты, — отмахнулся Джаспер. — Пока рисовали — пожевали.        — Ну ладно, как знаете. Эх-х, сам такой когда-то был — перехватил тут, погрыз там. Все дети такие!        — Знаешь, — нахмурилась Джуди. — Им расти надо, а без еды как? Садитесь давайте за стол.        — Дочка, — покачала головой Бонни. — Папа прав — мальчишки сами знают, когда им поесть надо. Что с того? Не хотят сейчас — поедят потом. Оставь их в покое, ладно?        — Да, не трогай их, — поддержал её зеленоглазый. — Я тоже такой был и ничего страшного не произошло.        — Ник!        — Джуди, всё нормально. Успокойся!        — Хорошо! Но дома он у меня хоть бутерброд с сыром, но съест.        — Если захочет.        — Не «если», а съест!        — Тьфу! Да что же ты, племяшка сердишься? — вздохнул Теренс. — Поругайтесь ещё мне! Я вам дам!        Сердито дёрнув ухом, крольчиха села обратно, пихнув мужа в бок, лис засмеялся, обнял её и взъерошил шёрстку на макушке. Вечер продолжился, снова войдя в своё изначальное русло: обсуждения принесённого известия, ещё вопросы, к счастью немногочисленные и пожелания молодым всего самого что только есть наилучшего. Но всё рано или поздно подходит к концу, вот и встреча с новыми родственниками подошла к завершению — гости стали расходиться, кто-то стал помогать убирать со стола, кто-то — разносить по комнатам стулья. Ник с Джуди тоже хотели было принять в этом участие, но любые их попытки были пресечены Хоппсами, сославшимися на «вы и так целый день на лапах, идите, отдыхайте». Один только неугомонный Эйден, не обращая внимания на окрики и одёргивания Бонни, отнёс несколько стопок посуды, естественно не без помощи друга, вымыл лапы и прибежал к ожидавшим его зверям.        — Подарок взяли? — покрутилась из стороны в сторону лохматая головка. — Не забыли? Нет?        — Как такое где-то забудешь? — расплылась в улыбке лисья морда. — Нет, конечно. Вот он!        — Уф-ф, а я испугался, — потёр щёку малыш. — Мы же старались.        — Надеюсь, это того стоило, — зверёнка потрепали за ушками. — Ну всё, пойдём.        — Мам, пап, вы не переживайте так, я к вам завтра ещё заскочу, с утра. Хорошо?        — Хорошо, малышка, — кивнула Бонни. — Если Николас захочет, тоже пусть приходит. Хорошо?        — Миссис Хоппс, — откашлялся рыжий. — Простите, но никак не смогу, попробую на работу устроиться. Вспомню, так сказать, былые времена.        — Ещё раз назовёшь меня «миссис» — весь мех тебе выщипаю! — нахмурилась крольчиха. — Сколько твоей хитрой морде говорить, чтобы не смел меня так называть? Запомни раз и навсегда — для тебя мы не «миссис» и «сэр», а просто Бонни и Стью. Понял?        — Да всё мне ясно, просто как-то это неуважительно.        — Ошибаешься! Вовсе нет, — подошёл к нему Хоппс-старший. — Ты же теперь не абы кто, а полноправный член семьи! Чтобы больше я такого не слышал! Усёк?        — Да, Стью, целиком и полностью.        — Вот и ладненько! Кстати, а что за работа?        — Оказывается мой муж скрывал от меня, что рисовать умеет, — вместо лиса ответила крольчишка. — Пап, Финника старый фургон, который он тебе передал, именно Ник расписывал. Жаль только, что ты сам рисунок не видел, очень красиво вышло.        — Ого! Ах ты скрытнюга! — прищурился кролик. — Ладно, дети, идите домой, а то ночь на дворе, волку спать давно пора, да и вы приустали.        — Да, да, — кивнула Хоппс-старшая. — Только не забудь, Ник, к нам после работы зайти. Расскажешь,что да как.        Утомившийся лис кивнул и вместе с супругой и начавшим вовсю зевать волчонком вышел на улицу. Обратная дорога прошла в полной тишине, все трое действительно устали — Ник и Джуди от поездки в город, Эйден — от своих ребячьих дел и забот. Войдя в дом и включив свет, лис с крольчихой сразу же отправились в спальню, дав клятвенное обещание зверёнку, что перед тем, как лечь спать они обязательно раскроют и посмотрят его подарок.        — Рыжик, я быстро, — переодевшись в домашнее, направилась к двери позёвывавшая сиреневоглазка. — Приведу себя в порядок и посмотрим. Хорошо?        — А-ага, — зевнул лис. — Только побыстрее давай, самому охота взглянуть.        Прикрыв глаза, он лёг на спину и стал ожидать возвращения супруги, в прямом смысле сгорая от любопытства; пару раз его лапы брали свёрнутую бумагу, но тут же убирали её обратно, уж очень не хотелось ему портить сюрприз. Зверь даже задремал, но был разбужен лёгкими толчками в бок; зевнув и приоткрыв глаз, он увидел сидевшую рядом супругу, вертевшую рулон.        — Уснул, балбес? — засмеялась она. — Давай смотреть уже.        — Прости, устал, — уселся на кровати рыжий. — Разворачивай, а то сгорю!        — Загоришься — потушу. Сейчас, — послышался шорох бумаги. — Ох, ты… Ты посмотри, Ник!        Взяв развёрнутый лист, Уайлд от удивления широко раскрыл глаза — на белом листе, пусть и в совершенно детской манере была нарисована семья: лис, одноухая крольчиха и несколько малышей: крольчат с лисятами, а между взрослыми стоял зверёнок постарше, держа их за лапы. Малыш улыбался. Бумага упала на кровать, а рыжий, сглотнув ком, повернулся к жене.        — Это же… Это же мы с тобой!        — Да, ты прав, — протянула она. — Это мы. Ты думаешь о том же, что и я?        — А о чём ещё? Он нас за своих принимает, понимаешь? Нет, Морковка, чего бы ни стоило, но усыновить его мы просто обязаны, пусть через полную задницу пройдём, но он будет наш! Наш!!! Ничей больше.        — Ты прав, — кивнула серая головка. — Только не кричи так, хорошо?        — Виноват! Просто после такого кого угодно задушишь, только бы Эйдена не подвести.        — Ник, успокойся. Давай поспим, а с утра всё получше обсудим. Ну как?        — Да, ты всё верно говоришь, — вновь бережно свёрнутый лист бумаги лёг на тумбочку. — Давай поспим. Хотя я сомневаюсь, что усну.        — Ничего, ты справишься, на свежую голову думаться будет лучше. Спим?        — Спим. Спокиночи, Морковка.        Повозившись, устраиваясь поудобнее, серый комочек прижался к рыжему боку, посопел несколько минут и заснул. А вот тому, к кому прижималась одноухая фигурка, не спалось: зверь не хотел ворочаться, боясь разбудить любимую и просто лежал с открытыми глазами, то и дело протягивая лапу к лежавшему на самом краю журнального столика свёрнутому листу бумаги. Решившись, наконец, он взял его,осторожно развернул и положил рядом с собой, уставившись на него сквозь ночную темень, благо его зрение плюс лунный свет, пробивавшийся сквозь окно, позволяли почти без проблем рассматривать неказистый детский рисунок.        «Эйден, Эйден, малыш», — крутилось у рыжего в голове. — «Оставшийся без всего: без отца, матери, крыши над головой крошка надеется на нас; ждёт, что мы сможем… Твою ж мать! Мы просто обязаны дать ему то, что он хочет, мы должны его усыновить! Да, заменить его семью мы никогда не сможем, но зато можно подарить ему будущее, то, чего он лишён сейчас».        Зеленоглазый скрипнул зубами от нахлынувших эмоций и, отложив заново скрученную в трубку бумагу на прежнее место, зажал зубами край подушки, чтобы не завыть. Выпустив когти, он вцепился в край простыни с такой силой, что послышался тихий треск рвущейся материи и в лапе, тотчас же отдёрнутой, остался клочок ткани. Разжав кулак, лис уставился на клок белого полотна, торопливо затолкнул его между матрасом и спинкой, осторожно перевернулся на спину, обнимая спящую как ни в чём не бывало крольчишку и попытался заснуть в очередной раз.        — Не-ет, кроха, мы тебя не бросим, — улыбнувшись, пробормотал он себе под нос. — Ни за что и никогда! Мы справимся, мы все справимся.        Лёжа с мирно спавшей рядом Джуди, Ник стал понемногу дремать, дыхание становилось всё расслабленнее и спокойнее, сон прерывался всё реже, пока зелёные глаза не закрылись и он не провалился в сон, словно в бездонную яму, сомкнувшую над ним края. Вскоре в комнате можно было расслышать только спокойное дыхание двух зверей, уставших после долгого и утомительного дня, привнёсшего в их жизнь кое-что особенное.

***

       Утро дало знать о своём наступлении толчками в бок и голоском, раздававшимся откуда-то из-под Уайлда; не сразу сообразив, что вообще происходит, лис принялся ошалело вертеть головой в поисках жены. Увидев, что он навалился прямо на неё, бесхвостый, охнув, тут же приподнялся, позволив крольчихе выбраться и усесться на простыне.        — Ну, знаешь, — уткнулись в бока серые лапки. — Ты же чуть меня не раздавил, балбес!        — Прости. Заснул, видимо, крепко вот и прижал чутка, — сконфуженно пробормотал он. — Я же не нарочно!        — Ладно, прощаю. Надеюсь, ты не забыл, что тебе к Финну надо? Посмотри, попробуй, может и получится.        — Да всё я помню! — спустив ноги на пол, зевнул зверь. — Просто немного странно, что буду на настоящую работу ходить. Николас Пиберий Уайлд — аэрография любой, блин, сложности!        — Дурень!        — Поправочка! Твой любимый, как ты выразилась, дурень! Ай! Осторожнее!        После шлепка по голому заду, лис вскочил с кровати и, прыгая на одной ноге, принялся натягивать нижнее бельё, сопровождаемый ухмылявшейся кроличьей мордочкой, внимательно следившей за каждым его движением. Справившись с задачей, он пару раз качнул бёдрами из стороны в сторону, залез обратно и, опёршись на локти, вплотную приблизился к вставшей в точно такую же позу крольчихе. С хищной ухмылкой во всю морду зеленоглазый лизнул в нос тут же чихнувшую жену и плотоядно облизнулся.        —Любишь за мной наблюдать, да?        — Мой лис — смотрю тогда, когда хочу! — серая лапка коснулась коричневатых кончиков ушей. — Ты же такой, такой… Обаятельный!        — Только и всего? А как же насчёт моего природного достоинства и зверско-сексуального вида? М-м?        — А он никуда не делся! — сиреневоглазка уселась перед хищником. — Только скрывается под одним хищником, которому надо одеться и топать на работу. Намёк понят?        — Естественно!        Ритмично виляя бесхвостым задом, не отрывая взгляда от давившейся смехом супруги, Уайлд сполз с кровати, натянул заботливо приготовленные ещё с вечера бриджи и, не обращая внимания на протесты одноушки, подхватил её на лапы.        — Пусти, дурошлёп, уронишь! — хохотала она. — Ну хватит, я же не одна!        — Беременной Морковке это не повредит, — засмеялся он, опуская её на пол. — К тому же я твой единственный и законный псовый. Имею право!        — Имеет он, — послышался смешок. — Дуй давай в ванную. Живо!        — Воу! Какая ты у меня сегодня, однако, серьёзная! — морда зверя растянулась в улыбке. — А завтрак будет? Накормишь голодного мужа?        — Если только он не перестанет валять дурака и не соизволит наконец привести себя в порядок. Ясно?        — А ты?        — Вот накормлю, соберу тебе обед, отправлю, а тогда и собой займусь. День весь впереди, успею.        — Заботливая ты моя, — серой макушки коснулась рыжая лапа. — Точнее, наша. Что бы мы с волком без тебя делали?        Поймав на себе ставший уже не таким благожелательным взгляд, Уайлд, пятясь и продолжая ухмыляться, вышел из комнаты и отправился,как любил выражаться фенёк, «наводить марафет». Времени это у него много не отняло: расчесав слегка свалявшуюся шерсть, протерев влажным полотенцем морду и натянув перекинутую через плечо футболку, он внимательно осмотрелся и, не найдя, к чему бы могла придраться жена, прошёл на кухню. За столом уже сидел Эйден, едва рыжий переступил через порог, как малыш обернулся, встал со стула и подошёл к нему.        — Вы смотрели, да? — замялся зверёнок. — Понравилось?        — Ну конечно! Конечно же понравилось, — мальца потрепали по плечу. — Спасибо, кроха.        — Мы же старались, — хвостик зверька задёргался из стороны в сторону. — И никакой я не крошка, я большой. Вот!        — Так, мистер волк, — глухо стукнули о стол бокалы. — Садись ешь и этого оболтуса за собой тащи, а то оба голодными останетесь.        — Дорогая, я не такой!        — Мне повторить? Нет?        — Не-а, не надо — мы всё поняли! Уже идём.        Довольный тем, что его подарок понравился, голубоглазик схватил Ника за лапу и потащил к столу, поддаваясь пыхтевшему от усердия зверёнку, лис придал морде невинно-глуповатое выражение и позволил усадить себя на стул. Стоило ему только усесться поудобнее, как тут же перед ним возникла тарелка с омлетом, несколько ломтей ржаного хлеба и пара рыбных котлет с пюре; волчонка снабдили тем же самым, разве что порции были гораздо больше. Эйден тут же принялся за котлеты, старательно орудуя ложкой с вилкой, он расправился с ними в мгновение ока, заставив крольчиху, тоже в свою очередь, занявшую место за столом, довольно улыбнуться.        — А ты быстро, — сделав пару глотка чая, кивнула она. Смотри не торопись, хорошо?        — Милая, он же растёт! Видела бы ты, с какой я в его возрасте скоростью с едой расправлялся.        — Уфу, — набив рот омлетом, поддержал Уайлда малец. — Я ф рафту!        — Зато я ел молча.        — Ой, простите, — смутился тот. — Просто очень вкусно!        — Да ладно, Ник, всё нормально. А вот за подарок, Эй, огромное спасибо. Было очень приятно!        Джуди положила себе салат, налила сок и завтрак продолжился в совершенно привычной обстановке:все трое ели, время от времени перебрасываясь парой-тройкой фраз. Первым позавтракал как раз таки волчонок — быстро проглотив всё, в том числе и добавку, он похлопал по животу и умоляюще уставился в сиреневые глаза.        — Можно я с Ником пойду? — моргнули голубые глаза. — Я мешать не буду, честное слово!        — Эй, останешься дома и будешь мне помогать, — безапелляционным тоном ответила крольчиха. — Сорняки прополоть, уборкой займёмся, да много чего ещё.        — Может всё-таки можно?        — Нет, сегодня я один схожу, — вздохнул рыжий. — Посмотрю что к чему, может место рабочее, так сказать, обустрою. Через пару дней сам тебя возьму, идёт?        — Ладно, я понял. Только не забудь, хорошо?        — Да как о тебе забыть? Не-е, братец, сказал, что возьму — значит возьму.        Успокоившись, Эйден убежал к себе в комнату, оставив Ника с Джуди наедине. Видя, что никто больше её не смущает, крольчишка подошла к плите, ухмыльнулась мужу и выложила на тарелку четыре котлеты с остатками омлета.        — Решила подождать, пока он не уйдёт?        — Да, рыжик, просто при нём как-то не по себе.        — Ой, да брось, — пустая чашка опустилась на стол. — Ну увидел бы он и что? Неужели он не понимает в каком ты положении? Эх, стесняшка ты моя серая!        — Ни-ик!        — Вот я и говорю — стесняшка.        — Прекрати, балбес бесхвостый!        — Фифка.        — Вот дуралей!        Жуя котлетки, Джуди поглядывала на молчавшего лиса, улыбавшегося так, что, казалось ещё немного и морда его разорвётся напополам. Встав со своего места, он подошёл к жене сзади и обнял, прижавшись к серой фигурке в домашнем халатике.        — Так бы и смотрел на тебя, не отрываясь, — раздался над уцелевшим ушком тихий шёпот. — Красавица ты моя.        — Ник? Что с тобой?        — Болен я, тобой болен! — ещё сильнее прижал к себе крольчиху рыжий. — Не могу без тебя.        — Вот глупый, я же никуда не денусь! — серая лапка погладила его морду. — Ты — мой лис и я тебя никому не отдам.        — А я и не отдамся, — протянул Ник. — Мне хоть сто лисиц давай — всё равно с тобой буду.        — О лисичках заговорил?!        — Морковка, я же сказал, что не отдамся.        — Николас Уайлд, я понимаю, что тебе хочется нежностей, но может ты меня отпустишь и дашь допить сок?        — Увлёкся, признаю! — объятия разомкнулись. — Просто не могу спокойно на тебя смотреть, вот и всё.        — Так, Никки, допивай чай, а я тебе сейчас обед соберу. Хорошо?        — Понято! Ё-моё, мой первый рабочий день. Скажи мне кто раньше, что я работать буду — привязал бы к мачте и отправил в море как явного психа.        Откинувшись на спинку, лис продолжил наблюдать за своей женой, допившей сок, а теперь вставшей из-за стола, чтобы приготовить ему, чем бы он мог перекусить. Серая фигурка со ставшим более округлым животиком сновала по кухне, напевая что-то себе под нос и укладывала в пакет всяческую снедь. Управившись, она поставила перед ним внушительных размеров куль, подтолкнув его в его сторону.        — Дорогая, куда мне столько?! — вытаращился зеленоглазый. — Ты меня насмерть закормить хочешь? Буду ведь как шарик кататься, ожирею!        — Не ворчи! Тебе хочется каждый раз по часу туда-сюда топать?        — Чтобы тебя увидеть? Да хоть три недели.        — Я тебе дам! Ладно, Ник, бери давай и не опаздывай, не хватало ещё, чтобы мой муж свой первый рабочий день прогулял.        — Это же Финн, он поймёт, — скрипнул отодвигаемый стул. — Мы же друзья, к тому же он и готовить умеет, поем у него.        — Друзья или нет, но вот пунктуальность, — лиса хлопнули по бедру. — Ещё никто не отменял. Да и вообще, неужели я своему собственному мужу не могу домашних вкусностей положить?        Притворно поохав, Уайлд взял пакет, ухмыльнувшись, поклонился покачавшей головой крольчихе и с гордым видом вышел из кухни. Выйдя на крыльцо, рыжий взвесил на лапе свой предстоящий обед, оглянулся и ступил на дорожку, бодро зашагав по направлению к калитке.

***

       Стоя перед высоким забором, за которым скрывался автосервис предприимчивого фенька, слегка вспотевший бесхвостый зверь с пакетом в правой лапе улыбнулся, лёгким движением открыл тихо скрипнувшие воротца и прошёл внутрь. Его друг купил почти заброшенный участок с на удивление хорошо сохранившимся строением и с рвением принялся облагораживать по сути дела настоящий пустырь. Вскоре вся территория, за исключением некоторых участков позади здания, на которых лопоухий владелец разбил огород, оказалась полностью очищена от сорной растительности и залита ровным слоем бетона; границы новых владений были огорожены высоким забором, а пустынный собрат рыжего занялся обустройством своей мечты, не забыв при этом как внутри, так и снаружи высадить вдоль забора всяческие декоративные кустарники.        День за днём, без отдыха и практически без сна Финник с помощью всё того же оглядывавшегося сейчас по сторонам гостя и целой кучи добровольных помощников чистил, скрёб, выносил и вывозил мусор; красил, навешивал, шпаклевал и проводил проводку. Так как в помощи недостатка не было, то все работы были завершены в максимально короткий срок и автосервис наконец-то заработал, чем несказанно порадовал как жителей Малых норок, так и обитателей всех близлежащих населённых пунктов, а по причине природного «механичества», как любил выражаться пустынник, клиенты потекли к нему рекой, да такой, что он стал задумываться о расширении спектра услуг и штата сотрудников, в котором состоял пока только он один.        Повертев головой из стороны в сторону, посетитель направился к зданию, но как только он вошёл внутрь, до его ушей донеслись громкие стоны, поскуливание и хриплое взрыкивание. Усмехнувшись, бесхвостый закрыл за собой дверь, стараясь не шуметь, прошёл вглубь неосвещённого помещения,открыл ещё одну дверь справа и,зайдя в пристроенный гараж, остановился перед белым фургоном, как раз и являвшимся источником звуков, достойных фильма студии «Клыказзерс». Хмыкнув, он огляделся по сторонам, отыскал то, что было нужно и со сдавленным хихиканьем вернулся к машине, из которой к тому времени стали доноситься настоящие вопли.        — Ты какого хрена устроил? — забарабанил по фургону пластиковый ящик. — Совсем сдурел, извращенец? Со мной же Эйден пришёл!        Стоны и громкий стук о стены фургона прекратились, послышался чей-то смех, грязные ругательства и хриплый голос.        — Твою ж срань! Ник, ты что-ли?        — Нет, мой призрак явился, чтобы воззвать к остаткам твоей фенячьей совести! — рассмеялся лис. — Выходи давай сдаваться.        — Подожди минут, эм-м, десять. Сможешь?        — Сколько?! Ты совсем обалдел? Вылезай уже.        — Знаешь, хоть я и карликовый, но всё-таки лис, — прозвучал недовольный голос. — Сказал, что не могу, значит не могу!        — Тебя что, приковали?        — Физиология общая, придурок! Говорю же — подожди!        Примостившись на табурет, рыжий поставил пакет на пол и принялся терпеливо дожидаться своего друга. Похабных звуков слышно не было — их сменил мелодичный голосок, ворчанье фенька и какая-то странная возня, словно пол фургона тёрли грубым мешком. Наконец, когда он стал терять терпение, задняя дверь машины открылась и оттуда вышла молодая енотиха в тоненьком халатике на голое тело. Кивнув сидевшему зверю, она потянулась и зевнула, халат распахнулся, явив смущённому взгляду двух изумрудных глаз довольно соблазнительные формы.        — Простите, мы тут с Финном немного увлеклись, — улыбнулась девушка. — Неудобно вышло.        — Да нет, всё нормально, не переживайте. Как вас?        — Фили, — полосатый хвостик метнулся из стороны в сторону. — А вы Ник, верно?        — Ты угадала, Фи, — на бетон спрыгнул фенёк, поправляя трусы. — Мой друг — Николас Пиберий Уайлд.        — Тот самый? О-о!        — Да, крошка, он самый! Может всё-таки оденешься, а то при детях… Кстати, а где наш волк?        — Пошутил я, — хохотнул, вставая рыжий. — Один пришёл.        — Ах так, да?! Ну ты, да я тебя без носа ща оставлю, юморист хренов!        — Дорогой, успокойся, — сердитого зверька обняли. — Хватит!        — Ладно, понял! — зарылся тот мордой в распахнувшийся халат. — Умеешь ты уговаривать, ой, умеешь. И да, Фи, оденься. Хорошо?        Енотиха и не подумала исполнить просьбу пустынника, вместо этого она, загадочно улыбнувшись, подошла к Уайлду и стала его разглядывать. От внимательного взгляда карих глаз по спине бесхвостого пробежали мурашки, а к горлу подступил холодный ком.        — Э-э, Финн? — сглотнув, произнёс Ник. — Я как бы на работу пришёл.        — Фили! Хватит моего другалька своим, то есть своими, тьфу! Он зверь женатый, не прокатит! Кароч, заканчивай комедию.        — Ой, да ладно тебе, — мордочка-маска слегка поморщилась. — Это ведь изменой не считается, неужели не знаешь?        — Вы, мисс, о чём? — сморгнул рыжий. — Не понимаю.        Вместо ответа, енотиха, так и не запахнув халат, пробежалась пальцами по футболке, опускаясь всё ниже и ниже, достигнув пояса, она медленно наклонилась, потянувшись к бридж,и попыталась встать на колени. Поняв её намерения, Уайлд зашипел и отскочил в сторону, инстинктивно прикрывая низ живота лапой.        — Фили, заканчивай комедию ломать! — захохотал фенёк, согнувшись напополам. — Не смущай его, перестань!        — Какого здесь вообще творится?! — фыркнул Ник. — Это вообще кто?!        — Да девушка моя! Подруга.        — Хренасе подруга, блин.        — Простите, Николас, я просто пошутила, — полосатые лапки затянули поясок. — Мне кроме этого лопоухого никто не нужен. Совсем!        Девушка забралась обратно в фургон и спустя несколько минут из машины вышла молодая енотиха, одетая в светло-коричневые джинсы и скромную рубаху такого же оттенка. Кивнув Финнику, она помахала друзьям и вышла из гаража, оставив их наедине.        — Какого хера, Финн? — угрожающе произнёс Уайлд, надвигаясь на притихшего фенька. — Что это за балаган такой? Я что, похож на того, кто вот так запросто на первую встречную полезет? А? Объяснить не желаешь?        — Да, балаган! Неудачная, блять, шутка, — повёл ушами зверёк. — Моя вина! Ясно?        — Твоя? Ты о чём?!        — Да ты нас когда прервал, я психанул и попросил её что-нибудь не очень пошлое изобразить: за футболку тебя потаскать, за лапу взять. Откуда я знал, что она вот так раздухарится? Мы о таком не договаривались. Ты что, считаешь меня способным подговорить свою девушку изобразить типа «дай-ка я тебе отсосу»?        Стоило ему это сказать, как его тут же схватили за загривок и, встряхнув так, что он заскулил, подняли в воздух, прижав к фургону.        — То есть это была просто, мать твою, шутка?! Совсем охерел, придурок? — прошипел лис. — Знаешь что, не будь ты моим другом — размазал бы тебя к ёбаной матери по полу.        — Прости, я — идиот! Понял, я всё понял, — прохрипел Финник. — Отпусти, а?        И его отпустили, точнее просто швырнули на пол, да так, что он взвизгнул от боли. Встав, потирая ушибленное место, он залез обратно в фургон и через несколько минут снова появился, уже полностью одетым. Подойдя к отвернувшемуся другу, он вздохнул и уселся на ящик.        — Прости, не подумал.        — Прощаю, — скрипнул, принимая на себя вес Ника, табурет. — Только я одного не пойму — нах вообще шутить было? Ну прервал я вас и что? Неужели нельзя было без этой клоунады обойтись?        — Ты же меня знаешь, — пожал плечами лопоухий. — Не могу без дурацких шуток. Уж какой есть!        — Дурацких?! Без ебанутых на всю голову, так точнее.        — Говорю же — признаю свою ошибку! Прости.        — Ладно, — отмахнулся рыжий. — Как познакомился?        — В ванне.        — Где-где?! — на пустынноголиса уставились широко раскрытые от удивления глаза. — Издеваешься или это опять одна из твоих шуточек?        — Да какой там, — отмахнулся зверёк. — Именно, что в ванне!        — А поподробнее?        Финник блаженно улыбнулся во всю морду, посмотрел на потолок, вздохнул и почесал затылок. Уайлд уже было подумал, что друг ничего рассказывать не захочет, как вдруг коротышка соскочил с ящика и принялся сбивчиво тараторить.        — Помнишь я в город за краской ездил? Да? Нет?        — Естественно.        — Во-от! — коротыш ткнул лапой в потолок. — Там я с Фили и познакомился, в магазине.        — Ага, в ванне.        — Не, мать его, смешно! Слушай давай, а не рожекорчи тут устраивай! Короче, накупил я эмали, лака, растворителя и качу себе спокойно тележку, как тут — бац! Смотрю — она.        — Что, ДТП?        — Да иди ты, — скривилась мордочка рассказчика. — Хотя, можно и так сказать. Я же через отдел сантехники проезжал, хотел ванну присмотреть, не заметил её и случайно толкнул, а она прямо в неё упала.        — Да ты, я посмотрю, везунчик, — усмехнулся рыжий. — Дальше то что было? В синем море, в белой пене, чай готовили они?        — Да пошёл ты! Моя ж фенячья жопа полезла её вытаскивать, а тележка сама покатилась и меня к ней затолкала. Лежим друг на дружке и как два кретина хохочем. Помог ей выбраться, а тут и выяснилось, что она тоже из Малых норок, вот так и приехали: я с краской, а она — с новой ванной. Не брать же мне было деньги за доставку.        — Ясно, — послышался тихий вздох. — Любовь с первого взгляда — вещь серьёзная.        — Именно! — фенёк уселся обратно и зажмурился. —И пахли её духи сиренью с крыжовником… А глаза, Ник, глаза то фиалковые — никогда таких не видел!        — Духи?! Издеваешься? Как ты вытерпел то? — поморщился Ник. — Нос не отвалился?        — Да иди ты! Это образно, понял? От неё самой такой запах шёл — цветов и варенья.        Уайлд покачал головой, цокнув языком и тоже уставился в потолок. Прошло минут пять, пока его друг, будто очнувшись ото сна, снова заговорил.        — Она же, она же такая… Не знаю, что и сказать! Просто потрясающая, добрая, чуткая, правда порой занести может, особенно если дело шуток касается.        — Ага, я уже убедился.        — Да не обижайся ты на неё, — Финник толкнул друга в бок. — Она ж не со зла.        — Да ладно, простил уже, не заморачивайся. Кстати, выгоняй свою крошку, буду работать.        — Ага, будет сделано. Подождёшь?        — Да, спецодежда есть? Маска, респиратор? Приготовил?        — Не боись, всё готово.        Лопоух при помощи друга отпер ворота гаража, залез в фургон и вывел его на улицу; подъехав к крайней левой двери, он остановился, не заглушая двигателя вылез из кабины и отпер ворота. Пыхтя и сопя, он раскрыл створки и жестом пригласил торопившегося рыжего пройти на его рабочее место.        — Милости прошу, проходи!        Зайдя внутрь за щёлкнувшим выключателем феньком, Уайлд широко открыл глаза — чистый, почти стерильный бокс, оборудованный всем необходимым. Повернувшись к ухмылявшемуся коротышу, он только развёл лапы в стороны, не зная, что и сказать.        — Ну так у моего друга должно быть самое лучшее! — поклонился Финник. — Нитроэмали, краска — всё от лучших производителей! Кстати, я один бок уже подготовил, можешь хоть сейчас приступать.        — Э-э… Да, пожалуй, что сейчас и начну, — протянул удивлённый зверь. — Да, именно сейчас. Загоняй.        Но только коротышка пошёл к машине, как с улицы донёсся скрип ворот, затем послышалось трескучее тарахтенье и во двор автосервиса въехал старенький, нещадно пускавший из выхлопной трубы облака вонючего дыма, видавший виды автомобиль. Водитель, диковатого вида гепард в замасленной футболке и поношенных джинсах, хлопнул дверью и направился к феньку.        — О, здорово! — небрежно бросил он. — Поможешь?        — Что, опять? — нахмурился лопоухий. — Если да, то я — пас. Кстати, познакомься с моим другом.        — Бобби Би, малыш, а во-он там, — махнул странный пришелец лапой в сторону машины. — Моя мамуля.        — Эй, мамуля! — крикнул он седой гепардихе, стоявшей возле потрёпанной машинки. — Вот ведь дура глухая! Был бы у меня камень, я б ей голову раскроил.        — Тебе бы репу разбить, долдон хвостатый, — поморщился фенёк. — Какого хрена?        — Лучше не спрашивай, — повёл ушами посетитель. — Опять моя маман чуть машину не угробила. У-у, карга! Тьфу!        — Ладно, хвост с тобой, — закатил глаза пустынник. — Но это в последний раз, понял? Больше и браться не стану.        — Да я эту ведьму за руль и не пущу больше! Никогда!        — Отлично! Сейчас свою крошку загоню в бокс и твоим «чудом» займусь.        — Сломалось что-то? У тебя? — уставился гепард на Финника. — Не верю!        — Вот и не верь! Помнишь я говорил, что хочу её раскрасить?        — Это ты про аэрографию? Если да, то помню.        — Именно так! Хочется, чтобы она у меня одна такая была, единственная и неповторимая! А займётся ей, — махнул лапой в сторону друга зверёк. — Вот этот зверь.        — Рисует?        — Да так, немного, — произнёс смущённый лис. — Скорее не рисую, а балуюсь.        — Да, как же, — погрозили ему кулаком. — А кто мне тогда прежний мой фургон раскрасил, а? Не припомнишь?        — Как-бы я.        — Головка от патефона!        — Это чудо рыжее, Бобби, не просто рисует — он РЕАЛЬНО может и картину написать, — развернулся к собеседнику коротышка. — Только признаться стесняется. Ладно, вы как с маман отсюда поедете? На чём?        — Чего? Ехать? — засмеялся тот. — Нет уж, пусть она пешочком потопает, может хоть тогда до неё дойдёт, что на машине удобнее, да и живём мы, сам знаешь, не так уж и далеко.        — А ты, — повернулся он к Нику. — Рисовать умеешь? Умеешь. Вот и пользуйся этим.        — Эй, мамуля! — снова во весь голос проорал гепард. — Мы домой пешочком пойдём.        Пока странный клиент пытался завести машину, Финник загнал фургон в бокс и открыл основные ворота. Источая смрадные клубы иссиня-чёрного дыма, тарахтящая машинка въехала внутрь, не слишком опрятный зверь, ворча что-то под нос, махнул лапой друзьям и, бесцеремонно ухватив родительницу за лапу, ушёл, козырнув на прощание.        — Это кто вообще? — таращась вслед ушедшим, пробормотал Уайлд. — Какой-то он странный.        — Бобби то? Да не обращай внимания, — хохотнул Финник. — Нормальный зверь.        — Ага, идеальный.        — Ай, да не бурчи ты, пошли, помогу, а потом этим хламом займусь. Идёшь?        — Как ты один справляешься? — лапа с коричневой «перчаткой» поскребла затылок. — Ещё кого найми.        — Тьфу ты! Фили мне то же самое говорит, — проворчал фенёк. — Пока справляюсь, а потом посмотрим.        Начался первый рабочий день зеленоглазого: быстро переодевшись, он первым делом тщательно протёр бензином уже ободранный бок фургона, затем, нацепив респиратор, принялся крепить к аэрозольным «пистолетам» баллончики с краской, подносимые коротышом по первому его требованию. Каким бы аккуратным рыжий ни был, но халат всё равно покрылся россыпью разноцветных капель, да и шерсти на шее тоже досталось — местами мех слипся, образовав сосульки.        — Ничего, жёнушка отчистит! — гоготнул фенёк. — Будешь как новый!        — Иди ты, — отмахнулся зеленоглазый. — Маску лучше принеси, мне работать надо. Кстати, а что ты хочешь, чтобы я нарисовал?        Да то же, что и раньше было.        — Может всё-таки не надо? Давай другое что-нибудь.        — Кто заказчик?        — Ты.        — Вот и делай, что говорят, а я всё принесу.        Потирая ладони, Ник, напевал под нос песенку и представлял будущий объём работы. В прошлый раз это отняло у него почти три месяца, но это было «до», к тому же тогда у него не было ничего, что имелось в наличии сейчас. Фенёк вернулся, бесхвостый нацепил маску и не обращая внимания на друга, с головой погрузился в работу. То и дело спрыгивая с подставки, он присматривался к каждому наносимому штриху, постоянно боясь пропустить малейший недостаток. Время для него шло незаметно, он увлёкся настолько, что даже не чувствовал голод, пока, наконец, его кто-то не дёрнул его за полу халата.        — Аллё! Ты что, вообще есть не собираешься?        — Увлёкся, что поделать! — сняв маску, пожал он плечами. — Ладно, Финн, пойдём поедим.        — Правильно мыслишь, дружок! Не краской же тебе питаться.        Друзья уселись прямо на улице рядом с воротами, в качестве стола и стульев использовав поставленные друг на друга ящики. Только вот поесть им было не суждено — как только они уселись, с улицы донёсся скрип тормозов, громко хлопнули двери и во двор вбежала Джуди,лис, почувствовав неладное, сразу же бросился к ней и оторопел: крольчишку колотил озноб, мордочка была вся в слезах и говорить она не могла, только всхлипывала.        — Эй, Морковка, что такое? — пропахшие краской лапы обняли одноушку. — Что случилось? Э-эй, не молчи, крошка.        — А то и случилось, Ник, — вместо дочери ответил подошедший Стью. — Урод из комиссии по усыновлению приезжал.        —Да объясните толком что произошло! — не на шутку испугавшись, выпалил рыжий. — Ну же, не молчите, Стью!        — Помнишь, ты документы отправлял?        — Это которые на Эйдена? Да, конечно.        — Так вот, Ник, нет у нас больше его! Забрали нашего волка…